7—7. Матрица Души. Психотерапия эмоциональных травм методом пустого стула

Валентина Кляйн, 2021

У каждого человека есть воспоминания, которые вопреки его воле сопровождают его большую часть жизни. Метод пустого стула – это способ практически полностью убрать воспоминания. В книге приведены дословные истории психотерапии 26 клиентских случаев, находящихся в длительной терапии. Зная цифры о человеке, а именно, его возраст, длительность супружества, возраст детей и так далее, можно высчитать по формулам и расчертить рисунок матрицы всех первопричин его проблем. Матрица Души – это рисунок человеческого тела, который разбит на сектора: левая нога— мама, правая – папа, братья, сёстры, партнёры, дети и так далее. Читая матрицу, можно увидеть словно кардиограмму, развёрнутый анализ крови, гормонов, только не для тела, а для Души. Становится очевидным, откуда что взялось и к чему все это приведёт.

Часть третья. Стулья № 3. Как восстанавливать самооценку

На следующей встрече через неделю Тамара сказала, что хочет передохнуть от стульев.

Мы вернулись к консультированию. Более поверхностно изучали ее жизнь.

Затем несколько встреч отрабатывали ряд страхов другой методикой «Дойти до дна»: страх, что она заболеет онкологией, страх, что умрет младший ребёнок, что погибнет муж.

Да, эти страхи абсолютно реально убрать.

Каждый из этих страхов отрабатывается отдельно. В 95 % случаев достаточно одной встречи, если в прошлом такого события не было. В 5 % случаях нужно 2–3 встречи на один страх. Но данная книга не о методе «Дойти до дна», а о методе пустого стула.

Вернёмся к Тамаре.

Встреча № 11

Тамара: У меня всегда был комплекс внешности. Я была слишком высокая. Сейчас у меня рост 165 см. Но я уже во втором классе выросла до него. И потом рост остановился. Я очень сильно выделялась на фоне одноклассников. Я даже не задумывалась, что с моим ростом что-то не так, пока моя мать не начала мне это внушать. Я мечтала в первом классе о туфельках с малюсеньким каблучком. Такие были у нескольких девочек в нашем классе. Как же я им завидовала. И просила маму купить такие же. Мы увидели их на рынке.

Но мать с таким ярким выражением лица сказала мне: «Ты что?!!! Какой каблук?!!! С твоим-то ростом?! Все в классе будут смеяться над тобой, что ты как телеграфный столб! “Тётя, достань воробушка” — будут тебя все звать!»

И вот тут я впервые словно начала сворачиваться в улитку. Со мной, оказывается, что-то не так? И я ничего не могу с этим поделать… Я старалась чуть сутулиться, вжимать шею в плечи, чтобы было не так заметно. В школе я стала чувствовать себя чёрной вороной среди прекрасных белых лебедей.

Мне было невыносимо стыдно каждый день, каждый час, каждую минуту, проведённую в школе. Мой стыд был такой токсичный, что, когда все ходили по парам в столовую, я вставала максимально сзади или сбоку одна. Чтобы со стороны не было так заметно, насколько я выше всех. Чтобы хотя б проходящие мимо старшеклассники не подумали, что учусь вместе с ними, и не начали надо мной смеяться.

Классная учительница всегда тоже публично тыкала меня в мой рост: «Ты же на голову выше всех, значит, и читать должна быстрее всех». Я эту фразу — «ты выше, значит, чего-то должна» — слышала все 4 года начальной школы. А я не могла читать и решать примеры быстрее всех. Я старалась изо всех сил, но не могла. Я уже привыкла к мысли, что мой рост, да и вся моя внешность, — это мое проклятие.

Ещё помню, как сильно я хотела и просила, чтобы мне купили цветной яркий ранец. Как у других девочек. Но мать послушала, ухмыльнулась и купила мне однотонный чёрный портфель. Это было полное фиаско — ходить с чёрным, почти пацанячьим ранцем.

Сейчас до сих пор, когда я вижу, как женщины стильно одеваются, у меня комплекс. Словно я всегда одета как-то несуразно, неказисто. У меня комплекс, что я одеваюсь безвкусно, нестильно.

Вам, наверное, смешно сейчас будет это слышать, но я и сейчас очень стесняюсь своей внешности. Повзрослев, увидев, что я интересна мужчинам, умом я поняла, что с моей внешностью все в порядке. Но Душа не слушается ума, и где-то внутри себя я продолжаю скукоживаться в улитку каждый раз, когда смотрю в зеркало.

С этим можно что-то сделать? Или это навсегда?

Сколько стульев нужно сделать, чтобы залечить одну рану?

Валентина: Конечно, можно. Причём убрать можно бесследно. Только здесь будет несколько этапов. Представь, что стыд за рост — это торт. Нам нужно сначала определить количество кусочков этого торта. Сколько человек тебе так или иначе давали понять, что с твоим ростом что-то не так? Про маму и учительницу я услышала. Был ли ещё кто-то? Одноклассники? Другие учителя? Может, мальчик какой-нибудь нравился, но стал дружить с другой девочкой именно в начальной школе?

Тамара: Нет. Ничего такого. Только две женщины: мать и классная.

Валентина: Хорошо. Значит, наш торт состоит из двух кусочков. И съесть их можно только в 2 этапа. Чтобы этот комплекс исчез навсегда, нужно сделать отдельные стулья с мамой и отдельные с учителем. И, скорее всего, это будет за две разные встречи. За один раз ты можешь просто не выдержать. С кого начнём?

Тамара: Ну конечно, от мамы это было болезненней всего. Боже, как же не хочется опять этих стульев.

Валентина: Ну да. ТЫ БЫЛА БЫ СТРАННЫМ ИЗВРАЩЕНЦЕМ, ЕСЛИ БЫ ЛЮБИЛА СТУЛЬЯ. Я таких ещё не встречала. Все любят именно эффект после стульев. Но сами стулья — это отвратительнейшее занятие. Понимаю тебя. Смотри, Тамар, если чувствуешь, что сегодня пока не готова в терапию идти, можем оставить это на следующий раз.

Тамара: Нет уж, давайте. Я ведь уже здесь сижу. И понимаю, зачем мне это нужно. После первых двух стульев мне так полегчало, что это показалось волшебством каким-то. Поэтому я знаю, ради чего я на все это иду. Давайте, что там надо? Игрушку опять выбирать? Вот пусть на этот раз будет не паук, а пудель. Так можно?

Валентина: Конечно, можно. Образ твоей матери внутри тебя может часто трансформироваться, поэтому это нормально — иногда выбирать разные игрушки.

Тамара: А про портфель и про рост — это тоже нужно на разных консультациях делать? Или как?

Валентина: Чтобы это понять, расскажи: про портфель — это только к маме чувства? Или кто-нибудь дразнил за этот портфель? Или, может, у папы тоже просила цветной красивый ранец, но он тоже отказал?

Тамара: Нет, никто не дразнил. К папе у меня вообще не было мысли обратиться. Покупками всегда только мама заведовала.

Валентина: Хорошо. Значит, проще. Не надо делать стулья с разными людьми. Теперь ещё важный вопрос возраста. У тебя про ранец и про рост переживания были примерно в одном возрасте — 1, 2, 3 класс?

Тамара: Ну да, это все была начальная школа.

Валентина: Отлично. Тогда можно про рост и про портфель с мамой сделать метод пустого стула за один раз.

Если бы про рост, например, было лет в 9, а про портфель, допустим, в 15 лет, то пришлось бы делать отдельные стулья. Это были бы два отдельных торта. Либо за одну консультацию, но по очереди. Если бы у тебя на это хватило сил и времени.

А так торт про портфель и рост один (9 лет, плюс-минус год). И он состоит из двух кусочков (мать и классная).

Сидя на пустом стуле своей матери, Тамара обнаружила полную холодность своей матери к себе школьнице. Она услышала, что, оказывается, про рост мать зло пошутила. Что на самом деле мама вообще не видела проблемы в ее росте. А когда узнала, как сильно, оказывается, дочка переживала про «тетя, достань воробушка», мать от души позлорадствовала. Женщине просто очень не хотелось, чтобы девочка выглядела привлекательно, поэтому ни каблучков, ни цветного портфеля она ей покупать не собиралась.

Холодная, высокомерная, без грамма тепла в сторону дочери.

Снежная королева.

Сказать, что Тамара была шокирована материнским хладнокровием, злорадством, сарказмом, это ничего не сказать.

Тамара: Валентина, а разве такое вообще бывает? Я не почувствовала на стуле матери ни грамма любви в свою сторону. Ну вот ни капельки!!! Вот даже намёка на теплоту нет!!! Словно мы две посторонние конкурирующие взрослые женщины. Только вся власть надо мной у неё.

Я 34 года пыталась выпросить у неё любви. Я вглядывалась в ее глаза с надеждой, а там, оказывается, лёд. Я ожидала, что она пожалеет меня и приедет нянчиться с внуками, а ей просто вообще наплевать на меня. Хоть с внуками, хоть без внуков. Как это вообще? Я не понимаю. Я же по-другому смотрю на своих детей. Меня они хоть и раздражают иногда, конечно, но все же больше я смотрю на них с умилением. С нежностью. Почему у неё не так? Может, я была настолько непослушной девочкой?

Валентина: Вот стоп! Пусть ты бы хоть какой там была непослушной, но позлорадствовать, когда она сломала тебе самооценку про рост, — это уже ты ни при чем. Это уже свойство ЕЁ личности. Очень похоже, что она с тобой начала конкурировать уже в том возрасте.

Тамара: В смысле конкурировать?! Разве мать может конкурировать с дочерью?!!!

Валентина: Конечно.

Через неделю Тамара сказала, что тему стыда за свой рост и нестильную манеру одеваться она выдохнула. Весь фокус ее внимания переместился изнутри маленькой 9-летней девочки в злобную мать.

Тамара: Я поняла, что про рост — это был лишь предлог, чтобы меня укусить. Если бы она сказала не про рост, то придумала бы ещё что-нибудь про волосы, или про ноги, или типа того. Дело вообще не в моей внешности — дело в матери. Но мой стыд за свою внешность сменился растерянностью от поведения матери: как так, почему она так со мной поступала? Этот вопрос я задаю себе снова и снова. И у меня нет ответа. Меня это изматывает.

Валентина: Давай вернёмся к конкуренции между вами.

Конкуренция между матерью и дочерью за трон главной женщины в роду

Конкуренция между матерью и дочерью, между сыном и отцом есть всегда. Разница только в том, насколько она проходит открыто или завуалированно, болезненно или через юмор. Но конкуренция есть всегда.

Сначала важно выиграть конкуренцию у родителей, а лишь потом — у равных по возрасту (то есть сиблингов: братьев и сестёр, одноклассников и коллег по работе). Так как от равных победа не усвоится, пока родитель не признал превосходство своего ребёнка над собой.

Так мужчина может пытаться всю жизнь конкурировать со всеми мужчинами вокруг через деньги, медали, марки авто, количество женщин, размер дома, через что угодно. И все лишь потому, что его отец не признал успехи сына ВЫШЕ своих достижений. Но все будет мимо, пока ОТЕЦ не скажет: «Сын, вот В ЭТОМ деле ты меня обогнал, молодец».

Представьте родовую систему, например, из 4 поколений. Допустим, клиентка — 35 лет. У неё есть мама — 60 лет. Бабушка — 85 лет. Есть дочка — 10 лет.

Итого 4 женщины.

Негласно, представьте, что есть трон главной женщины в роду. И на нем восседает одна из ныне живущих. У неё вся власть. Ее слово последнее. Ее нельзя расстраивать. Именно у неё все собираются на праздники. Она владеет большей частью имущества. Может делиться финансами с остальными по своему усмотрению. Она считает возможным всем давать советы, выносить оценки.

Именно эта женщина легко скажет:

— твой муж себя сейчас неправильно ведёт, куда ты смотришь?

— что это он лежит на диване? Пошёл бы лучше сделал…

— и детей своих ты разбаловала, они тебе на шею скоро сядут;

— ты неправильно распоряжаешься своими деньгами;

— ой, что ты там опять придумала себе какое-то хобби, учебу, психолога, деньги с тебя только там выкачивают;

— зачем тебе все эти диеты и косметологи, вечно ты фигней страдаешь;

— вот вспомнишь мои слова.

Это типичные фразы женщины, которая завуалированно даёт понять: «я тут главная, слушай меня, я лучшая жена, чем ты, я лучше умею воспитывать детей, чем ты, я здесь самая-самая. И это место уступать не собираюсь.

Трон мой. Я его без боя не отдам. А чтобы мой трон был незаметный и неприкосновенный, я накину на него пушистый плед с надписью: “Я же о вас забочусь, исключительно из любви, я только добра вам желаю”. А если вы меня обидите, то у меня сразу будет инсульт, инфаркт, давление и камни в желчном пузыре зашевелятся. Причём все это одновременно. И вы должны чувствовать себя в этом виноватыми. И пусть вам будет стыдно пытаться свергнуть меня с трона».

В идеале, в здоровом варианте — это когда на «троне главной женщины в роду» сидит женщина детородного возраста. То есть в нашем случае это та, которой 35 лет, а не 60 и не 85 лет. Это крайне важно, так как именно эта женщина максимально соответствует времени. А значит, она уже лучше разбирается в современных законах, в медицине, в лекарствах, в образовании, в психологии, в современной бытовой технике, в гаджетах.

Именно поэтому она уже примет лучшее решение за всех: в какой город всем переезжать, какое имущество надо менять, в каких больницах лечить старших, в каких учебных заведениях учить младших. Как правило, именно она способна максимально зарабатывать среди других женщин в своём роду. Поэтому она обязана быть у руля.

Как волчью стаю должен вести самый сильный вожак, а иначе вся стая вымрет, так и локомотив родового поезда должен быть самым мощным среди остальных вагонов.

Полное отрицание конкуренции говорит только о том, что у человека недопрожита конкуренция со своим родителем того же пола.

Но старшие женщины, как правило, трон уступать не хотят своим дочерям. А уж тем более невесткам. Дары к ногам — это да, могут принимать. Подарки, поездки, деньги, ежемесячное содержание, лечение, санатории — ладно, так и быть, давай. А вот перестать лезть с советами, которых не просят, — это очень тяжело: «ты пропадёшь без моей мудрости, вспомнишь мои слова потом».

Старших женщин, которые принимают, что теперь их задача — это сидеть с мужем на лавочке, любоваться закатом, восхищаться птичками и природой, при этом не пытаясь рулить событиями и жизнями других людей, — одна из ста.

Причём все оставшиеся 99 человек абсолютно уверены, что совершенно не вмешиваются в жизнь своих детей. Кто угодно, только не я.

Я — молодец. Я точно среди этого 1 %.

Невероятное количество разводов происходит по причине конкуренции между матерью и невесткой, матерью и дочерью.

Примерно та же модель конкуренции работает не только между женщинами, но и между мужчинами.

И этих женщин на троне тоже можно понять. Непонятные слова про «личные границы» им неведомы. «В смысле не лезть в твою жизнь? А где граница между твоей и моей жизнью? Я же о тебе переживаю, значит, обязана тебе это сказать».

Но личные границы — это уже другая тема.

Почему нам сложно провести границы между нашей жизнью и жизнью близких?

Почему люди считают своей святой обязанностью вмешиваться в жизни близких?

Почему так сложно разобраться в этих модных идеях про личные границы?

На самом деле все просто.

Как мы все выросли? Вспомните себя. Была ли у вас своя собственная комната? Не одна комната на двоих-троих детей, а вот прям ваша. Могли ли вы закрыться в своей спальне на защелку? Стучались ли к вам в комнату родственники? Был ли свой собственный шифоньер? А если и общий с кем-то, то были ли полки только ваши, на которых никто не может ничего трогать без вашего разрешения?

Был ли ваш письменный стол, где только вы могли делать уроки или играть? А если нет, то были ли хотя бы ящики в столе, которые были исключительно ваши? Была ли ваша одежда только ваша или ее мог надеть ещё кто-то? Обувь? Ваши игрушки?

Отсутствие материальных физических границ порождает их отсутствие и внутри нас. Если у сестёр, например, были общая комната, шифоньер, стол, одежда, то во взрослом возрасте человек феноменальным способом как-то так организует свою жизнь, что в его быт будет постоянно кто-то вторгаться. То родственники, то бесконечные гости будут жить в его квартире. То кто-то возьмёт в долг и не вернёт. То такая сестра будет вечно кого-то содержать или сама быть уверенной, что ее кто-то должен содержать. Она то вечно кого-то будет спасать, то раздавать советы, то мучиться от чужих советов и оценок.

Вот такие последствия у общих полок в шифоньере.

Если же у ребёнка в комнате было своё пространство, то почти всех гостей он отправит жить в отель. И почти никогда не будет давать и брать в долг. «Твоя жизнь — моя жизнь» — они видят иначе, чем дети коммуналок.

Какой выход? Даже при любых стесненных условиях искать неприкосновенные участки пространства и имущества, которые у ребёнка никто не имеет права трогать без его разрешения.

Эта кружка только твоя. Эта полочка для игрушек только твоя. А эта косметичка только моя. Хоть мы и спим все в одной комнате, но на твою кровать никто имеет права садиться без твоего разрешения. Все должны уважать тебя и твоё имущество (границы). А ты должен уважать мои вещи.

И раз эта игрушка твоя, то твой брат или ребёнок в садике не имеет права брать ее, если ты будешь против. А если кто-то взял, ты имеешь право ее забрать сам или с помощью взрослых. Но и чужую игрушку ты не можешь взять без разрешения хозяина.

И ты имеешь право на свои секреты. У тебя могут быть тайны, общие с папой, но в секрете от меня. И наоборот.

Конечно, 95 % всех советских людей выросли по-другому. Время было иное. Не до границ тогда было. Поэтому наши мамы и папы, тещи и свекрови, бабушки и дедушки проезжаются танком по нашим границам. Вмешиваются, разводят семьи, выносят приговор, когда внука рожать, а когда сделать аборт, выносят вердикты, нужен ли такой муж или нет.

Ко мне иногда мамы приводят на терапию своих взрослых дочерей и ставят задачу: «чтобы я ее вразумила, что такой муж ей не нужен». Это было бы забавно, если бы не было так печально.

Лет 50–100 назад действительно было другое время. Границы дорог были не особо важны. На танке можно и не по дороге ехать, а хоть где. И на лошади скакать хоть по полю, хоть по лесу. А сейчас уже изобрели машины, понадобились границы для этих дорог. Чем выше скорости, тем важнее, чтобы крепче были обочины дорог. Чем быстрее развивается человек, тем более прочными должны быть его границы невмешательства в его жизнь.

Раньше большая семья из многих поколений, живущих в соседних домах и одном огороде, действительно способствовала выживанию. Властные немногословные строгие бабушки и дедушки должны были быть такими для выживания рода в те времена.

Некогда разглядывать было, почему опечалился один ребёнок или разозлился второй. Нужно было быстро отдавать команды: чтобы один принёс ведра воды из реки, а другой наколол дров. Иначе было просто не выжить.

Сейчас же совместное проживание, наоборот, очень тормозит развитие новых поколений.

Очень много людей на терапии, оборачиваясь назад, расценивают момент уезда от родителей, особенно в другой город, как один из самых ценных и судьбоносных моментов в жизни.

А многие так на это за всю жизнь и не могут решиться.

И это тоже вопрос к родителям. Кто-то должен первым взять в руки ножницы и перерезать пуповину. Вы видели когда-нибудь, чтобы родившийся ребёнок сам перегрыз пуповину? Конечно, нет. Это задача старших. Родители должны отодвигать своего ребёнка от себя, а не ждать, что он сам это сделает.

Если гнездышко тёплое, крылышко мамы мягкое, червячков в клювик носят, то нормальное желание птенца — сидеть тут и дальше. Вопрос не к птенцу.

Рядом с сытым птенцом маме придётся ненадолго побыть ведьмой. И выкинуть-таки наконец любимое чадо из гнезда. Желательно не резко, а с подготовкой: вот листья осенние полетят — и червячков тебе, сынок, больше носить в клюв не буду. Карманные деньги в 18 лет давать перестану. А когда вербы распустятся, тогда уже под крылом согревать перестану. Готовься. А как опята вырастут, тут уже выпихну тебя из гнезда совсем. Сразу после института тебе придётся съехать с этой квартиры.

Мать не может быть всегда феей, она иногда обязана быть и ведьмой для ребёнка.

Отец не должен быть только Дедом Морозом для своего ребёнка, он иногда обязан быть и Карабасом-Барабасом.

Главное — не перестараться со строгостью к детям. Лишь щепотка соли улучшает блюдо.

Люди советских поколений совершенно не виноваты в том, что не разбираются в личных границах, в сепарациях и в тонких материях. Строить скоростные трассы — это уже наша задача. Наверняка наши дети будут строить какие-нибудь воздушные коридоры для летающих машин и так же упрекать нас в консервативных взглядах на взаимоотношения людей.

Как расставлять границы, если семья живет на территории родителей?

Ещё один вариант, когда непросто разобраться с троном главной женщины или главного мужчины в роду, — когда взрослая женщина репродуктивного возраста живет на территории своей мамы или свекрови. И как тут?

Мама — хозяйка территории, а значит, имеет полное право устанавливать правила на этой территории: как убираться на кухне, как поднимать крышку унитаза, как хранить продукты в холодильнике и во сколько все должны ложиться спать в этом доме.

Как хозяйка территории она имеет на это полное право.

Однако она не имеет права вмешиваться в отношения между мужем и дочерью, в воспитание внуков. «Ты не так купаешь ребёнка», «почему твой муж так долго задерживается на работе?», «вы тратите деньги на всякую ерунду» — это явное вторжение в отношения.

Бывает, конечно, совсем непросто разделить «я главная на этой территории» и «я не вмешиваюсь в ваши отношения».

Вот, например, бросает зять одежду по дому. И что?

И тут важен один принципиальный момент по делению отношений.

1 вариант: «ДОЧЬ, скажи своему мужу, чтобы он убирал за собой одежду» — это хоть и полноправная защита своей территории, но ВТОРЖЕНИЕ в их отношения.

2 вариант: «ЗЯТЬ, я хочу, чтобы в МОЕМ доме было чисто, убирай за собой одежду сразу» — здесь уже нет вторжения в отношения и есть защита своего комфорта на своей территории.

То есть важно пытаться максимально не допускать ТРЕУГОЛЬНЫЕ отношения, а лишь выстраивать ПАРНОЕ общение.

Если вы все же оказываетесь втянутыми в треугольные разборки, например, «мама, мой муж мне про тебя сказал, что ты… зачем ты так сделала…», то ВСЕГДА наступает токсичное отравление для всех троих.

Очень желательно обрубать эти треугольники: «Мои взаимоотношения с твоим мужем я готова обсуждать только с ним, но не с тобой».

Если же треугольные отравляющие диалоги повторяются снова и снова, то единственный вариант выхода — это собираться всем троим вместе и говорить обо всем. То есть не два человека говорят за спиной у третьего, а три человека вместе говорят друг другу свои пожелания. Это, конечно, никто не захочет делать, однако кому-то придётся начать этот процесс, если есть желание прекратить отравления в отношениях.

Вообще, задача первого года совместной жизни любой новой пары — это войти в полное слияние, а значит, полностью отделиться от своих первых семей. Если же молодая пара осталась жить на территории одних из родителей, то шансы на здоровые отношения в паре сразу сокращаются раз в 10.

Мама, а ты выйдешь за меня замуж, когда я вырасту? Комплексы Эдипа и Электры. Сексуальные реакции между родителями и детьми

Конкуренция между матерью и дочерью, между сыном и отцом есть всегда.

Разница только в форме ее проживания.

У многих людей, близких к религиям, к духовным практикам, идея о конкуренции противоречит мировоззрению.

Концепции, что мы все частички Бога, все братья и сестры, что всего в мире достаточно и всем хватит и тому подобное, конечно, неоспоримы.

Важно разделить понятия: тело, разум и душа.

Для души конкуренции, возможно, и нет. Но для тела она точно есть.

Если тело обжигается о сковородку, то это больно. Даже если Душа в этот момент верит, что все к лучшему происходит. Даже если разум говорит, что через пару недель ожог заживет и даже не вспомнишь про него. От всех этих аргументов ране легче не становится.

Тело живет по своим законам. И у тела конкуренция есть.

Обычно конкуренция обостряется, когда ребёнок достигает половозрелого возраста. То есть в подростковом возрасте. Но бывает, что у родителей она включается значительно раньше. Такое явление реже, но все-таки происходит.

Помните своих малышей года в 3–4? Сын так забавно пытается отгонять папу от мамы, когда папа ее обнимает. Ребенок так искренне рыдает в этот момент от горя. Родители обычно умиляются, удивляются, подмигивают друг другу и улыбаются. Это выглядит забавно для взрослых.

Зигмунд Фрейд этот феномен назвал «Комплексом Эдипа» у мальчиков и «Комплексом Электры» у девочек.

Его ТЕОРИЯ ИНФАНТИЛЬНОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ заключается в следующем.

Каждая девочка растёт, изначально уверенная, что когда она вырастет, то папа станет ее мужем. Аналогично мальчик уверен, что женится на своей маме. Примерно в 3–4 года ребёнок понимает, что этого не случится никогда. Причём потому что есть конкурент! Это одна из глубочайших трагедий, которую проживает маленькая Душа. В этот момент им кажется, что мир рухнул.

Это первый период обострения конкуренции. Но трагично здесь его переносит только малыш. Он ещё не хочет сдаваться. Он пытается обнимать маму как можно чаще, выгонять папу из кровати, требует, чтобы мама спала в кроватке только с ним.

А вот подростковое обострение конкуренции чаще проходит более болезненно для родителей, чем для детей. Допустим, маме уже лет 45. И тут начинает в лифчике по дому зажигать подросшая доча. Ее тело несравнимо с телом 45-летней женщины. Кожа упругая, грудь высокая, стройная, волосы ещё ничем не испорчены.

И если, не дай Бог, дочь ещё и блинчики приготовит вкуснее матери, то тут могут начаться эмоциональные взрывы у старшей женщины.

И хотят отец и братья или нет, но биологически у всех мужчин в доме начнёт включаться возбуждение на молодую девушку. Мужчины будут изо всех сил стараться этого в себе не замечать, подавлять, стыдиться или чаще даже искренне типа верить, что возбуждения нет. Но с биологией ничего не поделаешь.

Мужу все меньше хочется смотреть на раздетую жену, либидо резко падает.

Либидо — жизненная энергия, она же сексуальная энергия.

Жена даже если умом это все и не раскладывает по полочкам, но интуитивно ее Душа понимает, что происходит в доме. И она начинает потихонечку звереть на дочь: не так убралась, не с теми гуляешь, не так накрасилась, обойдёшься без покупки этих туфель.

В подростковом возрасте наступает 2-я фаза комплекса Эдипа или Электры. Бессознательно дочь пытается соблазнить отца, а сын — свою мать.

Как бы грубо и странно это не звучало.

Я уже рассказывала о данном феномене в прошлой книге «12+13» (https://clck.ru/35s2AE), рассматривая сексуальные реакции между братьями и сёстрами.

В данной же книге рассмотрим чуть подробнее это же явление между родителями и детьми.

У нас есть Душа, разум и тело.

1. Разум говорит: нельзя, табу, инцест приводит к больному потомству, к тюрьме и социальному презрению.

2. Душа изо всех сил не хочет признаваться, что глаза хотят разглядывать обтягивающее нижнее белье родственника. Душа отчаянно пытается не помнить эротические сны между близкими родственниками.

3. А тело просто реагирует возбуждением. В каждую клетку нашего тела встроены механизмы конкуренции между двумя самками за самца. И наоборот. Если вы видите лимон, вы не можете контролировать своё слюноотделение. Так же тело отца будет выбрасывать гормоны, когда видит молодое тело дочери. ЭТО НОРМАЛЬНО!

Очень большое количество клиенток, которых в принципе никогда отец не бил, вспоминают эпизоды, что была одна пощёчина или одно избиение отцом, и именно в подростковом возрасте. И когда клиентки убирали это болезненное воспоминание через метод пустого стула, в 99 % случаях на стуле своего отца они чувствовали очень конкретное сексуальное возбуждение.

То есть отцы уже воспринимали дочерей как женщин. Которые где-то там ходят и с кем-то там по вечерам гуляют. С какими-то, видите ли, парнями. Отцы никогда себе, конечно, не признаются в этом, но их реакция ударить дочь была больше из ревности, чем из переживаний за неё.

Если у человека стоит запрет на возбуждение, то он будет ненавидеть того, кто его возбуждает.

Лучше я тебя ударю, чем признаюсь, что хочу тебя.

Возникает цепочка чувств: возбуждение — страх — стыд — злость.

С матерями ситуация схожа. Они чрезвычайно часто повторяют сыновьям, что и эта девушка тебе не подходит, а вот та ещё хуже. И вообще, жена твоя готовит плохо и пол мыть не умеет, и ребёнка вашего не так воспитывает.

Чистая женская конкуренция за титул «кто здесь самая главная женщина в твоей жизни, мой сыночка?!».

Какой же выход?

А выход есть.

ЧУВСТВОВАТЬ и ДЕЛАТЬ — это два РАЗНЫХ глагола.

Мы имеем право на ЛЮБЫЕ ЧУВСТВА, но НЕ НА ЛЮБЫЕ ДЕЙСТВИЯ.

Можно замечать своё возбуждение, но реализовывать его с законным партнером. Можно возбуждаться на каждый второй движущийся объект противоположного пола, но возвращаться к жене или мужу и радоваться жизни с ним.

Самая тяжелая и важная часть — это не пытаться спрятать своё возбуждение. Да, оно есть. Значит, мое тело здорово.

Биология, ничего личного.

Как договориться между телом, душой и разумом женщине?

По статистике, 80 % женщин никогда не испытывают оргазм. И причина в первую очередь в нашем воспитании. Да и во взрослом возрасте нам непонятно, как относиться к своему и чужому возбуждению. С детства мы запомнили все только одно: тема сексуального возбуждения — запретная и очень стыдная.

И все!

Нет, не все.

Давайте разбираться.

Самое первое сексуальное возбуждение каждый ребёнок испытывает с рождения. Фрейд назвал его словом либидо (это сексуальная энергия, она же жизненная энергия). Только у малыша, в отличие от взрослого, возбуждение не локализовано в гениталиях, а распределено по всему телу. Ребёнок испытает точно такое же приятное ощущение, когда вы гладите его по спинке, почёсываете затылок.

Лишь к подростковому возрасту участки тела становятся более четко распределены по зонам реагирования. А малышу везде примерно одинаково приятно.

Важно понять и принять сам факт: что сексуальное возбуждение дети испытывают впервые в самом раннем возрасте. И, соответственно, рядом со своими ближайшими родственниками.

Здоровое тело, которое ещё не нахлобучили стыдными запретами, будет сексуально реагировать, даже если об косяк двери спиной почешетесь. Телу вообще безразлично, обо что или об кого возбуждаться. Это просто реакция на прикосновение.

Итак, как же научиться обращаться со своим возбуждением?

Давайте разбираться по пунктам.

Как договориться между телом, душой и разумом мужчине?

Аналогично у мужчин.