Удаганка

Валерий Загора, 2023

Тимофей отправляется на поиски отца, который пропал без вести еще до рождения сына: отец отправился в Якутию на добычу алмазов. В тайге на Тимофея нападает волк. Выжившего, но сильно израненного в схватке со зверем парня находит оленевод. Он привозит несчастного к Алгыстаанай – фельдшеру в их поселении. Она видит в парне знакомые черты человека, с которым однажды была знакома. Но как его зовут и где он теперь, якутка не знает. Поиски отца заходят в тупик, Тимофей знакомится с местными шаманами и его жизнь делает крутой поворот.

Глава 2

В местном магазине было людно и шумно. Большое бревенчатое строение делилось на две зоны. Справа от входа располагались торговые полки, заставленные всевозможным товаром, ярусами увешанные по всей стене. Доступ к полкам преграждал массивный стол во всю длину комнаты. Большая часть его была заставлена ящиками со всевозможной всячиной: гвоздями разной величины, цепями, веревками, разным инструментом. Можно было долго стоять и рассматривать товар, как в музее. Трое мужчин стояли у прилавка и спорили, они не могли определиться, какие веревки лучше купить и сколько мотков брать.

В противоположной стороне помещения стояло два длинных стола с лавками. За ними сидели десятка полтора мужчин разного возраста. Большая часть склонились над своими тарелками и поедали отварное мясо и рыбу, переговариваясь друг с другом. Шумели несколько парней, игравшие в кости. Затихали и замирали, лишь на несколько секунд, в момент, когда два кубика катились по столу. Когда кости прекращали движение, парни взрывались эмоциями, вскакивая с места и вопя во всю глотку.

Повернувшись к прилавку, Тимофей оторопел и словно утонул в двух синих озерах. Перед ним стояла и внимательно его рассматривала сахаляра, на вид ей было лет двадцать. Красивую внешность девушки можно было сравнить разве что с северным сиянием — и то, и другое захватывали дух. А синева глаз незнакомки просто завораживала. Впервые за свои недолгие двадцать два года Тимофей видел глаза такого изумительного цвета.

— Здравствуй, — прозвучал тихий, приятный голос. — Ты хотел что-то купить?

— Да, здравствуй. Хотел, — растерялся Тимофей, приходя в себя словно после транса. — То есть нет, не хотел.

Девушка тихонько засмеялась, словно жемчуг по прилавку рассыпала.

— Черт побери! — возмутился Тимофей с нарастающей в душе злостью на самого себя. — В вашем селении все женщины так смеются?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Два синих озера плеснули свою синеву на Тимофея. Девушка недоуменно смотрела на него и ждала ответа на поставленный вопрос.

— Ваш местный фельдшер Алгыстаана так же смеется.

— Ах вот ты о чем, — улыбнулась девушка.

— Аглая! Ну ты долго с пришлым любезничать будешь? — шумным басом прогремел рослый мужик, один из тех троих, что никак не могли выбрать веревку.

— Аглая, значит, — провожая взглядом девушку, думал вслух Тимофей, — имя такое же красивое, как и она сама.

Пока Аглая отпускала товар троице оленеводов, к такому выводу Тимофей пришел, слушая краем уха их разговор, он немного собрался с мыслями. Злился на себя за то, что как сопливый мальчишка оторопел перед красивой девчонкой. Тимофей стал прислушиваться к разговорам мужиков, сидящих за столами.

— Слышал я, как геологи меж собой болтали, — рассказывал коренастый мужчина, похожий на китайца, — что в Сунтарском улусе, на левом берегу реки Вилюй, вблизи села Крестях, геологи нашли голубую глину.

— И толку от этой голубой глины? — возмутился рядом сидящий якут, не понимая ценности сказанного.

— Э-э-эх, темнота ты беспросветная, — упрекнул якута еще один мужик из той же компании. — Голубая глина, чтоб ты знал, это первый признак того, что в недрах, где она есть, есть алмазы.

— По весне собираюсь туда отправиться, — сказал коренастый. — Сейчас туда соваться не резон: морозы сильные стоят. Шаман говорил, что не так давно зимой самая высокая температура была минус шестьдесят два. Птица на лету замерзала и замертво падала на землю. Не хотелось бы околеть из-за этих алмазов.

— Да, было такое, — задумчиво протянул якут. — Знал бы ты, сколько скота насмерть замерзло. Только и успевали шкуру снимать да тушки в ледник складывать. В тот год шибко на нас разгневался Танара[8].

— Чепуха все это! — возмутился рослый мужик. — На реку Оленек идти нужно. Там в отложениях реки алмазные россыпи. Я точно знаю.

— Эй,парень! — Аглая потеребила Тимофея за рукав ватника. — Ну ты что? Оглох, что ли?

— А? Что? — растерянно отозвался парень, переключаясь на другую волну разговора. — Что ты сказала?

— Как тебя зовут? — спросила Аглая, мило улыбаясь новичку.

— Тимофеем зовут, — ответил он, изо всех сил стараясь держаться непринужденно. — А тебя, я слышал, Аглаей зовут, — уже почти прокричал Тимофей.

В помещении стало очень шумно. Ранее игравшие в кости громко спорили, доказывая друг другу на первый взгляд непонятные вещи.

— Ты иди, — крикнула Аглая, наклонившись через стол. — А то не ровен час под кулак попадешь, по всему видно, драки не миновать.

Так и было: мужики, ухватив друг друга за тулупы, качались как неваляшки из стороны в сторону, пытаясь один другого завалить, притом выкрикивая взаимные обвинения.

— Верни алмаз, паршивец плешивый!

— Черта лысого тебе, а не алмаз, я его честно выиграл!

Мужики стали махать кулаками, ударяя друг друга чем попадя.

«Как весело и богато местный народ живет, — широко шагая по улице, размышлял Тимофей. — Оказывается, тут алмазы можно не только добывать, но и выигрывать. Так-так-так, а ведь я неплохо в кости играю, мне всегда везло, когда играть приходилось. Правда, там, где я играл, морды не били за выигрыш. Ну да ладно, разберемся по ходу событий».

Из мыслей Тимофея выдернул мужской крик:

— Убайдар, убайдар!

Он повернулся в сторону исходящего голоса, увидел приближающуюся собачью упряжку, управляемую молодым якутом. Парень сиял улыбкой во все свое круглое лицо, отчего глаза стали узенькими щелочками.

— Ты уже выздоровел, убайдар? — весело спросил парень, останавливая собак. — Когда я заходил к Алгыстаанай, ты еще в бессознательном сне лежал.

— А ты кто? — удивленно спросил Тимофей, вглядываясь в парня и не узнавая его веселого лица. — Разве мы с тобой знакомы?

— Ну как же? — удивился якут, с лица исчезла радостная улыбка, уступив место обидчивой гримасе. — Толлуман ведь я, — он многозначительно уставился на Тимофея.

— Толлуман говоришь? — улыбаясь, произнес Тимофей, не понимая, что ему делать с этим незнакомцем. — Если Толлуман, то это совсем другое дело, сразу встало всё на свои места.

Глаза молодого якута опять стали щелочками, лицо расплылось в улыбке.

— Отец меня отправил к Алгыстаанай, сказал отвези продукты для постояльца, для тебя, стало быть.

Тимофей, не дожидаясь приглашения, уселся на нарты рядом с Толлуманом. Фельдшерский дом находился совсем рядом, но силы были на исходе. Рановато он вышел на прогулку, права была Алгыстаанай: откормиться ему нужно, силы восстановить.

— Ну что, прогулялся? — спросила хозяйка, делая какое-то снадобье. То, что это снадобье, было понятно по запаху трав: своей терпкостью он заполнил весь дом.

— Ты была права, слаб я ещё, — Тимофей буквально рухнул на скамейку, облокотившись на стол. — Мне зелье приготовила?

Хозяйка без слов пододвинула к парню кружку с напитком.

— А я не один, к тебе гости.

В ту же секунду в дверь робко постучали. Алгыстаанай удивленно посмотрела на Тимофея и крикнула:

— Открыто, входи!

В комнату ввалился Толлуман с плетеной корзиной, мешком и узелками.

— Здравствуй, Алгыстаанай! — вежливо и уважительно поздоровался Толлуман. — Это отец передал для постояльца.

— Передашь отцу спасибо большое и вот это, — она подала небольшой сверток. — Скажешь, пусть наносит на рану утром и на ночь.

— Спасибо, скажу обязательно.

Толлуман учтиво поклонился и вышел.

— Кто это? — спросил Тимофей отпивая маленькими глотками зелье, каждый раз кривясь. — Откуда он меня знает?

Алгыстаанай с тревогой посмотрела на подопечного и села напротив, наблюдая, как тот прихлебывает из кружки.

— Побриться бы тебе нужно, вон как зарос щетиной.

— Так ведь нечем бриться. Рюкзак свой я потерял.

— Цел твой рюкзак, в сундуке вон лежит. А парень этот тебя в сугробе с оленями нашёл и привёз ко мне. Толлуман — сын одного из наших оленеводов. Он после бурана поехал своих оленей искать, которые от стада отбились в снежной метели. Вместе с оленями и тебя нашёл.

— Точно! Вспомнил, — напрягая память Тимофей вспомнил оленей, северное сияние и нарты с якутом. — Он мне ещё запрещал на северное сияние смотреть, — Тимофей улыбнулся измученной улыбкой.

— Хвала тебе, Танара! — Алгыстаанай, скрестив руки на груди, прикрыла глаза. — Я сначала подумала, что ты памяти лишился, а теперь понимаю, что сознание терял неоднократно. И немудрено: столько крови лишился, да и истощённый ты какой-то, как из концлагеря. Ну что, давай посмотрим, что тут нам привёз Толлуман.

В мешке была замороженная рыба: пелядь, таймень, хариус, муксун — немногое из того, что ловилось в местных реках. В плетеной корзине лежали куски запеченного мяса, по виду оленина и говядина. Из узелков извлекли якутские кровяные деликатесы хаан — говяжий, либо конский ливер, заполненный кровью, в молочной смеси, попросту говоря, якутская кровяная колбаса. Также в узелке был сорат — простокваша, приготовленная из коровьего или конского молока. Алгыстаанай обрадовалась, когда увидела в одном из узелков чохоон — масло, сбитое с молоком и ягодами, йеджегей — творог и сюмех — сыр.

— Хвала Танаре! — воскликнула Алгыстаанай, опять сложив на груди руки. — Какие богатства… Тимофей, ты только посмотри на это. Глазам своим не верю!

Скрипнула входная дверь, и в комнату вошла Аглая. От удивления Тимофей подумал, что померещилось от обессилевшего состояния.

— Ну надо же! — воскликнула удивленно Аглая. — Откуда такое богатство?

Девушка подошла к столу и бесцеремонно отломила кусок сыра. «Не померещилось», — подумал Тимофей глядя на гостью, прикрывшую от удовольствия глаза.

— Толлуман привез, — с довольной улыбкой на лице сказала Алгыстаанай. — Садись к столу, покушаем гостинцев.

— Вовремя ты ушёл, — с набитым ртом Аглая посмотрела на Тимофея. — Эти малохольные такую драку затеяли, другие стали их растаскивать, так и им досталось. С десяток мужиков точно к драке приобщились, лавку сломали, хорошо хоть тарелки да кружки алюминиевые. Так бы и дрались до сих пор, если бы Эрхаон за керосином не пришёл. Он-то уж сходу усмирил всех.

— Кто такой Эрхаон? — с интересом и нотками недоверия спросил Тимофей. — Как он один смог усмирить толпу?

— Богатырь наш местный, охотник, — ответила Аглая.

— Чтобы один десяток уложил? Не верю, — не унимался Тимофей.

— Так ведь имя у него какое? Не зря после рождения его шаманка Эрхаоном назвала, это значит, что у него храбрая кровь. Она это сразу увидела, — объяснила Аглая.

— Один год в наше селение медведь весной пришёл, — начала рассказывать Алгыстаанай, — и стал задирать корову, которая на привязи у дома стояла. Дом тот был крайним у леса. Эрхаон в тот момент неподалеку шёл и услышал, как корова ревёт. Голыми руками медведя задушил! Зверь его, конечно, подрал немного, но я его быстро вылечила, прикладывая свои мази да примочки к ранам. Из шкуры убитого медведя Эрхаон сделал себе одежду. Шаманка утверждает, что духи отдали ему сердце медведя и что дух могучего хозяина гор и тайги вселили в него мужество, бесстрашие и удачу. В нем теперь дух и сила убитого медведя живут. Так что у нас тут каждый знает, что Эрхаон сильный как медведь. Уважают его все, боятся те, кому нужно боятся, кто буйную кровь в себе носит. Силу свою он зазря не тратит, спокойный, степенный. На помощь всегда придет, иной раз и звать не надо, сам явится, как чувствует, что в нем нуждаются. Аглаю вот все уговариваю: в мужья такого смелого охотника бы взяла.

— Ну что ты опять за старое! — вмиг обозлилась Аглая, перебив материн рассказ. — Ну какой он мне муж, маам[9], старый он для меня.

— Мама? — удивленно округлил глаза Тимофей, чуть не подавившись кровяной колбасой.

— Чему так удивился? — спросила Алгыстаанай опешившего парня. — Аглая моя кыыс[10].

— Неужто не похожа? — снова рассыпав жемчуг, хохотнула Аглая, хитро прищурив синеву глаз.

Глаза Тимофея забегали от Аглаи к Алгыстаанай, улавливая внешнее сходство двух сахалар.

— Действительно, есть сходство, — бегая глазами, как-то задумчиво произнес Тимофей. — Обе такие красивые, как северное сияние. Даже определить сложно, кто краше. Глаза только разные: у Аглаи — синие, как воды в Большом Токо[11], а твои, — он посмотрел в глаза Алгыстаанай, — как угли от прогоревшего костра.

— Кыыс, ты погляди на этого хитреца, как искусно и сладостно он свои силки расставляет.

— А я с его словами согласна. Он правду говорит, — довольная услышанным заявила Аглая. — И не он один такие слова говорит.

— Ну хватит! — строго пресекла Алгыстаанай неразумную дочь. — Будет с тебя, вижу, наелась. Тебе уже идти пора, тээтэ[12] тебя заждался, наверное.

Аглая, не говоря ни слова, накинула на себя саныйах[13] и скрылась за дверью.

— А ты давай на лежанку лезь, отдохни, — смягчив тон, сказала Алгыстаанай. — Тебе силы восстановить нужно.

Тимофей послушно вылез из-за стола и полез на лежанку. Тепло нежно обнимало все тело, снимая усталость, сытый желудок посылал в мозг блаженство, а на глаза — дремоту. Потянувшись, парень сладко зевнул и сомкнул веки.

Не понимая, как оказался в лесу, Тимофей завертелся волчком, озираясь по сторонам и пытаясь хоть как-то определить, где находится. Еще хорошо бы вспомнить, как он сюда попал. Лес вокруг был густой и непроходимый настолько, что казалось, и на пузе проползти невозможно. Корявые стволы деревьев были сплошь покрыты серо-зеленым мхом, который источал неприятный, затхлый запах. Кроны под какой-то непонятной тяжестью сгибались почти к самой земле, образуя купол.

Тимофей почувствовал, как ногой о что-то стукнулся. Перед ним лежал его рюкзак. Собрав сушняка и еловых веток, он разжег костер в центре маленькой полянки, на которой неизвестно как оказался. Огонь вспыхнул сразу ярко и жарко, заполняя теплом пространство под ветвистым куполом.

Тимофей сидел у костра и смотрел, как пляшут огненные язычки, перепрыгивая с места на место, мысленно пытаясь восстановить ход последних событий. Вдруг из огненной пляски костра на него уставились два черных свирепых глаза. Невероятной магнитной силой эти глаза, казалось, увлекают за собой в жаркую огненную пляску. Против своей воли Тимофей стал склоняться к пламени все ближе и ближе, ощущая жар огня и удушье. «Погибну!» — пронеслась в голове мысль буранным ветром.

Изо всех сил, которые оставались в уставшем и измученном теле, Тимофей отпрянул от огня, раскидав ногами костер во все стороны. Пламя быстро охватило небольшую поляну, заплясав огненными языками по веткам деревьев. Было нестерпимо жарко, огонь раз за разом обжигал тело раскаленными языками пламени.

— Тимофейка! Мальчик мой, — послышался откуда-то сверху голос бабушки. — Иди сюда, ну, давай выбирайся.

Тимофей поднял голову и попытался рассмотреть, откуда слышен родной голос. Под сводом купола, пробив зелень листвы, он увидел небесную синь глаз, из которых хлынули на лицо, на голову, на грудь холодные слезы.

— Тимофей! Да очнись же ты, наконец! — трепала за плечи парня Алгыстаанай, прыская на него водой изо рта. — Даже не думай уходить в бесконечный сон и покой духов.

Мало-помалу приходя в себя, Тимофей сидел на полу у лежанки и тяжело дышал. Алгыстаанай, принеся из улицы снег, растирала им ступни ног и ладони чуть не угоревшего парня. Холодными руками прикасалась к вискам и лбу.

— Не для того я тебя несколько дней выхаживала, чтобы ты вот так взял сейчас и отправился к духам предков, — отчитывала Алгыстаанай Тимофея, перетаскивая его на деревянный топчан, устланный шкурами.

Постепенно оклемался, сердцебиение пришло в норму, дыхание выровнялось, жар из тела ушёл.

— Алгыстаанай, это что ж получается? — обратился Тимофей к хозяйке дома. — Твой дом хотел меня убить?

— Глупости не говори, — уставилась на парня своими красивыми черными глазами женщина. — Удивительно слышать такие слова от современного, образованного молодого парня. Поленья, которые я в печку положила, оказались не мерзлыми, вот и разгорелись дружно и жарко. А ты почему-то был укрыт с головой, вот тебя жар и одолел. Услышала вовремя, что застонал. А так неизвестно что было бы.

— Выходит, ты второй раз мне жизнь спасаешь. Может, ты мой оберег? — хитро прищурился Тимофей. — Теперь я дважды твой должник.

— Выходит, так, — задумчиво произнесла Алгыстаанай. — Меня волнует то, что за короткий промежуток времени уже второй раз тебя пытаются забрать духи предков. Это нехорошо.

[8] Танара — бог якутов.

[9] Маам — мама у якутов.

[10] Кыыс — дочь у якутов.

[11] Большое Токо — озеро в Нерюнгринском районе.

[12] Тээтэ — отец у якутов.

[13] Саныйах — меховая шуба у якуток.