Новогодний. Группа ИСП ВКонтакте

Валентина Спирина

Дорогие читатели! Сборником «Новогодний» мы открываем серию коллективных книг, в которых будем знакомить Вас с творчеством наших авторов – участников группы «Стихи. Проза. Интернациональный Союз Писателей». Мы очень надеемся, что кто-то из участников группы захочет стать членом Интернационального Союза Писателей и наши коллективные сборники послужат первой ступенькой на пути к Литературному Олимпу.

Вышка — ёлка

Мой первый заезд на буровую машиной пришелся на зиму, и мы доехали относительно просто — зимник. Дорога накатанная. Было всего лишь несколько мест с неприятными моментами, когда ехали с открытой дверью. Если что — выпрыгивай и как можно дальше. Возможно, что и переломаешь, зато живой останешься. Только это относительно гипотетически, т.к. на улице зима и все одеты достаточно хорошо, кругом — метровые сугробы. Я даже успела полюбоваться красотами зимней тайги.

Приехали ночью. На улице — минус пятьдесят три; и жилье — балки недостроенные, а те, что есть, заняты. Из свободных — наша станция, мы ее только что привезли, и соответственно в ней температура, как на улице, да и отапливается она электричеством, а его еще подключить надо.

Есть еще баня, все пошли туда. Расстелили на полках спальные мешки. Меж тем принесли две паяльные лампы и полностью их выжгли. Попутно согрели тушенку, вскипятили чай. С ужином расправились быстро — все замерзает моментально… Посмотрели температуру — минус сорок пять. Ну и ладно! Вы бы видели, как все быстро разделись и нырнули в свои спальники — можно, наверно, было мировой рекорд фиксировать. Спрашивается — зачем раздевались? Ни один уважающий себя буровик не ляжет в спальник грязным или одетым! Это ж его постель. Спать нас хватило на пять часов, выпрыгнули и оделись еще быстрее — где та комиссия по рекордам книги Гиннесса? Температура опустилась до уличной. Но мы были не первые. Первым был наш начальник отряда и по совместительству мой отец. Если кто-то думает, что жилось мне, как у Христа за пазухой, при такой расстановке, — тот не знает моего отца. Спрашивали с меня еще больше, чем с остальных. Как раз именно потому, что я его дочь — значит ДОЛЖНА.

Когда мы выскочили и добежали до столовой, там был горячий чай. За ночь на улице похолодало, поднялся ветер. От бригады монтажников узнали:

— Свет можно подключить вон на том столбе — дерево без веток. И кстати, один самоубийца из ваших уже там.

Мы посмотрели — отец уже подключает провода! Почему «самоубийца»? Да буровая стоит на вершине сопки, что само по себе уже странно — зачем бурить лишних полторы тысячи метров, когда можно поставить внизу и пробурить меньше, но с наклоном? Конечно, технически это будет гораздо сложнее, чем бурить прямо. Но ведь бурили же. Площадка освобождена от леса, т.е. вершина сопки голая, на улице — ветер с ног сбивает в буквальном смысле этого слова плюс температура минус пятьдесят семь! При всех подобных составляющих «столб» и так-то не очень большой, а к вершине совсем тонкий… А теперь соберите все составляющие вместе и поймете, почему монтажники так сказали, — это действительно почти невозможно, но он это сделал! И к обеду у нас уже была рабочая станция. Сразу все повеселели. Шутка ли? Ведь на дворе не просто обычный день — СОЧЕЛЬНИК!

К вечеру на стол сообразили. Благо только приехали и всё есть. Ближе к двенадцати подтянулись монтажники. Выставили спирт. И тут, смехом, один из парней вдруг объявил:

— А дома сейчас колядки начались!

Сразу все оживились и стали вспоминать как в детстве ходили. Как водиться, в таких ситуациях, отправили добровольца за гитарой. В открытую дверь балка тут же влетела вьюга и запорошила ближайших к выходу. Ух, погодка! Соскочили с мест. Отряхнулись от снежинок. Посмеялись. Стали коситься на отца.

— Может есть что, обязательно — новенькое, а?

О том, что он пишет — знали все.

— Да вот, пожалуй… Как приехали сюда, экспромт:

Холод лезет в рукавицы,

Вот мороз!

И смерзаются ресницы

наших слёз.

За полтинничек, однако,

далеко,

Тут хозяин бы собаку

взял в тепло,

Но зараза невезуха

подвела,

И танцую я у ската

колеса,

Гайки сорваны и выставлен

домкрат,

Руки мёрзлые с напряга

всё дрожат.

Вот и за борт скат спустивший

завалил,

Ставлю новый на остатке

своих сил.

Но не держат пальцы гайки,

хоть убей!

Да мороз вокруг хохочет:

— Дуралей!

Извините, я на руки

поплюю,

Приморожу гайку к пальцам,

заверну.

Опалила стопка спирта

нутро,

А оттуда тепло,

хорошо!

Хлопнув дверцей,

в кабине дымлю,

Кружка чаю

и в зимник уйду…

— Ребят, что на ум пришло!

— Да ладно, тебе, ведь здорово!

Снова открылась дверь в балок, синхронно, вместе с ней в помещение влетел очередной рой снежинок. Принесли гитару. Теперь, эти бородатые серьёзные мужики, расслабились. Ну просто дети! И тут, в окно увидели зарево! Веселья как ни бывало! Вмиг выскочили на улицу. А там: буровая вышка, как новогодняя ёлка вся переливается, блестит. Перехватило дыханье. Возможно ли такое? Даже вьюга ушла на второй план и не мешала. Лишь на миг, вдруг всем померещилось (или было на самом деле?), смолкла вьюга и среди заснеженного леса, в облаке тумана задрожали очертания вышки сменив место на огромную украшенную новогоднюю ель! В то же время с небес послышалась музыка. Мозг дорисовывал картину в виде облаков — ангелов (или нет?). В следующий момент — видение исчезло, оставив после себя лишь северное сияние. Долго ли мы там стояли? Пока не продрогли, как говориться до мозга костей. Однако больше ничего не было. Впрочем, и того, единственного хватило, чтобы изменить навсегда суровых мужчин и вернуть их в детство. А это — самый дорогой подарок… и самый фантастический!