Пляски сумасшедших снов

Валерий Пушной, 2023

Шестеро друзей попадают в анклав, где люди живут по законам вымирания. По стечению обстоятельств их принимают за своих и считают уважаемыми гостями. Это на какое-то время дает героям возможность свободно перемещаться. Однако очень скоро выясняется, что хозяева пытаются использовать их в собственных интересах. И тогда друзьям приходится искать возможность самим защитить себя и тех людей, которые присоединились к ним. И хотя исполнить это трудно, ибо каждый шаг человека под контролем, несмотря ни на что выход найден. Антиутопия продолжает приключения Ваньки Малкина и его друзей, с которыми читатель мог познакомиться ранее в книгах Валерия Пушного «Дебиземия» и «Пораженные безликостью».

4

Неподалеку от перекрестка, на улице, где царило оживление, Малкина с друзьями дожидались Илата и Алуни. Когда группа приблизилась, женщины ни о чем не спросили. Они выполнили свою функцию экскурсоводов, проводили в переулок, а дальше пускай друзья впечатлениями делятся между собой. Их это мало интересовало. Женщины в открытую отделяли себя от встречи чужаков с мечеными. Хоть гелециональные правила не нарушены, но кто знает: а вдруг уже внесены новые поправки к ним? Илата грустно улыбалась, держала за плечи мальчика, смирно стоявшего рядом, слишком серьезного для своих лет. Алуни передергивала плечами, когда кто-нибудь из прохожих задевал ее, суетливо отступала то в одну, то в другую сторону.

— А теперь, если вы еще не устали, — сказала Илата, посмотрев на Сашку, которая подошла первой, — мы проводим вас в Музей истории видов, чтобы вы знали, какие великие открытия сделаны геленаукой.

— Истории видов? — переспросила Сашка, вскинув брови.

— Именно, — подтвердила женщина.

— Это, наверно, что-то связанное с Дарвином, — предположила Катюха, остановившись возле Сашки и вопросительно смотря на Илату.

— Дарвином? — в свою очередь переспросила Алуни.

— Ну да, — вклинилась в разговор Карюха. — Был такой ученый, Чарлз Дарвин. Он разработал теорию эволюции, написал книжки о происхождении человека.

Отрицательно покрутив головой, отбросив пальцами кудряшки со лба, Алуни глянула на Илату и уверенно, с некоторой нервозностью, с писком в голосе произнесла:

— Не знаю!

— Успокойся, Алуни, — урезонила Илата, — не надо так напрягаться. Они неместные. У них, может быть, был такой ученый. У нас такого не было.

— Как не было? — изумилась Катюха. — Его же весь мир признал!

— Возможно, за пределами нашего анклава его признали, — не возражала Илата. — Но наша геленаука нигде не упоминает о таком ученом.

— Ну и дела! — пробормотал Володька, переступая босыми ногами по плитке тротуара.

— Интересно посмотреть, что это за музей, — потея от жары, комкая в руках рубаху, шумно выдохнул Андрюха.

— Мы согласны, Илата, — завершил обсуждение Малкин. — Веди.

Чуть наклонив голову, Илата убрала волосы за уши, отчего проседь на висках стала еще заметнее, и шагнула по тротуару. Алуни суетливо заспешила впереди нее. Малкин с друзьями двигался следом. Шли недолго. Мимо одинаковых домов, где было много стекла, а вместо кирпичной кладки — что-то похожее на синтетику, только на вид и на ощупь довольно прочную, как металл. Наконец Алуни застопорилась у стеклянной двери одноэтажного, ничем от других не отличающегося небольшого дома с длинными затемненными стеклами от низа до верха. Разве что размерами. И еще ощущением, возникшим у друзей Малкина, разочарования его видом. Они ожидали лицезреть большое внушительное здание, как подобает серьезному музею, где множество экспонатов аккуратно разложены по полочкам или в витринах с надписями под каждым и рассказом сопровождающего экскурсовода. Между тем уже внешний вид музея породил сомнения в подобающем внутреннем содержании. Впрочем, удивляться в анклаве приходится не впервой. И все-таки название музея подразумевало его размах и претензию на особую значимость. Впрочем, как бы там ни было, но посмотреть, какие виды животного мира представлены в этом музее, небезынтересно. Хотя бы из приличия, из уважения к женщинам. Уж коль Илата и Алуни предложили прогуляться по этому музею, стало быть, есть резон зайти в него. Все-таки с поры Чарльза Дарвина прошло немало времени. Он по-своему представлял происхождение видов, а геленаука, возможно, копает иначе. В общем, что бы там ни думалось, они уже стояли перед дверью, над которой не было никакой вывески. Пойди догадайся случайно оказавшийся здесь человек, где на этой улице музей! Пуд соли съешь, не угадаешь! Любопытно: как местные жители определяют его местонахождение?

Конец ознакомительного фрагмента.