Медная долина

Вадим Сепия

Напарники пытаются раскрыть личину лидера экстремистской группировки, чья цель – смена жестокого режима власти на противоположный, путем наибольшего террора.

© Вадим Сепия, 2021

ISBN 978-5-0053-4621-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Железные кривые крыши, трубный пар, трубный запах. Гул заводов и визг рабочих сирен проносятся эхом по кирпичным стенам узких улиц. Каждый день здесь ночь. Солнце светит лишь за мегаполисом, в мелких деревнях и городках. Там все иначе — деревья небоскрёбы, грибные детские домики для игр. Асфальт сменяется свежей травой под ногами. Её укладывают под собой босые стопы эльфийских девушек.

Шумные рынки бетонных районов — мерзко влажные, то ли от туманных миражей вечных коридоров, то ли от кислотный дождей. Последние не вредят коже местных, так говорят по телевидению, но на деле все иначе. И так говорит начальство. Ты не работаешь — ты не ешь, ты не выполняешь правила — ты не видишь свободы и света, даже такого тусклого.

Торгаши стараются походить на иногородних, своих хозяев. Плащи и куртки черной и серой кожи заменены на пиджаки и брюки, ботинки на остроносые туфли, ушные серьги на замазанные дыры. Демократия обещает равенство для всех, звезды эстрад выбиваются из черни в элиту, вселяя надежду в молодых эльфов-работяг. От этого их песни — маяк, их фильмы — свод законов.

Дороги — вены города. Автомобиль демонстрирует статус владельца, давя завистью встречные, и восхищая пеших. Лица водителей чисты, не тронуты иглами и ржавым пирсингом. Они невозмутимы и надменны. Рука вцепилась в руль обвитый прохладной, приятной кожей, демонстрируя на запястье механические часы иногородних мастеров. Несмотря на все радости жизни элиты, у большинства нет времени на счастье. Они не знают голода и безработицы, но под вездесущим давлением и напряжением. Ведь над старшими всегда есть руководители, над теми директора, над теми владельцы, над теми государство. Беспощадная иерархия пожирает слабых, переваривает их, выбрасывая на те самые улочки Элантриля. И дело тут не в системе, а в самих её обитателях. Сострадание и любовь к ближнему — погибли вместе с последним храмом, перестроенным в технический институт. Произошедшее помнится лишь в байках местных пабов, когда аромат листвы окончательно впитался в сталь.

Красота и молодость — спутник эльфа до конца. Бездомные и истощенные не обделены прекрасными нотками, сквозь вонь и сажу на одежде. Истинную природу не скрыть даже под мором и голодом. Увы, но кому она нужна?

Массы создавали иллюзию вечного двигателя, где шестерёнки — это эльфы, плетущие в свои мелкие норки, знаменуя окончание рабочего дня. Большой выпуклый экран, над головами, освещал важные события в черно — белом цвете. Монотонный голос диктора забирал на себя львиную долю внимания жителей, не все могли позволить себе телевизор на кухне. Ведущий освещал положение дел, зачастую, похвалив трудовое рвение рабочих — плавно переходил к негативным сторонам жизни в районах. Сегодня техническая часть муравейника строго внимательна к его словам. Столпотворение поселенцев с поднятыми головами дожидались вечерних новостей. Один из эльфов забрался выше всех и поднял руку. Все как по команде притихли, из уст экрана прозвучало:

«В техническом районе, сегодня утром был задержан юный гражданин студенты института Альфар Кир, за нападение на сотрудника полиции. В восемь утра офицер Раль навестил семью Кира по подозрению в причастности их сына к экстремистской деятельности. После выдвинутых им предположения, о связи Кира с террористами, гражданин напал на полицейского с ножом, нанеся несколько колотых ран в область сонной артерии. К счастью, рядом оказались другие служители правопорядка и задержали нарушителя. Офицер Раль лежит в больнице, его состояние — тяжёлое. На данный момент сам преступник — Альфар Кир находится в тюрьме и ожидает суда. Предварительное наказание для юноши — шестьдесят лет лишения свободы. Напомним, что это первый за сорок пять лет случай подобных правонарушений в данном районе…»

— Мой знакомый говорит, что ничего плохого парень ему не сделал, а он живёт с Кирами по соседству, — пробормотал в толпе зритель.

— И за что тогда его связали? За плохие отметки в институте?! — сказала стоящая рядом женщина.

— Вы что не слышали? Он-террорист. Этого вам недостаточно? — послышалось из толпы, — Шестьдесят лет… Маловато будет, великодушию тут не место.

Заставка на экране сменилась другой, и толпа продолжила движение все в том же темпе, очищая улицу.

Серые, огромные шестерёнки и пружины сплетаются в вечном танце, ведомые однотипным движением в башенные часы. Они всевидящее око города. Его звук, каждым утром и вечером — гимн государству и времени. Точны и беспристрастны. Стрелками гонят городских в едином ритме. Это больше, чем механизм, это символ жизни и смерти, дня и ночи, труда и отдыха.