Табор смерти

Валерий Шарапов, 2021

В одной из центральных областей России особо опасная банда совершает налеты на дома священнослужителей. Грабит и убивает хозяев, после чего бесследно скрывается. Для борьбы с разгулявшимися преступниками создается специальная группа, в которую входит лейтенант милиции Порфирий Васин. Бывший пограничник, он берется за дело и вскоре выходит на цыганскую диаспору, промышляющую кровавыми налетами. Дело за малым – задержать грабителей. Но цыгана не так-то просто поймать за руку. И тогда Васин и его товарищи решают применить против бандитов военную хитрость…

Глава 9

Копию приказа Васин привез начальнику РОВД. Тот предсказуемо взбесился.

— Это что такое? — хлопнул Караганов ладонью по служебному столу, накрыв пятерней лежащую перед ним бумагу. — Это у меня на всю территорию один оперативник остается! И пять участковых, из них два калеки! А кто дела будет раскрывать? Вчера в колхозе «Светлый путь» двух волов увели! Кто их искать будет?

Васин пожал плечами. Начальник яростно посмотрел на него и продолжил кипение:

— А ты и рад, что тебя батрачить на дядю забирают! О коллективе подумал?!

— Товарищ капитан! — вздохнул Васин. — Понимаете, я же в Березах тех душегубов упустил.

— Да чего ты тут изображаешь раскаянье? Грамотно сработал. Ну, не сумел, бывает, — сбавил градус накала начальник. — Не все же в наших силах. Бывают и проколы. У кого их не бывает?

— И все равно, — твердо произнес Васин. — Я упустил. Лично. И все, что они натворят, будет на моей совести. Я не успокоюсь, пока их не найду. Поэтому — да, я рад.

Начальник задумался. Потом спросил:

— А сможешь найти?

— Смогу, — с неожиданной уверенностью произнес Васин.

— Ладно, Порфирий. Дерзай. Сейчас передашь находящиеся в производстве материалы по описи Митрофанову. Оперативные дела за тобой остаются — ты же не навечно отбываешь в область.

— Не навечно.

— Так что за тобой реализация… Давай, удачи, — он привстал и протянул Васину руку.

Лейтенант ушел. А начальник так и остался в дурном расположении духа. Ведь черт-те что творится. Давно он в органах работал — и постовым, и участковым, и во внутренних войсках бандеровцев по лесам гонял, от чего к перемене погоды ноет простреленная нога и засевший в боку осколок. Всякие были времена для системы. Но сейчас стало как-то совсем тоскливо. Ощущение, что на «внутренние органы» просто решили наверху плюнуть. Материальное обеспечение на нуле. Штаты… Это вообще отдельная песня. На такой большой район всего три опера. Люди на службу не идут. Если бы не партийные и комсомольские путевки, вообще бы без личного состава остались. Ну, кто пойдет, если зарплата постового — шестьсот рублей, а опера — аж целых девятьсот? Это очень мало. Транспорта нет. Раньше хоть был в районе отдел МГБ, но после всех реорганизаций, слияний и размежеваний ведомств, последовавших с приходом Хрущева, осталась в районе только милиция. Ну и прокуратура, которая в последнее время больше палки в колеса вставляла, чем помогала. Так что все основания для печали у начальника РОВД были. И, главное, не видно никаких перспектив на изменение к лучшему.

А Васин в силу молодости и оптимизма предпочитал о таких вещах не задумываться. Он был на взводе и в предвкушении. Его ждала интересная и, главное, важная работа.

Приезда следователя Генеральной прокуратуры он ждал с опаской. В его представлении люди такого уровня были кем-то вроде олимпийских богов. Восседали выше облаков и при желании метали убийственные для простых смертных громы и молнии.

Вообще, следователей Генералки — считаные единицы. И каждый из них был фигурой штучной и даже легендарной. Каждый прославился уникальными делами. Такими, которые остаются потом в учебниках по криминалистике, в лекциях в юридических институтах и школах милиции.

Об Апухтине Васин поразузнал у коллег. По их рассказам, это прямо былинный богатырь, который как орехи щелкал серийных убийц, поднимал дела двадцатилетней давности.

Во вторник Васина и Ломова пригласили в здание областной прокуратуры, бывшее некогда резиденцией губернатора. Там для следственно-оперативной группы был выделен просторный кабинет — в футбол играть можно. Потолки пять метров, лепнина, колонны и даже мраморный камин. Это бывшая комната отдыха и совещаний. Там уже были расставлены несколько столов, стульев и металлических ящиков для документов. А через всю стену шел кумачовый транспарант, который не удосужились снять — «Выполним решения ХХ съезда КПСС!»

Васин ожидал увидеть в лице следователя Генеральной прокуратуры этакую неприступную суровую глыбу. А Апухтин оказался низкорослый гриб-боровик, лет за пятьдесят, седой, курчавый, похожий на хорошо знакомого Васину снабженца с местной автобазы, — такая же хитринка и прищур. Пиджачок старомодный, с узкими плечами, ботинки дешевенькие. И сам какой-то совсем обычный.

Апухтин долго тряс руку Ломову. Это сопровождалось восклицаниями вроде «опять вместе, ну, прям как в войну». Вообще, у Васина создавалось впечатление, что в правоохранительной системе майор знает всех и все знают его.

Васин не представлял, как общаться с таким высоким начальством, вел себя так, как учили в армии: стойка смирно, «так точно», «никак нет», «виноват».

А следователь смотрел на него весело и с иронией. Так что Васин совсем смешался.

С Апухтиным прибыло двое. Оперативник из МУРа, сам похожий на закоренелую шпану, — невысокий, подвижный, в курточке-обдергайке, с циничным взором и донельзя нахальный. И второй — солидный, могучего телосложения старший лейтенант из Белгородской области.

Усевшись за самый просторный стол, покрытый зеленым сукном, следователь объявил:

— Коллеги, отныне вы следственно-оперативная группа Генеральной прокуратуры, что накладывает на вас определенную ответственность.

Васин закивал. Тут не поспоришь.

— Не люблю толочь воду в ступе. Коротенько об основных правилах нашей совместной деятельности. Отныне на первом месте для вас работа. На втором — тоже работа. И на третьем — работа. Со мной можно спорить. Со мной можно не соглашаться. Меня можно ругать, в том числе в лицо. Но только если по делу. Если решение принято, выполнять его на двести процентов.

— Двести — это как? — подал голос развязно закинувший ногу на ногу оперативник МУРа.

— Сто процентов — это само указание, — с готовностью пояснил Апухтин. — И еще сто процентов — это личная инициатива.

— Говорят, инициатива наказуема, — не успокаивался муровец, Васина он начинал раздражать.

— Ради разумной инициативы прощу все на свете. И выручу из любой ситуации. Лишь бы был результат, — отчеканил следователь. — И немножко пафоса, коллеги. Вы должны понять, это дело — наш окоп. Перед нами — опасные бандиты, убийцы и человеческое отребье. За нами — наши честные советские люди, которых уголовная мразь идет убивать. Мы — их надежда и защита. И потерпеть поражение мы не имеем права. Чего бы нам это ни стоило.

Васина даже дрожь проняла, настолько искренне и доходчиво прозвучали эти слова. И насколько они совпадали с его личными ощущениями.

— А теперь к делам нашим грешным, — продолжил Апухтин.

Не растекаясь мыслью по древу, он очень четко обрисовал сложившуюся ситуацию. Поведал, как инициативно, перебирая информацию с регионов, три месяца назад пришел к выводу, что в центральной полосе России неустановленная банда совершила серию из почти двадцати налетов. Как добился объединения дел в одно производство. Как до сих пор плутает в потемках.

На сей день в следственно-оперативной группе имеется еще несколько оперативников и следователей, но работают они в своих регионах. А приехал он именно сюда, потому что здесь пойман единственный фигурант.

— Задержанного лейтенантом Васиным шофера банды я уже допросил, — проинформировал Апухтин. — Вроде бы он искренен. Во всяком случае, его показания сходятся с другими материалами дела.

— А толку-то, — поморщился Ломов. — Никакой конкретики.

— Да. Толку немного, — согласился следователь. — Зацепка по месту знакомства с этим самым Копачом в Мытищах. Товарищи из Московской области сейчас работают по тому катрану. Но мне кажется, что Долмачев что-то недоговаривает. И чего-то очень боится. Настолько, что замкнулся на первоначальных показаниях.

— Так можно надавить, — сжал кулак Ломов.

Давить он умел. Его массивная фигура, сила, уверенность, чутье — он раскалывал практически всех.

— Попытка не пытка, — кивнул Апухтин. — Но мне кажется, это тот случай, когда человек замыкается намертво. И тогда уже и пытка не поможет. Так что давить на него пока слишком сильно не надо. Стоит организовать хорошую внутрикамерную разработку.

— Найдем, кого подвести, — заверил Ломов.

— Неплохо, если он весточку на волю решит передать, — дополнил следователь.

— Отработаем.

— По главарю. Личность очень скрытная. Копач — не единственная его кличка. Имени никто не знает.

— Они вроде какие-то южные люди, — подал голос Васин и тут же прикусил язык — нечего влезать, когда большой начальник говорит.

Но следователь на церемонии внимания не обращал.

— Это не южные люди, — сказал он. — Вот и переходим к самому главному. Это цыгане.

— Цыгане? Точно? — Васин аж подался вперед, у него самого была такая же версия.

— Именно. Мы перелопатили все наши архивы. Но так и не подобрали ничего подходящего. — Апухтин отпил чай из стакана в серебряном подстаканнике и продолжил: — Известно, что Копач имеет некоторые контакты с воровской средой, но не слишком плотные. Суть в том, что он цыган, и опора у него только на своих сородичей. Они же там все родственники. Совершают преступления, как правило, семейным подрядом. Краденое сбывают через семьи. Все у них крутится в их среде. Если где и искать нужные нам сведения, так это у цыган. Они там все друг о друге знают.

— Отдельная страна, — хмыкнул Ломов.

— Как у нас с оперативными позициями в цыганской среде? — спросил Апухтин.

— Практически нет, — поморщился Ломов. — Не подпускают они к себе чужих.

— Плохо, — произнес Апухтин. — Но предсказуемо. Такая ситуация везде. Мы в этой среде слепы и глухи.

— Да сколько пытались…

— Давайте пытаться еще. Если кто и сможет на архаровцев наколку дать, то только цыгане… — Апухтин выдержал театральную паузу. — Как вы думаете, почему я решил организовать штаб здесь?

— По последнему преступлению, — подал голос муровец. — Хотя в Москве сподручнее было бы.

— Копач несколько экстравагантен, — заявил Апухтин. — Не знаю, может, ему запала в голову идея о плановой экономике. Но так или иначе, ежегодно он бомбит только одну область.

— Странно это, — отметил белгородец.

— Странно, — подтвердил Апухтин. — Но всему должно быть объяснение.

— То есть, если он начал с нас… — задумчиво произнес Ломов.

–…тогда он где-то здесь, — завершил мысль Апухтин. — И мы ждем следующего налета именно здесь, в Светогорской области…