Шоколадная медаль

Валерий Владимирович Цапков

Представьте, что вам разрешили пройти за кулисы войны. Вы заглядываете в одну гримерку – там воин примеряет костюм торговца, приоткрываете дверь во вторую – там философ чистит солдатские сапоги, а в третьей – шпион, лениво сгоняющий мух с шоколадной медали. Абсурд? Нет, дорогой зритель! Это и есть театр военных действий…

Глава 7

…Посещая публичный дом, Сима чувствовал себя человеком европейской культуры. Доходы позволяли ему бывать лишь в заведении, где за сеанс брали не более 200 афганей. Размещалось оно в старом двухэтажном доме в районе крепости Бала — Хиссар, где начиналась старая джелалабадская дорога. Персонал там был случайный, Симу огорчало однообразие поз, но женщин можно было понять: на них давило общественное мнение. Ранг заведения был таков, что вся клиентура обслуживалась в одном общем зале.

Сима, имевший широкий кругозор благодаря тому, что в порнографических журналах с цветными фотографиями и пояснениями на шести языках он мог разобрать текст на английском языке, остро ощущал превосходство и страдал от того, что этого не замечали и не ценили окружающие.

Оптимисты в Кабуле изучали русский язык, реалисты — автомат Калашникова, Сима же изучал английский. Легче всего ему давался лексикон из порножурналов. Хотя многие слова отсутствовали в словарях, по картинкам он почти безошибочно догадывался об их значении.

Денег на женитьбу у него не было, он был сирота, хотя некоторую помощь иногда оказывал дальний родственник по отцу, в чьей переплетной мастерской он подрабатывал. Несмотря на то, что советская власть, пришедшая с севера, и непрекращающаяся война сбили цены на невест, о настоящей свадьбе с перебрасыванием шитой золотом сандалии через верблюдов лучше было и не думать. Был еще шанс найти жену с европейскими понятиями о браке, желательно без жадных родственников, но для этого надо было войти в круги, близкие к партийно-государственному аппарату, а для начала — вступить в НДПА. Но Симу отпугивал их язык, многих слов он не понимал, не находя им точного эквивалента ни в родном фарси-кабули, ни в английском языках. Когда Сима слышал разговор партийцев, у него было ощущение, что истинный смысл спрятан глубоко в подтексте, что их объединяет какая-то постоянно подразумеваемая тайна, и, разговаривая об обычных вещах, они имели ввиду нечто более важное. Не было у него и влиятельных родственников или знакомых, чтобы поехать в СССР.

— Я комбригу справку предоставил, что у меня советская жена, образованная, ей нужно много времени уделять, — хвастался в шашлычной на Шестой улице знакомый солдат царандоя (милиции). — Так тот мне дает три выходных в неделю, на Панджшер не послал, когда все туда на операцию поехали. В Союз за товаром каждый год ездить буду! Выучу русский — при комбриге переводчиком останусь. И калым не платил…

Итак, нужны были деньги. Подмастерьем в переплетной мастерской много не заработаешь, к тому же война распугала возможных клиентов, способных платить большие деньги за ручную работу, да и сама работа не вызывала восторга у Симы. Конечно, золоченые страницы редких старинных книг, тонкие, как паутинка, линии букв, кожаные переплеты с тиснениями и сотни крохотных, тщательно выписанных рисунков сами по себе задерживали его внимание, но благоговения, как у хозяина, тщедушного старичка в огромных очках, у Симы не было.

Ожидая хороших заказов, хозяин вел торговлю подержанными книгами, тоже, кстати, не бойкую. То, что Сима видел в комнатке, заставленной до потолка стеллажами с книгами, его завораживало. Он никогда не видел моря, но груды книг на европейских языках с яркими обложками напоминали ему брызги бушующих волн, которые залетели в Кабул до апрельской революции, и понемногу высыхавшие на обезвоженной после ухода воды почве.

Перебирая и пытаясь читать небольшие, карманного размера книжки, отпечатанные на тонкой бумаге, он понял, что решение здесь, на этих страницах.

« — Руки держите подальше от тела, медленно поворачивайтесь кругом! Вышибала повернулся и увидел торчащий из двери напротив ствол пистолета с глушителем».

Именно так начинался боевик «Тайный агент в Яванском море». Симу с первой фразы захватила схватка агента ЦРУ по кличке Свингер и объединенных сил разведок ГДР, СССР, китайских и индонезийских коммунистов. Арестовавшего его агента ГДР Свингер уничтожил бомбой, вмонтированной в зажигалку, спас английского кибернетика, находившегося в плену у китайских коммунистов, ликвидировав их взрывчаткой, нитями вплетенной в его рубашку. Перехитрив блондинку славянской наружности, пытавшуюся его соблазнить, победив туземцев-людоедов на крошечном островке, и, наконец, отбившись во дворце от парашютистов-коммунистов, он вместе с поцелуем дочери султана получил утерянную запасную микросхему для компьютера затонувшей на дне залива экспериментальной модели подводной лодки «Трайдент».

За сутки, спотыкаясь о незнакомые слова, что-то угадывая, а что-то выдумывая, он проглотил книгу. Решимость овладела им. Он снова открыл одну из глав, где описывалось, как Свингер решает проблему установления скрытого контакта с резидентом ЦРУ в американском посольстве в Джакарте, не зная ни имен, ни паролей, ни телефонов.

Звонить Сима решил с почтампта.

— Алло, это посольство США? Я хотел бы поговорить с атташе по культуре.

— Минуту, соединяем.

— Слушаю вас.

— Меня зовут Сима Хасанзаде, я начинающий бизнесмен. Но для настоящего дела мне нужны деньги…

— Если вы о кредите, то…

— Нет, нет! Я деньги сам заработаю! Мне не хватает знаний, не могли бы вы порекомендовать что-либо почитать?

На другом конце трубки озадаченно помолчали, но ненадолго.

— Пожалуй, мы сможем вам помочь. Где мы встретимся и когда?

— Давайте в Советском районе, у маркета.

В трубке опять замолчали.

— Где?!

— Видите ли, встреча европейца и афганца там пройдет наиболее незамеченной.

— Гм… Вы правы. Когда же?

— Может, через час?

— Нас устроит. Как вас узнать?

— Я оденусь попроще, — Сима слегка смутился: он намеривался одеть свой лучший, он же единственный, европейский пиджак. — В руке у меня будет пластиковый бидон для воды.

В битком забитом людьми автобусе Сима доехал до госпиталя. На стене висел огромных размеров щит, на котором было изображено, как Бабрак Кармаль участливо кладет руку на грудь раненному, лежащему под капельницей, а тот преданно смотрит в глаза вождю. Дальше Сима пошел пешком.

Он прошел мимо рекламных щитов на перекрестке, расхваливающих безопасные на любых дорогах шины «Иокагама» и трактора «Союзмашэкспорта», мимо ресторана, на котором по-русски и на фарси было написано «Дружба».

Не успел дойти до книжного магазина рядом с редакцией газеты «Кабул нью таймс»…

Не успел дойти до книжного магазина рядом с редакцией газеты «Кабул нью таймс», как вдруг рядом с ним притормозила светлая «Волга», из которой вышел высокий улыбчивый мужчина:

— Вы Сима Хасанзаде?

Встречу Сима представлял немного по-другому, озадачила его и машина советской марки. Он молча изумленно глядел на незнакомца и, наконец, выдавил:

— Йэс, сэр…

— Я привез вам книгу. Но это библиотечный экземпляр. Прошу вас, распишитесь здесь и здесь и оставьте нам свой адрес.

Ошеломленный стремительным напором, Сима нацарапал свою подпись на каком-то листочке и продиктовал адрес своей комнатки, которую он снимал на втором этаже небольшой улочки в индусском квартале. Не прошло и трех минут, как Сима стоял один у дороги, сжимая в руках увесистый том в твердой обложке…

Вечером Сима с трепетом рассматривал книгу, изучая различные пометки и сноски, выискивая, не содержится ли где зашифрованный для него приказ.

На титульном листе стоял лиловый штамп, заявлявший, что книга является собственностью Кэмполино Хай Скул города Морага, штат Калифорния, а круглая печать ниже гласила, что книга передана американским корпусом мира в библиотеку американского посольства в Кабуле. Особый трепет у Симы вызвал библиотечный формуляр на внутренней стороне обложки, где были записаны имена прежних читателей книги.

Пат Джонсон, Сэм Вортенбергер, Глория Дэйр, Бренда Аточи, Ваши Аллах Ариан… Сима взял шариковую ручку и с наслаждением вписал в свободную строчку свое имя, а в графе «кондишин» написал «гуд». Он почувствовал себя счастливцем, приближенным к аристократическому клубу читателей книги «Женерал курс оффис». Потом к этому чувству приплелась какая-то ревность к некому Вали Ариану, первым прочитавшим эту книгу в Кабуле, но все смыло воображение, представившее перед ним Глорию Дэйр. Он стал фантазировать, о чем бы они говорили, если бы она вдруг зашла сейчас в эту комнату, и чем бы они занялись потом…

Увы, тайного знака в книге не было. Оставалось одно: ожидать, что атташе по культуре как-нибудь за завтраком расскажет другим сотрудникам посольства о необычной встрече, и тот, кто связан с ЦРУ, заинтересуется им, Симой, и завербует его.