Нэй. Демоны наших душ

Вадим Альфредович Вятсон, 2019

Мы те, какими нас делают демоны наших душ. Как повернется судьба, какую дорогу мы выбираем? Все зависит от нас или от людей, которые нас окружают? Нэй Вейн – мальчишка вор, карманник – получил шанс изменить свою жизнь. Изменить себя и изменить свое будущее. Получится ли у него? Знают только демоны наших душ… Это Первая книга из цикла "Нэй".

6. Демоны прошлого

Историческая справка

Календарь и время Каракраса

До 26 февраля (уль) 617 года от Пришествия Скирии:

Весна — Ан, Ар, Аль

Переходная натира — Альна

Лето — Ин, Ир, Иль

Переходная натира — Ильса

Осень — Ос, Ор, Оль

Переходная натира — Ольса

Зима — Ус, Ур, Уль

Переходная натира — Урса (у эльфов) и у людей Ликсии — Встречные дни или просто Праздничные.

Дни недели до 26 февраля (уль) 617 года от Пришествия Скирии:

Дни натиры:

Первый — Азр

Второй — Вазр

Третий — Назра

Четвертый — Идра

Пятый — Эрдра

Шестой — Седра

Седьмой — Натира

Календарь Каракраса не является ни солнечным, ни лунным календарем (если будет что непонятно, то ниже идет разъяснение Календаря в сухих подробностях).

Мистически связан он с величественной орхидеей Орфей, из которой по легенде и родилась Кара, а Крас появился из увядших лепестков, опавших после рождения Великой Богини. Но это одна из легенд, красивая и прекрасная, но это всего лишь легенда.

Считается, что орхидея Орфей разумное, магическое, мистическое существо, еще называемая Тенью Кары. Доказать это, правда, пытались многие, и существует множество доказательств, но на самом деле никто никогда так и не воспринял разум Орхидеи Орфей, и все эти доказательства скорее плод воображения изучателя, чем реальное восприятие фактов. Или наоборот — где воображаемые факты вполне реальные события…

Но как бы то ни было, именно благодаря Орхидеи Орфей мы имеем тот календарь, который есть, к которому мы привыкли и который не собираемся менять, хотя и были попытки после Великого Катаклизма заменить его как отголосок прошлого и связи с эльфами на лунный или солнечный календари. Но все попытки таких нововведений оканчивались безрезультатно. При этом все Лунные и Солнечные даты есть в нашем календаре и, в отличие от основного календаря, который Недвижим, все эти даты переходные, так как Луна и Солнце являются вполне независимыми субъектами звездного неба и свысока смотрят на наши человеческие проблемы…

Перво-наперво нужно отметить, что все Переходные натиры — не что иное, как время цветения орхидеи Орфей! Именно в эти дни она цветет ночным цветом. Она создание ночное, поэтому и цветет ночью…

Начинает она цвести каждый день ровно в 22:55 (так называемое «начало главной или мистической ночи», даже если Солнце уже давно ушло за горизонт зимой или еще светит своим ликом летом) и заканчивает цвести с некоторым разрывом между 3:17 и 3:26, но никогда не раньше и не позже.

Цветет, как понятно, семь дней, при этом считается, что первое цветение начинается в последний день последнего месяца временного сезона, например, начинает цвести в 22:55 28 Августа (иль), а заканчивает в ночь с седры (шестой день) на натиру (седьмой день), переходной натиры, в данном случае в седьмой день, э… ночь Ильсы…

Единственный переход в ее цветении на обычный день происходит на 1 Марта (ан) любого не високосного года. То есть шестой день переходной натиры Урсы, или Встречные, заканчивается не седьмым днем, а первым днем Нового года, то есть 1 Марта (ан). И только в Високосный год, когда к году добавляется один день, орхидея Орфей цветет полную переходную натиру Урсу в традиции эльфов, и Встречные дни, все семь, в традиции людей…

Как можно понять, 1 Марта (ан), точнее, первый день — азр месяца ан, — у эльфов не считается Новым годом, как у людей. Но, как и у людей, именно Урсы-Встречные является той натирой, к которой раз в шестьдесят шесть лет добавляется один високосный день. Почему так сложилось, не совсем понятно.

У эльфов (у Высоких, Странные вполне спокойно восприняли летоисчисление человеческой традиции) с Новым годом вообще полная неразбериха, так как его, Нового Года, как такового у эльфов не существует в принципе. У них есть сезонные года, Года обретения Силы (когда определенный эльфийский Дом восходит на Общий Престол эльфийского мира). Есть просто года от рождения какого-нибудь Короля, какого-нибудь Западного человеческого Королевства, какая-нибудь эра от кого-то или просто эра правления. Единственное, что одинаково — это сам календарь, разделённый на двенадцать месяцев по двадцать восемь дней в каждом, с добавлением четырех Переходных натир, в Трех из которых семь дней, и в одной Урсе-Встречной — шесть дней в течение шестидесяти пяти лет, и как у людей, так и у эльфов — Календарь Недвижимый…

У людей Ликсии 1 Марта (ан) стал Новым годом, так как в этот день Великий Скирия начал свои проповеди, то есть пришел в наш мир Каракраса и осенил всех своей благодатью и радостью новой жизни и нового мира. Хотя, конечно, это сейчас, в современный период времени, говорится 1 марта (ан), а на самом деле Скирия Великий пришел в этот мир в первый день — азр — первого весеннего месяца ан…

Впрочем, может быть, все как раз и ясно как божий день с Урсой-Встречной. Так как зимне-весеннее цветение Орхидеи Орфей (Урса переходная натира с зимы на весну), довольно блеклое, если так можно выразиться, а самое восхитительное как раз перед зимой в осенне-зимнюю переходную натиру — в Ольсу. Где орхидея Орфей предстает во всей своей красе и величии! Поэтому, видимо, Урса — Встречные и считается как бы началом нового года, и переходом к новому циклу цветения. Но, повторимся, у эльфов (Высоких) 1 Марта Новым годом не является, видимо, чтобы не преклонятся перед Величием пусть и магического и Величественного, но все же Цветка…

Но если с переходными натирами все предельно ясно, то разделение периодов, или сезонов, между цветением на месяцы не совсем понятна. Считается, что благодаря традиции семи дней цветения это время и было разделено на семидневки-натиры, а уже потом все в прямой пропорции было разделено на месяцы. Так как оказалось, что в четырех сезонах между цветениями Орхидеи Орфей очень равное количество дней, которые можно разделить на три месяца по двадцать восемь дней в каждом. Эльфы так и поступили, правда в начале, очень давно, календарь состоял только из номеров месяцев в эльфийской транскрипции — I, II…V…VII…XII. И только многие века спустя каждый месяц получил свои имена — например Ан — добрый, Иль — мудрый, Ос — лиственный, Уль — холодный и так далее и тому подобное.

И лишь реформа Маркитона V изменила эти названия, придав им немного странный, но как-то более человеческий вид, и полюбилась людям. Хотя наименование старых месяцев в человеческой традиции как-то осталось: Март (ан) или Июль (ир).

Вот такой календарь, названный еще Цветочным, существует в Каракрасе.

Что касается цветения, то, как уже было сказано выше, самое великолепное цветение Орхидеи Орфей происходит именно в переходную натиру Ольсу, то есть ей не страшен ни жгучий мороз, ни сильный жар, а если она посажена правильно и за ней ведется правильный уход, значит, что она приняла и почву, и заботу. Орхидея Орфей не погибает и не умирает, она просто исчезает, если ей не нравится место. Как исчезает с глаз людей и эльфов в дни между натирами цветения. Впрочем, считается, что она может показаться избранным людям, правда, непонятно, что эта встреча сулит разумным, увидевшим ее вне цветения, но в большинстве своем все сходятся во мнении, что все-таки что-то хорошее.

Также среди эльфов существует традиция обозначать свое воссияние цветением Орхидеи Орфей. Ее временем цветения, и эльф, чье воссияние достигает полного времени, то есть с 22:55 до 3:17 или чуть меньше или чуть больше, называется Орфейным эльфом. Правда таких эльфов в современном мире Каракраса единицы, и считается, что до Последней войны их также было немного.

У людских властительных родов воссияние, конечно, не столь значительное, но и оно достойно уважения. Не буду хвастать своим воссиянием, так как я так и не понял, почему Арка Благородства наградила меня столь внушительным воссиянием. В моем роду нет Королей. Но тут можно привести самое величественное воссияние среди людей высшей крови, и оно принадлежит Королю Рошана Урбану IX, который прошел Арку Благородства в свое сто двадцатилетие — это два часа пятьдесят одна минута…

Кровь, достойная уважения!

Теперь Календарь в сухих цифрах и пояснениях:

В сутках 24 часа, без нескольких секунд.

В году 363 дня. 12 месяцев по 28 дней и четыре переходных натиры у Высоких эльфов, а у людей — три переходных натиры и Встречные дни, которые еще считаются Праздничными и общей натирой не являются. Месяцы разделены на семидневки — натиры.

Один раз в 66 лет к Встречным дням (переходная натира Урса) добавляется еще один день, называемый Единственным. А в календарях существует отсчет периода от последнего Единственного дня до следующего.

Месяцы календаря:

До 26 февраля (уль) 617 года от Пришествия Скирии:

Весна — Ан, Ар, Аль

Переходная натира — Альна

Лето — Ин, Ир, Иль

Переходная натира — Ильса

Осень — Ос, Ор, Оль

Переходная натира — Ольса

Зима — Ус, Ур, Уль

Переходная натира — Урса (у эльфов) и у людей Ликсии — Встречные дни или просто Праздничные.

26 февраля (уль) Король Королевства Аркитар Маркитон V издал первый указ, положивший начало преобразованиям государственной и общественной жизни Королевства Аркитар и всего человеческого общежития Ликсии, названные впоследствии историками как «антиэльфийские реформы».

Первый Указ касался изменений названий месяцев календаря.

И они получили вот такие названия:

Весна — Март (ан), Апрель (ар), Май (аль)

Переходные натиры остались с прежним названиями.

Весенняя натира — переходная Альна

Лето — Июнь (ин), Июль (ир), Август (иль)

Летняя натира — переходная Ильса

Осень — Сентябрь (ос), Октябрь (ор), Ноябрь (оль)

Осенняя натира — переходная Ольса

Зима — Декабрь (ус), Январь (ур), Февраль (уль)

Встречные дни — Новогодние или Праздничные. Или в эльфийской традиции — переходная Урса…

Несмотря на изменения названий и так называемый «новый» стиль календаря, старые названия месяцев остались в обиходе. И даже если говорящий называл только новое название месяца, то в письменном виде следовало всегда обозначать старо-стильные названия в скобках. Всегда, везде, в любых официальных документах и бумагах. Как-то — Июнь (ин), или Январь (ус). Почему так закрепилось, историки теряются в догадках, предполагая лишь единственную версию — Королева Альфина до самой смерти употребляла только старые названия месяцев, совершенно не принимая новые названия. Но при этом строго следила за тем, чтобы все остальные четко и правильно исполняли календарный указ ее отца Маркитона V.

Маркитон V не стал менять сам календарь, оставив его в так называемом Недвижимом (Неподвижном) виде, в котором даты в календаре из года в год остаются неизменны и не передвигаются во времени.

Новый год отмечается во все Встречные дни и Первую натиру уже Нового года, первого весеннего месяца Март (ан), которую также называют еще и Великой Натирой в честь пришествия Великого Скирии в этот мир.

Первый день Нового Года всегда первый день Первой натиры — Понедельник. Последний, двадцать восьмой день Февраля (уль) — седьмой, последней, Пятьдесят второй натиры — Натира. «Понедельником встречаем Год, а Натирой Год провожаем». Встречные дни считаются Праздничными, называются Первый, Второй, Третий, Четвертый, Пятый, Шестой и натирой не именуются.

Указом от 26 февраля (уль) изменялись и дни натиры:

Дни натиры:

Первый — Понедельник (Азр)

Второй — Вторник (Вазр)

Третий — Среда (Назра)

Четвертый — Четверг (Идра)

Пятый — Пятница (Эрдра)

Шестой — Седра

Седьмой — Натира

Правда, как может заметить читатель, шестой и седьмой день остались днями эльфийской традиции. По легенде причиной этому считается то, что в шестой день натиры — седру — родился сам Маркитон V. А в седьмой день натиры — натиру — родилась уже его дочь Принцесса, а в последствии Великая Королева Альфина.

Ларс Торсен

История Каракраса в мыслях

Записки постороннего историка

***

Сентябрь (ос) 1427 года от Пришествия Скирии

Орса. Начало осени

Сентябрь (ос) на дворе

Нэй любил Орсу, точнее, он любил камень городов, в которых чувствовал себя как рыба в воде. Он понимал и ценил красоту домов и булыжных мостовых. Никогда не боялся узких улочек, ведущих неизвестно куда, и многолюдных площадей, на которых глаза разбегались от обилия красок и кошельков.

Впрочем, Орса была городом, который не сдерживала каменная теснота, в отличие от Аркета. Здесь было где разгуляться: широкие улицы, много освещения в центре, ночью город сиял как днем, опрятные дома и люди намного добрее, чем в городе его детства.

Но не было единой крыши. Кварталы были какие-то недоделанные и слишком зеленые, их невозможно было пройти по периметру, ибо обязательно уткнешься в какой-нибудь садик или палисадник, выпирающие на тротуары. Ну а по крышам тем более: дома были все хоть и чистые, и красивые, но какие-то разношерстные, не чувствовалась единая рука. Да и чтобы забраться на крышу, нужно было войти в дом. В городе почти не было плюща, и дома как специально или для защиты от таких скалолазов, как Нэй, имели чистую, ровную штукатурку без особых изысков, то есть было совсем не за что зацепиться! И да, на многих окнах, в отличие от Аркета, стояли магические сигналки: заденешь ногой раму, и можешь уши потерять от защитного воя!

Да и с кошельками проблема. В Орсе почему-то предпочитали карманы, а не кошели на поясе. Но при этом не было видно волчар, глаз Нэя не находил подозрительных личностей этой профессии: или они здесь были другие, или их не было вовсе. Что маловероятно, карманники ведь и здесь были. И много!

Ведь даже Нэя пару раз пытались обокрасть! Он прям-таки обалдел от неожиданности, когда это произошло в первый раз! Но все-таки не дал вору украсть кошелек, сработали вдалбливаемые Учителем инстинкты защиты. И после этого случая засунул свой кошель в карман куртки! Поэтому второго карманника взял уже за руку, на кармане. Парнишка был лет двенадцати, еще неопытен, но талант налицо, а значит, далеко пойдет, ну, если не попадется. Нэй, конечно же, его отпустил, напутствуя подзатыльником.

А он давно таким был?

Нет. С тех пор, как он стал учеником Учителя — Ларса Торсена, он оставил воровское ремесло. Он поклялся Учителю, что больше не совершит этого деяния. Но, к его удивлению, Учитель не стал запрещать воровство полностью. Заявил, что такой талант просто глупо зарывать в землю, и чтобы не потерять мастерство, разрешил Нэю время от времени пробавляться карманами, но с условием, что только одна монетка окажется в его руке, как доказательство произошедшего, и чтобы удачу не потерять.

И Нэй, гуляя по Орсе, время от времени запускал руки в чужой карман или в чужой кошелек, висевший у зевак на поясе. И как оказалось — это занятие было более трудным, чем просто воровать! Ведь нужно было не просто взять кошелек, а в этом не было ничего сложного для опытного карманника, особенно в толпе, где все толкаются или плотно прижимаются друг к другу, чтобы лучше видеть какое-либо представление, а лишь монетку выудить из него! Но это было полезно для опыта, особенно когда руки сбиваются в кровь от кулачных тренировок. Нэй сам удивлялся, но одно другому не мешало, а даже помогало…

Вот и сегодня, проделывая свой традиционный маршрут от Дома Мелисы до Главной Рыночной площади Орсы, — версты полторы, может быть две — он сумел выудить пару монеток у особо нерасторопных гуляк.

Оба были навеселе. Оба возвращались из Нижнего (Красного) района Орсы. И обоим Нэй помог, подставив плечо, но при этом не забыв обшарить их карманы, ну и что греха таить? И свои карманы проверил тоже. Мало ли что. Вдруг не он, а они его грабят?

Но он ведь не грабил, а так, тренировался.

И первой монеткой утренней тренировки стал медный альт — пять пенсов. Так, на кружку хорошего пива хватит.

А вторая, можно сказать, улов богатый. Серебряный стронг — редкая двадцатипенсовая монетка. Здесь уже можно полноценно пообедать в недорогом трактире.

Впрочем, он никогда не тратил «заработанные» таким вот образом деньги. Он их приносил Учителю, как приз за удачу, и складывал в специальную кубышку, как говорил Торсен, «на будущее» (где-то Нэй это уже слышал). Поэтому тратил Нэй только то, что выдавал Учитель, тот кошель был еще полон. И в основном на девчонок Мелисы, но не в том смысле, о котором можно подумать, для этого у него была Райса, просто он любил дарить подарки. Покупал недорогую мелочь — какие-то цепочки, кулончики, еще что-то, причем никого не обделяя. А еще любил как себе, так и девчонкам покупать конфеты. И всякий раз старался что-нибудь экзотическое в Сладком ряду прикупить…

Но путь в Сладкий ряд шел через Оружейные лавки. И Нэй никогда здесь не спешил, оказавшись в окружении оружия, порой останавливался в желании попробовать понравившийся нож или небольшой меч на руку. Любил подергать, потыкать невидимого врага, но никогда ничего не покупал. Школа Учителя не подразумевала под собой никакого оружия. Он говорил, и Нэй ему верил, что хороший боец может и голыми руками совладать с мечником. Ну, например, пыль в глаза пустить. Поэтому Нэй только смотрел.

Но и вокруг смотреть не забывал.

И сегодня Нэй не изменил своей традиции. Подходил к открытым лоткам, здоровался с купцами (шапочно был знаком со многими из них), рассматривал выложенное оружие. Ну, все как обычно для обычного дня.

Он прошел уже четыре или пять лавок, когда его взгляд неожиданно зацепился за один кошелек. Хозяин кошеля расплатился за пару метательных ножей, поэтому Нэй и увидел мешочек, туго набитый монетами.

И не просто мешочек, а его кошелек!

Ну, тот, который у дядюшки Отоя в сундуке лежал!

Конечно, после смерти дядюшки Отоя всякое могло произойти, но Нэй и предположить не мог, что увидит свой кошель здесь, в Орсе!

Несколько лавок он неотступно следовал за человеком, чтобы еще раз увидеть и убедиться окончательно, что это именно его кошелек.

Ну да. Точно его!

И, конечно, после этого убеждения он недолго раздумывал! И действовал быстро!

Столкнуться в толпе. Взять кошелек. Отвести глаза. И вновь исчезнуть в толпе.

Но когда дело было сделано и Нэй рассмотрел кошелек, то, к своему удивлению, понял, что ошибся он! Обманулся! Вот как так? Явно померещилось! Да, рисунок вышивки очень похож! Но вот тут, возле тесемки, шва нет, дырку штопали, и рисунок хоть и сходен, можно сказать, один в один, но нитки другие и яркие слишком.

Это было не его будущее!

Как же он устал от своего прошлого!

И снова он раздумывал недолго. Конечно же, вернуть!

Да и хозяин кошелька недалеко ушел. Он как раз что-то выбрал в очередной лавке, а при оплате понял, что его кошель куда-то делся. Даже не замечал, как люди продолжали толкать его, не обращая внимание на его проблему.

И как-то совершенно неожиданно кошелек вдруг выпал из одного кармана его куртки. Вот только-только этот карман проверил! И вокруг все по-прежнему, и продавец ничего не заметил. А ему-то чего смотреть? Главное, чтобы клиент расплатился!

А Нэй выбрался на свободное пространство и глубоко задышал. И дрожь по телу.

Вот же придумал приключение на свою голову! Забыл, чем закончился последний кошелек?

И как вдогонку к воспоминаниям…

Рука на плечо!

Нэй замер. Дрожь тут же прошла. В голове лихорадочно заработали мысли. Кто это может быть и чего ждать?

Неужели попался? Увидел кто? Волчары подсуетились?

Все это пролетело за мгновения, потому что через секунду Нэй уже повернулся к хозяину тяжелой руки.

И к своему удивлению он увидел перед собой серого.

Так офицеров и солдат Внутреннего конвоя называли за их серую, блеклую форму, под стать тюремным стенам или пасмурным городам, лишь черные петлицы с желтой эмблемой ВК — кандалы на фоне клетки — да красные ромбы, кубари и шпалы с золотыми пуговицами разбавляли эту серость.

Впрочем, в этом тоже не было ничего необычного. В Орсе располагались казармы Внутреннего Конвоя, все-таки город считался столицей Сиртской долины, со всеми ее секретами, тайнами и каменоломнями. Поэтому Орса была наводнена серыми, и даже в Нижнем районе порой их было море, которое всегда разливалось по четвергам. Четверг так и назывался на Красной улице — Серый день Календаря. Впрочем, платили серые щедро, не обманывали и не извращались.

Но Нэй как-то не замечал раньше, чтобы серые выполняли еще и функции волчар.

Но самое интересное было то, что лицо серого, майора, шпала на петлице, Нэю показалось смутно знакомым. Где-то он это лицо видел, но вспомнить не смог.

Хотя какие тут воспоминания могут быть, когда голова забита совсем другими мыслями? Да и ноги требовалось останавливать, чтобы они не рванули с места в карьер.

Потому что пока грозы не предвиделось, хотя вид у майора был грозным.

И все-таки, где он видел это лицо?

Его, Нэя, этап?

О!

Или сны о прошлом?

Он и забыл, как сюда, в Орсу, добрался. За три года многое стерлось из памяти. А вот сейчас вновь накатило. Вот только как в доме — в пещере Учителя оказался, он так до сих пор и не вспомнил…

А серый довольно бесцеремонно принялся вертеть голову Нэя, прихватив за подбородок. Даже левую щеку потер, где всегда клеймо выжигают преступникам, отправляемым на каторгу (мысль о клейме возникла в голове Нэя мгновенно).

Хмыкнул и, наконец, спросил:

— Как твое имя, сынок?

Непонимание действий майора ставила мальчишку в тупик. Что от него хотят? И видел ли этот человек его недавние подвиги с кошельком?

Но внешне Нэй старался быть спокойным (все-таки уроки Учителя чего-нибудь да стоят) и ответил на вопрос быстро, без какого-либо вранья. Ему здесь еще жить.

— Нэй Вейн.

Вот именно — имя и фамилия, а не вор из какой-то там соты или еще что! Как Учитель умудрился выправить такие документы на Нэя, для него осталось загадкой. Но с момента обретения своего нового имени, точнее, фамилии, которой у него никогда не было, как и дома, он всегда носил с собой лист плотной бумаги, удостоверяющей его личность, со всеми печатями и подписями. Ну, такой документ носили все его обладатели, что подчеркивало их более высокий статус перед не имевшими такой бумаги. Но самое приятное было то, что Нэю очень нравилась его фамилия. Как песня звучала…

— Нэй?

Имя Нэй было именем редким, но не настолько, чтобы подозревать в каких-то делах первого попавшегося парня с таким именем.

Или можно?

— Нэй Вейн? — еще раз повторил Бер (да, это был именно Бер, наконец-то получивший долгожданного майора этой зимой), но уже с фамилией. Казалось, он пробует эти звуки на вкус, пытается ощутить свою память.

— И чем ты занимаешься, Нэй Вейн?

— Учусь.

— Где? — резонный вопрос. Для простой школы Нэй уже явно вырос. Рекрутом тоже не был. Студентом? Хм… Бер еще помнил, как выглядят студенты, не курсанты, а именно студенты, и парень явно не походил на «ботаника», как меж собой военные называли учащихся Общего Университета Аркета. Их даже бить не хотелось, такие они были хлипкие и жалкие на вид. Этот мальчишка явно студентом не был. Ну, и на мага он тоже не похож — арфара нет на руке.

И вообще, с чего вдруг Бер к пареньку привязался-то? Напомнил кого-то?

— У Учителя… — ну да, у кого же еще можно учиться?

— И как зовут учителя?

— Ларс Торсен…

— Хм. Никогда не слышал. И чему тебя учит?

— Грамоте. Наукам. Кулачному бою.

— Кулачному бою? — Бер неожиданно сжал своей огромной ладонью плечевой бицепс парня, а затем руки его осмотрел, сбитые костяшки, хмыкнул. — Тот как-то хилее был, что ли, — мотнул головой: — А живешь где?

— За городом.

— А здесь что делаешь?

Нэй сдержался, чтобы не усмехнуться, или скорее подавил нервный тик. Как на допросе, честное слово:

— Знакомых навещаю, — и тоже чистая правда. Учитель ближе к лету стал разрешать Нэю посещать город на выходные — седру и натиру. Но с условием что, во-первых, всю дорогу от дома до Орсы Нэй будет бежать, не останавливаясь, что туда, что обратно. И, во-вторых, будет выполнять все предписания Учителя по тренировкам.

Нэй в самом начале таких посещений попытался было обмануть Учителя, видимо, из любопытства, то есть не бежал и не тренировался. Но Учитель всего лишь пульс проверил у ученика, и Нэй хорошо получил палкой по пятой точке за обман. Было больно и поучительно. С тех пор, правда, Учитель больше пульс не проверял, но и Нэй больше не обманывал…

Бер собрался еще что-то спросить. В памяти всплыла одна вещь, которую стоило проверить. Но тут…

— Бер! Марн!

Бер выпрямился, оглянулся, попытался рассмотреть, кто его окликнул. Но, к своему удивлению, никого не увидел. Послышалось?

А когда повернулся назад…

Ну, секунд пять прошло, не больше!

Парня рядом не было!

Бер нахмурился, поозирался по сторонам. На руку свою посмотрел, головой мотнул. Быстро пострел бегает! Ну, ничего, в следующий раз так просто его не отпустит!

Ему даже в голову не пришло, что парнишка может в церковь забежать! Они как раз встретились рядом со ступеньками церкви Подвижников веры Ката и Бата. А Нэю ведь ничего другого и не оставалось!

Когда произошла заминка и майор отвлекся на зов, Нэй и рванул в церковь. Семь ступенек на одном дыхании, и вот они — двери и холодный придел церкви.

Лбом к стене каменной в попытке успокоиться. Но какое там? Напряжение спало, и Нэя вдруг всего затрясло, как будто он падучей болезнью занедужил.

Минуты две или три он трясся, медленно сползая по стене на пол. И только тут, на еще более холодном полу, немного пришел в себя. С удивлением огляделся, с трудом сообразил, где он находится. И не встал, а как бы прополз по стене вверх, но не вышел из церкви, а наоборот, устремился под ее главные своды.

Подойдя к лотку, на котором служка продавал всевозможную церковную утварь, купил самую большую свечку.

Правда, с покупкой небольшая задержка вышла, руки продолжали трястись, и Нэй никак не мог в кармане куртки выловить монетку для покупки. А когда это сделал, то на прилавок легли альт и стронг. Ну, значит, так тому и быть.

Служка, правда, что-то сказал, но Нэй уже не слушал, он уже двигался к своей цели, к правому, дальнему от входа четверному кресту, выложенному в стене церкви.

У свечницы Нэй снова чуть было не упал, только каменные края чаши, в которой уже горело несколько свечей, и спасли его от падения. Ухватился за камень, выпрямился.

А где свеча?

А, да вот она.

Вздохнул, зажег свечку от единой лампады, висящей над свечницей, и установил ее в один из свободных подсвечников.

Перекрестился, медленно и с чувством, как никогда до этого.

И почувствовал, как спокойствие разлилось по телу. И как будто кто-то нежный и ласковый подтолкнул.

Ну, смелее! Что ты хочешь? О чем твоя душа болит? Чего желаешь попросить? Или желаешь что услышать?

Нэй еще раз вздохнул. Собрался с силами. Прочитал молитву о спасении души и с просьбой обратился к Скирии Великому.

И почувствовал, как полегчало.

Зарекаться на воровство он не стал, вдруг, для дела нужно будет, ну и чтобы удачу не спугнуть и талант не потерять. Просто попросил, чтобы прошлое все-таки осталось прошлым и в прошлом и не тянуло его назад. Ведь иногда он в кошмарах просыпался — суд снился, и шляпа (шляпа?) или что-то холодное и страшное, он так и не разглядел, что. Какие-то голоса и туман серый. И что-то такое же серое и шипящее.

Но если от снов можно было проснуться, то от жизни куда было бежать? Вот голову потерял от кошеля дурацкого! Зачем нужно будущее, которое тянет в прошлое? И серый этот, встреча с которым испугала Нэя до трясучки, но который явно знал что-то о Нэе такое, что, может, и стоило узнать, но не сейчас!

Нет, не сейчас! Сначала нужно было уйти или даже убежать от прошлого! Уцелеть, устоять в настоящем! И уже затем думать о будущем! И, достигнув этого будущего, хотя Нэй пока даже не представлял этого, своего будущего, вернуться немного назад и узнать все, что он пытается вспомнить и забыть одновременно.

Нэй даже замер от удивления. Это его мысли?

Твои! Как эхом в голове.

А затем вообще застыл, взгляд свой на свечу устремив.

Потому что свечка взяла да и потухла! Единственная среди десятка рядом горящих!

А дальше…

И нескольких секунд не прошло, может, пару мгновений, как дымок от потухшего пламени вдруг заискрился, блеснул серебром, как молния миниатюрная ударила в фитиль, и свечка вспыхнула, загоревшись вновь!

Нэй слышал о таком, но и подумать не мог, что и его просьбу услышит Скирия Великий!

Услышал!

Вот только было не ясно, к хорошему это или к плохому? Ведь просьбу можно воспринять по-разному и исполнить, как видит это бог, а не человек.

Конец ознакомительного фрагмента.