Толстых не любит никто

Вадим Владимирович Новак

Представьте себе 130-килограммовую женщину в полицейской форме… Тоскливое зрелище… Такое же тоскливое, какой была жизнь главной героини Марты Сваровски до того, как все началось. Но один развеселый маньяк придумал захватывающую игру: если инспектор Сваровски за неделю не сбросит 25 фунтов своего веса, маньяк убьет другую толстую тетку. Потом еще одну… И еще… Книга содержит нецензурную брань.

(из детства)

© Вадим Владимирович Новак, 2020

ISBN 978-5-4498-1678-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. До титров

Медленно гаснет свет.… Так, как это бывает в кинотеатрах. Все как-то тускнеет, а потом вообще ни хрена не видно, а потом на экране появляется картинка и в зале становится светлее. Слева дауноподобный тинэйджер начинает жрать свой сраный сникерс. Он как будто специально ждал, когда начнется фильм, он не мог сожрать свой сраный сникерс до фильма, он не может сожрать свой сраный сникерс после фильма, нет, ему надо сожрать свой сраный сникерс именно во время фильма! Потому что он насмотрелся тупых американских фильмов, в которых тупые американцы смотрят свои тупые фильмы и тупо жрут попкорн и пьют кока-колу. Странно, почему сосед-даун жрет сникерс, а не попкорн?! Ага, их там целая стайка! Поколение Z. Поколение Z — это я сам придумал, расшифровывается как поколение зироу — поколение ноль. Есть у них и попкорн и кока-кола, все нормально, все по схеме…

На экране какие-то светлые радужные пятна, как будто снимали мыльные пузыри с очень близкого расстояния, и воет сирена. Американско-ментовская сирена. Один из символов Голливуда. То, на чем держится половина их кинематографа. Щас (не сейчас, а именно «щас», даже «щазззз») появится комиссар Коломбо в задроченном плащике, прищурится с почти ленинской хитрецой и будет косить под идиота. Он всегда сначала косит под идиота. А потом, конечно, выведет на чистую воду высокопоставленных негодяев и продажных ментов, в смысле копов…

* * *

Ладно, давайте по-честному. Никакого фильма нет. Есть фантазия и чувство юмора. И еще есть компьютер. Этого пока достаточно, а там видно будет, может какой-нибудь Пол Верхувен и снимет кино под названием «Толстых не любит никто». Хотя лучше было бы, если б снял прогрессивный русский режиссер. Максим Пежемский, например.… Тот, что «Маму» снял. Не в смысле «Маму», «Маму» снял Денис Евстигнеев, а «Маму, не горюй».

Вот сейчас будет немного сложный момент, я попрошу внимания. Эта история задумана как фильм — не как книга, а исключительно как кино. Это раз. Действие происходит в Америке. Это два. Действие может происходить только в Америке, и снять это может или уж очень американский режиссер, или кто-то из наших, но уже как чудовищный стеб над всей их звездностью и полосатостью. Да, Балабанов еще подошел бы. И Роман Качанов — режиссер «Даун-Хауса». Поэтому, я буду писать так, как будто сижу и смотрю эту кинушку в кинотеатре.

* * *

Так, на чем мы там остановились? На пятнах и сирене. Сирена воет, пятна медленно фокусируются. Еще шум толпы. Небольшой толпы, не стадиона, человек 20—25. И проезжающие машины. Слева направо и справа налево. У нас же тут долби-сэрраунд. Все это плавно притухает, мы слышим диалог:

— Кто первым ее обнаружил?

— Водила-дальнобойщик. Он врезался в нее на скорости 90 миль в час, она разбила ему лобовое стекло.… Эта туша долбанула ему по кабине так, как будто он столкнулся с другим грузовиком. У парня сломана половина ребер, сотрясение мозга средней тяжести и сильный шок.

— Женщина погибла, судя по всему страшной смертью, не надо говорить о ней «туша»!

— Да, мэм.

— Я могу поговорить с водилой?

На словах «я могу поговорить с водилой?» пятна и пузыри на экране окончательно фокусируются в каплю жидкости. Огромная капля на пол-экрана. Она блестит, она отражает солнце. Вокруг капли дырочки и палочки. Камера очень медленно отъезжает. Становится понятно, что это капля воды на коже человека. Капля пота на теле женщины. Капля пота на теле женщины-копа. Капля пота на теле толстой женщины-копа. Очень толстой. В наших килограммах — ну так 120—130. При росте 1.80. Фильм американский, поэтому переводим в фунты и футы. Итак: вес около 320 фунтов, рост около 6 футов. Капля пота блестит в ложбинке между сиськами, форменная рубашка мокрая от пота, подмышками выступила соль, чуть выглядывает влажный и не совсем свежий лифчик. Уж простите мне эти подробности, если кого-то плющит от натурализма, закрывайте книжку и больше не читайте — дальше там будут сцены просто тошнотворные.

— Я могу поговорить с водилой?

— Наверное, можете, мэм, он в сознании, скорая еще не уехала.

— Не называйте меня «мэм». Инспектор Сваровски, можно просто Марта. Я допрошу водилу, а вы, сержант, не в службу, а в дружбу, раздобудьте где-нибудь пару бутылок пива. Чем холоднее — тем лучше, 10 утра, а жарко, как в жопе у афроамериканца. Бу-га-га-га!!

Камера отъезжает от Марты Сваровски и оставшегося неизвестным патрульного, берет их в полный рост, затем взмывает вверх (камера взмывает), затем медленно опускается, медленно вращаясь. Пригород мегаполиса, еще неизвестно какого именно, но, скорее всего Лос-Анджелеса. Вы заметили, что половина американских фильмов про Лос-Анджелес. Наш фильм не просто американский, он квазиамериканский, он мега — и гигаамериканский, поэтому только Лос-Анджелес, тут других вариантов быть не может. А вот и щит с буквами L.A., придорожный мотель с покосившейся неоновой вывеской, дорожная развязка, на обочине «Студебеккер» с рефрижератором, патрульные на мотоциклах, копы на машинах с мигалками, желтые ленты, «emergency» (скорая по-нашему).

Камера опускается.

Патрульный: Какого пива, мэм?… То есть Марта…

Марта: Любого. Главное похолоднее. И чипсов каких-нибудь…

Патрульный: С беконом?

Марта: С беконом.

Под мощным кактусов (кажется, они называются рододендроны) сидит здоровенный бородатый детина в джинсовом комбезе, бейсболке «L.A. Lakers» и ботинках «Caterpiller». ZZ Top, 1.5: 1. Он весь в крови. Типичный американский док (типа Клуни), радостно улыбаясь, протирает руку дальнобойщика спиртом и делает укол. Врача веселит наколка на руке — Мэрилин Монро, делающая минет Бэтмену. Чувствуется, что Голливуд совсем рядом. «Клуни» делает укол точно в попу Мэрилин Монро.

— Марта Сваровски, отдел расследования убийств. Что за гадость Вы ему вкололи, док?

–?

— Когда он отрубится? У меня есть 10 минут?

— У Вас есть 5 мин и не надо сильно давить на парня….

— И не надо мне срать на мозги! Я за сраных 2 штуки собираю жмуров по всему Лос-Анджелесу! И в то самое время, когда ты после смены колешь себе промедол и трахаешь медсестру, я сижу в сраном морге и копаюсь в кишках у трупаков!! Так что не надо мне тут засерать мозги лекциями про гуманизм!

Дальнобойщик с уважением смотрит на Марту, потом протягивает руку.

— Боб Валентино. Меня зовут Боб Валентино, мэм…

— Марта. Инспектор Сваровски. Так кто на кого тут наехал, Боб?

— Мэм, Вы не поверите…

— Марта.

— Вы не поверите, Марта, она свалилась прямо с неба…. Такая огромная, с выпученными глазами и высунутым языком! Она ударила меня. Очень сильно. Она мне все ребра переломала! Я думал, что никогда не выберусь из-под этой туши! Хорошо, что мне удалось остановить грузовик. И если бы не патрульные копы, я бы просто умер от ужаса. Она лежала на мне и заливала кровью…

— Она была еще жива?

— У нее голова висела на лоскутке, мэм….

— Марта.

— Марта. И кровь хлестала как из брандспойта.

Камера опять резко взлетает метров на 20, как бы ищет кого-то в толпе… Находит. Это патрульный с упаковкой пива. Он быстро подходит к Марте Сваровски. Камера опускается на уровень его лица. Из-под шлема и темных очков течет пот. Видно, что патрульный уже немолод. Смуглую кожу рассекают глубокие морщины. Ему нравится его ремесло. «Крепкий орешек» Южной Калифорнии.

— Ваше пиво, Марта. «Бадвайзер» — говно, но другого не было.

— Мужик, ты просто ангел.

Марта открывает бутылку и высасывает ее в один глоток. Тут же ее лицо покрывается крупными каплями пота.

— Боб, как насчет пивка? Для рывка? Ты ж сегодня не за рулем. Бу-га-га-га-га!…

— Он уже спит, — это врач. «Клуни».

— Ладно, док, давай чисто без обид. У тебя своя работа у меня своя. Забирай парня в больничку. Если что, я завтра подъеду. Пиво будешь?

— Буду.