Исцеление

Валерия Александровна Наследова, 2019

Ты тоже болен. Но просто не знаешь. Недуг поражает сердце. Твоя история болезни лежит у него на столе, скрытая за обложкой. Кто этот врач, заносящий в свой блокнот пометки, собирающий все новые и новые книги, а затем раскидывающий их на столе? Ты приходишь к нему ровно в полдень. Он смотрит на тебя, не отстраняясь. Оказывается, он давно ждал тебя.

Ты тоже болен. Но просто не знаешь. Недуг поражает сердце. Твоя история болезни лежит у него на столе, скрытая за обложкой.

Мужчина смотрит на стрелку часов, пытаясь определить время. Но так и не определяет.

— Который час?

— Не знаю.

— Который день?

— Не важно.

— Какой сейчас год?

— Имеет ли значение?

Мужчина один в своем кабинете. Его рука тянется к телефону. Он нажимает кнопку:

— Людочка, больные есть?

— Нет, господин ХХХ, сегодня на прием никого нет. — она называет имя мужчины, которое я не могу вам сказать. Секретарша просматривает записи.

— Как, нет больных? Не может быть. — удивляется мужчина, выискивая в ее словах ложь.

— Вы кого-то ждете? — уточняет Людочка.

— Жду. — подтверждает мужчина.

— Кого?

— Не знаю.

Разговор окончен. Мужчина подходит к окну. Он смотрит, сквозь тонкое зеркало. Мир за окном отражается. ХХХ вглядывается. Грязное стекло. Нагнувшись, он трет пальцем отражение мира.

–Так лучше. — улыбается он, видимо очистив стекла.

ХХХ сонный.

— Вы снова всю ночь не спали? — заходит Людочка вместе с ароматом кофе. Пар вылетает из чашки.

–Работы много. — отвечает мужчина. — Некогда спать.

Врач достает рукописи. Книги заставляют его полки.

Артюр Рембо. Оскар Уальд. Набоков. — он водит пальцем по корешкам книг.

Зюскинд. Лермонтов. Камю.

Хармс. Ахматова. Булгаков.

Маяковский. Хайсмит. Рул. — Джейн Рул — произносит ХХХ, шевеля губами.

Он вываливает книги на стол. Врач ищет компоненты лекарства, которое пытается составить в свободное от приема больных время.

На стене кабинета картина Дали « Быстротечность времени»

–Какой–то мужчина осматривает стены в коридоре. — забегает Людочка со словами.

–Он к врачу?

–Говорит, что нет.

Доктор выходит.

–Вы больны? — глаза ХХХ приглядываются.

–Нет. — удивляется случайно забредший в эти коридоры незнакомец. В эти коридоры, предопределяющие ему встречу с доктором.

–Значит больны. — удостоверяется доктор. — Пойдемте.

Они заходят в кабинет. Господин XXX осматривает вошедшего.

— Как вас зовут? — спрашивает осматривающий.

— Что простите? — прислушивается мужчина.

— Я бы хотел узнать ваше имя. — повторяет ХХХ.

Мужчина настораживается.

— Я же просто больной, зачем вам мое имя?

— Но ваше имя не «Больной». Вас как-то зовут. Я бы хотел знать ваше имя. Мне не все равно, кого я лечу. — настойчиво объясняет врач.

Незнакомец смотрит изучающе, словно удивившись. Черты лица его немного смягчаются.

Он расслаблен.

— Я просто не расслышал. Извините.

–У вас проблемы со слухом? — смотрит на его маленькие ушки доктор, стараясь определить проблему визуально. — Ну, хорошо, скажите мне прежде имя.

–Артем.-произнес мужчина, которому на вид приблизительно тридцать.

— Артем. — повторяет доктор, и Артем дергается. На лице его выступает страх. Будто бы он боится своего имени. Но он боится не имени. А того, когда это имя произносят. Вернее произносили несколько лет назад.

Доктор улавливает его движение.

— Давайте, я для начала вас взвешу. Вставайте на весы — делает он голос мягче. — Уши-это серьезно. — Врач это понимает и начинает подбирать нужные слова, управляя своим голосом и тембром.

Мужчина встает на весы.

–У вас перевес боли. Ее больше чем счастья. — произносит врач.

Артем испугано смотрит.

— Что вас беспокоит в вашем слухе? — продолжает задавать вопросы ХХХ.

— То, что я не слышу. — отвечает Артем.

–Мне показалось, что вы испугались, когда я произнес ваше имя?

— Я вспомнил отца. — он хмурится.

— Вы боитесь отца? — уточняет доктор.

Артем садится на стул:

— В детстве, когда мы учили уроки, отец то и дело повышал на меня голос, когда я не мог разобраться в слогах или забывал поставить точку после предложения. Он кричал на меня, а я плакал. А он еще сильнее кричал. А я еще сильнее плакал. И он называл мое имя. Артем. С таким презрением, с таким упреком, с такой жестокостью. Я закрывал уши. Отец матерился. Процесс обучения превращался в ад. Я боялся учиться. Когда я подрос, и мог уже за себя постоять, я ушел из дома. Мне было шестнадцать.

Конец ознакомительного фрагмента.