Ясновидящая-2

Вадим Федоров, 2021

Продолжение повести "Ясновидящая". Во второй части речь идёт не только о Наталье Васильевне. С феноменом ясновидения сталкиваются баба Зина и бравые сержанты, Шалимов и Куций.

6. Шалимов и Куцый

История на кладбище в жизни двух полицейских, Шалимова и Куцего, сыграла очень важную роль. Так получилось, что на всплеск правонарушений на улице Парковой и их стопроцентную раскрываемость сотрудниками патрульно-постовой службы обратило внимание начальство и решило наградить двух пэпээсников: Куцему пообещали премию, а Шалимову — благодарность. Шалимов возмутился такой несправедливостью, но ему тут же намекнули о присвоении внеочередного звания, и он успокоился.

И вдруг начальству этих бравых полицейских стали известны все подробности кладбищенской истории. Да и трудно было об этом не узнать: весь город слышал о Наталье Васильевне и задавленной мышке. Премию, благодарность и уж тем более внеочередное звание Шалимову и Куцему решили не давать. Мало того, зашла речь о выговоре с занесением в личное дело.

Но тут за своих подчинённых вступился начальник патрульно-постовой службы. Выговор делать не стали. Однако вся эта возня каким-то образом просочилась наверх, и Москва прислала в городской отдел полиции проверку. Приехал генерал. Да. Самый настоящий генерал полиции.

Шалимова и Куцего тут же отправили в оплачиваемый отпуск, но отбыть в него они так и не успели. Приехавший молодой генерал приказал привести к нему этих двух товарищей и каждого поодиночке допросил (или, как он сам выразился, побеседовал). Куцый юлил и недоговаривал, а вот Шалимов выложил всё, что было на кладбище, без утайки.

После этого генерала отвезли в баню за город, а затем устроили рыбную ловлю в местном пруду. Выпив за время помывки и рыбалки всего-навсего литр водки и поймав две щучки граммов по 300, генерал пробормотал что-то типа «щука в пруду не живёт» и приказал на следующий день собрать весь личный состав полиции города.

Свободных от службы и находящихся не в отпуске набралось человек пятьдесят — их и рассадили в здании бывшего клуба. Чисто выбритый генерал поднялся на трибуну, почему-то покрытую красным полотнищем, и обвёл взглядом сотрудников полиции. Прокашлялся, выпил воды из стоявшего на трибуне стеклянного стаканчика и толкнул речь.

— Я человек простой, — начал он, — поэтому и скажу вам по-простому. Весь наш безумный, безумный, безумный мир — это сплошной антагонизм, замешенный на эгоизме отдельных индивидуумов. И наша задача — это увидеть. И не просто увидеть, а поддерживать смысл в этом «броуновском движении» нашей жизни. Как говорил Мураками, «если просто сидеть и думать о жизни, ничего не делая, то смысла не найдёшь». Поэтому попробуем его найти.

Личный состав, одурев от такого вступления, открыл рот и приготовился слушать. Одна немолодая дама из отдела дознания даже попыталась конспектировать речь генерала, но через десять минут сдалась и просто включила диктофон в своём телефоне.

А генерал заливался соловьём. Он цитировал Ницше, Достоевского, Сахарова и Веллера. Привёл в пример работу полиции Соединённых Штатов Америки и Израиля. Даже окунулся в историю и рассказал какой-то похабный древнегреческий анекдот.

Спустя час и двадцать минут генерал подытожил сказанное:

— Надо внедрять в работу нашей полиции элементы телепатии и телекинеза, особенно если к этому есть предпосылки. Вопросы? Замечания? Просьбы?

С заднего ряда поднялась рука. Весь личный состав оглянулся, чтобы посмотреть на смельчака. Это был Куцый.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил генерал.

— Сержант Куцый, — сообщил Николай. — Патрульно-постовая служба.

— О, не узнал, — почему-то обрадовался генерал. — Богатым будете. Какой у вас вопрос?

— Что нам теперь делать? — спросил Куцый хриплым голосом.

— Так я вам тут битый час разъяснял, что надо делать! — рассердился начальник. — Вы что, ничего не поняли?

— Поняли, — ещё более хриплым голосом ответил Куцый. — Но это всё теория, как говорится. А на практике нам что делать?

Генерал помолчал секунд десять. Задумчиво поскрёб чисто выбритый подбородок.

— На практике, — сказал он, — я предлагаю вас двоих отправить к оперативникам для усиления. Ваши методы и, самое главное, навыки ясновидения очень помогут при раскрытии преступлений.

— Так мы не ясновидящие. И тем более не следователи и не оперативники, — проскрипел Куцый. — Мы пэпээсники. У нас другая специализация.

— Коля, сядь, — дёрнул товарища за рукав Шалимов, — нас сейчас отовсюду выгонят: и из патрульно-постовой, и из оперативно-разыскной.

— Специализацию придётся поменять, — между тем сказал генерал. — Ваше руководство подпишет необходимые приказы и пришлёт мне для контроля. На этом всё. Благодарю за внимание!

В зале раздались бурные и продолжительные аплодисменты.

Генерал сошёл с трибуны, затем покинул клуб, уселся в служебную машину и отбыл в Москву.

А наших героев отправили в отпуск, который продлился два дня. На третий — их вызвало начальство к себе в кабинет. Как говорится, на ковёр.

Руководство представляло собой подполковника Евгения Зубо, начальника городского отделения МВД, и капитана Владимира Дудкина, его заместителя по оперативно-разыскной работе. Зубо сидел во главе стола, на своём рабочем месте. Дудкин примостился сбоку, рядом со специальным столиком для секретаря.

Для двоих пэпээсников перед столом грозного начальника поставили два канцелярских стула.

— Проходите, товарищи, присаживайтесь, — сказал Зубо двум оробевшим полицейским.

Те уселись на стулья, одновременно положив руки на колени, как примерные школьники.

— И что мне с ними делать? — спросил Дудкин, разглядывая сидевших перед ним молодых людей.

— Использовать в оперативно-разыскной работе, — устало сказал подполковник. — Давай не будем по новой всё начинать. У меня приказ. Я, в свою очередь, подписал приказ о зачислении этих двоих ясновидящих в твой отдел. Благодаря им, кстати, он полностью укомплектован.

— Мне офицеры нужны, — вздохнул капитан, — и желательно с опытом работы. А вот с этими что делать? Только мешаться будут. Вы сами-то хотите быть оперативниками?

— Не знаю, — ответил Куцый, — но если надо, я готов.

— А я не совсем готов, — осторожно сказал Шалимов. — Мы же контракт на работу в патрульно-постовой службе подписывали, а заниматься совсем другим приходится. Да и не умею я, например, в засаде сидеть или слежку вести.

— В засаде, — рассмеялся Дудкин. — Какая засада? Ты поменьше фильмов смотри. Кто вас в засаду отправит?

— Короче, вы двое — теперь оперативники, — хлопнул ладонью по столу Зубо. — Младший оперативный состав. Ясно?

— Так точно! — хором ответили Куцый и Шалимов.

— Но это ещё не всё, — понизив голос, сказал подполковник. — Мне вчера звонили оттуда.

Он показал глазами на потолок. Дудкин хотел что-то сказать, но сдержался.

— В общем и целом, — продолжил Зубо, глядя на капитана, — от нас ждут громкого раскрытия. И не просто раскрытия, а с использованием вот этих двух ясновидцев. И если мы это раскрытие подадим именно в таком ключе, то на нас посыпятся и награды, и звания, и много чего ещё. Недавний проверяющий уже везде рассказал про уникальных сотрудников нашего оперативно-разыскного отдела.

— Товарищ подполковник, — Дудкин аж побледнел от волнения, — да мы этих фальшивомонетчиков полгода пасём. Колоссальная работа! Ребята без выходных, без проходных. А вся слава достанется вот этим двоим?

— Наград хватит на всех, — твёрдо сказал Зубо, — всем хватит. А если мы не подыграем начальству в их играх, то может быть всё наоборот: полетят и погоны, и головы. Ты же знаешь, кто к нам приезжал. Он не просто генерал. Он сын самого!

И подполковник опять показал глазами на потолок. Посмотрели туда и Шалимов с Куцым. Потолок был белым, с рядом лампочек наискосок.

Дудкин вздохнул и вытащил откуда-то ручку с блокнотом, в который принялся записывать всё, что говорило его начальство.

— В общем, план такой, — продолжил Зубо. — По легенде, вот эти двое покупают мороженое, и им дают сдачу фальшивой купюрой. В этот момент к ним приходит озарение, что денежка фальшивая, и они начинают расследование, в котором участвует весь отдел. Весь! Под руководством капитана Дудкина. Как план?

— Отличный план, — ответил Дудкин. — Вот только с мороженым — неувязочка. Наши фальшивомонетчики изготавливают пятитысячные купюры.

— И что? — удивился Зубо.

— Если им дадут сдачу пятитысячной, то какую же купюру они дадут продавцу? — терпеливо пояснил капитан. — У нас же самая крупная бумажка — это и есть пять тысяч рублей.

— Точно! — подполковник ударил ладонью по столу. — Совсем я засиделся в кабинете. Мозги сохнут. Действительно, неувязочка.

Куцый поднял руку, как на уроке.

— Разрешите, товарищ подполковник? — сказал он.

— Что у тебя? — спросил Зубо. — В туалет хочешь?

— Никак нет, — ответил сержант, — я просто придумал, как обыграть эти пять тысяч.

— Рассказывай, — велел подполковник.

— В общем, как будто мы вдвоём патрулируем местность, — волнуясь, начал рассказывать Куцый, — например, на улице Победы. Там сквер такой, скамейки, детишки бегают. И у идущего впереди гражданина вываливается из кармана пятитысячная купюра. Мы с младшим сержантом Шалимовым поднимаем деньги и догоняем этого человека, чтобы вернуть ему потерянное. Тот берёт деньги, благодарит, явно нервничает. И тут нам приходит видение, что это фальшивомонетчик, а деньги ненастоящие. Мы его задерживаем. А потом уже весь отдел под руководством капитана Дудкина участвует в раскрытии и изобличении этой банды.

В кабинете повисла тишина. Первым её нарушил Дудкин.

— Звучит фантастически, — сказал он.

— А в чём фантастика? — спросил его Зубо. — В том, что прозрение пришло одновременно к обоим?

— Нет. В том, что пэпээсники вернули деньги прохожему, — проворчал капитан.

— Вот только не надо из нас монстров делать, — обиделся Куцый. — Мы такие же люди, как и все. Я вот позавчера старушку через дорогу перевёл, хотя был не при исполнении. Вот. Взял за руку и перевёл.

— Ладно, ладно, — скривился Зубо, — хороший план. Молодец, сержант! Так и поступим. Подготовьте операцию и доложите мне. Приказ я переделаю — будете зачислены с первого числа. А сейчас как будто до сих пор в патрульно-постовой трудитесь. И помните: никому ни слова. Никому! Операция секретная. Ни-ко-му.

Последне слово подполковник произнёс по слогам.

— Так точно! — одновременно ответили Куцый и Шалимов, после чего встали и вышли из кабинета.

— Что скажешь, Володя? — спросил своего подчинённого подполковник. — Вроде хороший план.

— План-то хороший, — задумчиво ответил Дудкин, — но меня гложет одна мысль. Одна только мысль.

— Какая? — спросил Зубо.

— Откуда эти двое знают, что квартира, где печатают фальшивые деньги, находится на улице Победы?

И капитан посмотрел прямо в глаза своему начальнику. Тот выдержал взгляд и усмехнулся.

— Нам главное, чтобы было что наверх доложить, — ответил подполковник. — А потом этих двоих прикрепим к кому-нибудь, и пусть вон на карманные кражи ездят да на бытовуху, раз они такие прозорливые.

На этом и порешили.

Операцию по задержанию банды фальшивомонетчиков назначили на субботу, в десять утра. Обычно в это время один из бандитов ходил за продуктами через сквер в близлежащий продуктовый магазин.

Куцый и Шалимов, оба в форме, с рацией и табельным оружием, прогуливались по скверу. Двое оперативников возле дома подозреваемых распивали под видом алкоголиков родниковую воду, налитую в бутылку из-под водки. Ещё один сотрудник сидел в сквере и читал газету. Остальные находились в микроавтобусе с тонированными стёклами.

Вначале всё шло по плану. Подозреваемый вышел из подъезда, покосился на двух алкашей и зашагал через сквер к продуктовому магазину. Он прошёл мимо сидящего на лавочке пенсионера с газетой и на перекрёстке двух дорожек чуть не столкнулся с Куцым и Шалимовым. Те глянули на него равнодушным взглядом и проследовали мимо. Подозреваемый оказался молодым парнем лет 20–25, в белых кроссовках, белых спортивных штанах и белой футболке.

Он так же равнодушно посмотрел на пэпээсников и пошёл дальше.

— Молодой человек, — раздался голос Шалимова, — молодой человек, подождите.

Парень остановился и повернулся. Куцый и Шалимов не спеша подошли к нему.

— Вы деньги обронили, — сказал Куцый и протянул ему пятитысячную купюру.

— Это не моё, — ответил подозреваемый.

В этот момент откуда-то из кустов вынырнула бабка с телефоном в руке. Она была низенького роста и кругленькая, как колобок.

— Вы чего к людям пристаёте? — заголосила она, тыча телефоном в лица сержантов. — Полицейский произвол! К людям пристают на улице!

— Мы не пристаём, — опешил Шалимов. — С чего вы взяли, что мы пристаём?

— Мы не пристаём, — подтвердил Куцый. — Вот у гражданина из кармана купюра выпала. Мы его остановили, чтобы её вернуть.

— Полицейский произвол, — не очень уверенно повторила бабуля. — Вам представиться надо по уставу.

— Мы не успели представиться, — сказал Куцый, — мы просто деньги хотели вернуть.

— Это не мои деньги, — сказал подозреваемый. — У меня вообще карточка, я наличные с собой не ношу.

— Как это — не ваши деньги? — спросил Шалимов. — А чьи же они тогда?

— Это мои деньги, — вдруг заявила бабка и ловко выхватила пятитысячную из рук Куцего, — это я выронила.

И спрятала деньги в свою сумку.

— Ну, вот видите, — улыбнулся парень, — это деньги бабушки. Я тут ни при чём.

И повернулся, чтобы идти дальше в свой магазин.

— Стоять! — выпалил Шалимов. — Стоять на месте! Мы ещё с вами не разобрались.

— Верни бабло, карга старая, — между тем сказал Куцый бабке.

— Полицейский произвол! — заорала та в ответ и схватила Куцего за рукав. — Полицейский произвол! Деньги у людей отбирают, кровно заработанные!

Подозреваемый вдруг подпрыгнул и побежал по аллее.

— Стой, стрелять буду! — заорал Шалимов и кинулся вслед за ним.

Куцый бросился было на помощь напарнику, но бабушка вцепилась в него мёртвой хваткой, как голодный бульдог в кусок сырого мяса.

Оперативник, изображавший пенсионера, отбросил газету и ринулся помогать Куцему. На то, чтобы оторвать от него бабку, ушло минут десять.

За это время подозреваемый пробежал всю улицу и выскочил к универсаму «Восход». Повернув перед магазином налево, он помчался по улице Ленина, расталкивая прохожих. За ним гнался Шалимов.

У подозреваемого было преимущество: он был молод и одет по-спортивному. Пэпээсник тоже был молод, но ему мешали рация, пистолет Макарова, бьющий по ляжке, и форма, стеснявшая дыхание и движения.

— Стой, стрелять буду! — периодически кричал Шалимов, пугая редких прохожих.

Расстояние между ним и преследуемым увеличивалось, становясь всё больше и больше, пока вдруг сидящий на скамейке парнишка не подставил бегущему подозреваемому подножку. Тот споткнулся, взлетел над асфальтом и со всего размаха врезался в дерево, мирно растущее около проезжей части.

Подоспевший через несколько секунд Шалимов надел на лежащего преступника наручники и посмотрел на своего помощника. Им оказался подросток в очках, который держал в руках мороженое. Рядом с ним на скамейке лежал футляр со скрипкой.

— А этот дяденька что-то плохое сделал? — спросил он.

— Да, — ответил полицейский, тяжело дыша. — Это очень плохой дяденька, очень плохой. Просто сволочь! Мальчик, позови вон тех тёток, которые с колясками. Понятыми будут.

Очкарик кивнул и через минуту привёл с собой двух молодых мамаш. Под их бдительным оком младший сержант произвёл досмотр и обнаружил у пришедшего в себя подозреваемого несколько пятитысячных банкнот с одинаковыми номерами. Минут через пять приехал микроавтобус и отвёз Шалимова с задержанным в отделение полиции.

Квартира с подозреваемыми была взята штурмом. В ней было обнаружено оборудование для производства денег и десять миллионов сто двадцать пять тысяч поддельных банкнот. Так же здесь находились двое мужчин, которые были арестованы.

Бабушку-колобка тоже взяли под арест. Узнав, что её подозревают в распространении фальшивых денег, она тут же заявила, что купюра не её, а вон того молодого человека в белых штанах и что она собственными глазами видела, как у того банкноты сыпались из кармана.

Приехало телевидение и сняло сюжет, где начальник полиции города усталым голосом рассказал о взаимодействии различных структур в процессе наведения порядка на его территории, о профессиональном нюхе у его сотрудников и о новых современных методах в раскрытии преступлений.

Всех участников операции поощрили премиями и наградами, а Шалимову ещё присвоили звание сержанта. Досрочно.

После всего этого Шалимова и Куцего в торжественной обстановке перевели из патрульно-постовой службы в оперативно-разыскную и прикрепили к прибывшему в отделение на стажировку старшему сержанту Василию Николаевичу Алибаеву.

Особенностью Алибаева было то, что никто не знал, кто он по национальности. Родился он в городе Мурманске в семье военнослужащего. Чертами лица был похож одновременно на башкира, татарина, казаха и узбека. Если приглядеться, то можно было увидеть ещё таджикские и армянские корни. Сам Василий о своём происхождении отвечал коротко — «россиянин». И прищуривал свои без того узкие глаза.

Алибаев считал, что, раз он похож и в то же время не похож на гастарбайтеров, приезжающих на заработки в Россию, то его внешность будет очень востребована в оперативно-разыскной деятельности. Однако начальство решило иначе и посадило стажёра писать сводки и отчёты. Поэтому прибывшим под его командование двум бывшим пэпээсникам он очень обрадовался.

— Наконец-то хоть какая-то движуха появилась, — сказал Алибаев, поздоровавшись с Куцым и Шалимовым, — а то я здесь уже второй том «Войны и мира» дописываю.

Говорил он почему-то с прибалтийским акцентом.

— А что именно делать будем? — поинтересовался Шалимов.

— Что начальство скажет, то и будем, — подняв вверх указательный палец, ответил Василий.

Начальство же в лице капитана Дудкина вручило новоиспечённым оперативникам Уголовный кодекс и приказало выучить его наизусть. Личный состав взял под козырёк, ответил «Есть!» и принялся изучать документ. Для этого трём сержантам был отведён отдельный кабинет, чтобы они не мешали остальным оперативникам ловить преступников и раскрывать преступления. Самое обидное было в том, что кабинет находился у входа в дежурную часть, фактически даже не на территории отделения полиции.

После трёх дней, проведённых за ознакомлением и заучиванием Уголовного кодекса, а также за рассказами похабных анекдотов и случаев из жизни, в дверь кабинета кто-то робко постучал.

— Войдите, — на правах старшего крикнул Василий.

Дверь приотворилась, и в комнату заглянул подросток в очках. Шалимов сразу же признал в нём своего добровольного помощника в поимке фальшивомонетчика. Судя по всему, подросток узнал и Шалимова. Он робко улыбнулся и на мгновенье скрылся за дверью.

— Мама, нам сюда, — сказал мальчик и вошёл в кабинет, держа за руку очень хорошо одетую даму средних лет.

Оперативники встали.

— Здравствуйте, — сказал Куцый, — проходите, присаживайтесь.

И подвинул два стула на середину кабинета.

— Я постою, — сказала женщина и спросила сына: — Андрюша, это именно тот дядя, который ловит преступников?

— Вот этот, — показал подросток на Шалимова. — Действовал грамотно и уверенно. Был вежлив. Оружие у него было, но он его не применял, потому что могли пострадать люди.

И он посмотрел на Шалимова восторженными глазами. Оперативник покраснел.

— Я их временный руководитель, — представился Василий. — Моя фамилия Алибаев. Чем можем помочь?

Конец ознакомительного фрагмента.