Дело антикваров

Валерий Карышев, 2008

К московскому адвокату обратилась владелица галереи антиквариата Цветкова. Ее история была и банальна, и драматична. Некий любитель старины Кремлев вошел к ней в доверие и выманил недвижимость на сумму два миллиона долларов. Адвокат взялся защищать интересы Цветковой, но она неожиданно отказалась от его услуг и наняла другого защитника – Марышева. Этот шаг оказался для женщины роковым. Кремлев в ответ на давление Марышева подал на владелицу галереи в суд, обвинив ее в том, что она продала ему поддельные картины. Теперь Цветковой грозит пятнадцать лет тюрьмы. Спасти ее может только первый адвокат, который догадался о тайном сговоре следователя и Кремлева…

Глава 3

Как возбудить дело?

На следующий день около двенадцати часов мы — Светлана Васильевна, Саша и я — собрались в офисе. Саша был очень доволен.

— Могу вас обрадовать, — произнес он, — господин Яхонтов проходит под кличкой Зима. Кремнев, его подельник, — кличка Кремень. И господин Зайцев — под кличкой Заяц. Первые двое судимы трижды, Зайцев — дважды. Последние две статьи у Яхонтова и Кремнева — за мошенничество. Но самое интересное, что эти трое отбывали наказание в одной колонии.

Саша показал копию оперативной ориентировки. Я увидел три лица, фас и профиль, на фоне линейки. Далее шло перечисление статей, названия судов и сроков наказания, которые получал каждый, и название колонии.

— Видите? ИТК строгого режима и номер колонии при последней отсидке у всех совпадают. К сожалению, — добавил Саша, показав на дату, — судимость с них снята.

— То есть вы хотите сказать… — заговорила Светлана Васильевна.

— Да, я хочу сказать, что они не считаются ранее судимыми.

Светлана Васильевна изо всей силы стукнула ладонью по столу.

— Как же так?! Трижды судимые, рецидивисты — и не считаются судимыми!

— Вот такой у нас закон… — развел Саша руками.

— А мы можем взять этот листок как доказательство? — спросила Цветкова.

— Я думаю, что там, куда мы обратимся, такой листок получат в течение нескольких минут, — усмехнулся я.

— Давайте все равно возьмем его! — настаивала Светлана Васильевна.

— Ну хорошо, возьмем. А теперь поедем возбуждать дело!

Мы распределили свои обязанности следующим образом. Я со Светланой Васильевной должен был поехать в Управление внутренних дел Центрального округа, добиваться возбуждения уголовного дела по факту мошенничества. Саша, взяв с собой все ориентировки и адреса троицы, намеревался определить, где они находятся, или, если они уехали, узнать, в какой город.

На машине Цветковой мы поехали в район Таганки, где в одном из тихих переулков находилось Управление внутренних дел по Центральному округу столицы. Нам предстояла нелегкая задача.

Вскоре мы подъехали к большому зданию из мрамора и металла. Перед входом висела большая вывеска с названием.

— Ну вот мы и приехали, — сказал я.

Мы вошли в бюро пропусков на первом этаже.

— К кому мы пойдем? — спросила Светлана Васильевна.

— Сначала нам нужно к дежурному.

Мы подошли к дежурному и изложили ему суть нашего дела. Он тут же снял телефонную трубку и позвонил следователю. Через несколько минут для нас были выписаны пропуска, и мы пошли по длинному коридору первого этажа. Наконец мы увидели на дверях табличку с нужной нам фамилией Гусев. Мы постучали.

— Да-да, входите, — ответил мужской голос.

В кабинете за столом сидел мужчина лет тридцати пяти, с густой светло-русой шевелюрой, в клетчатой рубашке и джинсах.

— Вы дежурный следователь? — поинтересовался я.

— Да, — ответил мужчина. — А вы заявители, как я понимаю? Давайте запишем ваши показания, — он достал чистый бланк, на котором сверху было написано «Объяснение». Я прекрасно знал, что перед возбуждением уголовного дела должно быть проведено так называемое доследование с фиксированием заявления. Затем идет проверка, и только после этого решается вопрос о возбуждении уголовного дела или об отказе.

Светлана Васильевна села за стол. Гусев включил компьютер. Сначала стандартные вопросы — фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, место проживания… Закончив с формальностями, Гусев предложил рассказать, как все случилось. Мы заранее договорились со Светланой Васильевной, что она изложит все очень коротко, с момента появления троицы в ее антикварном магазине.

Следователь все записал, затем принял заранее составленный список похищенных ценностей и вещей и предложил подождать пять-шесть дней, чтобы проверить факты. В заключение он сказал:

— Мы сообщим вам, возбудят ли уголовное дело или будет в этом отказано.

— Что значит отказано? — возмущенно произнесла Цветкова. — Я потеряла имущество на сумму более двух миллионов долларов! И вы считаете, что это не преступление?

— Не я это решаю, — спокойно ответил следователь, — у нас есть вышестоящее начальство, прокуратура… Мы сообщим вам о результате.

Мы покинули здание управления. Светлана Васильевна была расстроена.

— У меня создалось впечатление, — сказала она, — что нам могут отказать в возбуждении уголовного дела.

— Нет, не должны отказать, — стал успокаивать ее я. — Как они могут отказать, если похищено имущество на такую сумму!

— Я не уверена в этом…

— Вы все сказали правильно, — продолжал я, — показали связь между Кремневым и Клепиковым, так что, думаю, все будет нормально.

— Ладно, я поеду по своим делам. Мне надо прийти в себя, что-то собрать на продажу. Ведь наверняка нужны будут деньги…

— Да, — кивнул я.

Светлана Васильевна уехала. Я направился в офис.

Ближе к вечеру в офис приехал Саша. Он выглядел уставшим. Усевшись за стол, он вытащил сигарету и закурил.

— Ну и накатал я сегодня километры! — сказал он.

— Надеюсь, не без пользы? — улыбнулся я.

— Конечно, с пользой! Шеф, знаешь что я хочу тебе рассказать? Приготовься к большой неожиданности.

— Скажи сразу, ты их нашел?

— Нашел. Представь себе, никто из них не уехал, все живут по своим старым адресам. Более того, Кремнев разъезжает на «Мерседесе» Цветковой, он его даже не перепродал.

Я был удивлен.

— Странно! — сказал я.

— Более чем странно! Я ведь тоже вел в свое время дела по мошенникам. Обычно схема бывает следующая — затравка, обман, а потом они исчезают из поля зрения, некоторые даже уезжают за границу, чтобы там отсидеться. Здесь же все не так — никто никуда не уехал. И Кремнев ездит на «Мерседесе»…

— Что же происходит? Они никого не боятся?

— Неизвестно… Может, их кто-то прикрывает? — предположил Саша.

— Да, после «дела оборотней» о многом задумаешься… Так что, Кремнев даже номера не сменил на машине?

— Нет, со старыми и ездит.

— Очень странно… Чем он занимается?

— Встречается с какими-то «перцами», обедает с ними в ресторанах… Мне кажется, они готовят новую «разводку».

— Что, прямо сразу? Не уехали, перерыва не сделали?

Саша пожал плечами:

— Неизвестно… Может, «разводка», может, еще какие контакты… Зайцев ездил в авиакассы, интересовался билетами в свой родной город.

— Не знаешь, он один собирается лететь или с кем-то еще?

— Заказывал два билета. Но мне не удалось выяснить, на кого еще.

— И каковы твои выводы?

— Все как-то не так. С одной стороны, Цветкову «кинули» на два с половиной миллиона, а с другой — мошенники ведут себя не по схеме, не прячутся, а вполне легально передвигаются по городу и общаются с людьми.

— Ладно, подождем еще несколько дней. Ты продолжай вести наблюдение за Кремневым — он у нас главный подозреваемый. А я буду дожидаться ответа из УВД.

Через четыре дня мы не вытерпели и сами позвонили следователю Гусеву, поинтересовались, как наши дела.

— Я не в курсе, — ответил Гусев. — Я тогда был дежурным следователем, принял вас, записал все, а что дальше — не знаю.

Светлана Васильевна была настроена агрессивно.

— Но вы же можете узнать! — сказала она. — Пожалуйста, выясните, в каком состоянии находится мое заявление!

— Хорошо, — ответил Гусев, — перезвоните мне через час, я попытаюсь все узнать.

Через час мы перезвонили, но Гусева в кабинете не было. Только через три часа, к концу рабочего дня, мы смогли его застать.

— Ну, есть какие-нибудь новости? — спросила Светлана Васильевна, включив громкоговорящую связь на телефонном аппарате.

Гусев немного замялся, потом ответил:

— Боюсь, придется вас разочаровать. Руководство не нашло состава преступления в действиях субъектов, на которых вы указали.

— Как не нашло? Я же потеряла два с половиной миллиона!

— Эти вопросы не ко мне, а к руководству.

— Короче, мне отказано в возбуждении дела? Я правильно поняла?

— Да.

Тут в разговор вмешался я:

— А можно получить бумагу с отказом?

— Конечно, через пару дней вы сможете ее получить.

— А пораньше никак нельзя?

Гусев снова замолчал, словно подбирая слова.

— Не знаю, это не моя компетенция. Приезжайте, поговорите с руководством. Тут работы всего на пять минут…

В этот же день я приехал в УВД и взял бумагу с отказом. Светлана Васильевна спросила, что я намерен делать дальше.

— Будем подавать в суд, — ответил я, — в связи с несогласием с отказом в возбуждении уголовного дела. Будем добиваться!

— Послушайте, — сказала Цветкова, — когда мне вас рекомендовали, то сказали, что у вас есть достаточно неплохие связи в Генеральной прокуратуре… Кажется, вы с кем-то учились в институте, а теперь этот человек стал там большим человеком, не так ли?

— Вы хорошо осведомлены, — усмехнулся я.

— Так вот, добейтесь, пожалуйста, через вашего институтского знакомого, чтобы он как-то повлиял на возбуждение уголовного дела!

Я молча кивнул головой. Да, у меня был такой знакомый. После окончания института нас всех разбросали по разным ведомствам — кто-то стал работать в прокуратуре, начав с должности следователя и дослужившись до высокой должности в Генеральной прокуратуре, кто-то пошел в МВД, в КГБ — теперешнюю ФСБ, кто-то — на судейскую работу. Некоторые пошли в адвокатуру. Короче, жизнь разбросала выпускников юридического факультета МГУ по разным местам. Раз в пять лет мы собирались в ресторанах на встречу однокурсников, там узнавали разные новости друг о друге.

Сейчас я решил позвонить Михаилу Миронову, моему однокурснику, достал телефонную книжку и, обдумывая предстоящий разговор, набрал номер. На другом конце провода мне сообщили, что Миронов стал начальником Управления Генеральной прокуратуры. Я перезвонил ему и попросил о встрече.

Конец ознакомительного фрагмента.