Не приходи вовремя (мифы о Хельвиге)

Вадим Месяц

Этот сборник – фрагмент бескрайней авторской саги, объединенной общими героями, мотивами, отсылками к архаическому прошлому Евразии и Северной Америки. В язычестве я спасения не вижу, плохо отношусь к жертвоприношениям, сниманию скальпов и отрубанию голов, но столь напористое продвижение рациональной цивилизации, которая может похвастаться чем угодно, но не глубиной мышления и бескорыстностью веры, попросту пугает. Это – диалог между двумя враждующими стихиями, живущими во мне. Повторение темпераментов? Традиций? «Анимация», как сказал мой наблюдательный друг? – «Мертвые на подмогу поднимаются из могил» – не игра, не образ, не оборона. Это опора. Что касается персонажей – они ожили раньше автора. Стихи про вымышленного северного царя, начавшись с провокационной игры, и пройдя стадию удивленного осмысления, неожиданно выскользнули за пределы мифотворчества и археологии.

Помазание Хельвига

Крытый крыльями птиц горбатый дворец,

над обрывом реки, кишащей лососем,

ронял со своих куполов лебединый пух

в часы вожделения Широкобёдрой Мэдб.

Её истерзанный рот яблоком красным набух

от любви — готовым вот-вот лопнуть

и разлетевшись кровью, спустить на народы псов.

Она ставила города на могилах отцов.

Горящие уголья неистёршихся костылей, —

это всё, что она видела в радостном полумраке,

умножая присягнувших её мельничным жерновам

жаждущих чудотворной власти воителей.

Их дыханье напоминало дым торфяника,

И спотыкаясь один за другим, они падали

в гущу колыхающегося мёда и тонули в нём,

стараясь схватиться за рыжую гриву её волос.

Их тени скользили по ней как облака

над полыхнувшими северными островами.

Хельвиг плыл вместе с ними, и детской рукой

привычно искал мамкину грудь.

Ты ещё не убийца, мой мальчик, говорила она,

Но не будь таким надменным.

Она ласкала его так, словно наматывает

его пуповину на свой кулак.

И все они стали царями, выйдя на свет,

и она осталась царицею над царями.

И неродной жестокий ребёнок

стал государем над ней…