Северное сияние

Валентина Горак

Эта книга посвящена Северу, суровому и прекрасному. И, конечно же, его людям, простым, добрым, верным своему родному краю и понимающим его особенную красоту.

Гл.6 СИРЕНЕВАЯ СКАЗКА

Поднимались по Витиму к Маме. Для Лики Витим навсегда останется сиреневой сказкой. У этой реки не зря было мужское имя. Неширокий, но со скалистыми берегами, стремительный, с настолько мощным течением, что суда вверх по течению идут почти что шагом. Зато обратно их движение по реке напоминает полёт. За две вахты река выталкивает любое судно из себя, как пробку из бутылки, так не любит чужаков. Сиреневый красавец, одним словом, к тому же капризный.

Почему же всё-таки сиреневый? А вот закрался этот цвет в подсознание: яркий, насыщенный, счастливый! А составляли его и зелень берегов, от глубоко тёмно-зелёного оттенка, до легко, ярко, светло-салатового, и утренний восход, нежно-нежно розовый, и небо в полдень, прозрачно-лазоревое. Как-будто ребёнок взял акварельные краски с богатой палитрой и, не задумываясь о бренности земного существования, ничего о нём ещё не ведая, обмакивает беззаботно кисточку то в ярко-красный, то в радостно-зелёный, то в беззаботно-розовый, то в солнечно-жёлтый… А, в результате, возникает ощущение счастливого сиреневого, цвета романтики, желания объять весь мир, жить и любить!

Север! Ну почему ты такой разный? И видишься то прекрасным исполином, то несчастным, промёрзшим, голым и босым сиротой? И не в такие ли минуты светло-печальных раздумий о судьбе этого огромного ареала, под названием Север, вызревало в душе Лики решение остаться здесь навсегда, внести, так сказать, посильную лепту…

«Господи! Лика! О чём ты? Какая лепта? — скажешь ты себе через двадцать восемь лет. — Разве от тебя зависит хоть что-то в этом мире? Разве пришло твоё время? Или время этого исполина, под названием Север, заснувшего на миллионы лет среди льда и белых-белых, как всё неизведанное, снегов? Разве пришло время таяния ледников?!!»

Как бы то ни было, но этот рейс на Витим, Лика всегда вспоминает, как нечто особенное, по сравнению с тем, что стало происходить потом. На судне царило полное спокойствие, порядок, даже какая-то речная идиллия. Экипаж казался настолько идеально подобранным, дружески настроенным, что Владимир Иванович нет-нет, да сплёвывал через левое плечо и даже крестился украдкой, хоть ни во что толком не верил, когда слышал то добрый смех, то незлобливое подначивание, то дружеские приколы, заканчивающиеся, как правило, сдержанно-радостным ржаньем. Двух молодых и красивых женщин, так неожиданно и так кстати появившихся на судне, все яростно любили, правда, разною любовью. Перед одной благоговели, для другой готовы были на всё, лишь бы… да хоть бровью повела.

И этот ослепительно-сиреневый красавец Витим и эти мужчины, так красиво и достойно делающие свою не простую, мужскую работу, бесконечно восхищали Лику. Ей уже не казалась трудной её собственная работа на кухне, и она уже не жалела, что согласилась с предложением Пети поработать поваром. Ведь она должна увидеть Лену всю, целиком, теперь уже точно должна! Да если всего лишь один её приток так хорош, то что же вся она?

Быстро скатились по Витиму назад в Лену. После сумасшедшего полёта вниз по течению мстительного Витима, как в стоячую воду плюхнулись в Лену. Однако очухались, отдышались и бодро потянулись, теперь уже, вверх по течению, в Осетрово, под погрузку. Ещё до прихода на нефтебазу, по рации сообщили, что арктическая навигация открыта и назначение их следующего груза — порт Тикси!

Иваныч с Бузукой потирали руки, были довольны и остальные члены экипажа. Ещё бы, арктический рейс, это для речника всё: и выполнение плана, и премии считай в кармане, а с ними почёт и уважение, с грамотами и наградами в конце навигации, да и другие респекты, не такие официальные, о которых, впрочем, чуть позже.