Ясновидящая-2

Вадим Федоров, 2021

Продолжение повести "Ясновидящая". Во второй части речь идёт не только о Наталье Васильевне. С феноменом ясновидения сталкиваются баба Зина и бравые сержанты, Шалимов и Куций.

5. Наталья Васильевна и бандиты

У мужа Натальи Васильевны случилась неприятность. В профессии адвоката такие неприятности случаются постоянно. И дело даже не в том, что ты проиграл дело — от этого никто не застрахован. Неприятность заключалась в том, что клиент почему-то решил, будто виноват в проигрыше именно Юрий Викторович. Да. Ни судья, ни сам ответчик, а именно Юрий Викторович.

Такое случается в жизни любого адвоката, и поэтому по-настоящему грамотный адвокат никогда никому не гарантирует положительного решения по делу.

— Я сделаю всё возможное, чтобы мы победили в суде, — обычно говорит он, — всё возможное. Но я ничего не гарантирую.

Юрий Викторович был грамотным адвокатом. Поэтому он очень удивился телефонному звонку от заказчика.

Во-первых, потому что до этого заказчик никогда с ним напрямую не общался. Шишкин Самуил Яковлевич был очень серьёзным человеком и дела решал не сам, а через референта или начальство адвокатской конторы, в которой трудился Юрий Викторович.

Во-вторых, он удивился тому, что угрожали именно ему, хотя по делу работало три адвоката.

В-третьих, его удивила серьёзность угроз.

— В том, что мы проиграли дело, виноват только ты, — сказал Шишкин Юрию Викторовичу по телефону, — и ты, сучонок, за это ответишь.

— Позвольте, — начал Юрий Викторович, — я не сучонок, давайте обойдёмся без оскорблений. И потом, дело с самого начала было заведомо проигрышным. Я в докладной записке об этом шефу и написал. Но всё равно, мы можем подать апелляцию и ещё…

— Ты во всём виноват, — зло перебил его Шишкин, — ты. Я на тебя чеченцев натравлю. Им будешь про апелляции рассказывать.

И бросил трубку.

Юрий Викторович вздохнул и поехал к шефу в офис, который находился на окраине Москвы.

Дело Шишкина было простым и сложным одновременно. Речь шла об участке земли на границе с Москвой, где Шишкин решил построить жилой квартал бизнес-класса на 20 000 человек. Называлось всё это «Райский сад». Грандиозный проект прошёл согласование во всех инстанциях, и закипела работа. На участке появились бытовки, бульдозеры, экскаваторы и громадное количество таджиков.

Но через год после начала интенсивной стройки в дело вмешалась прокуратура. Выяснилось, что стройка идёт в пойме реки, а именно в природоохранной зоне, и что имеющиеся разрешения получены не совсем правильно. Местные экологи забили тревогу, потому что именно в этом месте, оказывается, находится центр миграции и размножения какого-то редкого подмосковного тушканчика, внесённого в Красную книгу.

Начались суды: по поводу природоохранной зоны, по поводу неправильных разрешений и даже по поводу таджиков, у половины которых не нашлось нужных документов.

И вот юридическая фирма, где работал Юрий Викторович, вынуждена была заниматься подмосковными тушканчиками, которые могли окончательно вымереть из-за строительства «Райского сада».

Адвокат собрал о бедных тушканчиках целую папку. Там были заключения экологов, зоологов и биологов. Стало известно, что этот вид живёт не только в Подмосковье, а ещё и на территории Тульской, Новгородской и Калужской областей. А начатое строительство распугало местную колонию этих забавных зверьков, и обратно они вряд ли вернутся.

Поэтому максимум, что грозило Шишкину из-за бедных животных, это штраф от Минприроды.

Гораздо серьёзнее обстояло дело с разрешением на строительство. Оказалось, что нужные разрешения были получены в результате дачи взяток должностным лицам. Следствие раскрутило парочку таких лиц, и они дали признательные показания.

Суд постановил прекратить стройку и вернуть всё в первозданный вид: построенное разобрать, котлованы засыпать, берёзки и мелкие кустарники посадить назад.

В постановлении первыми почему-то фигурировали тушканчики, потом шли взяткодатели и взяткополучатели, и замыкали список нарушений оформленные ненадлежащим образом таджики.

И тут этот звонок от Шишкина! На следующий день после оглашения приговора. Утром, после завтрака.

Юрий Викторович приехал к офису. Не стал заезжать в подземный гараж, а припарковался прямо на улице, недалеко от входа. Благо, было свободное местечко. Поднялся в родную контору и сразу же зашёл к шефу — бывшему сокурснику по юридическому институту.

— Гена, что происходит? — с порога спросил адвокат. — Мне только что звонил Шишкин и угрожал.

— Мне тоже звонил, — поморщился, как от зубной боли, Геннадий Иванович. — Закрой дверь, нас вся контора слышит.

Юрий Викторович закрыл и повторил свой вопрос.

— Мне он ещё вчера звонил, — сказал начальник, — сразу после заседания суда.

— Угрожал? — перебил шефа Юрий Викторович.

— Нет, не угрожал, — опять поморщился Геннадий Иванович, — тобой интересовался. Где живёшь, на чём ездишь, где обедаешь. Я ему, естественно, ничего не рассказал. Но он какой-то заведённый был. Хотя будешь тут заведённым: он на большие деньги попадает с этим проектом, миллионов на пятьсот минимум.

— Серьёзно? — удивился Юрий Викторович. — Человек вначале подделывает документы, покупает чиновников, а потом вдруг попадает на деньги. Ему бы в тюрьму не сесть, а он о деньгах думает.

— Я ему примерно так и сказал, — вздохнул Геннадий Иванович, — так и сказал. Но ты же знаешь, Шишкин — человек с заскоками. Не переживай! Перебесится и опять нас позовёт с тушканчиками воевать. Ему эти пятьсот миллионов погоды не сделают. У него этих миллионов, как у дурака махорки.

— А я тут, вообще, каким боком? — всё не мог успокоиться Юрий Викторович. — Я свою работу сделал. Я этих тушканчиков по всей России и по ближнему зарубежью искал. Я о них докторскую диссертацию могу написать, если надо.

— Не надо, ничего не надо, — примиряюще подняв руки, сказал шеф. — Иди и готовь кассационную по своим зверькам. Как подготовишь, скинь Ирине Зуй, она её в основную кассацию объединит.

— Хорошо, — ответил адвокат и пошёл готовить кассационную жалобу.

Готовил он её долго. Не работалось. В голову лезли всякие дурные мысли, которые он гнал от себя.

Ближе к вечеру Юрий Викторович закончил работу, встал, вышел на улицу, подошёл к машине и сразу же увидел, что у «Лексуса» спущены два передних колеса.

— Твою ж мать! — в сердцах сказал он, обошёл машину и присел у левого переднего колеса.

Рядом с ним остановилась маршрутка. На ней было написано «Люберцы — Новое Косино».

«Откуда здесь маршрутка из Люберец?» — подумал было Юрий Викторович, но додумать не успел: дверь маршрутки с визгом открылась, и оттуда на него уставились две одинаковые физиономии.

— Помощь нужна? — хором спросили они.

— Вы близнецы, что ли? — задал вопрос ошарашенный адвокат.

— Да, близнецы, — ответила левая физиономия, — с детства. Помощь нужна?

— За пять сотен поменяем колёса и отбуксируем куда надо, — добавила правая физиономия и подмигнула. — Всё будет в лучшем виде.

— За пять сотен согласен, — сказал Юрий Викторович. — Мне на Парковую надо машинку отогнать.

Близнецы синхронно кивнули, подбежали к адвокату, подхватили его под руки и затолкали в маршрутку. Одеты они были тоже одинаково: в чёрные мятые штаны и белые футболки. За рулём микроавтобуса сидел водитель — громадный человек с накачанными мускулами.

— А зачем меня в маршрутку? — спросил Юрий Викторович.

— Так надо, чтобы не мешал техническим работам, — ответил один из близнецов и надел на него мешок.

— Вы с ума сошли?! — вскрикнул адвокат, но тут же получил страшный удар в солнечное сплетение и сложился пополам.

— Вякнешь — застрелим, поэтому сиди и молчи, сволочь, пока мы тебя к хозяину везти будем, — сказали Юрию Викторовичу и надавили в его бок чем-то металлическим и страшным.

Адвокат взвизгнул и затих.

— Пристегнитесь, — скомандовал кто-то. Судя по всему, водитель.

Юрия Викторовича пристегнули ремнём безопасности, но мешок с головы не сняли. Маршрутка тронулась. Ехали недолго — минут двадцать. Но похищенному эта поездка показалась целой вечностью.

Наконец машина остановилась, и адвоката вытащили наружу. Не снимая с головы мешок, поволокли куда-то наверх по ступенькам, затащили в помещение и посадили на стул. После этого сняли мешок с головы.

Юрий Викторович находился в комнате. Под потолком горела роскошная хрустальная люстра. В углу стоял красный диван с обивкой из потрескавшегося кожзаменителя. Окна были задёрнуты бежевыми шторами. Кроме дивана в комнате из мебели было два стула, деревянная скамейка и несколько табуретов. На одном из стульев сидел Юрий Викторович, на другом, напротив пленника, расположился молодой человек с аккуратно подстриженной бородой.

— Ну что? — спросил молодой человек с сильным кавказским акцентом. — Страшно тебе? Если не страшно, скажи. Мы тебя напугаем.

И засмеялся. Следом за ним засмеялись два близнеца, развалившиеся на диване.

А в это время на Парковой улице Наталья Васильевна приготовила мужу ужин: жареного кролика с печёной картошкой.

Накрыла на стол, взглянула на часы. Включила телевизор, посмотрела новости. Потом вышла на балкон.

Солнце опускалось к горизонту, заливая всё вокруг золотым светом. Это было очень красиво.

Но Наталью Васильевну не покидало чувство, будто что-то не так, что-то случилось.

Она опять посмотрела на часы. Юра опаздывал. Безбожно опаздывал. Больше, чем на час.

Наталья Васильевна убрала остывшего кролика в холодильник, затем прошла в спальню и принялась копаться в своей старой сумочке, служившей визитницей.

Минут через пять удалось найти кусочек картона с нужным номером телефона. Достала мобильный, набрала.

— Петров слушает, — раздался знакомый голос.

— Степанова, — ответила Наталья Васильевна. — Вы мне обещали услугу оказать. Время пришло.

— Степанова? — удивился Петров. — Услугу?

— Белый великан, — напомнила женщина.

— Ой, извините, не узнал! — закричал в трубку Петров. — Богатой будете, Наталья, богатой! Не узнал, извините. К вашим услугам!

— У меня муж пропал, — сказала Наталья Васильевна, — и я знаю, что с ним что-то нехорошее.

— Стоп, — перебил её Петров, — вас курирует мой коллега, Иванов. Мы с ним тогда вместе приходили. Он осуществляет общее наблюдение и защиту. Есть его телефон?

— Нет, — ответила женщина, — нету.

— Сейчас я ему сообщу, и он перезвонит вам, — сказал Петров. — Ничего не бойтесь.

— Я ничего не боюсь, — ответила Наталья Васильевна и повесила трубку.

Телефон тут же зазвонил снова.

— Однако! Быстро как работают! — удивлённо сказала она и приняла вызов. Но это был не Иванов.

— Мужа потеряла? — прозвучало в трубке.

Голос был мужской, с акцентом.

— Какого мужа? — спросила Наталья Васильевна.

Тревоги вдруг ушли. Она всё поняла. Как будто кто-то включил внутри неё телевизор и быстренько показал маршрутку и заброшенный двухэтажный барак, где томился Юра.

— У тебя что, много мужей? — между тем продолжал глумиться невидимый собеседник.

— Пока один, — ответила женщина, — но что-то он в последнее время от рук отбился, опаздывает с работы. У меня кролик с белым вином его ждёт, а он шляется где-то.

— Так давай мы тебе нового мужа найдём, — предложил позвонивший, — молодого, богатого.

— Я подумаю, — сказала Наталья, — а пока что, Алимхан, проследите, чтобы с головы моего мужа ни один волосок не упал, пока я не приеду. Хорошо?

В трубке замолчали.

— Алё, — сказала она, — вы меня слышите?

— Откуда ты моё имя знаешь? — спросил голос.

— Во-первых, обращайся ко мне на вы, — вздохнула Наталья Васильевна, — а во-вторых, я всё про тебя знаю. Про тебя, про твоих братьев и сестёр и про то, что твои родители последние деньги собрали, чтобы тебя, отличника, в Москву учиться отправить. А ты тут людей похищаешь, вместо того чтобы грызть гранит науки. Нехорошо, Бычок, нехорошо.

— Откуда ты… откуда вы всё это знаете?! — закричал собеседник. — Про Бычка откуда знаешь?

— От верблюда, — ответила ясновидящая. — Я скоро приеду. Жди.

Она бросила телефон на кресло и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

Как только она ушла, телефон зазвонил — это был Иванов из ФСБ. Но он так и не смог дозвониться до Натальи Васильевны, так как трубку никто не взял.

Женщина спустилась вниз по лестнице, вышла на улицу, огляделась. Возле дома она заметила маршрутку с надписью «Люберцы — Новое Косино» на лобовом стекле. Рядом с ней стоял накачанный тип в широких бежевых штанах и майке без рукавов. Он был похож на Шварценеггера в молодости, только лысого.

Наталья уверенным шагом подошла к качку.

— Поехали, — сказала она.

Тот открыл пассажирскую дверцу и помог женщине сесть. Затем быстро забрался на своё место и завёл мотор.

— А я вас жду. Пристегнитесь, пожалуйста, — сказал качок, и маршрутка резко тронулась с места.

— Не гони, Дима, — ответила ему Наталья Васильевна и принялась копаться в сумочке.

— Мне сказали, чтобы я у вас телефон отобрал, — сообщил водитель, увеличив скорость.

— Да я его дома забыла, — раздражённо ответила Наталья. — Ты куда несёшься-то?

— Мне домой надо, — сказал Дима и обиженно продолжил: — Моя смена заканчивается. Мне домой надо. Меня жена убьёт.

Дорога до барака заняла минут пятнадцать, не больше.

Приехали. Качок вылез из машины, открыл пассажирскую дверцу, подал руку Наталье Васильевне.

— Спасибо, — сказала та и уверенно шагнула в подъезд.

Она поднялась на второй этаж, толкнула дверь с покосившимся номером 6, через мрачный и тёмный предбанник попала в комнату, где её уже ждали. Дима зашёл следом и осторожно, словно боясь кого-то разбудить, закрыл дверь, после чего сел рядом с ней на табуреточку.

— Наташа… — сказал Юрий Викторович и осёкся.

Наталья Васильевна прошлась по комнате, зачем-то понюхала воздух, мазнула взглядом по близнецам и по Алимхану. Подошла к мужу. У того под глазом сразу же увидела кровоподтёк.

— Кто ударил моего мужа? — спросила женщина.

— Они, — всхлипнул Юрий Викторович и кивнул в сторону близнецов. Те синхронно помахали Наталье Васильевне с дивана.

— Ты же у нас ясновидящая, вот и отгадай, кто твоего мужика обидел, — радостно осклабился Алимхан.

Наталья вздохнула и подошла к дивану.

— Новосёловы, — сказала она, после чего близнецы вскочили, — братья Новосёловы, Рома и Гоша. Роман отделается условным сроком в этот раз, а вот Георгий сядет. За нанесение побоев моему мужу. После отсидки уедет из страны и будет жить в Казахстане.

— Где? — удивился стоявший слева от Натальи Рома.

— В Караганде, — ответила она и вдруг ударила Гошу ногой между ног.

Тот согнулся пополам и свалился на диван, с которого только что встал.

— Угадала, кто ударил, — удивлённо сказал Роман и сел рядом с братом.

— Эй, ясновидящая, а про меня что скажешь? — крикнул молодой чеченец.

Наталья Васильевна обернулась. Подошла к Алимхану.

— А что про тебя говорить-то? — усмехнулась она. — Тут даже особо напрягаться не надо. Али Митаев, по кличке Бычок. За сегодняшнее получишь шесть с половиной лет. Отсидишь и поедешь на родину. Будешь до самой пенсии тёлок пасти.

— Каких тёлок? — удивился Али.

— Не тех, про которых ты подумал, — улыбнулась Наталья Васильевна. — Настоящих тёлок, с рогами и копытами. Столичная жизнь не для тебя. Твоё призвание — животноводство.

— Можно я домой поеду? — вдруг подал голос молчавший до сих пор Дима.

— Погоди! — закричал Али и вскочил, тяжело дыша. — Погоди ты со своим домом!

В это время раздался стук. Все замерли. Дима приоткрыл дверь в прихожую, посмотрел туда, оглянулся и помотал головой, мол, никого нет.

Однако стук повторился. Рома встал с дивана, подошёл к окну, резко дёрнул за штору, та упала.

За окном на каких-то верёвках висел Иванов, в костюме. В руке он держал удостоверение, которым и стучал по стеклу.

Увидев, что штора упала, он радостно улыбнулся и показал на форточку. Рома, как заворожённый, поднялся на подоконник и открыл её. Иванов раскрыл документ и прислонил его к окну. Рома приблизил своё лицо и внимательно прочитал, что там написано. Оглянулся.

— Федеральная служба безопасности, — сказал он. — А каким боком тут ФСБ? Мы же не шпионы какие-то.

— Граждане бандиты, — прокричал Иванов, — внимание! Ваша банда полностью блокирована, оба выхода перекрыты, так что предлагаю вам сдаться!

Рома поднял руки вверх, но не удержался на подоконнике и грохнулся вниз. А Али выхватил из кармана пистолет, рванул Наталью Васильевну за волосы и прислонил дуло к её голове.

— Я убью её! — закричал он. — Я убью эту бабу!

— Бабу? — возмутилась ясновидящая. — Жену свою будешь бабой называть! У тебя, кстати, пять дочек будет. Все красавицы и умницы. А средняя — самая любимая.

— Правда? — спросил Али.

— Правда, — ответила Наталья Васильевна, косясь на пистолет, приставленный к своей голове.

В это время Дима взял табуретку, на которой до этого сидел, и ударил изо всех сил ею Алимхана по голове. Табуретка от удара разлетелась на мелкие кусочки.

Али выронил пистолет из рук и схватился за голову.

Иванов выматерился и ногой разбил стекло.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди в защитной форме с оружием.

— Работает ОМОН! — закричал один из ворвавшихся. — Всем стоять, не двигаться и не дышать!

Мгновенно на бандитов были надеты наручники. Один из омоновцев помог Иванову пролезть через разбитое окно.

— Всё в порядке? — спросил он Наталью Васильевну.

— У меня голова болит, и тошнит, — ответил вместо неё Юрий Викторович. — Наверное, сотрясение мозга.

— В больницу товарища! — распорядился Иванов.

— Так я это… — Юрий Викторович растерянно обернулся к жене.

— Юра, я позже буду, — ответила та, — мне ещё показания давать. Кролик в холодильнике. Разогрей.

Юрия Викторовича увели.

— У меня тоже голова болит, и тошнит, — сказал пришедший в себя Алимхан.

— Сотрясение, наверное, — участливо сказал Иванов. — Вы, уважаемый, что здесь делаете, в этом пустом и непригодном для жизни помещении? Вы же, судя по всему, москвич. Коренной москвич.

— Я в Подмосковье прописан, — зло сказал чеченец.

— Ошибся, значит, — продолжил издеваться над задержанным Иванов. — Не москвич. Подмосквич. Или подмосковец? Как правильно-то?

— Замкадовец, — подсказала Наталья Васильевна.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Иванов. — Точно! Замкадовец, приехавший из Республики Чечня. Кстати, давно хотел спросить. Как правильно — чечен или чеченец?

— Нохчий, — ответил Алимхан.

— Вот, контакт уже налажен, — удовлетворённо сказал Иванов, — разобрались, кто есть кто и откуда. Осталось понять, почему вы, уважаемый, так по-разному себя ведёте: дома, на исторической родине, — прилично, а тут вдруг с катушек срываетесь. Законы не соблюдаете, пистолетами размахиваете…

— Отпустите меня, пожалуйста, — вдруг сказал Дима, — мне домой надо. Я жене обещал, что больше никогда, что я завязал. А тут попросили старые приятели, и я оступился. Меня жена убьёт. Мне домой надо. Завтра у сына утренник в детском саду, а я в тюрьме. Отпустите меня. Я больше не буду.

И всхлипнул.

— Во даёт! — сказал стоявший рядом с ним омоновец и посмотрел на Иванова, который, в свою очередь, перевёл взгляд на Наталью Васильевну.

— Отпустите его, — попросила она. — Он, и правда, завязал, а тут оказался совершенно случайно. И он спас меня. Всех спас. Он хороший. Он больше не будет.

— Оформите его как свидетеля, — сказал Иванов, — под мою ответственность.

— Ну, если под вашу… — омоновец повернулся к Диме. — Документы у тебя есть, подкаблучник?

— Есть, — обрадованно сказал водитель и протянул руки, закованные в наручники, — в борсетке лежат. Паспорт и патент.

— Какой ещё патент? — удивился омоновец, расстёгивая и снимая с него наручники.

— Патент на оказание автотранспортных услуг по перевозке пассажиров автомобильным транспортом, — заученно ответил Дима. — Вот, даму перевозил, а до этого — её мужа. И они у меня пристёгнутыми были, как положено, ремнём безопасности. У меня без нарушений.

— Без нарушений? — переспросил омоновец и вдруг захохотал.

Засмеялись и его коллеги. Расхохотались также Иванов и Наталья Васильевна. Не смешно было лишь братьям Новосёловым и Али.

Когда все отсмеялись, главный омоновец сфотографировал паспорт Димы и отпустил счастливого владельца патента домой, предварительно взяв с того обещание завтра после обеда приехать в полицию и дать показания.

— Этих забирать? — спросил у Иванова омоновец.

— Братьев пакуйте, — ответил тот, — а вот к гордому кавказскому парню у меня будет пара вопросов.

Новосёловых увели. Али посадили на стул, на котором до этого сидел Юрий Викторович.

— Вопрос первый, — сказал Иванов. — Кто послал? Только без фантазий на тему «шёл мимо, гляжу, в маршрутку люди садятся». Отвечай и помни: чистосердечное признание облегчает душу и уменьшает срок.

— Не скажу, — ответил кавказец и посмотрел Иванову прямо в глаза, после чего тот взглянул на Наталью Васильевну.

— Не скажет, — подтвердила она. — Да мне это и не надо. Я знаю, кто послал. Не напрямую, конечно же, но знаю, кто именно отдал распоряжение.

— Хорошо, — кивнул Иванов. — Тогда второй вопрос. Надо бы перед Натальей Васильевной извиниться. И перед её мужем. Вы людей похитили. Одного из них избили, вторую застрелить хотели. Угрожали, оскорбляли. Нехорошо это. На Кавказе обычно принято извиняться за такое.

— Я не буду перед женщиной извиняться, — Али заёрзал на стуле.

— А придётся, — склонился над ним Иванов, — придётся. Наталья Васильевна мне как сестра. Я за неё, родной, тебе сейчас правое яичко отстрелю и скажу, что нечаянно. Максимум, что мне за тебя будет, это выговор с занесением.

— Не имеете права, — на лбу у Али выступил пот.

Он понял вдруг, что ФСБшник не шутит. Поняли это и омоновцы, которые внезапно занялись обыском братьев Новосёловых.

— Я жду, — Иванов вытащил из подмышки пистолет и передёрнул затвор, дослав патрон в патронник.

— Она мне нагадала, что у меня жена будет и пять дочерей, — выдохнул Али.

— Ты хочешь проверить, пошутила Наталья Васильевна или нет? — удивлённо спросил Иванов, поднося пистолет к паху чеченца.

— Не хочу, — выдохнул тот. — Наталья Васильевна, извините за то, что назвал вас бабой. Я больше не буду.

— Молодец! — весело закричал представитель ФСБ и поставил пистолет на предохранитель. — Ведь можете же, когда заставят. Ведь можешь же.

— Забираем? — спросил омоновец, обрадованный, что при проведении операции никто не пострадал.

— Унесите, — великодушно разрешил Иванов.

Алимхана Митаева увели.

В комнате остались двое.

— А я даже не замечала, что вы за мной следите, — задумчиво сказала Наталья, — и не догадывалась даже.

— А сегодня что случилось? — спросил Иванов.

— Не знаю, — повела плечами она, — не знаю. Вдруг что-то открылось. Всё стало ясным и понятным. И ещё стало страшно. От того страшно, что я всё знаю.

— Это же хорошо, когда всё знаешь, — сказал Иванов. — Всё ясно. Всё понятно.

— Нет, это плохо, — ответила ясновидящая. — Мне от этого нехорошо. Это какая-то сила во мне. Плохая сила. Я не хочу.

И замолчала.

— Ну, теперь, может, домой? — спросил Иванов. — Баиньки? С силой завтра разбираться будем, плохая она или хорошая.

— У вас дома жена-красавица, — усмехнулась Наталья Васильевна, — ждёт вас.

— Я имел в виду отвезти вас к вам домой, — смутился ФСБшник.

— Нет! — вдруг резко, как отрезала, сказала Наталья. — Давайте-ка прокатимся к заказчику похищения — Шишкину. Знаете такого?

— Кто же Шишкина не знает, — вздохнул Иванов, вытащил из кармана телефон и нажал кнопку: — Алло, Яночка? Скажи, пожалуйста, а кто у нас Шишкина курирует? Самуила Яковлевича. Да. Кривошеев? Спасибо.

Он опять вздохнул и набрал новый номер.

— Гена? — спросил он у невидимого собеседника. — Иванов беспокоит. Мне с Шишкиным надо встретиться. Прямо сейчас надо. Он дома? Скинь адрес. И предупреди, что я приеду. Я не один буду. Да. С ней. Потом в докладной записке на твоё имя всё прочитаешь. Да. Жене привет! Извини, что поздно.

— Поехали? — весело спросила Наталья Васильевна.

— Поехали, — ответил Иванов.

Дорога до дома Шишкина заняла почти два часа. Жил он на берегу Истры в собственном доме, больше похожем на замок.

Во время поездки никто не разговаривал. Иванов вёл машину, а Наталья Васильевна дремала.

Приехали. Перед коваными воротами Иванов на мгновенье притормозил и сказал в домофон: «Нас ждут».

Ворота тут же дрогнули и медленно открылись. Сразу вдоль дорожки зажглись огни.

Въехали во двор. У парадного крыльца, как и положено, стоял фонтан, в который Иванов чуть не врезался.

— Понастроят тут на шести сотках! — выругался он и вылез из машины, затем помог выбраться Наталье.

Хозяин дома встречал гостей на пороге, одетый в шёлковый халат. Видимо, хотел этим подчеркнуть, что время позднее, для визитов не предназначенное. Он был маленький, кругленький, с огромной плешью посреди курчавых волос.

Что-то буркнул на приветствие Иванова и пошёл вглубь дома. Гости поспешили за ним.

Пришли на кухню. В углу стоял маленький столик, за который и уселся хозяин дома. Махнул широким рукавом халата — садитесь, мол.

Наталья Васильевна и Иванов сели напротив него.

— Чай, кофе? — спросил Шишкин.

— Нам бы поговорить о ваших противоправных делишках, Самуил Яковлевич, — вкрадчиво сказал ФСБшник.

— Это к моему адвокату, — зевнул Шишкин, — это к нему.

— Мы не официально, — продолжил Иванов, — так сказать, частный визит. Без протокола.

— Ночью? Когда все спят? — опять зевнул хозяин.

— Я вам за это расскажу, что вас ждёт, — сказала Наталья Васильевна.

— Так вы же ясновидящая, и так должны всё знать, — засмеялся Шишкин. — Чего мне зря языком-то молоть?

— Да хотелось бы услышать вашу версию происшедшего, — вдруг разозлилась Наталья. — И прекратите паясничать! У меня сегодня лимит на клоунов исчерпан. Не будете разговаривать, вам Иванов прострелит левое яичко.

— Прострелю, — немного подумав, подтвердил тот.

— А почему левое? — удивился Самуил Яковлевич.

— И правда, почему левое? — спросила женщина.

— У большинства мужчин левое яичко висит ниже правого, — почему-то покраснев, объяснил Иванов, — вот поэтому, чтобы не попасть ненароком в пах, лучше всего отстреливать именно левое яичко.

— Гуманно, гуманно, — пробормотал Шишкин. — Это вас в КГБ такому учат?

— Нет, это я в интернете узнал, — ответил Иванов. — Вы разговаривать будете?

— А я что последние пятнадцать минут делаю? — взмахнул рукавами халата хозяин. — Я с вами и так разговариваю. Я пожаловался неустановленным лицам на то, что меня подставила юридическая компания. И, судя по всему, эти люди решили за меня отомстить юристам и поручили дело каким-то неопытным, установленным вами лицам. Слава богу, все живы и здоровы.

— Во-первых, — Наталья Васильевна скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, — мой муж не обещал вам, что дело будет выиграно. Во-вторых, Геннадий Иванович Федорченко, его начальник, наврал вам, что якобы я напророчила вам победу в суде. Сделал он это из-за жадности и слабоумия. А в-третьих, если вам так интересно ваше будущее, то я его вам могу и без посредников рассказать.

— Расскажите, — попросил Шишкин, — я вам заплачу. Но только правду! С Федорченко всё ясно. Я так и думал, что он врёт.

В кухне наступила тишина. Наталья Васильевна сидела и смотрела на Шишкина, устало и отрешённо. Потом встала, подошла к холодильнику, достала бутылку «Перье», налила в стакан и выпила глоточек.

— Завтра поедете в больницу, ляжете на обследование, — сказала она, вернувшись к столу. — В правом лёгком — уплотнение. Через месяц оно разовьётся в саркому. Через год вы умрёте.

И села на своё место.

— Шутите? — осторожно спросил Самуил Яковлевич.

— Нет, — ответила ясновидящая.

— Варианты есть? — подумав, уточнил он.

— Есть, — опять коротко ответила женщина.

— Какие? — пожевав губами, спросил хозяин.

— Тушканчики, — Наталья Васильевна сделала ещё один глоток из стакана.

— Какие тушканчики? — спросил Шишкин.

— Подмосковные тушканчики, — терпеливо принялась объяснять она. — Вы в Подмосковье разорили их самый массовый ареал. Они на грани исчезновения. Ваша задача — вернуть их популяцию к прежним цифрам. Для этого надо стройку убрать и восстановить всё, как было.

— Наталья Васильевна, вы же взрослый человек, — начал говорить Самуил Яковлевич. — Это же такие деньги! Дешевле достроить, чем всё вернуть в прежнее состояние.

— С вашими деньгами ничего сложного в этом нет, — перебила его гостья. — И с инвесторами вы решите, и со всеми найдёте общий язык. Раньше же находили! И вообще, вам сейчас деньги важнее или ваша драгоценная жизнь? У вас нет вариантов других. По крайней мере, я их не вижу.

— А разве можно поменять будущее? — вступил в разговор на время замолкший Иванов. — Разве это возможно?

— Можно, — кивнула Наталья Васильевна. — Будущее — это вообще непостоянная штука. Всё время в движении. И любая маленькая деталь может это будущее изменить. Вы про историю на кладбище, надеюсь, слышали?

— Это все слышали, — ответил Шишкин, — все про это кладбище знают.

— Ну вот, — кивнула Наталья. — Выйти из ворот первая должна была я. И умереть должна была я. Но умерла маленькая-маленькая серая мышка, а я вот живу со своим даром. В общем, думайте, Самуил Яковлевич, думайте. Хотя я знаю, что вы выберете жизнь. Её все выбирают. И с дочкой помиритесь. Она вас любит. Хотя вы думаете, что любит из-за денег.

— Сколько я вам должен? — спросил Шишкин.

— Когда мне понадобится что-то, я обращусь к вам, и вы мне поможете, — ответила ясновидящая. — Не сейчас. Потом. Вы выполните любую мою просьбу. А сейчас ложитесь спать и с утра — к докторам, а затем закрывать свой «Райский сад».

Она встала и вышла из кухни.

— Она не врёт? — спросил Шишкин у Иванова.

— Она никогда не врёт, — ответил тот. — Но сегодня что-то особенное. Она не просто пророчествует. Она рвёт и мечет. Она управляет всем. Даже мне страшно.

Иванов встал и пошёл вслед за Натальей. Она ждала его в машине.

— Домой? — спросил он.

— Нет, — ответила женщина, — к Федорченко в гости. Адрес я знаю. Он недалеко от нас живёт.

Иванов кивнул, завёл двигатель и поехал по новому адресу — к Федорченко Геннадию Ивановичу, директору юридической компании, где трудился муж Натальи.

— А зачем мы к Самуилу Яковлевичу ездили? — спросил Иванов, выезжая из ворот усадьбы Шишкина. — Вы же и так всё знали про него.

— Не всё, — ответила Наталья Васильевна, — не всё. Мне контакт нужен с человеком, по телефону или визуальный, и тогда он передо мной как книга.

— И долго проживёт Шишкин, если тушканчиками займётся? — задал новый вопрос Иванов.

— Долго, — вздохнула ясновидящая. — К сожалению, в нашем мире подлецы живут долго. Неприлично долго.

— А я? — вдруг хрипло спросил Иванов. — Я долго проживу?

— Ты не подлец, Саша, — ответила Наталья Васильевна, — вот кто-кто, а ты не подлец.

Она погладила его тыльной стороной ладони по щеке.

— Сколько? — спросил он.

— Мало, — сообщила попутчица, — очень мало, к сожалению. Не спрашивай меня больше ни о чём.

К Федорченко они приехали в четвёртом часу ночи. Сама встреча заняла минут пять или десять.

— Завтра же перепишешь свою юридическую контору на имя моего мужа, — сказала Наталья Васильевна трясущемуся от страха Геннадию Ивановичу.

— На основании чего? — спросил тот, заикаясь и косясь на Иванова.

— Это моя личная просьба, — устало ответила Наталья. — Тогда мой муж не подаст на тебя в суд за то, что ты использовал слухи о моём даре предвиденья для обмана клиента. И ещё я тебе нагадаю долгую и спокойную жизнь — жизнь подлеца.

— Я ни в чём не виноват, — икнув, сказал Геннадий Иванович. — Я ни в чём не виноват, и вы ничего не докажете.

— Я тебя предупредила, — ответила Наталья Васильевна. — Не перепишешь фирму, тебе хуже будет. Пойдём, Саша.

Иванов кивнул и вышел из квартиры вслед за ней, после чего отвёз её домой.

Наталья Васильевна осторожно, стараясь не шуметь, вошла к себе в квартиру. Муж спал, причмокивая во сне.

В окно пробивались первые лучи поднимающегося над городом солнца.

Она направилась в кухню, достала из холодильника початую бутылку водки, налила себе стопочку. Подумала и нарезала малосольный огурчик. Выпила залпом, но закусывать не стала.

Прошла в гостиную, легла на диван и заскулила. Ей было страшно. Ей было безумно страшно от того, что происходило с ней.