За полчаса до любви

Валерий Столыпин, 2023

Жизнь и любовь – ассоциативные синонимы, абсолютно неразделимые понятия, поскольку человек, не испытывающий состояния влюблённости (не важно, в кого или во что), не живёт – существует, тратит бесценные минуты, отведённые на наслаждение ярким и красочным праздником бытия всуе, заполняя её не творческим вдохновением, а однообразно тусклыми буднями, лишёнными смысла.Реальная жизнь героев, хороших и разных, из рассказов в этой книге насыщена значимыми событиями: романтическими приключениями, эмоциональными и душевными переживаниями, пикантными и щекотливыми моментами встреч, расставаний. Сокровенные тайны, мечты, грёзы заставляют их совершать невероятные поступки, приводящие к причудливым стечениям обстоятельств, зачастую драматических, сложных, порой похожих на дешёвую мелодраму, но их судьбы осязаемые, настоящие, не придуманы автором – списаны с натуры.

Лента Мёбиуса семейных отношений

Моя ль вина, что лжёт любой расчёт,

что там, где составные страсть и нежность —

фатальна минимальная погрешность

и звук — лавины за собой влечет;

Ксения Хохлова

У Сергея Викторовича Салазкина было всё, что составляет основу счастья.

Жена — само очарование: домовитая, хозяйственная, рассудительная. Что более важно — изобретательно практичная.

А какой она готовит плов!

Сергей не считал Лидушку красавицей, но от запаха распущенных по плечам волос буквально сходил с ума. Пружинистые движения, обворожительная улыбка, лебединая шея, гибкий стан.

Все завидовали. Даже он сам.

Салазкин любил подкрасться незаметно, когда жена занята хлопотами по дому. Или на кухне. С наслаждением немыслимым прижимался к духовитому телу. Накрывал плотно-плотно горстями упругие мячики чувствительной груди; целовал шею от ямочки на плече до сладкого местечка за ухом, заставляя супругу затихнуть, напрячься, выгнуться, шаловливо лез под подол в поисках самого спелого, самого горячего пирожка.

Иногда удавалось вырвать из уст чувственный стон.

Божественное наслаждение!

Неизвестно, что чувствовала в эти пикантные моменты жена (иногда выходил повод для возмущения; был случай, когда Сергею досталось по локтю горячей сковородой), он от подобной нехитрой близости возбуждался настолько, что остановить динамику требовательной пылкости было невозможно.

Потом потные от удовлетворённой страсти супруги в восхитительно непристойных позах подолгу лежали на растерзанной в пух и прах кровати, стараясь изо всех сил успокоить дыхание, и смеялись беззвучно, чтобы дети не могли догадаться, что у папы и мамы случилась любовь.

А как изящно после всего любимая поднималась с постели, блистая неотразимой наготой, делая вид, что стесняется.

Наивная. Такой спектакль невозможно смотреть безучастно.

Сергей тут же вскакивал с супружеского ложа, подхватывал свою нимфу налету и тащил обратно. Лидушка отбивалась, демонстративно пускала слезу.

Муж успокаивал, успокаивал, пока не иссякнут окончательно силы или не постучится в дверь неугомонная ребятня, безжалостно гася свет безумной страсти в чувствительных сенсорах.

Так они и жили: неуязвимо, легко, играючи.

Он видел свой брак до невозможности счастливым, если не сказать больше — идеальным.

Но что-то последнее время смущало, беспокоило.

Смутная тревога пронизывала искушённое хитросплетениями жизни сознание, порождая необъяснимые предчувствия, мучительное томление духа, эмоциональный и физический дискомфорт.

Что-то в их отношениях изменилось, треснуло, хотя выглядела Лидочка всё так же потрясающе: элегантно, эффектно, чувственно.

Возможно, слишком соблазнительно.

В любом случае, как-то не так.

И ещё характер.

Темперамент и женственность те же, а покладистость, мягкая нежность, деликатность, словно испарились. Лидушка неожиданно научилась спорить, раздражалась по пустякам. Даже походка и взгляд стали чужими, незнакомыми.

Жена, как и прежде, искушала лукавыми соблазнами: манила возможностью игриво проникнуть под подол, запустить пальцы в гладко зачёсанные волосы, засунуть нос в дразнящее аппетитной сочностью декольте, вырвать из сладких уст поцелуй.

Да просто дотронуться.

Что Сергей мог поделать, если супруга — самая настоящая зажигалка, а он всегда голоден!

Вот и сейчас…

А она… смотрит. Не то чтобы равнодушно — испытующе: пронзительно, насмешливо, словно он ей чего-то должен.

Сергей заскучал, отчаявшись вернуть жизнь в накатанную колею. Лихо ему в своём доме, неуютно. Может на работе у Лидушки что не ладится?

И вдруг пронзила его шальная догадка: никак любовная интрижка!

Острая боль нырнула за грудину, в голове застрял шум — неприятный размеренный гул, высверливающий мозг, леденящий душу, запирающий дыхание.

Ослепительные сполохи разноцветных пятен летали перед глазами, голова шла кругом, нервы напружинились, вытянулись в струнку.

— Нет, — беззвучно взмолился Сергей, судорожно глотая воздух, — только не это. Я же люблю её. Люблю, люблю, люблю!!! Нет, не верю-ю-ю! Она не могла, не могла, не могла… так со мной поступить!

Однажды случайно залетевшую догадку можно попытаться выбросить из головы. Вон отсюда!

Глядь-поглядь, а она вновь свербит, долбит по больному, как дятел сухую ветку.

— Поговорить надо, выяснить. Вот вернётся… вот где она сейчас, где! Что происходит! Мужчина я или олень винторогий? Уж я ей задам, по струнке ходить будет!

Негодование росло, ширилось. Сосуд раздражения наполнился до отказа. Пар из кипящих мыслей вырывался наружу, со скрежетом и писком валил из ушей.

Восемь вечера. Лидушки нет!

Катастрофа, аврал!

И вдруг вот она, собственной персоной, — явилась, не запылилась, где была, что делала!

Жена была слегка навеселе: возбуждённая, соблазнительная донельзя. Глаза полыхали незнакомым свечением, рот в непонятной ухмылке растянут до ушей, поза совсем не виноватая, напротив, самоуверенно-надменная, иронично-напыщенная, словно желает предъявить нечто из рук вон неожиданное.

Неужели решилась уходить, — словно шилом пронзило сознание озарение, моментально посылая тремор в каждую клеточку возбуждённого ужасной несправедливостью тела.

— Как ты могла, — прошептал Сергей, медленно проваливаясь в бессознательное состояние.

Очнувшись, он увидел расплывающееся лицо жены, машущей около носа ватой с какой-то вонючей гадостью.

— Очухался, родимый. Вот и чудненько. Нам надо поговорить. Приходи скорее в себя, и приступим.

— Это мне, мне надо с тобой поговорить! Ты была у него, скажи — почему?

— Вот и я хочу это знать. А была у неё, у твоей любовницы. И разобралась! Интересно, как она будет объяснять мужу, когда тот из рейса вернётся, откуда у неё такой изумительно яркий фингал. Произведение искусства. Джексон Поллок обзавидуется. Не беспокойся, первую помощь ей оказала. Она дама понятливая. Я её простила. Тебя — нет, и не спорь! С сегодняшнего дня отправляешься в штрафную роту. Вот, а с Анькой мы всё уладили, даже обмыли возвращение блудного мужа на историческую родину. Буду теперь за тобой внимательно следить. А как ты хотел!

*Лента Мёбиуса — неориентируемая непрерывная трёхмерная (объёмная) плоскость без конца и начала (пример пространственной бесконечности, имеет лишь одну сторону).