Антибункер. Погружение

Вадим Денисов, 2015

Третья Мировая война завершилась против воли ее участников… Чудовищным «миротворцем» стал вирус Робба, выкосивший большую часть населения Земли. Перед старшим сержантом Арктической бригады Алексеем Исаевым встал нелегкий выбор: либо заживо похоронить себя в бункере, изолированном от внешнего мира, и превратиться в крысу, подъедающую запасы, сделанные в мирные времена, либо лицом к лицу встретить все кошмары постапокалиптического мира. Выжить и победить или проиграть и умереть…

Глава 3

Добытчик

Это летнее енисейское утро было знаменательно тем, что были пройдены два интересных рубежа. Во-первых, оно наконец-то подарило мне хорошее настроение и бодрое самочувствие. Во-вторых, я получил новые трусы.

Три дня провалялся пластом, как образно сказал Геннадий Фёдорович, «остаточки дерьма из тела выходили». С вечера на улице всё было серо, правда, без дождя. Температура воздуха опустилась градуса на два, поднялся сильный ветер-южак. Проснулся я часов в восемь, пожалуй, в постели валялся долго, вставать было лень. Долго смотрел в окно — кадр, очерченный весёленькими шторками, показывал небо, не солнечное, зато ясное. Облачность высокая. Уже привычно сунул руку под подушку, проверяя пистолет. На месте. Всё-таки нормальный мужчина без огнестрельного оружия чувствует себя неуютно.

Над головой жужжало. Я извернулся и увидел, что прямо на подушке, вцепившись друг в друга передними лапами, дерутся два здоровенных овода. За мою кровушку бьются… В щелку пролезли, гады, между марлей и рамой открытой форточки. Хотел я пришибить обоих сразу, дуплетом, да ткань пожалел, белая, чистая, накрахмаленная… Какое-то время наблюдал, ожидая, кто выйдет победителем схватки, но они скатились на пол, и я тут же хлопнул по соперникам калошей. Хватит борзеть.

Подушка мне досталась самодельная, огромная и мягкая, я решил, что она набита гагачьим пухом, пусть будет так, приятно. Одеяло тоже пуховое. Попробуй тут, вылези на свет божий… Как же хорошо валяться! Если бы не малая нужда… Со стены напротив на меня смотрела картина с Елисейскими Полями, мишек в лесу хозяева вешать не стали. Свои надоели до смерти.

Только я сел и потянулся за медицинской рубахой, как дверь в узкую светёлку без стука отворилась, и в комнату деловито вошла Элеонора Викторовна.

— Да не тяни ты одеяло до горла, что я там не видела! Носи вот, в шкафу нашла, сама забыла, где что лежит, ох… Жопка у тебя тощенькая, такая же у моего сухаря, так что впору будут. Прошлой осенью ездила в Крым по льготной путёвке, там и купила. Нарядные такие, чисто соблазн! И чего, скажи, деду не нравятся?

— Ничего он в моде не понимает, — льстиво подсказал я, принимая щедрый подарок: пластиковую упаковку с тремя трусами-бо́ксерами.

Вытащил одни из тубуса, развернул. М-да. PLAYBOY на широкой резинке, сбоку почему-то якорёк с волной и надпись: «Привет из Симеиза!» Ядовито-красные, голубенькие и комбинэ, сука, — полосатые из первых двух цветов. Симеизским плейбоем буду ходить, значится.

— Хорошенькие ведь, скажи! — хлопнула в ладоши хозяйка.

— За-ме-ча-ательная вещь! — уверил я.

— И ткань хорошая, мягкая!

— Америка, что там.

— Значит, не соврал продавец, — обрадовалась добытчица. — Завтрак почти готов, тебя ждём. Я ведь ещё кое-что припасла.

Выбравшись на свежий воздух, сразу отметил необычное спокойствие среды. Вроде бы всё, как в прошлые дни. А былой тревожности нет, выспался, что ли? Ну, да, очухался. Просмотрел во сне все свои кошмары, надеюсь, в последний раз. И злости меньше стало. Настолько, что, встреть сейчас заклятого коллегу из норвежских егерей, сразу бы его резать не стал. Побеседовал бы за жизнь мальца, а уж потом горло вскрыл.

Ещё я уверовал, что прорвёмся. Огнестрельное оружие есть, пусть с нехваткой БК, для начала и это хорошо. Два волшебных предмета, способных поражать врага на расстоянии, и это не пращи или рогатки. Теперь всё будет по-серьёзному, без экспериментов с перестановкой полотен на косах. Бросай топор, лови хардкор…

Сегодня будет рабочий день, вот что я придумал.

Тишину разрезал резкий звон бензопилы. Кто там трудится? Ага! Значит, хозяин тоже решил взяться за дело и напилить из лесины чурок. Самое время показать жене свою годность. Перед едой. Мы, мужики, хитрые! После гигиенических процедур я крепко растёрся, глянул в зеркальце, прибитое возле пары рукомойников, и отправился к столу.

— Доставай, жена, что он с голым торсом! — скомандовал хозяин.

Мало у нас событий, читай, развлечений. Телевиденье давно не работает, радиоприёмник древний, хреновый, ничего не ловит, а Лёха не спец-паяльщик. Вот и хочется людям растянуть удовольствие, в сериал поиграть, всё понятно. Я улыбнулся.

— Держи, Лёшенька, для реки самая правильная вещь, матросская! — сказала супруга, и я из рук в руки получил хлопчатобумажную тельняшку с длинными рукавами. Естественно, тут же и натянул, расправил. Ух, как здорово! Наверное, моя довольная рожа их обрадовала, потому что Петляковы тоже заулыбались.

Рядом со мной сидел ещё один приживалец — огромный сибирский кот по имени Баркас. Наглая полосатая морда. Выяснив, что в посёлке осталось только одно жилое хозяйство, он плюнул на охоту в зелёнке, чем весьма успешно занимаются его соплеменники, и предпочёл перебраться поближе к человеку. А тут ещё запахи готовки пошли.

— И обувка нашлась, как раз в размер! — Третий подарок Элеонора Викторовна не стала протягивать, просто кивнула под стол.

Там стояли какие-то необычные сапоги, не очень высокие, на шнуровке. Из голенища левого свисали две пары носков.

— И не видел таких, поди? — усмехнулся дед. — Теперь уже мало кто помнит, а раньше в Сибири очень такую обувь уважали… Ичиги это! Юфтевые, верх из конины, сосед в Енисейске у мастера заказывал, для охоты. Ну, покороче сделал немного, подошва шито-втачная, а не выворотная… Никогда нога не устанет, ходить легко. В таких стопа землю чувствует, работает по своей природе, а не как доска, и защищена хорошо. У эвенков, например, есть невысокие сапожки из лосины, «хомчуро» называются, тоже со шнуровкой, очень легкие и замечательно удобные. Но они только для зимы, непригодна лосина летом, сильно намокает, набухает и тянется. А тут кожа выделанная, мягкая, сильно прожированная. Для себя человек думал, со знанием дела! У вас-то жёсткие, как их там…

— Берцы.

— Ага. В войсках ведь как? Солдат на войне долго жить не будет, и что у него с ногами произойдёт через пару лет, штабам не важно. Важно, чтобы он в коротком бою на ногах стоял, пока силы есть.

— Упрощаете, Геннадий Фёдорович. Берцы хороши на камнях, в развалинах, где железа всякого полно, — начал я обороняться, но мне не позволили.

— Да где ж ты здесь развалины видишь, Лёша? — спросила Элеонора Викторовна. — Тайга да река. А по железкам скакать вообще глупо, рано или поздно поранишься, их обходить надо. Хватит спорить, надевай быстро!

Я вздрогнул и мигом выполнил команду. Что сказать, по виду не Garsing, конечно. Хотя сравнивать невозможно, это действительно совсем другая обувь. Походив по веранде, где мы завтракали, попрыгав на ступеньках и поприседав, снял левый сапог и осмотрел подарок. Сделано качественно. Подошва из нескользящей микропоры, восемь миллиметров. Чёрт, на самом деле, очень удобно.

— Чулок из войлока вытащи и шнурочками подгони по ноге, — напомнил дед. — Видишь, и так можно носить за счёт мягкости. Юфть лучше хрома воду держит. Если снизу чуть ослабить, а верх подтянуть — вентиляция будет. Уход, конечно, нужен, как, впрочем, и за всем вокруг нас. Касторовым маслицем промазывай, отплатят добром. И портяночки чаще пользуй, портяночки!

Вот и экипирован, одели добрые люди. А я валяюсь, ничего доброго пока не сделал. После чая с печеньем я посмотрел на сидящего рядом котяру и сообщил:

— Геннадий Фёдорович, так на рыбалку ведь пора, поеду, не могу больше нахлебником сидеть. Тут ещё и кот объявился, такой кого угодно обожрёт… Подсказывай, какая моторка в лучшем состоянии и где мотор брать. Я на берегу «Прогресс-4» заметил, как он, живой?

Дед сразу оживился, выдал присказку: «Хочешь рыбу есть — надо в воду лезть», — и громко выразил самое горячее желание поучаствовать в мероприятии. Пришлось мне мягко, но решительно отказать, за что получил благодарный взгляд его супруги. Негоже женщине оставаться одной в пустом посёлке, мало ли. Быстро закончив завтрак, мы пошли во двор совещаться.

— Ты сам-то сети поставишь?

— Конечно. На побережье ставил и проверял в одиночку, здесь тем более справлюсь.

— Не скажи… Енисей коварен.

— Так я потому и спрашивал о «Прогрессе»!

«Прогресс» — штука добротная, надежная, космическая отрасль делала. Корпуса из дюралюминия высокого качества, не гниют, служат долго. Я разные лодки пробовал в деле, и люблю именно эту. Корпус широкий, спать можно — разложил мягкие сиденья на пайол, и в страну снов. По кокпиту спокойно можно ходить со спиннингом, лодка берёт большое количество топлива и снаряги. Из серийных отечественных у неё лучшая остойчивость, гуляешь с борта на борт, а она почти не кренится. Попадал я на «Прогрессе-4» в шторма далеко от берега и в стоячие волны полутораметровой высоты; лодка шла на скорости под сорок, не рыская и не зарываясь. Против волны, правда, поколачивает.

— «Прогресс» хороший, только мотор надо поставить. Мой и бери, проверенный, зверь! Снасти надо подобрать…

Рыба нижнего и среднего течения Енисея делится на три категории. Есть чёрная, куда входит щука, окунь, язь и налим, есть белая, включающая сига, муксуна, нельму, тайменя, омуля, пелядку и тугунка. Сиговые до этих мест с севера доходят в малом количестве. Особняком стоит рыба красная: стерлядь и осетр. Так её называли на Руси издавна, это сейчас всё перепуталось — под красной рыбой ныне понимают лососёвые породы. Цвет плоти поборол красоту и непревзойдённость.

Енисей был и остается кормильцем и сегодня, в пустеющих деревнях на реке люди живут рыбными да зверовыми промыслами, рыбы много, голод никогда не грозил аборигенам. Вообще-то, здесь все браконьеры, иначе не прожить. Поэтому способы ловли серьёзные, удочка с поплавком — баловство для детей и горожан, спорт. Спиннинг уважаем, в заливчике-курье им можно натаскать щук и окуней больше и быстрей, чем сетью. Им же ловят здоровенных нельм и тайменей. Почти в каждом хозяйстве есть бредень. Один его конец заводят с лодки, второй на берегу, потом вытаскивают.

Сети используют самые разные: китайские мелкоячеистые и ставные, с особой технологией проводки. Популярен так называемый плывёж, особенно, когда к осени идет добрая рыба с низовий. Один конец сети привязывается к лодке, другой — к «гагаре», деревянной крестовине, доски которой собраны торцом, так она лучше якорит. Течение несёт связку, сеть тянется по дну. Красную рыбу по-прежнему добывают запрещенными самоловами — орудиями дорогими, ценными. Это протянутая по дну прочная веревка, к которой на поводках привязаны крючки, кованые, большие. На каждом поводок с поплавками. Осётр идёт по дну и рылом вскапывает ил, так и натыкается на крючки. Варварский способ, что говорить, — острия вонзаются прямо в бока…

— Слушай мой план, Алексей. — Старик уже всё придумал. — Поначалу сгоняешь к Игольному. С нижней стороны тянется отмель, вот прямо на пески поставишь китайскую харьюзовку. Течение за островом завихряется, рыбка заходит проверить… Глядишь, омуля возьмём, а уж харьюза точно! Здесь, прямо от берега поставим самоловы на осетра, кто теперь проверять будет! Кончились проверяльщики! А когда вернёшься, мы ещё и побредим на пару, мелочь возьмём для кота: сорожку, ерша да ельца. Годится план?

Я азартно кивнул. Мужики могут вместе закадычно пить, могут жить под одной крышей, могут обсуждать женщин, фильмы и книги, но только совместное занятие настоящим мужским делом, с точки зрения женщин, часто бестолковым, указывает на реальную душевную близость.

Хорошее занятие! Трубочку закурить можно для большего удовольствия, первая будет…

На крыльце стояла хозяйка и с улыбкой смотрела на потенциальных кормильцев. По рыбе соскучились все. Вот и котяра трётся у ноги, словно слышит, о чём речь идёт. Надоело ему за птицами гоняться. Полез ночью на дерево, гнездо разорять, получил клювом по лбу — свалился и ну орать на весь двор.

— Не хочешь в зелёнку? — спросил я, погладив длинную пушистую спину.

Конец ознакомительного фрагмента.