Хоровод

Валерий Антипин

И всё повторится и повторяется, а шестеренки времени шелестят и вращаются от рождения до смерти. Так и хочется иногда спросить, а там ли живёшь, с теми и то ли делаешь. Что вокруг происходит, зачем и почему.

© Валерий Антипин, 2022

ISBN 978-5-0056-7330-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Не так и зябко, но Игорь Львович подрагивал. Он протёр очки носовым платком от капель дождя и, оглянувшись, зашагал по узкой улочке.

Квартал пятиэтажек пересекала двухполосная дорога, к ней примыкал переулок, на который и надо было свернуть. Справа новые дома, за ними пустырь и сады.

Выглядел Игорь Львович обыкновенно, как тысячи граждан и ничем от них не отличался. Среднего роста, сложения, с морщинами на лице, аккуратно уложенными русыми, негустыми с проседью волосами, тёмными глазами под стать его душе.

Плащ, брюки, туфли. Под плащом рубаха, галстуков он не носил.

Дождь видимо не желал себя проявить потоком, льющимся с неба, накрапывал, словно издевался над ним и только заострял внимание на себе. Осень, что с этим можно поделать, капризы природы не предсказуемы.

Назначать встречи в позднюю пору не с руки, лучше днём, где-нибудь в парке или ресторане, но так уж заведено, и никто отменять этого не в праве, разве что он сам. Не стоит лишний раз суетиться, тревожить механизм, а то он потревожит тебя и неизвестно чем это закончится. Ещё не одно вмешательство не приносило прибыли, а создавало проблемы.

Игоря Львовича последние дни, дёргало за нервы какое-то плохое предчувствие. Беспокойства случались и раньше, поводов хватает, но это было совсем незнакомое чувство. Оно нахлынуло, залезло внутрь и притягивало к себе. Примерно так же, как выгодная сделка. Он потёр подушечками пальцев правой руки друг о друга, словно щупал пачку новеньких купюр. Непроизвольный жест появившейся у него давно и ставший частью подсознания.

«Это последнее дело, которое ему поручу, — подумал Игорь Львович, свернув в переулок. — Надоел!».

Блестел мокрый асфальт. На столбах покачивались и горели холодным светом лампы. Вдоль тротуара шуршали тополя.

«От изломанных, ненужных деталей необходимо избавляться, чтобы сохранить функционирующим и рабочим остальной механизм. Уж очень, очень он стал заносчивым, да упрямым и не сговорчивым, а нажать на него нечем. И что у него в голове, пойди да разбери. О связях ничего неизвестно. Замена нашлась, надо сказать достойная. Пусть покажет, на что способен. Этот, как его… Завтра перешлю данные и адреса. Хотя данные неточны, но профессионал разыщет на то он и профессионал. Одно имя вычеркну из списка, пожалуй, самое опасное».

Он зашёл под бетонный навес, под ним рядами квадратные столбы. Уродливый проход между домов, над которым возвышалось два этажа. Тенденция современных построек устраивать в таких помещениях какие-нибудь центры и тренажерные залы.

Игорь Львович специально обогнул здание, чтобы потом ему не возвращаться, не поворачиваться спиной, уйти и больше никогда не видеть колючих глаз скорого собеседника. Не поэтому ли он нервничает, предчувствуя какой-то разрыв. Работают не один год, лица он его так и не видел, но об усах помнил. И почему запомнились только усы и бородка? Это настораживало, беспокоило и пугало.

«Никакой-нибудь бездарь, с репутацией, но что-то не так, — пытался ухватить за хвост предчувствие Игорь Львович, продолжая спокойно вышагивать между колонн. — Где-то здесь прячется наёмник и следит за мной, прощупывает ситуацию. Одно и тоже каждый раз. К этому не привыкнешь, и не стоит привыкать. С таким упырём дружбу водить нельзя, только иметь деловые отношения».

От серой бетонной колонны слева, отделилась вторая тень, немного подрожав, стала короче. Свернулась в полоску, исчезла и появилась с правой стороны.

Игорь Львович остановился.

«Сейчас появится профиль наполовину скрытый тьмой. Предусмотрительный и осторожный! Поэтому и жив до сих пор, — подумал он. — И всё-таки, что же у него в голове не угадать».

Под навесом освещения нет, а урны в каждом углу. Если бы не свет соседних домов, разглядеть что-либо было бы невозможно. Какое-то движение, шорох. Место напрягало, даже такого как он, готового ко всяким неожиданностям. Игорь Львович вновь потёр пальцы. Ладонь вспотела, мужчина чего-то боялся, но не понимал чего. Страх приходит, а с ним и деньги. Через что-то переступаешь и они у тебя в руках. Всё стекается к одной чаше бумажными ручейками, а затем потоками и от этого не увильнуть. Задумаешься, чуть потоскуешь и берешься за новые дела. Заниматься ему этим, пока не попросят на заслуженный отдых, который он и так уже заслужил.

Тот, которого он ждал, не появился.

Подумав, о жене и сыне, Игорь Львович зло хмыкнул. Довольны ли они своими жизнями? Что касается сына, тот ещё молод и глуп. Верит в честность и торжество справедливости. Знал бы он, что такое справедливость, перестал бы интересоваться вымышленными героями. Существуют другие и то, что они делали, происходило не по их умыслу. Так случалось и в какой-то момент они действовали, не задумываясь о последствиях и без всяких то рассуждений, потому, что для этого они и существуют. Сын когда-нибудь разочаруется и начнёт что-то делать без надуманных выводов.

«Сколько можно тут прохлаждаться?», — нервничая, прошёлся взглядом Игорь Львович между столбов.

А жена? Довольна ли она? Ни в чём не нуждается, средствами не обделена и где она проводит дни, он не интересуется уже лет десять. Перекинутся вечером словами перед сном в постели и на этом семейная жизнь заканчивается. Отдыхать ездит одна, веселится с подругами или кем-то тоже без него. Забыла, что такое семейный ужин в кругу семьи, с мужем. Романтики у них давно нет, а они ещё не старые. И эти самые подруги ему не нравятся и не нравились никогда. Блудливые кошки.

У такой женщины, обязательно должен быть любовник — не сомневался он.

По этому поводу случился разговор после одного года совместного проживания, к которому они больше не возвращались. Ревность доводит до страсти, но когда она закипает и расплавляет тебя, всё заканчивается скандалом, кто-то из супругов ухнув, не выдерживает и скоро собирает вещи. Возвращается через неделю, до следующего всплеска ярости, а годом позже уходит навсегда.

Он не любил жену, если не считать первых пяти лет. И что такое любовь Игорь Львович пожив так и не понял. Зато он усвоил, что без денег никакой семьи и любви не может быть и в помине. Когда нечего есть, негде жить, чувства угасают и отходят на последний план. Это он испытал, осознал и решил, что жить под одной крышей, воспитывать сына, ни так уж и плохо, даже удобно. Собираться иногда за обеденным столом с родственниками, спать в одной постели. И что же! Это не любовь, а способ жить. Ни скандалов, ни выяснения отношений. Так и живут другим на зависть.

Игорь Львович не испытывал ревности и злости, не мучил её подозрениями, не искал повода, чтобы поссориться. До чего же они дожили!

Он стиснул зубы.

До какого огромного счастья? Неужели оно такое — циничное и отстраненное. И если это счастье, то почему тоскливо?

«Попросит, я и сам уйду!», — нахмурился Игорь Львович.

С его тонких и приоткрытых губ слетел выдох. Он поправил очки. Слова гнева рвались наружу, осуждая жену в холодности и, по сути, безразличию, но они так и не были им произнесены. Почему он сейчас не с ней дома, а с бетонными столбами, такими же голодными, как и его жена, и сколько ему шастать по тёмным дворам!

Это его, похоже, и беспокоит, он поймает тоску за короткий хвост и уже её не отпустит. Игорь Львович боялся разлуки с женой, привлекательных женщин, людей и добра от них, которого он боялся ещё больше. Не верил он и в справедливость, а за добро рассчитывался должным процентом. Взглянуть на любовника хотя бы одним глазком и задушить собственными руками. У него то нет никакой любовницы, была, но давненько. Вот и надо бы завести, развеется, и получить от неё компенсацию за причинённый женой моральный ущерб и обиды. А сын взрослый, позаботится о себе сам, и чихать на его философию!

«Вернёшься только под утро к обеспеченной стерве, упрямому сыну и бутылке вина, — подытожил он. — И о чём я думаю? Не время ворошить личное».

Перед ним стоял наёмник и терпеливо ждал.

«Спросил бы, что случилось, давай помогу или…», — смотрел на него и подумал Игорь Львович.

Никто и никогда его так не спрашивал, а ему очень хотелось. Очень. Ни друзей, ни любовницы. Как мало у него быта и как много общественных забот, не имеющих к нему никакого отношения. Помыслить в глубь, покумекать на досуге и парализует. Держаться не за что.