Лабиринты души. Новелла

Валентин Колесников, 2023

В новелле “Лабиринты души” раскрываются сюжеты бесконечных реинкарнаций души человека и его сознания на примере приключений в борьбе за выживание на земном жизненном пути с в незапамятные времена и до наших дней…

Глава 2

Шли годы. Он встретил ее у стены дворца. Девушка сидела на камне рядом с полными корзинами овощей. Маркус взглянул с любопытством на вьющийся водопад золотистых волос и остановился, чтобы передохнуть и разглядеть ее.

Он снял с плеча корзину с уловом, который нес на кухню во дворец.

Ему вдруг захотелось пошутить с девушкой, подразнить ее.

— Эй, — окликнул он, — а где твой ослик?!

Девушка подняла на него свои миндалевидные глаза и внимательно взглянула.

Маркус разинул рот. Смешливые слова застряли в горле, девушка была прекрасна. Как ангел спустился с небес на землю, чтобы украсить собой благоухание цветов, и пение птиц, так прекрасны были ее глаза и голос.

— Ты, рыбак, отпусти рыбу в море и помоги донести эти овощи на кухню.

— Я как раз туда иду.

Он взял корзину с рыбой на правое плечо, а в свободную левую руку две корзины овощей. Девушка с любопытством наблюдала за живой пирамидой из корзин рыб и овощей и звонко засмеялась, это было смешно.

Маркус медленно повернулся в ее сторону и сказал:

— А теперь веди меня.

И тяжело ступая двинулся за девушкой. Их встретил старший повар в белом колпаке и халате с огромным ножом в руке.

— О, наконец-то, — он был куплен царем у работорговцев и за хорошую кухню царь даровал ему свободу, но повар остался служить.

— Предупреждаю Маркус, это моя невольница! — сказал дружеским тоном он.

— Герк, я не собираюсь еще жениться, — отшучивался Маркус.

— Ну, ну, смотри, — и обращаясь к девушке, — Диана, а ты неси корзины к котлам.

Диана подхватила овощи и тяжело вошла в проем двери.

Маркус с любопытством проводил ее взглядом, полным нежного участия, как будто мысленно находился рядом и помогал справится с тяжестью корзин.

— Эта девушка дорого стоит, — не унимался Герк, — я купил ее у голландских работорговцев и продавать не собираюсь. Дочь вождя! — с гордостью сообщил он.

— А кто ее отец? Вождь, какого народа?

— Македонии, соседей греков.

— Союзники Рима? — спросил с настороженной ноткой в голосе Маркус.

Герк многозначительно выдержал паузу, затем солидно повернул полное тело и скрылся на кухне.

Маркус взял опустошенную корзину, направляясь к выходу, но тихий голос его позвал:

— Эй, рыбак!

Он обернулся, в проеме двери в переднике и длинной юбке стояла девушка

— Приходи к морю вечером! — сказал он, — посмотрим на звезды.

Она чуть кивнула головой и еле слышно, почти шепотом ответила:

— Приду.

Сердце Маркуса бешено застучало в груди, еле сдерживая дрожь, он нервно и быстро вышел. Задыхаясь от волнения, не глядя куда идет со всего быстрого шага попал под мчавшуюся лошадь. Животное стало на дыбы, исступленно заржав. В ущелье узкой улочки эхом раздался свист хлыста. И не успев понять, что происходит Маркус ощутил жгучую боль от прикоснувшейся к лицу сыромятной полосы кнута. И только тогда он посмотрел в сторону наносившего удары богатого грека в воинской одежде, стоящего на скрипящей боевой колеснице. Маркус отошел назад и поклонился. Но пыл закаленного в боях солдата распалился от этого еще больше.

— Ты, жалкий плебей! — орал воин, — ты знаешь кого остановил?!

Маркус разозлился, и, прежде чем получить очередной удар, схватил за руки разгневанного человека. Но, злой и воинственный ездок хватил рыбака кулаком по лицу.

Маркус устоял, сплюнул кровь и отшвырнув пустую корзину поднял воина на руках над своей головой. Лошадь покосилась на сцену борьбы, рванулась бешено вперед. У ездока вожжи были обмотаны вокруг правой руки, и воин с грохотом бронзовых доспех о мостовую потащился следом за колесницей, затем молниеносно очутился под колесами. Клочки окровавленного тела разметались по узкой улочке, страшным кровавым следом отмечая последний боевой путь ездока.

Маркус, отряхнув пыль с грязной туники, бросился бежать прочь от ужаса.

На пороге хижины его встретила мать. Он молча отдал ей вырученные за рыбу драхмы, стараясь быть тени, чтобы мать не увидела красную кровавую полосу на лице. Но зоркие глаза уже успели заметить ссадины на теле сына.

— Сынок, что-то случилось? Ты весь не в себе, — мать тепло встретила взгляд сына и мягким тембром голоса продолжила:

— Расскажи мне все.

— Нет, мама, ничего страшного.

Он повернулся и быстро удаляясь к морю спросил:

— Отец давно в море?

— Да, будет к вечеру!

Маркус встревожено шел берегом к тихой лагуне, скрытой мощным пластом вулканической застывшей магмы. С плоской вершины ее, подковообразной скалы, была видна даль моря и редкие утлые суденышки рыбаков.

Маркус, как был в тунике и сандалиях вошел в море, и в одежде поплыл морем, огибая подковообразный выступ. Вскоре он добрался до скрытого пляжа и там только, лежа на песке пришел в себя. Как за щитом, защищаясь от всего мира справа и слева стеной стояла полукруглая стена, обрывом уносясь ввысь. У подножия этих выступов бешено пенилось море, вгрызаясь волнами в черноту застывшей магмы.

Шум моря, усиленный природной акустикой, крик чаек, пережитое, отошло прочь. Приятная пелена усталостью укрыла тело, пришел сон.

Маркус очнулся только с лучами заходящего солнца. Вспоминания прошедший ужас дня, он как ужаленный понял, что сегодня у него будет Диана. Быстро раздевшись, он зажал узел одежды в левой руке и вошел в воду.

Выбравшись на берег, Маркус оделся, обул сандалии и пошел по усыпанному галькой пляжу в направлении видневшейся пристани Трои.

В лучах заходящего солнца медными казались строения, башни, крепостные стены города. Шумно и спокойно плескались волны. В тихом морском воздухе, вечерней прохладой дышал ветерок. Его ласкающие прикосновения убаюкивали сознание, которое в тревожном предчувствии и чего-то так напряженно. У черного камня, изрытого пористой поверхностью, шершавой кожицей, покрывающей всю глыбу, стояла девушка. Стройная, как статуэтка была видна ее фигурка, издали, идущему к ней на свидание Маркусу.

— Диана, — остановившись в метрах десяти окликнул молодой рыбак, боясь, что видение исчезнет, растает.

— Да, это я, — ответила, тревожно девушка, — ты ждешь кого-то еще?! — спросила она насмешливо.

— Нет, — он подошел ближе, — я просто не могу еще поверить, что ты здесь, что этот старик Герк тебя отпустил.

— Нет, он меня не отпускал, — глухо ответила она.

И тут только, подошедший Маркус разглядел на руках ее синяки от побоев. Голос девушки дрожал.

— Он бил меня, принуждал к любви. Я сбежала.

Маркус обнял ее. Я сбежала. Маркус обнял ее. Прижал к своей груди. Стал гладить золотистые волосы, утешать девушку словами:

— Я выкуплю тебя.

— Нет, не выкупишь, — встревожено ответила она.

— Почему? — Он отстранил ее и заглянул в заплаканные глаза.

— Он бил меня потому, что приходили солдаты и допрашивали его.

Маркус встревожился.

— Что мог повар сделать?

— Они расспрашивали его о тебе. Они думали, что Герк спрятал тебя.

— Что за чепуха?

— Это не чепуха. За смерть солдата карают галерами. За смерть военачальника бросают львам. Я боюсь за тебя!

— Но почему они искали именно меня?

— Потому что тебя видели.

Она вдруг обхватила Маркуса за шею, стала целовать в губы, глаза. Прикасаться заплаканной влажной щекой к его губам.

Маркус лихорадочно, почти в бессознательном порыве стал ласкать ее тело, волосы, ноги. Время прекратило свое существование для них, для двоих влюбленных сильных и красивых людей. Когда далеко за полночь, в бликах костра, утомленные влюбленные любовались друг другом. Свет пламени оживлял причудливые тени бликами отражаясь в шумящих волнах. Когда звезды обозначили бездну бесконечного пространства над ними, Диана вдруг сказала:

— Любимый мой! Маркус, поклянись. Поклянись, что ты никогда, никогда не разлюбишь меня. Поклянись нашей любовью.

— Клянусь, Диана, что во имя моей любви к тебе я никогда, никого не полюблю так как тебя. Тебя единственную, неповторимую, мою любовь!

У девушки выступили слезы. Ее трепетные миндалевидные глаза излучали такую страсть, такую привязанность, что истинно их могла разлучить только смерть.

— Любимый, мой отец грозный царь Македонян. Он даст нам все. Спаси нас. Давай уйдем от этих мест.

— Как? На отцовском суденышке далеко не уйдем, да и к тому же он должен что-то есть.

— Давай построим плот или еще что-то сделаем.

— Знаешь, что? — вдруг сказал он, — давай захватим корабль и уплывем прямо с рабами к твоему отцу. За твое спасение они все получат свободу.

— О, это идея. Ты очень умный, Маркус. Диана с восхищением смотрела на него, как на любовника своего спасителя и надежную защиту.

— Стоять на месте! — Громовой голос неожиданно прогремел в ночи и блики костра осветили возникшее из тьмы лицо сторожевого патруля.

— Да тут беглец Маркус. Он убил Григориуса, полководца, — узнал один из солдат.

— Взять их! — скомандовал офицер. Солдаты схватили влюбленных.

— Эту рабыню Герку отправить немедленно. Пусть решает, что с ней делать.

— Не прикасайтесь ко мне, я принцесса царя Македонии.

— Ты бесправная пленница-рабыня. Если не умолкнешь, заткнем рот тряпкой.

Маркус вскочил на ноги и хватил ближнего воина зажатым в руке камнем. Солдат упал без чувств, остальные два молниеносно скрутили руки рыбаку и поставили его на колени перед офицером.

— Знаешь, что тебя ждет! — сказал повелительным тоном командир патруля.

— Я тебе не завидую.

— Отпусти его! — повелительно громким голосом выкрикнула Диана. — Меня похитили работорговцы с Неаполитанского дворца. Мой отец отблагодарит вас, если вы нас доставите в Македонию.

— Заткни ей пасть, — зарычал пришедший в себя солдат. Его зловещий оскал, криво улыбавшегося рта, и налитые кровью глаза, ненависть, сквозившая во всем теле, делали воина изваянием преисподни. Он подобрал валявшийся рядом меч, утирая запекшуюся на щеке кровь, двинулся на связанного по рукам и ногам Маркуса. Офицер рукой преградил ему путь.

— Пусти, Галлий, я должен отомстить!

— Нет! Это приказ!

Офицер решительно повторил приказ. Воин успокоился.

— В тюрьму их.

В зловонном помещении стонало еще двое узников, куда втолкнули Диану и Маркуса. Галлий со связкой ключей закрыл решетчатую дверь камеры. Запирая ее на ключ, подозвал Маркуса. Рыбак подошел.

— Сегодня ночью я вас вызволю, не спи! — шепотом сказал он, и чтобы отвлечь стражу громко выкрикнул:

— Завтра тебя повесят, моли богов, чтобы тебя сослали на галеры.

Круто развернулся, гремя ключами удалился, унося с собой коптивший факел и последний свет. В кромешной вонючей тьме Маркус отыскал Диану, обнял ее и они сели на пучок сгнившей трухи, которая была раньше соломой.

Маркус тихо шепнул девушке:

— Галлий сказал, что спасет нас. Наверное, хочет выкуп от твоего отца.

— Я буду молить богов. — Ответила шепотом Диана. Глубокой ночью, сквозь дремоту, до Маркуса донеся легкий шорох. Галлий стоял рядом и приложив к губам палец, в бликах факела за решетчатой дверью хорошо были видны его знаки, прошептал:

— Наденьте эти плащи и за мной, только тихо. Беглецы последовали за своим спасителем. Осторожно передвигаясь по тюремным ступеням лестницы, ведущей узким проходом наверх. У верхней ступени спала охрана. Осторожно все трое проскользнули на воздух. У Дианы закружилась голова. Смрад подземелья отравил дыхание и первые глотки чистейшего воздуха, смешанного с благоуханием цветов пьянил, как доброе вино. Она облокотилась на плечо Маркуса, чтобы не упасть, и найдя сильную опору удержалась на ногах. Ускоряя шаг, беглецы направились к морю…

Там на волнах покачивалась лодка с двумя веслами. В дали, под слабым тусклым светом звезд, Маркус различил покачивавшуюся на волнах галеру. Когда лодка отчалила, Галлий сказал не таясь.

— Сколько отец заплатит нам?

— Все зависит от того какими ты нас доставишь к нему! — ответила Диана. Она обрела уверенность принцессы, привыкшей с детства приказывать и повелевать.

Галлий ощутил железные нотки в голосе девушки и ответил сдержанно:

— Моя принцесса, я изменник и мне за измену полагается виселица, я клянусь, что ни один волос не упадет с вашей головы. А что делать с этим плебеем? — указав кивком головы на Маркуса, спросил Галлий.

— Он поедет со мной ко дворцу и, если, что-то случится с ним в пути, не видать вам выкупа, я последую за ним следом.

Офицер, молча и зло греб веслами. В душе он ненавидел рыбака, завидовал ему и на супясь молчал.

На галере их подхватили сильные руки солдат. Галлий отвел Диане и Маркусу каюту, у двери поставил часового. Затем взобрался на мостик и скомандовал:

— Курс не Неаполь.