Такое время

Вадим Федоров, 2020

Роман о мести длинною в 25 лет. Роман о том, что, начиная мстить, палач постепенно превращается в жертву. За 25 лет из мальчика, у которого пропал без вести отец, вырос мужчина. Взрослый, самостоятельный, добившийся своего, ведущий бизнес. Циничный, прагматичный, зажавший в себе боль и очень одинокий. Содержит нецензурную брань.

Глава 11

Подвал был подо всем домом — высокий, почти два метра в высоту. Каменные стены. Бетонный пол. Четыре лампочки по углам. Около одной из стен — деревянная лестница, по которой Беляш и Виктор спустились вниз. Напротив, у другой стены, — пара стеллажей, стол и два стула. В стене справа — закуток. В нём лежит на полу чугунная батарея, метра два или три в длину.

Виктор, как зачарованный, уставился на эту батарею.

— Там? — спросил.

— Там, — кивнул Беляш. — Ты к столу проходи. Помянем твоего батю. Да и остальных тоже.

Он отобрал у Виктора бутылку и стаканчики. Разлил водку.

— Не чокаясь, — сказал Беляш и выпил. — Меня до сих пор колотить начинает, когда в этот подвал спускаюсь.

Он сел на один из стульев. Затем встал. Прошёлся по подвалу. Было видно, что он уже сильно пьян.

— Так сколько же тут людей было? — спросил Виктор. — Я имею в виду пленников. Их всех убили?

— Всех. При мне всех, — ответил Беляш. — Твой отец первый был, а потом человек десять, наверное. Я их не считал. Моё дело было — еду принести и говно убрать.

— И вы десять человек в туалет скинули? — продолжил допрос Виктор. — Отдельно выкопать яму тяжело было?

— Не, — замахал руками Беляш, — в туалете пяток лежит. Туда просто больше не влезло. Остальных в бочки закатывали. Вон, в сарае до сих пор несколько штук валяется. И маски.

— Маски? — переспросил Виктор.

— Маски, — подтвердил Беляш. — Князь однажды пригнал грузовичок с бочками пустыми, из-под масла, что ли. Пластмассовые бочки такие, синего цвета. Несколько мешков с цементом привёз и маски для подводного плаванья, с трубками.

Виктор сел на стул. Беляш устроился на втором, напротив него.

— Они человека сажали в бочку, — почти шёпотом продолжил рассказ Беляш, — надевали ему маску с трубкой и заливали это цементом. Меня заставляли цемент разводить, мудаки. И оставляли на поверхности цемента только трубку, чтобы лох мог дышать через неё.

Беляш попытался налить себе ещё водки, но руки у него тряслись. Виктор отобрал у собеседника бутылку и поставил на стол.

— Дальше что? — спросил он у трясущегося Беляша.

— А дальше цемент застывал, бочку грузили в машину и везли на Протву. Там в воду сбрасывали.

— Зачем? — спросил Виктор.

— Чтобы мучились, — ответил Беляш. — Гвоздя просто пёрло от этого. Он иногда трубку закрывал и смеялся, когда лох начинал задыхаться. Потом открывал и опять закрывал. Затем в воду сбрасывал.

Беляш всхлипнул.

— А однажды Гвоздь показал на одну бочку и сказал, что она для меня приготовлена, — продолжил он. — То ли пошутил, то ли предупредить хотел. Хрен его знает. Он же пидор. Цветы мне дарил. Ну, я и сбежал. Сел на электричку и в Москву. Там схватил первый попавшийся чемодан. Меня загребли и дали три года.

— Погоди, — Виктор встал, прошёлся по подвалу. — А почему ты молчал тогда? Почему не заявил в милицию?

— Как «почему»? — Беляш тоже встал. — Да меня бы убили на хер! Гвоздь в ту же бочку бы закатал.

— Но не убили же, — возразил Виктор. — Вот он ты. Стоишь, трясёшься от страха. Почему ты тогда в милицию не пошёл? Чего столько лет ждал?

— А ты что, самый смелый, что ли, блядь?! — закричал Беляш. — Время такое было. Все всего боялись. Убить могли за то, что косо посмотрел.

— Какое время? — зашипел Виктор. — Какое, на хуй, время? Что ты временем прикрываешься? У тебя на глазах людей убивали, а ты мне про какое-то время толкуешь?

— У нас договор был, — Беляш отступил в глубину подвала. — Я тебе — информацию, ты мне — деньги. А кто и что делал хер знает когда, это сейчас никому не интересно.

— Мне интересно, — Виктора трясло, и он еле сдерживался, чтобы не ударить Беляша. — Мне это очень интересно, кого убивали и за что. И почему ты на моём отце себе бабла решил поднять?

— Так твой батя местный был, и он был первый. Запомнился, — ответил Беляш. — Тебя легко было найти. Остальных из Москвы привозили. А убивали из-за денег. Из-за чего ещё убивать-то?

Беляш помолчал. Улыбнулся.

— Тут как-то одновременно два лоха сидело, — сказал он. — Прикинь, еврей и русский. Одного звали Василий Цукерман, а второго — Рудольф Сахаров. Гвоздь их родственниками называл.

— Почему родственниками? — не понял Виктор.

— Ну, так фамилии одинаковые, — ещё шире улыбнулся Беляш. — А с именами, как нарочно, всё наоборот: еврей — Вася, а наш — Рудольф.

И Беляш рассмеялся тоненьким рассыпчатым смехом, как у девочки.

— Это смешно? — спросил Виктор. — Это, блядь, смешно?!

Его затрясло от гнева. Он шагнул к Беляшу, сжал правую руку в кулак и замахнулся. Беляш внезапно и очень точно ударил Виктора между ног. Виктор охнул. Сложился пополам. Дышать было невозможно.

— Сука, — прошипел он.

— Сам мудак, — взвизгнул Беляш и бросился вон из подвала.

Топот его ног по лестнице. Хлопнул люк. Темнота.