Записки оболганного императора

Валерий Александрович Грушницкий

Наконец вы можете лицезреть взгляд с другой стороны на историю Петра III, самого скандального императора за всю историю России! Автор принципиально отказывается от диалогов, чтобы показать всю драматичность судьбы данного человека. Прислушайтесь! Приятного прочтения!

День 4

Воля — это то, что заставляет тебя побеждать тогда, когда твой разум говорит тебе, что ты повержен.

Карлос Кастанеда.

Я разочаровался в людях. Странно так судить по тем, кого мне приходилось видеть на своём недолгом веку. Нет в них никакой красоты, никакой утончённости. Григорий Григорьевич, как по мне, награждён красотой внешней, при этом пользуясь ей пошло и вульгарно, тем самым становясь в моих глазах свиньёй. Алексей же обладает сердцем настоящего русского мужика. Он напоминает чем-то меня в детстве: томные слёзы счастья, эмоции, хлещущие и заливающие мозг мыслями, которые находят отклик в голове и рождают нечто прекрасное. Тётушка пускай и была строга со мной, но тот факт, что она чувствовала красоту даже там, где она ещё не успела прорасти, нельзя отнять. Екатерина же — совсем другое дело! Клятая немчура! Я сам по батюшке — немец, но есть то, что отличает немца от немчуры. Красота, искусство, язык, живопись, музыка — всё это переплетается в немце. Немчура же, не зная русских слов, побежит говорить с русской императрицею. Екатерина — странный человек, питающий страсть как к естественным наукам, так и к языкам. Я же латынь не любил. На мёртвых языках говорят разве только медикусы, да люди малого склада ума, желающие выделиться среди серой массы, тем самым вгоняя себя в неё. Солдаты, артиллерия, военное дело — вот это — моё призвание. Здесь моя душа разгуливалась, раскрывая перед всякими учёными тонкостями свои врата. Когда разводишь строевую, а после нападаешь на крепость, то сразу же успокаиваешься и представляешь себя ребёнком, сломавшим чужую башенку своим солдатиком. Солдатики — отдельный разговор. Тётушка запрещала мне пересказывать важные миссии с их помощью, давала в руки старую карту, каким-то образом подцепившую на свой левый нижний уголок кусочек плесени. Каждый видел его, однако же никто не решался убрать его, ведь «он никому не мешает, пусть будет там». Мне мешает! Мне говорят про походы моего деда, Петра Великого, а перед глазами у меня эта гадость! Разве можно так относиться к стране на карте? Для этих супостатов, видимо, можно.

Меня с детства учили презирать Россию, ибо принадлежал к лютеранству, что подразумевало под собой это и многое прочее, прочее и прочее. Не мог я себе представить, что меня свергнет собственная жена! Впрочем, она принадлежит к разряду тех людей, от которых нельзя ожидать чего-то прямого или конкретного.

Помню случай, когда Екатерина наставила на меня дуло пистолета, завидев меня с любовницей. Я, не подав виду, отшвырнул девицу и попятился назад, смотря прямо на револьвер. После этого во дворе появился слух, мол, я испугался и убежал, сверкая пятками. Вечно все норовят так или иначе меня оболгать. Все эти люди глупы, а, может, только делают вид, что глупы.