Такое время

Вадим Федоров, 2020

Роман о мести длинною в 25 лет. Роман о том, что, начиная мстить, палач постепенно превращается в жертву. За 25 лет из мальчика, у которого пропал без вести отец, вырос мужчина. Взрослый, самостоятельный, добившийся своего, ведущий бизнес. Циничный, прагматичный, зажавший в себе боль и очень одинокий. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Случился этот момент в субботу. Виктор приехал к матери. Они пообедали, после чего отправились на кладбище.

Мама ещё в начале 2000-х годов купила на кладбище в соседнем Дракино место для двоих. На одной половине участка она установила небольшой памятник отцу: белый кусок мрамора с надписью «Стрельцов Анатолий. Родился 30 июля 1949 года». Вместо даты смерти стоял прочерк.

Приехали. Припарковались на разбитой обочине. Виктор вытащил из багажника две пятилитровых канистры с водой — полить цветы. Но поливать было нечего: анютины глазки, аккуратно посаженные две недели назад, были так же аккуратно выкопаны. Такое уже случалось три года назад и в прошлом году. Кто-то выкапывал с могил посаженные цветы и уносил их или к себе на дачу, или на рынок с целью продажи.

— Опять выкопали, — вздохнула мама, — ничего святого у людей не осталось.

— Хочешь, я тут камеры повешу, и вычислим гадов? — предложил Виктор.

— А чем это поможет? — вздохнула мать. — Ну, снимешь ты на свою камеру каких-нибудь бомжей. И что? Будешь их потом по помойкам искать? Давай лучше ещё цветочков купим и опять посадим. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул Виктор, — только сегодня цветочный закрыт. В понедельник я сам заеду и посажу. Да и камеру на всякий случай всё равно присобачу вон на то дерево. Интересно посмотреть на этих моральных уродов.

— Делай что хочешь, — сказала мать. — Ты полей пока кусты, а я на могилке землю прополю.

В это время у Виктора зазвонил телефон. На дисплее высветилась надпись «Тарасов А.». Виктор ответил.

— Привет, — сказал Андрей, — как ты там?

— Нормально, — ответил Виктор, — твоими молитвами. Случилось что?

— Ага, — после секундной паузы ответил приятель. — Можешь сейчас ко мне в контору подскочить?

— Мы же завтра встречаемся, — напомнил ему Виктор. — Мясо я с утра замариновал. Или что-то срочное?

— Несрочное, — опять после паузы ответил Андрей, — но это не шашлычный разговор. Давай, я на работе ещё час-полтора. Подъезжай.

И отключился.

Виктор задумчиво посмотрел на телефон. На Андрея это было не похоже: паузы в разговоре, встреча в кабинете.

— Мама, — сказал он, — мне надо срочно уехать. По работе.

Он вылил принесённую воду в кусты, росшие около могилы, и закинул пустые бутылки в багажник. Довёз мать до дома. И сразу же поехал к Андрею на Калужскую, где тот работал.

Управа располагалась рядом с тюрьмой в здании из красного кирпича с чудовищными бетонными вставками, покрашенными в жёлтый цвет.

— Такое впечатление, что ты служишь в дурдоме, — как-то раз сказал Виктор другу.

— Так наш мир и есть дурдом, — философски заметил Андрей, — а мы в этом лечебном заведении санитары.

Виктор припарковался около старого трёхэтажного здания и пошёл к управе пешком. Ближе было не припарковаться: улицу зачем-то перегородили бетонными брусками, раскиданными в беспорядке на проезжей части.

Виктор поднялся по лестнице и вошёл в дверь.

— Я к Тарасову, — сказал он дежурному.

Тот взял его паспорт. Полистал страницы.

— Проходите, он Вас ждёт, — ответил дежурный. — Второй этаж. Направо.

— Я знаю, — прервал его Виктор, — спасибо.

Андрей встретил друга в коридоре, около своего кабинета.

— Привет, подполковник, — поприветствовал его Виктор.

— Привет, младший сержант запаса, — ухмыльнулся тот в ответ, — проходи.

В кабинете, кроме них, никого не было. Андрей плотно прикрыл дверь. Потом подумал и закрыл её на ключ. Сел за стол. Жестом пригласил Виктора присесть напротив.

— Рассказывай, не томи, — сказал Виктор, садясь на стул.

— У меня две новости, — начал Андрей.

— Давай с хорошей, — попросил Виктор.

— Хорошая новость, — кивнул приятель. — Меня переводят в Москву, в область. На повышение.

— Поздравляю! — радостно воскликнул Виктор. — Это же здорово! Поздравляю от всего сердца! Завтра как раз и обмоем. Но чего ты столько таинственности-то нагнал?

— Это только одна новость, — поморщился Андрей. — Сам только вчера вечером узнал. Дядя позвонил. Протолкнули мою кандидатуру.

— А вторая? — спросил Виктор. — Что за вторая новость?

Андрей побарабанил пальцами по столешнице. Оглянулся на портрет Путина за спиной.

— Вторая новость касается тебя, — сказал он. — Точнее, даже не тебя, а твоего отца, Стрельцова Анатолия Николаевича.

Сказал и замолчал, стараясь не встречаться с Виктором взглядом. А тому вдруг показалось, что в кабинете запахло табачным дымом. Чуть заметно, еле-еле. Как будто кто-то на улице под окном затушил окурок с верблюдом на сигарете.

— Рассказывай, — попросил Виктор, — что-то стало известно о папе?

— Официально ничего нового, — вздохнул друг. — Вот, я даже дело его из архива хотел затребовать, а его нет. Через 15 лет уничтожается. Из-за срока давности.

— Я в курсе, — сказал Виктор. — Я про розыск пропавших много чего знаю.

— Ну, так вот, — продолжил Андрей, — дело даже не в розыске, а в другом. Когда я ещё был опером, сразу после института, был у меня один осведомитель, тёзка мой — Белашов Андрей, по кличке Беляш. Алкаш ещё тот! Я, честно говоря, думал, что он умер давно, а он сегодня утром вдруг позвонил мне и попросил встретиться.

Андрей достал откуда-то снизу бутылку минералки и стакан, налил себе. Потом достал второй стакан, налил Виктору, подвинул ему через стол. Виктор благодарно кивнул, но пить не стал.

— В общем, встретился я с ним чисто из интереса, — продолжил свой рассказ Андрей, — на площади Ленина. Кофе попили.

— А при чём тут мой папа? — перебил приятеля Виктор.

— Да при том, — Андрей наконец-то посмотрел Виктору прямо в глаза, — что этот Беляш сказал, будто знает, как и где погиб твой отец. Назвал его имя, фамилию и твои данные.

— А кто этот Беляш? — спросил Виктор. — Что за фрукт такой из глубины годов вынырнул?

— Да никто! — ответил Андрей. — Был шестёркой у серпуховских бандитов. Подай-принеси. Ничего серьёзного. Сидел два раза за мелкие кражи. Как от осведомителя в своё время толку от него было мало. Хотя один раз он мне слил хорошую информацию, но после этого присел на пару лет. И до сегодняшнего дня мы с ним не виделись.

— Он тебе на мобильный позвонил? — спросил Виктор.

— Нет, в дежурку, — ответил Андрей, — чтобы его соединили со мной. Уговорил на встречу в людном месте и без свидетелей, где и попросил меня быть посредником между вами.

— Понятно, — протянул Виктор, хотя ему пока мало что было понятно. — И что этот Беляш хочет в обмен на информацию?

— Он хочет, чтобы ты купил у него дом в Дашковке, — Андрей опять отвёл глаза. — Деревянный дом и шесть соток к нему. За пятнадцать миллионов рублей.

— За сколько?! — глаза у Виктора округлились. — Он совсем, что ли, с ума сошёл? Надо тебе было его сразу на хер послать. И всё.

— Я послал, — ответил Андрей, — да только он дал мне вот это.

И он бросил через весь стол к Виктору кусок какого-то картона. Тот поймал его, едва не уронив на пол.

Картонкой оказалась полароидная фотокарточка, выцветшая и старая. На фотографии был папа Вити. По пояс голый. В руках у него была газета «Московский комсомолец».

Андрей так же запустил по столешнице увеличительное стекло.

— Дату глянь.

Виктор взял лупу и приблизил к фотографии. На газете было написано: «17 июля 1992 года».

Опять откуда-то запахло дымком. И сердце вдруг заколотилось в груди. Сильно-сильно. Тук-тук, тук-тук.

— Беляш сказал, что твой отец пропал 15 июля, — между тем продолжил Андрей. — Я не знал, но на всякий случай подтвердил. А на газете семнадцатое.

— Да, пятнадцатого пропал, — ответил Виктор. — Двадцатого приняли заявление. В августе объявили в розыск, двадцать первого.

— Хорошая у тебя память, — похвалил Андрей. — Я тут пробил по кадастру дом этого Беляша. Действительно, от бабки достался, в деревне Дашковка. Стоит прямо у дороги. Деревянный. И цена ему — три копейки в базарный день.

— А откуда он узнал, что мы знакомы? — перебил приятеля Виктор.

— Насколько я понял, он за тобой следил, — ответил Андрей. — Или за тобой, или за матерью. А в прошлое воскресенье увидел нас вместе на пляже, на карьере. Узнал меня. И вот сегодня позвонил.

— Может, поедем, проведаем старого знакомого? — предложил Виктор. — Всё равно ведь по дороге. Ты же сейчас в Протвино?

— Так может, пару человек с собой взять для устрашения? — сказал Андрей. — Возьмут его за шкирку, трясанут пару раз, и он всё сам расскажет.

— Не надо, — попросил Виктор, — потрясти мы всегда успеем. Поехали!

Андрей быстро собрался, закрыл кабинет на ключ и о чём-то переговорил с дежурным. Затем сел в свою потрёпанную «Ниву» и поехал. Виктор пристроился сзади. Перед тем как тронуться, он достал телефон и набрал номер своего зама.

— Привет, Семён, — сказал Виктор, выруливая между припаркованными машинами. — Надо срочно камеры поставить: наружную и, если получится, внутри помещения.

— Суббота же, — отозвался Семён. — Я в кино со своими собрался.

— Срочно! — повторил Виктор. — Это недалеко. Надень на себя фирменную одежду. Но не нашу, а электрокомпании.

— Адрес какой? — вздохнул Семён.

— Дашковка, — чуть помедлив, ответил Виктор. — Дом у трассы. Ты увидишь. Там моя машина будет стоять. Как уеду, дождись ухода хозяина и ставь камеру на вход, чтобы было видно, кто приходит и кто уходит. И, по возможности, внутри дома.

— Так хозяин не в курсе? — удивился Семён. — Начальник, это статья, вообще-то. Ты сам говорил.

— Если что, ответственность на мне, — перебил зама Виктор. — Давай, поторапливайся. С меня — премия и бонусы.

Семён вздохнул и отключился, а Виктор вместе с Андреем за 15 минут доехали до Дашковки.