Необязательная процедура

Вадим Степанов (2024)

Андрей — адаптолог, работник социальной службы, помогающей людям адаптироваться к новым условиям жизни в технологичной среде. В мире близкого будущего технологии появляются быстрее, чем успевают внедряться. Никто уже не понимает, что хорошо, а что опасно: чипы, роботы, виртуальная реальность. Чураясь всего этого, неолуддиты уходят жить в дальние поселки и живут домашним хозяйством. Но медицина автоматизирована, и даже отринувшим прогресс приходится как-то приспосабливаться. Для этого они и обращаются к адаптологам, которые подключают заболевших к системам мониторинга здоровья через браслеты — менее пугающие относительно чипов.

Глава 5. Андрей

Можно было подумать, что коляска ездила туда-сюда сама по себе. Но нет, рядом обнаруживался довольно молодой папашка в очках смешанной реальности. Видимо, он как-то запустил режим укачивания на первом транспорте малыша, а сам наслаждался контентом. Доверие технике — беспрецедентное.

— Не боитесь, что укатится? — не выдержал я, проходя мимо родителя.

— Чего? — не сразу фокусируясь на мне, спросил невнимательный отец.

— Ничего.

Смысл, что-то объяснять. Детей давно уже доверяют всем подряд, от производителей контента, до инженеров люлек. Главное, чтобы жить не скучно было. Хотя, конечно, бесило. Последнее солнце на желтеющей листве в самом лучшем качестве отвергалось в угоду искусственным образам.

Свежий ветер шумел в ветвях деревьев, предвещая дождь, но фонтаны в парке еще работали. Малочисленная детвора, не боясь сопливости, активно распоряжалась муниципальной водой, поливая друг друга из самодельных брызгалок. Дети еще умеют что-то делать своими руками. Генетическая память что ли.

— Вы здесь? Мы же договорились у памятника? — вместо приветствия, произнесла Анна.

— Я подумал, что это слишком будет похоже на свидание, — ответил я, улыбнувшись.

— Вы еще можете думать о таких вещах?

— Просто вспомнил, что раньше всегда назначали у Пушкина именно свидания.

— Там Есенин, — почти выкрикнула она. Но затем взяв себя в руки, тише добавила: — не важно. Нам главное найти Женю. Он с вами не связывался?

— С чего бы? Мне кажется, я последний человек, с кем бы он сейчас захотел общаться. Может к матери пошел.

— Исключено, — отмахнулась учительница. — Она бы сразу сообщила, да и не простил он ее.

На ее милом личике отразилась вся гамма эмоций озадаченности. Оделась сегодня свободнее, светлый сарафан, легкая кофточка. А ведь на встречу ко мне шла из дома. Неужели захотела произвести впечатление.

— О чем вы думаете? — резко спросила Анна.

— Думаю… — запнулся я. — Думаю, куда бы я пошел в его возрасте. Я его, конечно, не знаю. Но, если бы у меня были друзья или подружка…

— Конечно, — оборвала мои размышления учительница. — У него есть подружка, вернее друг, впрочем, я не до конца уверена. Даша. Он мог пойти к ней.

— Чего же мы ждем, — подставив локоть, чтобы его обвили, сказал я.

— Вы как-то неправильно понимаете цель нашей встречи, — сообщила Анна и первой рванула на выход из парка.

Мне лишь осталось последовать за ней.

Нас уже ждало такси класса"премиум", которое, видимо, на ходу заказала учительница.

— На моем авто было бы дешевле, — заметил я.

— Вы хотите, чтобы я доверяла водителю — человеку? — удивилась Анна, забираясь на переднее пассажирское место. — Мне моя жизнь дороже.

Водительского кресла в такси с автопилотом давно уже не существовало. А чтобы люди не лазили, где не надо, вся приборка вместе с рулем и педалями была убрана навсегда.

Анна открыла окно и ветер улицы ворвался в салон, прихватывая заодно запах ее приятных духов. Учительница пахла чем-то фруктовым и сладким.

— А что за Даша, — спросил я, нагнувшись вперед, чтобы полнее вкусить этого аромата.

— Моя бывшая ученица, — ответила она не оборачиваясь. — Бедная девочка, в прошлом году перенесла серьезное заболевание, после чего оказалась почти полностью парализована. Мы всей школой ее поддерживали, пока шло восстановление, но, к сожалению, полностью исцелиться ей так не удалось. Женя был очень дружен с ней и не разорвал отношений после того, как она не смогла продолжить обучение.

Кажется, эту сладость давала ваниль. Я снова откинулся на спинку сиденья.

— Что даже на дистант она не способна?

— Мы не муниципальная СОШ, мы элитная школа-интернат. У нас проходят обучение только очно, — добавив металла в голос, отчеканила Анна. — Кроме того, как вы знаете, у нас вводится программа интегрирования нейро-ботов, а Дарья, как бы это получше сказать, в своем состоянии не способна усвоить технологию.

— Ух-ты, сегрегация, — удивился я. — Неожиданно. А двоечников вы в своей школе не расстреливаете?

— Ваш юмор не уместен, — повернувшись ко мне, ответила учительница. — Мы никого не ущемляем. К нейро-ботам подходят все ученики. В этом их смысл — сделать из любого аутсайдера настоящего победителя. Но в случае с Дарьей проблема иного характера. Ее нейронные связи настолько повреждены, что технология будет просто бесполезна.

— Это вам доктор сказал?

— Это решила медицинская комиссия Отдела образования.

— А, ну если комиссия решила, — усмехнулся я, — это многое объясняет.

Авто остановилось у подъезда многоэтажного дома. День был ясный и людей на улице находилось много: на лавочках ковырялись в смартфонах бабушки, во дворе с квадрокоптерами резвилась детвора, какой-то малыш ковырял планшетом клумбу. Входная дверь в парадную была открыта. Квартира Даши оказалась на первом этаже. Анна надавила на кнопку звонка и мерзкий полифонический сигнал раздался за дверью.

Но открывать нам не спешили. Анна надавила на кнопку повторно, а затем еще постучала. За дверью как будто что-то грякнуло. Следуя своей интуиции, я покинул подъезд, чтобы посмотреть на окна квартиры. Моя молодая копия примеривалась спрыгнуть на землю.

— Ты только не сломай себе ничего, сынок, — попросил я.

— Ты мне никто, — зло ответило чадо и вернулось в помещение.

В этот момент я услышал, как дверь квартиры наконец открылась. Быстро вернувшись к учительнице, я услышал, как она задает вопрос, ответ на который я уже знал.

— Не знаю, — проворчала женщина в халате, открывшая дверь. — Сами посмотрите. Дашка! — крикнула напоследок она, скрываясь в кухне, находящейся тут же слева.

Анна нерешительно обернулась, посмотрев на меня, а затем медленно пошла по коридору. Комната девочки обнаружилась за следующей дверью. Здесь же в инвалидном кресле у окна мы увидели и хозяйку — хрупкую девочку-подростка, русоволосую и сероглазую, смотрящую на нас без страха, а скорее с любопытством. Рядом, за компьютерным столом сидел Женя.

— Здравствуй, Даша, — сказала Анна, холодным учительским тоном. — Как ты?

— Как видите, — спокойна ответила девочка-подросток.

— Ясно. Как тебе в новой школе?

— Никак, — пожала Дарья плечами.

— Она туда не стала ходить, — ответил за нее Женя. — Там одни дебилы учатся.

— Неправда, — не согласилась учительница. — Двадцать восьмая школа одна из лучших в городе. Я сама там училась.

— Только что-то преподавать не торопитесь. Сами же знаете, что наш интернат в сто тысяч раз лучше, — продолжил мой отпрыск.

— Раз так, то почему ты не ходишь на уроки? Зачем сбежал из общежития? — перевела тему Анна.

— Достала эта фальш. Вы говорите, что процедура сделает нас всех гениями, независимо от успеваемости. Тогда зачем уроки, лекции, лабораторки? И если все станут умными, даже такие как Круча, то почему нельзя сделать это для нее, — Женя взглядом указал на Дашу. — Она же умнее в тысячу раз.

— У Кручина нет медицинских противопоказаний, — ответила Анна, стараясь не смотреть в сторону инвалидного кресла. — А ты, если продолжишь в том же духе, тоже рискуешь оказаться отчисленным.

— Ну и пусть, — буркнул Женя. — Я просто не понимаю, как в наше время, когда искусственный интеллект уже лечит рак, когда с помощью чипов слепые начинают видеть, а глухие слышать, вы ничего не можете сделать с ее проблемой. Неужели нельзя вставить ей какие-нибудь электроды, чтобы заработали нервы, или… я не знаю… прикрутить какой-нибудь экзо-скелет.

— Что-то сделать наверняка можно, — вслух заметил я, продолжая разглядывать девочку. — Скажи, — обратился я к ней, — а ты можешь свободно двигать конечностями.

— Так? — Даша высоко задрала левую руку и сделал пальцами жест"виктори". — Я и ногу могу.

— А встать можешь?

— Могу, — ответила Даша, пронзая меня внимательным взглядом, — но стоять долго не получается — мышцы спины сводит. Вся нагрузка приходится на одну ногу.

— Ясно, — сказал я. — Вообще, есть методики. Не то чтобы это тебя сделает нормальной, но функционал может увеличить. Я поговорю с главным врачом областной, у них при больнице есть отличный реабилитационный центр.

— Вот видишь, — сказал Анна. — И с Дашей можно решить. Возвращайся к урокам.

— Но ведь это полумера, — не согласился Женя. — Вы ведь не возьмете ее обратно в интернат. А я не хочу один…

— Послушай, Чистяков, — с давлением, присущим учителям, обратилась Анна, — не надо думать, что ты все про этот мир понял. Тоже мне Печорин. Ты не знаешь, как повернется. Завтра, может, найдут способ полностью излечить Дашу, и она запросто присоединится к программе нейро-ботов. А ты, если будешь упорствовать, останешься не у дел. Потому что у тебя, в отличие от подруги, нет никаких причин отказываться. В конечном итоге она пройдет через это и станет другим человеком, которому ты уже никогда не будешь ровней. А вот если реализуешь заложенный в тебе потенциал, тогда, имея достаточную мотивацию, вполне возможно сможешь действительно помочь ей.

— Как это? — не понял Женя.

— Ты фактически обретешь недоступные большинству людей способности, сможешь загружать в себя любые знания, в том числе и по медицине.

— В этом есть смысл, Женек, — подала голос Даша, положив руку на плечо моего сына.

— Ты думаешь? — с сомнением спросил он.

— Я думаю, что стоит хотя бы попробовать. В мире, где все бывает, возможно и невозможное. Кто знает, вдруг именно тебе получится понять, как это исправить.

— Хорошо, — сказал Женя. — Я вернусь в школу. Но пока я буду учиться вы поможете ей с реабилитацией.

— Сделаю, что смогу, — ответил я, снова поймав на себе пронзительный взгляд Даши.

Интересно, чего больше было в нем: доверия, недоверия, надежды или понимания того, что иначе она не сможет помочь другу выбраться из этой сложной моральной дилеммы. В любом случае, я действительно собирался ей помочь. Однако же, меня беспокоило кое-что еще, что я услышал в сегодняшнем разговоре. Анна скорей всего ненарочно проговорилась, но я не пропустил эту сентенцию про потенциал своего сына. Чего-то вы, Анна Александровна, недоговариваете. Попробуем узнать, что именно.