Каратель

Валерий Горшков

Неожиданное появление в Санкт-Петербурге мстителя-одиночки по кличке Ворон держит местное бандитское сообщество в паническом страхе. И есть от чего. Полностью уничтожена крупнейшая группировка Пегаса, ликвидирован жестокий и неуловимый киллер Механик. На очереди банда, обложившая данью воинов-афганцев. Ворон жесток, но справедлив…

Глава 5

Оставшись в одиночестве, Кирилленко стал лихорадочно думать, что делать, как выпутаться, и желательно как можно скорее, из той дерьмовой ситуации, в которую он попал благодаря неуемному служебному рвению командира СОБРа. Теперь у Безукладникова, помимо видеокассеты, имелась еще и диктофонная запись откровений своего шефа. Действовать следовало немедленно. Было очевидно, что сам, без посторонней помощи, Кирилленко не мог предпринять ровным счетом ничего — только ходить по камере из угла в угол и в очередной раз ругать себя за непростительное ротозейство. Да, он должен был раньше вспомнить о подарке шведов и сразу же после задержания Денисова изъять у техника Круглова видеокассету. Но, как говорит народная шутка, поздно пить боржоми, когда почки отказали. Значит, нужно придумывать эффективные контрмеры. Когда охотники загоняют зверя в ловушку, то случается, что он, в страхе отступавший перед загонщиками, вдруг отчаянно бросается вперед, и ему удается уйти. И все потому, что в экстремальных условиях даже самые бестолковые мозги начинают работать с максимальной нагрузкой. Инстинкт самосохранения способен порой творить чудеса.

Полковник вдруг настолько ясно представил себе план своего освобождения, что от ощущения удачи у него даже стало подергиваться веко над левым глазом. Кирилленко вскочил с койки, подбежал к двери и стал дубасить в нее пухлыми кулаками, не обращая внимания на боль. Затем он повернулся к двери спиной и принялся лягать ее каблуками. Наконец по коридору протопали чьи-то тяжелые шаги, «кормушка» в двери открылась, и полковник узнал усы одного из сержантов-охранников. Теперь главное — правильно выбрать тактику убеждения.

— Ушли? — спросил Кирилленко.

— Ушли, — машинально ответил охранник.

— Твоя фамилия, по-моему… — Полковник нахмурил брови, словно пытаясь вспомнить то, чего никогда в жизни не знал.

— Старший сержант Юркевич, — напомнил милиционер. — Товарищ полковник, я…

— Знаю, знаю! — кивнул Виктор Викторович. — Ты не можешь меня выпустить, потому что получил приказ Безукладникова, правильно?

— Так точно.

— Я прекрасно понимаю всю нелепость ситуации, в которой ты сейчас оказался, поэтому не прошу тебя о многом. В конце концов, уже через два-три часа я выйду отсюда, а Безукладников, наоборот, займет мое место! Но, по крайней мере, телефон-то ты мне можешь принести?! — Голос командира питерского РУОПа приобрел командную интонацию, и сержант совершенно растерялся. — Надеюсь, ты не хочешь разделить эту камеру на двоих с майором?! — продолжал «дожимать» молодого парня Кирилленко. — Ведь не хочешь, сынок?

Милиционер молча смотрел сквозь приоткрытое окошечко в двери на грозного офицера и мысленно проклинал себя за то, что накануне согласился подменить на дежурстве коллегу, у которого неожиданно заболел ребенок.

— Хорошо, я попробую, — опустив глаза, несмело проговорил охранник. — Но только с условием, что никто про это не узнает.

Зеленые глаза сержанта с надеждой посмотрели в мутно-голубые глазки полковника и обнаружили в них понимание.

— Спасибо тебе, сынок, — с чувством произнес Кирилленко, изобразив на оплывшем лице благодарность. — Загляни как-нибудь на днях ко мне в кабинет, подумаем над твоим продвижением по службе. Ко мне в управление пойдешь?

От такого напора сержант совершенно растерялся. Он пожал плечами, осторожно, чтобы не прищемить нос стоявшему по ту сторону двери полковнику, закрыл «кормушку» и пошел в помещение для охраны, где на обшарпанном столе стоял дешевый гонконговский радиотелефон. Трубка позволяла вести переговоры с любой частью арестантского блока, но на большее ее уже не хватало. Впрочем, большего от нее и не требовалось.

— Как там Кирилленко? — поинтересовался второй милиционер, раздавив в пепельнице окурок дешевой сигареты. — У меня такое чувство, что в конторе грядут серьезные перемены. Телефон кому, полковнику? Слушай, дай я отнесу, а?..

— Зачем тебе? — удивленно вскинул брови Юркевич.

— Понимаешь, — второй сержант, который был лет на десять старше напарника, хитро прищурился и, понизив голос, заговорил, как террорист-заговорщик: — Главное в нашей службе — вовремя отметиться перед начальником, правильно? Так вот… От того, что мы окажем боссу управления по оргпреступности маленькую любезность, никому хуже не будет, да и Безукладников все равно об этом не узнает. Зато, повернись ситуация в пользу полковника, мы автоматически оказываемся в числе его друзей! Усекаешь, Коля?

— Ну, в общем… — Юркевич нервно подергал себя за усы и нехотя протянул трубку телефона напарнику. — Ну, тогда иди… Я уже, как ты выражаешься, отметился…

— Спасибо, братан! — второй сержант буквально выхватил трубку из руки Юркевича, потом, одернув китель, вышел в коридор и зашагал в дальний его конец, где уже чутко прислушивался к доносившимся из-за двери шагам воспрянувший духом Кирилленко. Он понял, что не все еще потеряно. У него есть, есть еще шанс! Дверь открылась, и охранник без слов протянул полковнику телефон, с подчеркнутой опаской озираясь по сторонам. Полковник сразу раскусил ловкого сержанта и, взяв трубку, сказал:

— Ребята, вы далеко пойдете, раз так хорошо усвоили, что с начальством надо дружить. А теперь сделай одолжение, свали отсюда минут на десять-пятнадцать, пока я буду разговаривать.

— Есть, — козырнул сержант и вышел, захлопнув за собой дверь.

Кирилленко подождал пару секунд, пока не стихли шаги охранника, а потом торопливо набрал номер Вяземцева. Тот уже давно ждал этого звонка, а потому поднял трубку после первого же гудка.

— Это я, — коротко представился Кирилленко. — Толя, дела хреновые. Выручай!

— Что случилось? — осторожно спросил Вяземцев. Судя по доносящимся до полковника звукам, Анатолий Петрович прикуривал сигарету.

— Ты не девочка-целочка, так что обойдемся без предисловий, — сухо произнес Кирилленко. — Только что Безукладников засадил меня в камеру. Именно из нее я тебе и звоню. Сержанты помогли, дали телефон на пару минут…

— Да ты что?! — ошарашенно выдохнул Вяземцев, прекрасно понимая, чем может грозить арест Кирилленко ему самому. — И у него есть на тебя ордер?!

— Нет ордера, нет! Но у него есть кассета с видеозаписью всего, что случилось во Фрунзенском универмаге. Плюс ко всему этот хитрый жлоб зашел ко мне с диктофоном и записал на пленку пару моих крепких выражений вместе с предложением решить проблему полюбовно. Теперь понимаешь, чем все это пахнет?

— Ты можешь предложить что-то конкретное?

— Думаю, да. Будь готов к тому, что придется основательно повертеться.

— Говори…

— У майора есть стукач по кличке Хакер, зовут его Руслан Исаев. Сестру Исаева трахает особо опасный рецидивист Гоча Махарадзе. Нужно срочно найти Хакера и заставить его вызвать майора «на стрелку». Пусть скажет, что знает, где Гоча встречается с его сестрой. Пусть майор встретится с этим козлом, а ты уж позаботься, чтобы оба они получили по пуле. По-моему, Механик сейчас в городе… Позвони ему.

— Ты забыл про СОБР, — напомнил Вяземцев. — Безукладников, разумеется, приедет вместе с группой, чтобы сразу же взять Гочу.

— Но он не пойдет вместе со всей группой разговаривать с Исаевым! Придумай что-нибудь! И еще, кассета и диктофон, скорее всего, будут у Безукладникова с собой. В его кабинете нет сейфа, а он не рискнет оставить свой главный аргумент против меня хотя бы на минуту без присмотра…

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать. Но ничего не обещаю.

В голове чиновника крутились совершенно другие мысли. Будь его воля, он с удовольствием отдал бы своим ребяткам приказ пришить самого Кирилленко, из-за которого автоматически попадал в крутую мясорубку. Ведь сколько веревочке ни виться…

Но полковник был словно ясновидящим, потому что с нажимом произнес:

— Ты уж постарайся, Толя… Ради нас обоих!.. Ты же понимаешь…

— О чем ты? — недовольно спросил Вяземцев, чувствуя, как по спине пробежал морозец.

— Все о том же! — с наигранной лаской отозвался полковник. — У тебя нет выхода. Тебе гораздо легче в данной ситуации вогнать пулю в лоб Безукладникову, чем достать меня в арестантском блоке на Литейном. Если меня вынудят говорить, то учти — я скажу все…

Вяземцев с огромным трудом сдержался, чтобы не обложить Кирилленко трехэтажным матом. Вот тварь! Однако приходилось признать, что у него действительно есть лишь один выход — не допустить, чтобы командир СОБРа дожил до следующего утра и запустил юридическую машину, которая раздавит и Кирилленко, и его, Вяземцева.

— На твоем месте я не стал бы разговаривать со мной таким тоном, Витя, — после небольшой паузы раздраженно прошипел в телефонную трубку Вяземцев. — Твоя жизнь сейчас в моих руках.

— А твоя — в моих, — спокойно ответил командир РУОПа. — Надеюсь, Толя, мы поймем друг друга. Все, извини, не могу больше разговаривать… Ты уж поспеши… друг! Пока!

Кирилленко нажал кнопку отключения связи. Теперь от него уже ничего не зависело. Полковник устало сел на койку и принялся ждать, когда один из сержантов придет забрать телефон…

Он бросил взгляд на свои массивные наручные часы. Стрелки неумолимо свидетельствовали о том, что через минуту наступит три часа ночи…