Чужая жена

Валентина Кострова, 2023

– Что ты делаешь? – испуганно смотрю в его черные глаза.– Хочу забрать тебя у него, – произносит со злостью. – Ты тоже хочешь этого, признайся.– Ты женат! А мой муж ждет в зале! – вздрагиваю от собственных слов. Чувствую, как адреналин бурлит в крови, стоит только представить, что… – Ты представляешь, что будет?– Моя жена, твой муж, – он скалится. – Мне нужна только ты.Он толкает меня к стене, прижимается и жестко сминает мои губы, заставляя утонуть в нашей страсти. Снова.Я – до недавнего времени была идеальной любящей женой. Он – компаньон моего мужа. И он хочет меня забрать, а я даже боюсь представить последствия этого поступка.

Глава 3

В клинику приезжаю за двадцать минут до начала работы. Это детище, о котором очень долго мечтал. Сколько было проведено бессонных ночей за написанием бизнес-плана, никто не знает и не узнает, как и то, сколько лет я к этому шел. Не просто так после школы попросил отца отправить в США на учебу. Я хотел стать пластическим хирургом, творить красоту там, где природа схалтурила. О клинике мечтал с выпускного класса. Теперь моя мечта — реальность.

На секунду замираю перед фасадом, с улыбкой читаю вывеску. «Гранд Клиник». Меня переполняет гордость за себя. Сумел. С довольной ухмылкой поднимаюсь по ступенькам, попадаю холл и приемную.

— Доброе утро, Дани Азизович, — приветливо улыбается Роза, поднимаясь со своего стула.

— Доброе утро. Как настроение? — смотрю на снующих туда-сюда медсестер по коридору, все готовятся к новому рабочему дню.

— Замечательное. А вас уже ждет новая пациентка.

— Не помню, чтобы в расписании был кто-то записан, — недовольно поджимаю губы, улыбка Розы немного тускнеет. Странно, что клиента пришла заранее. Клиника открывается в девять утра, не весь персонал на рабочих местах. Может у меня часы отстают?

— Вип-клиентка, — поясняет Роза, заметив мой взгляд на часы.

Тьфу ты! А я планировал немного поработать с документами. Хотя чему я удивляюсь? Вип-клиенты чаще всего записываются ко мне. Как правило, это жены депутатов, олигархов или их любовницы. Все они гонятся за вечной молодостью, чтобы удержать возле себя «мешок с деньгами». Мысленно могу богатых людей называть и кретинами, и самодурами, и более нелестными словами, а в жизни приходится улыбаться им в лицо, договариваться, терпеть выходки и придирки. Хотя… Знакомство со мной они никогда не забывают.

— Красивая? — спрашиваю как бы невзначай.

— В вашем вкусе.

— Это радует, — примирительно улыбаюсь женщине, она сразу же расплывается в широкой улыбке.

Иду в сторону кабинета. У меня их два. Один, в котором я провожу планерки, беседую с сотрудниками, работаю с документами. Второй — для приема пациентов и консультации. Некоторые женщины ложатся под нож, некоторых я перенаправляю к своим коллегам. Оперировать мне больше нравится, чем сидеть за бумагами, но я прекрасно осознавал на что шел, когда открывал клинику.

Издалека замечаю одинокую фигуру на офисном диванчике. Кажется, молодая девушка сидит напротив кабинета, в котором я принимаю вот таких жадных до красоты дам. Сидит с прямой спиной, чувствую в ее позе напряжение. Первым делом смотрю на нос. Именно с него все начинается. Потом опускаю глаза на грудь — это вторая часть тела по популярности, которую хотят изменить. Нос прямой, грудь небольшая, но аккуратная.

Подхожу ближе. Девушка, услышав мои шаги, поворачивает голову. Я цепенею и сбиваюсь с шага. Если секунду ранее думал, почему ее профиль кажется таким знакомым, сейчас понимаю почему: это любовница Орлова.

Интересно, что его не устроило в этой девушке? Губы? Да они в меру пухлые и форма у них идеальная. Голубые глаза? Они большие, с легкой тенью то черных ресниц. Линзы или свои? Слишком насыщенный цвет, неестественный.

Зачем она пришла? Хочет стать еще прекраснее для Орлова, чтобы он бросил свою жену? Вполне возможно. Он богатый, она красивая и молодая, а такие хотят все и сразу на блюдце с каемочкой.

— Доброе утро, — голос звучит слишком строго, почти осуждающе. — Я приму вас ровно в девять.

Пересекаемся взглядами, как ножами в неравной схватке. Секунда. Вторая. Ощущение боя отпускает, уступая место азарту и… любопытству, наверное. Что она здесь забыла?

Нужно подготовиться к приему. Эта девушка подобна Сирене, манит в свои коварные сети. Искусительница. Знаю я таких, плавали. Сегодня на ее губах красная помада, а вырез платья притягивает взгляд к ложбинке между грудями.

Мне хватает выдержки не хлопнуть дверью. Кидаю портфель на ближайший стул, обхватываю руками шею, сцепляя пальцы в замок. Вижу картинку. Порочную картину двух любовников, которые поддались своей страсти, плевав на все приличия и обстановку. Я даже сейчас чувствую, как горячая волна обжигает грудь. Это непонятное волнение будоражит.

Что за блядство! Почему меня так волнует эта девушка? Волнует то, что я увидел тогда, не предназначенное для моих глаз. Какое мне дело до нее и до этого Орлова! Пусть хоть на площади трахаются, меня это не должно волновать!

Нужно взять себя в руки. Не позволять эмоциям взять над собой вверх. Я в первую очередь врач, личная жизнь пациентов не должна меня интересовать.

Переодеваюсь в медицинский костюм, выхожу из кабинета. Жестом руки приглашаю девушку войти в кабинет напротив. Она довольно резко встает на ноги, все с такой же прямой спиной заходит в кабинет. Присаживается на стул, я обхожу стол и тоже сажусь. Ручку, телефон кладу ближе к клавиатуре.

— Я внимательно вас слушаю, — утыкаюсь в монитор, нахожу карточку на пациентку. Девушка молчит, взволнованно дышит. Мельком бросаю в ее сторону внимательный взгляд.

Так… Жасмин Закировна Орлова. Убойное сочетание. Это получается…

Опять украдкой смотрю на пациентку ничего не выражающий взгляд. Это получается, что в туалете Орлов занимался сексом с собственной женой.

— Орлова? — уточняю у нее. Вдруг у меня назначен прием с женой, а пришла любовница?

— Да, Жасмин, — голос у нее приятный, мелодичный. Именно он привлек несчастного Орлова? — Мы были с мужем у вас на….

— Я в курсе, — перебиваю пояснения.

Мне не нужно напоминать, итак все помню. Помню, как я впервые увидел ее. Как она взглянула на меня завороженно из-под густых ресниц, как мельком смотрела на меня на протяжение всего банкета, как серьезный мужской взгляд все время был направлен на точеную фигурку в синем платье. Помню эти полураскрытые губы, покрасневшее от возбуждения и стыда щеки, когда я застукал их за неприличным занятием.

— По какому поводу вы ко мне пришли? — мои вопросы смущают девушку. Она опускает глаза на свои руки, неуверенно переплетает пальцы, а затем выдает:

— Я хочу увеличить грудь.

— Какой размер хотите?

Мои глаза тут же опускаются в зону декольте. У нее на мой глазомер аккуратная грудь. Смотрю на свою раскрытую ладонь. Мой размерчик. Я люблю аккуратные небольшие полушария, с острыми сосками, которые можно нежно перекатывать между пальцами. У Беллы размер поменьше, но аккуратно помещается в ладони.

— Не знаю, ну… — девушка неуверенно прикусывает алую губу. Ловлю себя на том, что зачарованно смотрю, как белоснежные зубки терзают кожу. Я же на грудь должен смотреть. Или в глаза. Или… — Может, четвертый. Знаете, чуть побольше моего, но и не арбузы. Это возможно?

— С арбузами пока что дела не имел, — пытаюсь шутить, чтобы снять напряжение внутри себя. Она мягко растягивает уголки губ в ответ. Тепло, я бы даже сказал. — Зачем вам эта операция? — задаю стандартный вопрос скучным голосом.

— Ну… чтобы грудь побольше была.

— А еще?

— Еще? — она округляет большие глаза, теряется. Смешная и забавная в своем удивленном недоумении. — Чтобы быть красивой.

Серьезно? И это говорит она? Девушка с практически идеальной внешностью, со своей изюминкой, индивидуальностью? Она сейчас серьезно? Не понимает, насколько прекрасна и ничего ей менять не стоит. Ладно, разберемся.

— Вы впервые у пластического хирурга? Какие-то еще операции делали?

— Делала ринопластику полтора года назад.

Да? Я-то думал нос от природы ровный. С первого взгляда не заметно. Пристально рассматриваю результат ее первой операции. Аккуратный маленький носик, перегородка ровная, отсутствует горбинка и объем на кончике. Я бы с удовольствием глянул До. Странно, что не сразу заметил вмешательство незнакомого мне коллеги.

— Кто делал?

— Антонов. Он сейчас в отпуске.

— Хорошо, — записываю в ее электронной карточке полученные данные. — Какие-то хронические заболевания имеются? Патология? Онкология в семье была?

— Н-нет…

— Аллергия на лекарства?

— Нет.

— Как перенесли первый раз наркоз?

— Ч-что? — испуганно переспрашивает.

Поднимаю на нее глаза. Выглядит напряженной, словно первый раз на приеме у хирурга. Или меня боится? Не кусаюсь. Может смущается того, что я был свидетелем ее близости с мужем? На работе я не позволяю чувствам руководить мной, так что зря беспокоится.

— Пройдемте за ширму, — киваю в сторону ширмы.

Она неуверенно встает, идет первая, я следом. Голова опущена, периодически вздрагивает. Откуда столько страха? Сама же хочет четверку.

— Раздевайтесь и становитесь передо мной, — подхожу к столику, достаю одноразовые перчатки.

— То есть мне… — в голосе неуверенность и сомнения. Я оглядываюсь через плечо.

— Верх платья и бюстгальтер нужно снять.

— А может быть…

— Вы хотите новую грудь или нет? — сомнения раздражают, словно ее насильно сюда послали. Голубые глаза смотрят на меня растерянно, вздыхает. Кладет сумочку на кушетку, заводит руку за спину, тянется к замочку на платье.

Я не должен стоять истуканом и следит за каждым ее движением, но складывается ощущение, если я уйду, она так и не разденется для осмотра.

Сначала с ее плеч сползают лямки красного платья. Потом она аккуратно снимает кружевной бюстгальтер и пристраивает его возле своей сумочки. Смотрю на ее тонкую шею, на загорелую кожу, на выпирающие ключицы. На своих пациенток я смотрю, как врач, ничего не испытывая к их телам.

Жасмин опускает руки, я стискиваю зубы, на секунду опуская глаза на свои руки, которые тут же сжимаются в кулаки. Облизываю губы, прикусываю нижнюю, давая себе время успокоиться.

Сажусь на вертящийся стул перед девушкой, смотрю на ее кожу груди. Молчание затягивается, по тому, как она переступает с ноги на ногу, нервничает.

— Что это? — мой интерес с одной стороны странный, с другой — я ненавижу жестокость по отношению к женскому полу. Считаю, что тот кто поднял на сестру, жену, дочь руку не заслуживает называться мужчиной.

Девушка прикрывает руками груди, но все что надо, я увидел. На груди, под грудью вдоль ребер, на боках повсюду небольшие красно-бордовые следы. Вряд ли она так сильно себя сжимала. И не кусала же себя за бока.

Краснеет, опускает голову, темные волосы скрывают лицо. Молчит и трясется.

Он ее бьет. С виду нормальный мужик, а за закрытыми дверьми похоже настоящий тиран и мучитель. Сразу же вспоминаю, как жестко Орлов хватал ее, как впивался в нее своими руками в том туалете. Видел ведь ее испуганные глаза и ничего не сделал.

Почему она об этом молчит? Ей некому рассказать? Некому защитить?

Встаю со стула, обхожу ее, направляюсь к столу.

— Вы куда? — испуганно довольно громко спрашивает, как только замечает, как я беру мобильный телефон.

— Домашнее насилие — уголовно наказуемо. Если ваш муж поднимает руку, об этом немедленно нужно сообщить. У меня есть хороший адвокат, он вам поможет даже с таким, как Орлов!

— Ой, нет, не стоит! — еще более испуганно произносит Жасмин, поспешно натягивая платье обратно на плечи, подходит к столу.

— Еще как стоит! Это ненормально, что вас бьет муж!

— Это… — медлит, кусает нижнюю губу белоснежными зубками. Поднимает на меня свои невинные глаза, неуверенно улыбается. — Это не то, что вы подумали. Просто…

— Просто что? — смотрю на нее гневно и одновременно сочувствующе. Она еще будет его защищать? Уму непостижимо. — Еще скажите, что упали с лестницы, ударились, — цежу сквозь зубы.

— У нас очень… активная семейная жизнь.

Смотрю на девушку, чувствую себя круглым идиотом. Активная? Что значит активная? БСДМ? Она серьезно? Соглашается на всю эту муть? Добровольно?

Тру переносицу, пытаясь уложить в своей голове полученную информацию. Ничего не понимаю. Ладно, это не мое дело, пусть как хотят развлекаются.

Откладываю телефон в сторону, не смотрю на смущенную Жасмин, меняю перчатки. Киваю ей, чтобы она вновь сняла с себя верх платья, приступаю к осмотру.

Ее грудь идеально ложится в ладонь. И соски торчат. Замерзла что ли? Рассматриваю полушария, пытаюсь представить с чашечкой D. Не получается. Не ее размерчик.

Ощупываю на наличие уплотнений. Тут все в порядке, на прием к маммологу отправлять не нужно. Грудь немного ассиметрична, ареола на левой груди чуть больше, чем на правой, но ничего более. Красивая грудь на привлекательном теле, еще не рожавшей девушки, которая не кормила своего ребенка грудным молоком.

Многие эстетически красивые девушки приходят ко мне за идеальностью в своем понимании. Причины у всех разные. Иногда я задумываюсь, зачем они что-то хотят менять то, что красиво заложено природой. Однако вопросы быстро испаряются в голове за ходом работы. Главное, чтобы это решение было осознанно, чтобы пациентка не пожалела о содеянном или еще хуже, не обвиняла во всем меня.

— Одевайтесь. Сейчас подберем импланты, — выкидываю перчатки, иду к своему месту.

Девушка быстро натягивает одежду, возвращается к стулу, на котором сидела ранее. Я не вижу воодушевления на ее лице, как и предвкушения увидеть себя с четвертым размером груди.

— Есть три вида имплантов: с солевым наполнителем, понятный для всех силикон и высоко-когезиный гель, — поворачиваю в ее сторону монитор, на экране появляется картинка с несколькими видами имплантов, разными по структуре и наполненности. Как правило, мало кто понимает в чем их отличие, реагируют только на знакомое слово «силикон».

— Есть разные профили: средний, средний сверхвысокий, сверхвысокий, — поднимаюсь, подхожу к стеклянному стеллажу, достаю коробку, в которой представлены импланты. Нужно ведь не только показывать картинку, но и давать пощупать, увидеть глазами, как они выглядят в реальности.

Когда я поднимаю крышку коробки, голубые глаза становится совсем большими, лицо бледнеет.

— Импланты не навсегда. Они могут, конечно, прослужить всю жизнь, но могут потечь после нескольких лет эксплуатации. Когда вы родите ребенка, уверен, захотите кормить грудью, физиологически размер будет меняться. Это нормально. Только вот импланты придут в негодность. Нужно будет либо их заменить, либо их ушивать, в любом случае это повторная операция. Вы уверены, что хотите все еще увеличить грудь?

— Я? Да! Конечно, да! — отвечает чересчур громко, но все же рассеянность чувствуется в красивом голосе. Хмыкаю, сажусь обратно перед компьютером, показываю ей фотографии до операции и после. Она уже не так уверенно смотрит на то, что будет в ней, не так воодушевленно рассматривает результат «после».

— Раз не передумали, уверены в своем решении, я выписываю вам направления на анализы. Все сдадите в нашей клинике, — записываю ее фамилию на бланках, протягиваю их Орловой. Она тянет руку за ними, но я не сразу отпускаю.

Смотрит на меня настороженно, с опаской. Смотрит так, словно я монстр. И почему? Не грублю ей, не хамлю, отвечаю вежливо, подробно ей все рассказываю, чтобы не возникло никаких иллюзий. Я даже не напоминаю ей о случившимся в туалете на моей свадьбе. А ведь она вряд ли получила тогда удовольствие… Черт, куда я снова лезу?

Я явно шагаю туда, куда не следовало бы… И смотреть в ее глаза чуть дольше, чем нужно не следует. И опускать взгляд на манящие губы тоже не нужно. И отговаривать ее от увеличения груди не нужно. Но ведь вижу, что не хочет. Это очевидно даже слепцу. Может стоит поговорить с ее мужем? Он разумный человек, над аргументированными доводами задумается. Глядишь, не станет заставлять жену ложиться под нож.

— Советую вам еще раз обсудить это решение с мужем. Договорились?

— Хорошо.

— До свидания.

— До свидания.

Провожаю Жасмин взглядом до двери, взгляд опускается на ее поясницу и чуть ниже. Красивая девушка. Роза права, в моем вкусе, только чужая. Да и я несвободный.

Усмехаюсь не тем мыслям, открываю запись. Следующая клиентка через полчаса. Как раз успею посидеть над документацией, не будет времени думать ни над чем личным. И влечение, которые периодами накатывало на меня во время приема, тоже испарится.