Казнь мира сего

Валерий Юрич (2024)

У главного героя внезапно пропадает девушка, и тут же вокруг начинают происходить странные и необъяснимые события, затягивая его в паутину непрекращающегося кошмара. Сможет ли он выбраться из этого ада и найти путь к своей возлюбленной? Ему придется столкнуться лицом к лицу с неумолимой судьбой, что поставит его перед нелегким выбором: проявить человечность и остаться ни с чем или же превратиться в кровожадного зверя, безжалостно сметающего все на пути к своему счастью.

Глава 5. Смерть, где твое жало?

Нечаев проспал остаток субботы и всю последующую ночь. Ранним воскресным утром, вынырнув из объятий тягучего сна, он убедил себя, что все, произошедшее с ним в последние два дня, это просто плод его больного воображения, временное помешательство из-за перенесенного стресса. Это просто не могло быть реальностью: она была слишком тяжела, слишком фантасмагорична. Он гнал прочь любую мысль, восстающую против этого утвержденного им постулата. Неопровержимым доказательством была его машина, стоящая на стоянке под окном. В своем кошмаре он оставил ее у «того самого бара», но сейчас она припаркована здесь, рядом с домом. После этого иезуитского соглашения с самим собой, у Нечаева отлегло на сердце, он даже как-то повеселел и приободрился. Душа, освобожденная от моральных страданий, уступила место телу, которое тут же одарило своего владельца сильнейшим чувством голода. Сергей не преминул воспользоваться появившимся зверским аппетитом и принялся опустошать холодильник. Наевшись до отвала холостяцкими блюдами быстрого приготовления, он потянулся за телефоном, но тот оказался полностью разряжен. Поставив его на зарядку, Нечаев начал мерить шагами комнату, обдумывая свои дальнейшие действия. Первым делом надо было позвонить Андрею и узнать последние новости по текущим заказам. Нечаев решил, что пора возвращаться к работе, понимая, что его друг один не справляется и только из деликатности не высказывает ему никаких претензий. Дальше нужно было узнать про состояние Ирины Васильевны: переведена ли она из реанимации в обычную палату, и можно ли ее навестить? А в понедельник рано утром он должен обязательно дозвониться до следователя и узнать, есть ли хоть какие-то подвижки в Ольгиных поисках?

В дверь позвонили. Нечаев замер в нерешительности. Он не хотел открывать, не желал впускать в этот придуманный им уютный мирок, где все еще есть надежда на лучшее, любого, кто может ее разрушить и вновь ввергнуть его в пучину безнадежности и ужаса. Он стоял и напряженно прислушивался, убеждая себя, что никакого звонка не было, что он ему всего лишь послышался. Но тут в дверь снова позвонили уже более настойчиво и сердито.

— Да чтоб тебя! — ругнулся Нечаев и поплелся открывать.

На пороге стоял Андрей. Глядел он как-то сконфуженно, по большей части в пол, словно за что-то извиняясь. У Нечаева отлегло на душе — Андрей уж точно плохих вестей не принесет. Наверняка пришел как-нибудь исподволь, окольными путями узнать, когда же Сергей соблаговолит приступить к работе?

— Ты что такой хмурый? — спросил Нечаев, улыбнувшись. — Проходи! Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!

Протиснувшись в прихожую, Андрей как-то странно взглянул на Нечаева и снова отвел глаза. В его взгляде сквозило удивление, непонимание и тревога. Он остановился в нерешительности, словно не зная, что ему делать дальше.

— Да ты, раздевайся, проходи! Что встал, как не родной? — с недоумением взглянув на друга, проговорил Нечаев. — Может чаю или кофе или что покрепче? Ты на машине? — проходя в кухню, спросил Сергей.

— Нет… в смысле, да… я на машине, но… ничего не хочу, спасибо — после непродолжительного молчания напряженным голосом ответил Андрей. — Серег, мы же с тобой… вроде как… договаривались…, ну… это… хотели съездить на… ну, ты сам знаешь — как-то потеряно и глухо проговорил он из прихожей.

— Что ты мямлишь, как потерпевший? — улыбаясь, выглянул из кухни Нечаев. — Куда мы хотели съездить? Что-то я не припомню. Новый клиент что ли? Ну так сегодня выходной, все отдыхают. Завтра и съездим. Да проходи ты на кухню, хоть кофе выпей! — сказал он, подавая Андрею стул. — Я ведь, понимаешь, дружище, почему сегодня такой бодрый? Я вот проснулся утром и понял, что пока есть надежда, нельзя отчаиваться! Пока есть хоть маленькая веревочка или даже ниточка, или пусть даже какая-нибудь самая малюсенькая паутинка надежды-то этой, надо за нее хвататься и всегда верить в лучшее. И я вот надеюсь и верю, что с Олей все хорошо, что найдется она целая и невредимая, и мы с ней будем счастливы, понимаешь? А без надежды-то этой совсем уж и жизни нет никакой! И, может, я этой верой-то своей и ей как-нибудь да и помогу! — разгоряченно вещал Нечаев усевшемуся на край стула другу.

— На кладбище… — внезапно не своим голосом, угрюмо глядя в пол, произнес, словно выстрелил, Андрей.

— На к-к… на что?.. — замерев на полуслове, еле выдавил из себя Нечаев. Он диким взглядом смотрел на друга.

— На кладбище… девятый день сегодня… — Андрей с трудом подбирал слова. — Я, это, психологиям не учился, привык все на прямоту… А ты, Серег, какую-то ахинею тут несешь… А я, знаешь-ли, привык с ноликами и единичками…, а вот с людьми говорить на такие темы так и не научился…

Между друзьями повисло тяжелое молчание. Нечаев оперся о подоконник и сделал несколько глубоких вдохов.

— У к-кого девятый…?

— У Оли, — в отчаянии крикнул, глядя на друга, Андрей, оборвав его на полуслове. — У Оли сегодня девятый день! — в его глазах блеснули слезы. Он резко отвернулся и уставился в угол.

У Нечаева пол ушел из-под ног. Весь ужас двух прошедших дней в один миг выскочил из какой-то темной, глубокой и смердящей ямы и навалился на него всей своей тяжестью.

«Тихо, тихо… Главное дыши… Просто слушай свое дыхание… Мыслей нет, воспоминаний нет, все это тебе снится…» — словно мантру твердил про себя Нечаев, направляясь из кухни к себе в комнату. Он шел нетвердыми шагами, держась за стены. Ему во что бы то ни стало нужно было дойти до дивана, лечь и проснуться от этого кошмара…

— Ну куда ты пошел? — с горькой ноткой раздражения в голосе проговорил ему вслед Андрей, встав со стула и следуя за другом. — Мы же с тобой в среду договаривались, ну неужели ты не помнишь? Ты просил заехать и отвезти тебя… туда… к Оле… — он не мог еще раз произнести эти кричащие о смерти слова, которые извечным приговором навсегда лишали надежды.

Нечаев лег на диван и отвернулся лицом к стене. Андрей сверлил растерянным взглядом его затылок, не зная, что еще сказать. У Сергея все плыло перед глазами. «Этого не может быть, это все мне только кажется», — твердил он про себя. Он пытался как-то вынырнуть из этого кошмара, надеясь, что прямо сейчас проснется в своей кровати и с облегчением поймет, что это был всего лишь дурной сон. Но неумолимая действительность никак не выпускала его из своих холодных объятий. Тогда он попробовал убедить себя, что это чей-то отвратительный розыгрыш, а его друг только невольный его участник. Он повернулся к нему и посмотрел ему прямо в глаза, но Андрей сразу отвел взгляд.

— Андрюх, ну зачем ты так со мной? Это что, заговор какой-то? Извращенная проверка на вшивость? — пробормотал Нечаев. — Все же не так, как ты говоришь, — и он начал сумбурно рассказывать. — Оля пропала, ее ищут. И я верю, что найдут. В прошлую пятницу мы поехали в бар, потом пришла Машка, после ты позвонил, сказал, что нужна помощь с программой… Я их с собой звал, но они остались. А потом Машка уехала, у нее что-то с отцом… А Оля осталась меня ждать. А у меня телефон сел, я же у тебя зарядку просил, помнишь? Оля до меня не дозвонилась… И собралась домой, вызвала это чертово такси и…

Он не мог дальше говорить. Слова застревали в горле, ему хотелось выть от отчаяния. Он пристально смотрел на Андрея, опустившего глаза в пол, и в нем вдруг стала просыпаться дикая злоба. «Ну если вы хотите поиграть со мной, давайте поиграем», — яростно подумал он и внезапно вскочил на ноги. Из груди его вырвался нервный смешок, во взгляде сквозило подступающее безумие:

— А поехали! — он торжествующе посмотрел на друга. — Ну что, съел?! Поехали на кладбище! Только вот нет там никакой могилы, потому что ты все врешь! А потом ты мне расскажешь, кто придумал этот дурацкий розыгрыш, договорились?!

Андрей молча пошел в прихожую и стал одеваться.

— Ага, вот ты и слился! Крыть нечем? — сверкая глазами ликовал Нечаев.

— Жду в машине, — буркнул, выходя, Андрей и закрыл за собой дверь.

До кладбища они ехали молча. Каждый был погружен в свои мысли. Нечаев, прислонившись головой к боковому стеклу, равнодушно смотрел на проплывающие мимо дома, пролетающие куда-то автомобили и спешащих по своим делам прохожих. У каждого из них был свой маленький, созданный их суетливыми душами, мирок. Такая вот совсем небольшая клетушечка, защищающая их от безграничного вселенского горя. В их сердцах так мало места для чужих страданий, им с лихвой хватает своих невзгод и напастей, своих слез и волнений. Как же можно вынести чужое несчастье, если даже свои так неподъемны и нестерпимы? И не остается в их сердцах места для сострадания, для простого человеческого сочувствия. И вот взглянет порой на них человек, хлебнувший того самого горя вселенского, посмотрит он поближе на их страсти и переживания, а после оглянется и на свои мелкие невзгоды и тут же осознает душой-то своей израненной, что все они и гроша ломанного не стоят. А горе-то вселенское смотрит на тебя голыми могильными холмиками и ухмыляется: «Вот так-то брат, вот оно страдание-то настоящее, неотвратимое и безысходное, а не все эти ваши просроченные кредиты, потерянные капиталы, нелюбимые работы и маленькие зарплаты».

Машина остановилась. Андрей дернул ручник и заглушил двигатель. Они сидели молча в давящей звенящей тишине, словно оттягивая неизбежное. Нечаев наконец взглянул на Андрея: в его глазах сквозили страх и вместе с тем маленькая искорка надежды. Он словно говорил всем своим видом: «Ну все, пошутили и хватит. Поехали уже отсюда». Андрей мельком посмотрел на Нечаева и сразу отвел взгляд, опустив глаза на руль. Еще с минуту помолчав, он со злостью дернул ручку двери:

— Пойдем, — его хриплый голос вторил пронзительному карканью ворон, разносившемуся над крестами и могильными плитами.

Нечаев сидел в оцепенении. До него неумолимо начала доходить страшная истина: Андрей не может так врать, он на такое просто не способен. Его друг перешел некую черту, за которой ложь просто невозможна. Сергей непослушными пальцами открыл дверь и вышел на улицу.

Они шли между бесконечных рядов надгробий. Мелькали имена, даты, лица людей давно ушедших или только что покинувших этот мир. Все они молчаливо смотрели на Нечаева, словно вопрошая о чем-то. Его стала бить мелкая дрожь, внутри все похолодело и сжалось. Наконец он понял, куда ведет его Андрей. Впереди был участок со свежими могилами, усыпанный цветами и венками. Нечаев остановился, не в силах сделать больше ни шагу. Он смотрел на это место, словно приговоренный к смерти на болтающуюся вдалеке петлю. Вот еще немного, еще всего какая-то пара шагов и все закончится, умрет всякая надежда, исчезнет вера, останется только страшная и неумолимая реальность. Андрей продолжал идти вперед, не замечая, что его друга уже нет рядом. Внезапно он остановился, замер и опустил голову. Его взгляд был прикован к заснеженной земле, свежим холмиком лежащей перед ним, на табличку, где было что-то написано и на фото в рамке, стоящее средь россыпи цветов. Нечаев не заметил, как ноги сами принесли его к этому жуткому месту. С портрета на него смотрели Олины глаза, такие светлые, такие родные, такие живые.

— Нет! Этого не может быть! — Нечаев схватил первый попавшийся под руку венок и с силой отшвырнул его в сторону. — Зачем вы это делаете?! Зачем вы меня мучаете?! — крикнул он диким голосом, потянувшись за горстью лежащих на могиле цветов.

В этот миг сзади его обхватили крепкие Андрюхины руки. Его друг был меньше ростом, но обладал недюжинной силой и завидным хладнокровием. Он держал Нечаева крепко и молча, часто дыша ему в правое ухо. Сергей брыкался, пинался, пытался вырваться, что-то кричал, осыпая Андрея нецензурной бранью, но в конце концов, совсем обессилев, затих. Руки друга тут же разжались. Нечаев рухнул на колени. Рыдания сотрясали его грудь, нечеловеческое страдание выплескивалось горячими слезами.

— Нет, нет, нет! — слабым голосом повторял он, бессильно загребая снег вперемешку с землей.

Андрей немного постоял, с болью глядя на друга, потом отряхнул испачканные джинсы и пошел за венком, который выбросил Нечаев. Аккуратно поставив его на место, он остановился в нерешительности поодаль и терпеливо ждал, когда Сергей успокоится и начнет приходить в себя. Рыдания постепенно стихали. Через пару минут Нечаев поднялся и нетвердым шагом пошел прочь. Андрей угрюмо поплелся следом. Они молча дошли до машины. Сергей загреб пригоршню снега и вытер ею лицо. Он долго стоял, хватая ртом воздух и глядя пустыми глазами в нависшее над землей хмурое небо. Потом вдруг обернулся к Андрею и прохрипел, глядя в землю:

— Прости… за все… — он взглянул другу в глаза затуманенным от слез, но ясным взором. — Можно я еще раз… туда схожу… один? — умоляюще попросил он.

Андрей молча кивнул и отошел в сторону.

— Спасибо… дружище, — Нечаев хлопнул друга по плечу и пошел обратно, туда, где виднелся остров свежей, засыпанной снегом и цветами, земли.

Он медленно приблизился к Олиному портрету, бережно поправил венок, который несколько минут назад выбросил прочь, посмотрел на табличку, торчащую из земли: «Селезнева Ольга Николаевна, 01.05.1995-07.01.2017». Слезы вновь потекли по его щекам. Он не понимал, как в какой-то всего лишь один коротенький миг она вдруг могла стать этим: просто комочками сырой, запорошенной снегом земли у него под ногами, как могла такая бесконечная, яркая и наполненная жизнью вселенная уменьшиться до размеров маленькой ямки, в которую кладут то, что раньше называлось человеком. Этого просто не может быть! Должно быть что-то еще, что-то большее, чем весь этот мир, ровным строем идущий к неминуемому финалу. Она где-то осталась, по-другому просто и быть не может! И он будет всю жизнь искать ее: в солнечных лучиках, играющих веселыми бликами на речной глади, в ласковом голосе ветра, шумящего свежей зеленой листвой, в розовых закатах и золотистых восходах, в беззаботном детском смехе и утренней песне жаворонка. Он каждый день будет искать ее в толпе прохожих, пытаясь поймать ее взгляд, увидеть улыбку, ощутить ласковое прикосновение на своем плече. И он обязательно ее найдет, он соберет ее маленькими крупицами вечности и навсегда сохранит в своем сердце, пока сам не растворится во всей этой непостижимой безбрежности. И тогда они снова будут вместе…