Глава 3
Первое, что увидела Аня, оказалось полным абсурдом, что заставило ее забыть о страхе и сосредоточиться на увиденном. На полу сидел мальчик-подросток лет четырнадцати, который одной рукой держал поднятое над головой довольно увесистое кресло, а другой шарил по полу в поисках чего-то очевидно важного для него. И делал он это так самозабвенно, что у Ани как-то естественно возник только один вопрос:
— Что ты ищешь?
— Да вот, — спокойно ответил подросток, — зарядку потерял.
А потом он поднял глаза на Аню и поставил кресло.
— Очнулась?
— Где я?
— В подвале, — спокойно ответил Юра, усаживаясь в поставленное на пол кресло. — Ты в обморок упала.
Аня вдруг вспомнила, что с ней произошло перед потерей сознания, и ее затрясло от страха.
— Не бойся, — спокойно сказал андроид, — я тебе ничего плохого не сделаю. Это твой подвал?
Аня кивнула.
— Я просто хотел спрятаться, а здесь замок неплотно запирал дверь.
— Тебя ищет полиция? — в ужасе спросила девочка.
— Я не знаю, — опустив голову, ответил Юра. — Понимаешь, я мало что помню. Очнулся, и уже куда-то мчусь. А голове голос — «беги, Юра».
— Ты, значит, Юра? — успокаиваясь, произнесла Аня.
— Похоже на то.
— И что ты дальше думаешь делать, Юра?
— Не знаю, — пожал плечами подросток. — Ты меня нашла, значит, я больше здесь не в безопасности. Попробую найти другое место. Через час стемнеет, и я уйду. Посидишь здесь немножко, ладно? Я тебя не трону. И вообще, мне кажется, я и не могу никому причинить боль.
— Ты очень сильный, — с сомнением заметила Аня.
— Я, кажется, робот, — ответил Юра. — Все, что меньше шестидесяти килограммов, поднимаю легко.
— Ты робот? — удивилась Аня, забыв на секунду о страхе. — Ты ведь совсем не похож.
— Да? А как должны выглядеть роботы?
— Ну, они такие… Железные, с проводами. Нет, бывают похожие на людей, но они все равно отличаются. Понятно, что не настоящие.
— Хм, — задумался Юра. — Но откуда же я знаю, что мое тело состоит из композитного материала? Я чувствую уровень заряда и движение механизмов.
— Может, ты новая модель?
— Не знаю, — задумался подросток и опустил голову на руки.
— И все равно ты не похож. Роботы, они же не живые. Они не переживают, да и вообще не думают, — заметила Аня.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все, в книжках читала.
— В каких? В этих? — Юра обвел рукой стопки книг, разбросанных по подвалу.
— Нет, это чужие книги, — ответила Аня, взяв в руки первую попавшуюся. — Мы сюда недавно переехали, и подвал достался нам в нагрузку. Я здесь еще не была.
— Хотел бы я найти книгу, которая бы объяснила, кто я такой, — произнес Юра.
— Мэри Шелли, — прочитала Аня на обложке книги, которую взяла. — «Чудовище Франкенштейна». О, я знаю эту историю. Там ученый один из кусков собрал человека, а потом испугался, что сделал монстра, и убежал от него.
— Ты знаешь, — задумчиво произнес подросток, — я тоже помню эту книгу. Этот ученый просто бросил свое творение. А этот новый человек совсем не был монстром, пока его не предали.
— Да? — задумчиво разглядывая книгу, произнесла девочка. — Возьму почитать.
Она сунула книгу в свой рюкзак и посмотрела на телефон.
— Ой, — воскликнула она, — мне уже тридцать семь раз мама звонила. Можно?
— Звони, конечно, — ответил Юра, думая о том, что если услышит что-нибудь опасное для себя, то успеет убежать.
— Але, мам… Что она сделала? Я возле дома. Сейчас приду, наверное… Не кричи! Иду уже.
Она отложила телефон и страдальчески посмотрела на Юру.
— Я в школе девочку порезала, ее родоки в полицию обратились. Теперь всей толпой у меня дома тусуются. Надо идти, а то хуже будет.
— Ты человека порезала? — удивился подросток.
— Да я случайно, — отмахнулась Аня. — Там долгая история. Но идти надо, а то еще больше проблем будет.
— Иди, конечно, — сказал Юра и сделал шаг от двери, чтобы продемонстрировать — препятствовать ей не будет.
Аня встала с кушетки, на которой приходила в сознание, закинула рюкзак на плечо и подошла к двери.
— Ты это, — вдруг остановившись, обратилась она к Юре, — можешь остаться, раз ты все равно не знаешь куда идти. Мама сюда не спустится, она закрытых темных помещений с блохами не переносит, а я никому не скажу. А как освобожусь… кмх… вернусь и помогу тебе разобраться. Мне страсть как интересно с роботом еще поболтать.
— Спасибо, — сказал Юра. — Но не обещаю, что останусь надолго.
— Как знаешь, — пожала плечами Аня.
Потом грустно опустила голову и задумчиво добавила:
— А то, может, нам вместе бежать придется.
Дома ее ждал целый капитан полиции и мама Семакиной — девочки, которой она поцарапала ладонь.
— Пришла, — прокомментировала Анина мама.
— Здравствуй, Аня, — поздоровалась капитан полиции.
— Здрасте, — пробубнила Иванова.
— С виду хорошая девочка, — сказала капитан, изучая Аню. — А мне тебя описывали как бандитку какую-то. Что это у тебя в рюкзаке?
Капитан без спросу достала книгу.
— Франкенштейн, — прочитала она. — Конечно, не самое полезное чтиво для подростка, но то, что ты читаешь, это очень хорошо.
— Что это меняет! — выкрикнула Семакина старшая. — Если она читает, то может людей калечить?
— Успокойтесь, мама, — примирительно сказала капитан, возвращая Ане книгу. — Никто никого не калечил. Тот поверхностный порез даже за легкий вред здоровью не пройдет.
— И что, вы теперь будете ее защищать! Она дочь мою порезала, у нее теперь шок, шрам останется, а если нерв какой задела, там, может, и рука больше нормально функционировать не будет.
— Не сгущайте.
— Я сгущаю! Ну, знаете. Я найду на вас управу.
Семакина задохнулась от возмущения и выскочила из квартиры.
— Вот что, — сказала капитан, обращаясь скорее к Аниной маме, — конфликт в любом случаю надо урегулировать. У ребенка еще вся жизнь впереди, зачем ей плохие записи в характеристике, а если пострадавшая сторона будет усердствовать, то и постановка на учет.
— Она извинится, — заверила мама.
— Еще чего! — возмутилась Аня. — Она сама рукой нож схватила.
— Сам факт, что ты ей угрожала ножом, уже является преступлением, — заметила капитан. — И я бы предостерегла тебя от дальнейших разбирательств с одноклассниками. Пока это один случай, у тебя есть шанс выпутаться из этой истории безболезненно. Но если будут еще жалобы, а они обязательно будут, если мы не урегулируем ситуацию, то тогда комиссия по делам несовершеннолетних действительно может обратить на тебя внимание. Понимаешь? Взрослая жизнь требует взрослых поступков. И иногда взрослым приходится извиняться, даже если они не считают себя неправыми.
— Эти лицемерие, — опустив голову, буркнула Аня.
— Эх, — вздохнула капитан, — хорошие книги ваша дочь читает.
— Я с ней еще поговорю, — заверила мама.
— Не затягивайте, — кивнула капитан и, попрощавшись, покинула квартиру.
Ирина села на тумбочку прихожей и закрыла лицо руками.
— Мам?
Ане стало очень неловко, глядя на маму.
— Ну, перестань. Я извинюсь, хоть они все и не правы.
— Хорошо, дочь, — бесцветным голосом ответила Ирина и поднялась. — Иди мой руки, сейчас будем ужинать.
Аня остервенело драила ладони душистым мылом и думала, что обязательно отомстит этой Семакиной за все те проблемы, что она создала их маленькой семье. А главное, за маму, чьих слез она больше никогда не хочет видеть. Но сперва, конечно, ей придется извиниться. И думать об этом было невыносимо.
Потом она вспомнила про робота, который сидит у них в подвале, и ее мысли переключились на Юру.
— Мам, — спросила она за ужином, — а что делать, если человек потерялся?
— В каком смысле потерялся? — не поняла Ирина.
— Ну, не знает, где его дом, его семья, и при этом он ничего не помнит.
— А зачем тебе это? — напряглась Анина мама.
— Просто интересно. Висят же везде объявления: «потерялся человек».
— В полицию надо обращаться, — ответила Ирина.
— А еще какие варианты?
— Не знаю, — пожала плечами мама. — Дать объявление в газету и на телевидение, разместить сообщение в соцсетях.
— Точно, интернет, — чему-то обрадовалась Аня.
— Дочь?
— Ничего-ничего, мам. Просто в голову пришло.
— Ясно. Ты уж, пожалуйста, ни в какие истории больше не влипай. И обязательно извинись перед этой девочкой. Ну, чего ты скривилась? Слышала же инспектора. Это тебе нужно.
— Да знаю я. Просто как представлю эту рожу с ее дебильными подружками. И еще надо подойти, извиниться.
— А ты сделай это перед уроком перед всем классом. Так и свидетелей будет больше, и не так личностно. Вроде как извинилась в пустоту.
— Мам! Да ты за меня!
— Я всегда за тебя, дочь. И очень переживаю, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Не переживай. Кстати, ты не помнишь, где мой старый телефон?
— В котором ты экран разбила? А разве мы его не выкинули?
— Нет! Ты что, там же все контакты сохранились.
— Посмотри в комоде на нижней полке. Я туда все провода убираю.
— Ок.
— Куда! Сперва посуду помой, а потом уже беги.
— Вот, — важно подняв палец, сказала Аня, — а говоришь, что за меня. Эксплуататор!
— Я заберу у тебя все книжки с умными словечками.
— Ага, и буду как эта идиотка Семакина: «типо, лол».
— Не стоит судить людей, которых ты совсем не знаешь. Может быть, эта Семакина тоже хороший человек. Просто среда, в которой она существует, не дает показать ей свою хорошесть.
— Это как?
— Она же наверняка там не одна такая. Обычно забияки ходят группками. Вот она и боится проявить слабость на глазах своих подруг, чтобы соответствовать и чтобы ее не сделали жертвой. Когда ты видишь, как могут обращаться с другими, ты и сам начинаешь этого бояться.
— То есть, она такая, потому что подруги такие?
— Подруги тоже могут быть «такие», потому что боятся. Они друг на друга смотрят и ведут себя соответствующе. Вот если бы кто-нибудь смог им объяснить, как здорово дружить всем классом, они бы стали совершенно другими. Но если уж попадаешь в стайку, где есть главные и не главные, очень сложно выбраться из этой западни. Причем забияки оказываются заложниками этой ситуации, как и жертвы.
— Ну это же глупо?
— Глупо, — согласилась мама, — но так чаще всего и бывает. Мой посуду, рецидивистка.
