Я – предатель?

Валерий Зараменских, 2024

Этот роман – фантасмагория. На его страницах присутствуют реальность и фантастика, прошедшее и настоящее, трагическое и смешное. Среди его героев есть известные исторические деятели и лица-ныне здравствующие. Главные герои романа-пенсионеры. В жизни каждого из них отразилась судьба страны, которую они строили… Оглядываясь на пройденный путь, они часто критикуют прошлое и настоящее. Они считают, что имеют на это полное право, как участники и свидетели. Особенно их оценки суровы и бескомпромиссны, когда они называют предателей Родины. Автор надеется, что кто-нибудь из прочитавших эту книгу, может спросить себя: «а я предатель?» Ведь в судьбоносное для страны время я занимал позицию пассивного наблюдателя и подумывал об отъезде за границу. Что я и сделал, но потом вернулся домой. Так кто я теперь? И как меня называть?

Допросы и полиграф

Допросы шли почти каждый день. Хорошо, что давали время отоспаться и немного отдохнуть. У них это называется «побеседовать». Кретины, я их начинал ненавидеть. Налицо явные попытки сделать из меня стрелочника, чтобы выгородить генерала.

Это выполнение приказа сверху. Просматривались два варианта. Первый: англичане не верят Потееву, считают, что он выполняет какое-то задание КГБ, но, когда тот выкладывал папки с грифом «сверхсекретно», сомнения исчезают. Второй вариант:

КГБ не хочет верить в предательство генерала, считая, что это недоразумение, сверхлюбовь к семье и жертва карьеры. Но начавшиеся аресты нелегалов заставляют смотреть на Потеева по-другому, трезво, без розовых очков. А тогда решили спасать честь мундира. А ведь всего этого бы не произошло, если бы сразу обратили внимание на сигналы, поступавшие на Потеева от контрразведки. Например, отъезд семьи за рубеж, тогда это посчитали за мелочь и не обратили серьезного внимания, но в нашей работе мелочей не бывает.

Меня продолжают вызывать. И вот однажды посадили за полиграф. Предсказание Столбова сбылось. Я слышал, некоторые из группы обмена тоже прошли через него. «Ребята», — сказал я операторам, их двое. — «Для чего вы мне дали какие-то таблетки? От них я могу уснуть. Меня уже сейчас клонит ко сну. Или вы думаете, что я во сне сознаюсь в предательстве, которого я не совершал? На моем месте должен сидеть Потеев, но вы явно опоздали, проспали. Взять на себя его вину я не собираюсь, даже спящий. Вы зря стараетесь. На все ваши вопросы я могу ответить словами героини из известного фильма: «Не виноват я, не виноват». Другого ответа вы не услышите». Но что интересно, то ли полиграф, толи таблетки разбудили во мне уснувшие экстрасенсорные способности. Они всегда были, но временами затухали. Не пропадали совсем, а именно притуплялись. Что на них подействовало, я не знаю. Но то, что это связано с электромагнитным облучением — бесспорно и однозначно. Прибор пропускал через меня ток, и я начал читать мысли операторов именно после того, как был облеплен датчиками. Они по очереди сыпали мне вопросы, а я читал их мысли, совсем другие, совсем не про меня. Я их не волновал, и мои ответы тоже. Бабы, деньги — вот что их волновало. А однажды меня посадили в машину и куда-то повезли. Мне они ничего не сказали, но я понял по разговорам. В какой-то институт, кажется, имени Сербского. Ехали мы примерно с полчаса и сопровождающие все это время молчали. Мне надоела эта тишина, и тогда я заговорил, точнее, стал озвучивать те мысли, которые услышал слева и справа. А что я испытал, увидев выражение лиц моих охранников? Я повторял одну фразу, другую, потом несколько фраз подряд. Я не знал, кому из них этот сумбур принадлежит. Боковым зрением я видел, как они вначале оцепенели, даже перестали дышать, а потом как бы очухались и стали судорожно ощупывать меня и мои карманы. Они усердно искали прибор, который считывал их мысли.

— Ребята, — сказал я, — вы зря стараетесь, моя техника в моей голове. Включая свой детектор, вы запускаете прибор в моей голове. И он озвучивает, что вы думаете о начальстве, о зарплате, в общем, обо всем, но только не о работе. Конечно, хорошо бы кое-какие из них донести до вашего руководства, особенно про его любовницу. Я не знаю, в чьей голове они родились. Очевидно, в той, в которой мелькнула мысль, что пора кончать с этим идиотом. Какая точная характеристика, но почему-то не высказанная вслух. Уж не собираетесь ли вы прикончить меня во время допроса, как делают американцы, включая высокое напряжение. Интересная получается картина: вы меня изучаете или я вас? Но вы выполняете задание, а я — от нечего делать. У меня деловое предложение: вы докладываете своему начальству, что допросы прошли успешно, но безрезультатно, а я ваши крамольные мысли оставлю при себе и никому не озвучу.

Это был шок: более растерянных физиономий я не видел. Потом я предложил закончить все на сегодня и отвезти меня домой. Больше на детектор лжи меня не приглашали. Но через пару дней я уже сидел перед комиссией из шести человек. Они все за одним столом в белых халатах. А я напротив на стуле. Кто скрывался под халатами, я так и не понял до конца. Психологи, неврологи, терапевты или еще кто-то — для меня осталось загадкой. Вопросы почему-то задавали только трое. Остальные что-то писали в блокноты. Я сразу решил: буду играть дурачка, как подсказывал Столбов. Хотя бы в самом начале, а потом видно будет. Вспомнил Библию, где в послании от Матфея рассказывается, как Христос отвечал на вопросы Ирода и первосвященников. Коротко, туманно и путано. Думал, спросят про экстрасенсорику. Может быть, парни с детектора лжи рассказали про мои фокусы. Нет, об этом ни слова, ни звука, даже намека не было сказано. Я хотел тоже процитировать пару мыслей, которые уловил в самом начале, но раздумал. А зря… Я потом пожалел. Они бы в моем дурачестве помогли. В общем, я врал даты и коверкал названия, излагал историю, как мне хотелось. А на вопрос, в какой стране я работал до провала, долго морщил лоб, чмокал губами и после долгого раздумья сказал, что не помню. Члены комиссии переглянулись и сказали, что я свободен.

Через неделю я сидел в кабинете своего нового шефа. Он открыл папку, углубился в содержимое, а потом вдруг широко улыбнулся:

— Ну ты молодец, вдоволь поиздевался над ребятами с полиграфа, но членов комиссии надо было пожалеть. Это же уважаемые люди, профессора — большие специалисты своего дела. Ты послушай, что они написали: «Путаница в мыслях, сумбур в словах, отсутствие логического мышления и главное — пробелы в памяти, и как результат — умственное расстройство». И приговор: принудительное лечение с использованием сильнейших психотропных средств. А в переводе на доступный язык — психушка. Тебе этого хотелось, когда ты устраивал спектакль? Ты всегда мечтал остаток жизни провести там?

Скажу честно, все эти дни я за тебя воевал. И я не один. И отстоял, спас. Сначала я доказал, что ты не предатель, а потом — что ты не конченый психопат. Хотя у меня есть твердое убеждение: тот, кто поработал за бугром хотя бы пару лет, становится ненормальным человеком. Как говорят, у него происходит в голове, сдвиг по фазе. И ты, к сожалению, в числе таких. Но это не твоя вина, а твоя беда. Это профессиональная болезнь агентов. У шахтеров от работы под землей страдают легкие, а у вас — психика и нервы. Ребята с полиграфа рассказывали, что ты строил из себя экстрасенса или что-то в этом роде. Он так и не поверил в твои способности читать чужие мысли. Но у нас есть люди, которые в это верят. И если это так, то тебе цены нет. А сегодня — особенно. Так что я не зря за тебя боролся. Сейчас в управлении я создаю отдел экстрасенсорики, пока так я его назвал, и в нем будут работать такие же, как ты, с необычными мозгами. Мысль эта витала в голове руководства давно, но, когда члены правительства и сам генсек стали бывать у Джуны, сверху дали отмашку — экстрасенсы наши кадры и пора их привлечь в наши ряды. Кстати, это сыграло большую роль при твоем спасении от психушки. Пока недельку отдохни, а потом поговорим о твоей работе подробно.