Книга санкт-петербургских востоковедов-культурологов знакомит читателей с духовным наследием классического этапа в истории буддийской культуры. Авторы увлекательно и доходчиво раскрывают тот комплекс смыслообразующих идей, который сложился в эпоху расцвет буддизма в раннесредневековой Индии и распространился в Китай, Тибет и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона, предопределив собой культурную целостность мультинациональной буддийской цивилизации. Основу книги составляют трактат крупнейшего мыслителя IV–V вв. Васубандху «Абхидхармакоша» ("Энциклопедия буддийской канонической философии") и иные представительные источники. Издание предназначено для студентов, аспирантов и преподавателей гуманитарных вузов, специализирующихся в культурологии и истории мировой культуры, религиоведении, философской антропологии и истории философии.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Космос и карма. Введение в буддийскую культуру предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 2. Личность как метафора: абхидхармистское учение о природе психической деятельности
1. Влияние буддийской религиозной доктрины на становление предмета философии постканонической Абхидхармы
Абхидхармистская постканоническая философия всегда оставалась религиозной философией — ее ценностно-смысловая направленность предопределялась доктринальными постулатами, известными как четыре Благородные истины2.
Бхаеачакра."Колесо существования"XIX в. Грунтованное полотно, минеральные краски. 204×165
Четыре Благородные истины объединяют положения, известные под такими условными названиями, как истины страдания, возникновения страдания, прекращения страдания и истина пути, ведущего к прекращению страдания. Первая из них — истина страдания (сарвам духкхам — "все есть страдание") — констатирует факт причинной обусловленности всех дхарм, развертывающих свое существование во времени. Они страдают, ибо не свободны от притока аффектов, они страдают, поскольку их развертывание есть результат прошлого рождения и залог нового рождения в сансаре. Если индивид не вступает сознательно на путь религиозного освобождения, то его сознание обречено блуждать во Вселенной, обретая разные формы существования, ни одна из которых не ведет автоматически к избавлению от страданий.
Каково же содержание идеологемы духкха? Для более отчетливого уяснения буддийской семантики этого понятия (и его специальной логико-дискурсивной интерпретации) необходимо иметь в виду следующее. На уровне доктрины идеологема духкха занимает центральное положение в учении о четырех Благородных истинах. Она есть основная характеристика существования, опосредованного индивидуальной эгоцентрированной установкой (упадана).
Эгоцентрация сознания порождает жажду испытывать чувственный опыт, влечение к приятному и стремление избежать неприятное. Но тотальное воздействие причинно-следственных зависимостей, связующих прошлое и настоящее рождение, приводит к тому, что индивид, пытаясь своей активностью достичь стабильного «счастливого» состояния, не способен, тем не менее, контролировать всю полноту настоящего и будущего. Эмпирический индивид, согласно буддийским воззрениям, не располагает никакими средствами для выхода из состояния"жертвы обстоятельств", поскольку его целенаправленная деятельность обусловлена субъективной односторонностью эгоцентрированного сознания. Индивидуальный активизм, направленный на достижение счастья (сукха), развертывается в сфере диалектики причин и следствий, недоступных во всей полноте непросветленному сознанию. Этим и объясняется чисто номинальный характер подобного активизма, который на деле подобен броуновскому движению и по своей сущностной природе есть не что иное, как пассивное претерпевание3.
Положение субъекта в сфере действия причинно-следственных зависимостей, таким образом, должно быть истолковано как абсолютно страдательное. На этом основании индивидуальное существование, представляющее собой деятельность, обусловленную эгоцентрированными аффектами, и определяется в буддийской религиозной доктрине как сансара — круговорот рождений. Ее атрибутом и выступает духкха (страдание).
Страдание не имеет на доктринальном уровне содержательной оппозиции. Счастье (сукха) представляет собой не более чем фиксацию конкретного факта психологической жизни индивида, но сам этот факт — в силу своего непостоянства — актуализируется лишь в границах страдания как предельно широкого мировоззренческого принципа4.
Прежде чем перейти к анализу логико-дискурсивной интерпретации идеологемы «страдание» в буддийских философских текстах, необходимо остановить внимание на моменте ее принципиальной несопоставимости с термином «страдание» как он функционирует в иудео-христианской религиозной традиции. Страдание в ветхозаветном истолковании осмыслялось как божественная кара за грех, как признак богооставленности. Новозаветная трактовка, напротив, усматривает в страдании залог спасения, что дало повод средневековым христианским мистикам видеть в страдании знак любви Бога к человеку. Эти теологические интерпретации возникли в рамках теистической системы и характеризовали взаимоотношение Бог — человеческий индивид. В буддийской традиции, чуждой теизму и принципиально антропоцентричной, духкха как мировоззренческий принцип развертывается в сфере анализа сознания и деятельности человека, его причинно-обусловленного существования. При типологическом сопоставлении «страдание» в иудео-христианской религиозной традиции имеет иные ценностно-смысловые и функциональные нагрузки, нежели в буддийской.
Буддийская философская интерпретация идеологемы «страдание» полностью лишена какого бы то ни было психологизма и оценочного элемента, столь характерного для религиозного сознания эмпирического индивида. Человек в свете этой интерпретации никоим образом не исключается из сферы действия причинно-следственных зависимостей. Более того — эти зависимости анализируются как факторы, обусловливающие множественность рождений, их круговорот, ибо самый факт нынешней жизни свидетельствует о прошлом рождении. В связи с истолкованием принципа «страдание» и было разработано учение о взаимозависимом возникновении (пратитья-самутпада)5. В свете этого учения (известного также как двенадцатичленная формула обретения нового рождения) разъясняется действие факторов, приводящих — от момента зачатия индивида и до старости и смерти — к неизбежности нового рождения. Осознанно спланированные действия, побуждаемые аффективной мотивацией, порождают следствия, лишь частично находящиеся в сфере субъективного контроля6, и неизбежно приводят к новому рождению (в благой форме — человеческого существа или небожителя, в неблагой форме — нарака, т. е. обитателя ада, или животного, или преты, т. е."голодного духа"). Человеческое существование предстает как нечто стихийное, малопредсказуемое и нестабильное, если оно не ориентировано на буддийские религиозные ценности. Новое рождение, согласно учению о взаимозависимом возникновении, есть плод неведения (авидья) '.
Соответственно, полное уничтожение неведения, обретение способности всеохватного видения причинно-следственных связей, объектов, удаленных во времени и пространстве и т. п., приравнивается к высшей реализации религиозной цели Учения (Дхармы)8. Только в этом случае предпосылки нового рождения более не возникают, а сансара — круговорот рождений — оказывается побежденной.
Другая сторона логико-дискурсивной интерпретации идеологемы духкха раскрывается посредством абхидхармистского анализа субъективности. Человеческий индивид как таковой рассматривается не в качестве субстанциальной вневременной целостности, но, пользуясь современным языком, в качестве развернутой во времени, динамической системной целостности. Она включает пять подсистем (пять групп), охватывающих весь спектр причинно-обусловленного психосоматического существования9. Индивидуальная субъективность (материя, чувствительность, понятия, сознание, формирующие факторы) есть поток принципиально необратимых во времени элементарных состояний (дхарм), причинно-обусловленных по своей природе.
"Страдание"в онтологическом аспекте — это поток причинно-обусловленных дхарм, которым свойственна смена аффективной окрашенности (клеша)10. Наличие аффективности и есть, с доктринальной точки зрения, простейший и одновременно однозначно верный показатель пребывания индивида в сансарном существовании, в состоянии неведения (авидья).
Таким образом, логико-дискурсивная интерпретация положения"все есть страдание"сочетает в себе учение о взаимозависимом возникновении и теоретический анализ потока элементарных психосоматических состояний (дхарм), образующих человеческое существование.
Вторая Благородная истина — "у страдания есть причина"(самудая сатья) — указывает на онтологическую возможность устранения страдания. Фиксация того, что у страдания есть причина, очень существенна, поскольку тем самым оно рассматривается не как нечто вечное, но как производное от своих причин, обусловленное. В философских трактатах более позднего периода интерпретация этого положения доктрины приобретает отчетливую афористическую форму:"Действие, [порождающее следствия], и аффекты — вот причина сансары"11. В этой емкой формулировке учтена связь закона взаимозависимого возникновения с эмоционально-деятельностной стороной субъективности.
Третье фундаментальное положение доктрины — ниродха сатья ("истина прекращения") — указывает на принципиальную возможность исчерпать причину страдания и тем самым прекратить его навсегда. Нейтрализация действия причинно-следственных факторов представляет собой радикальное преобразование исходного (сансарного) состояния сознания. Но такая трансформация возможна лишь в том случае, если имеются ее предпосылки в индивидуальной структуре. В противном случае прекращение страдания выступало бы актом трансцендентного характера, тем, что в языке иудео-христианской культуры именуется божественной благодатью, актом ниспослания харизмы.
Ценностная аксиоматика буддийской религиозной доктрины исключает подобные трансцендентные допущения, что находит свое отражение и на уровне философского дискурса. Структура психики индивида, согласно логико-дискурсивной интерпретации, потенциально содержит факторы, стоящие вне сферы причинной обусловленности12. Именно эти факторы — абсолютные (т. е. причинно необусловленные) дхармы — в своей актуализации и есть то, что позволяет определить категорию нирваны методом негативных дефиниций13.
Первые три доктринальные положения очерчивают исходную область предмета абхидхармистского философствования. Сансарное бытие как непрерывное развертывание причинно-обусловленной психосоматической жизни индивида выступает отправной точкой практического преобразования индивидуального сознания через посредство Пути (марга). И, следовательно, в сферу философского рассмотрения входят только те вопросы, которые с этим преобразованием связаны. Все прочие, собственно метафизические вопросы — такие, как проблема конечности или бесконечности мира и т. п., — объявляются безразличными существу доктрины14 и потому не могут быть предметом буддийского философствования.
Истина пути-марга сатья представляет собой обобщенное описание практики преобразования индивидуального сознания применительно к высшей религиозной цели доктрины — победе над страданием. В контексте рассмотрения буддийской философии это доктринальное положение интересно, прежде всего, тем, что оно позволяет выявить связь философского дискурса не только с доктриной, но также и с буддийской йогой — психотехнической практикой (самадхи).
Итак, религиозно-доктринальная установка на искоренение причин страдания выражалась в идее устранения эгоцентрированного, аффективного отношения не только к окружающему миру но, прежде всего, к интрапсихологическим фактам, в идее аналитического, различающего постижения аффективной природы потока психосоматической жизни. Такое переструктурирование субъекта было связано, по сути вопроса, с очищением поля сознания от притока аффектов и, в конечном счете, с полной остановкой, прекращением причинно-обусловленного развертывания сознания15. На логико-дискурсивном уровне установка на разъединение с неблагими дхармами (т. е. дхармами, аффективно окрашенными), определила исходные очертания предмета философствования. Абхидхармистская философия строилась как анализ сознания (в процессуальном и содержательном аспектах), направленный на преодоление идеи существования вечной субстанциальной души (Атмана), на устранение ложной веры в реальность"личности".
Согласно раннебуддийским теоретикам, психика, «личность» не есть субстанция, являющая себя в череде рождений. Она не может быть оторвана от обеспечивающих ее существование физиологических процессов, с одной стороны, с другой — она сама есть чистая процессуальность16, развернутая во времени. Индивидуальная субъективность рассматривалась буддийскими теоретиками с точки зрения ее динамики — элементарные состояния (дхармы) реализуются в течение предельно малой единицы времени, называемой «момент» (кшана). Эти элементарные состояния, развертывающиеся в причинно-зависимой последовательности, рассматривались философами-абхидхармистами сарвастивадинской ориентации как обладающие онтологическим статусом.
В брахманистских систем Атман (субстанциальная душа,"личность") рассматривался как вечный, вневременной носитель (дхармин) определенных свойств (дхарма). В буддизме, отвергшем самоё идею Атмана, не оказалось места для концепции хармин — чистого, нетождественного своим свойствам Атмана. Ведущее место в абхидхармистской философии заняла концепция дхарм — причинно-обусловленных конституант потока психосоматической жизни. Каждая из дхарм, конституирующих поток, есть носитель своего собственного свойства, реальная сущность17.
«Атман: его несвобода и свобода»
Семантика понятия «дхарма» имеет две стороны — дхарма как единица языка описания психики (гносеологический аспект) и дхарма как структурная единица индивидуального потока психической жизни (онтологический аспект).
Уже на доктринальном уровне динамика человеческого существования рассматривалась с точки зрения классификации дхарм по трем различным основаниям18. Философский дискурс исходит именно из этих доктринальных классификаций, приспособленных к тому, чтобы полностью устранить представления о психике как о некоторой субстанциальной целостности (Атман), характерные для брахманистских философских систем.
Понятие дхармы тем самым было наилучшим образом приспособлено к целям идейного противостояния небуддийским религиозно-философским системам. Одновременно это понятие принималось всеми школами и направлениями буддизма, хотя вопрос об онтологическом статусе всех без исключения дхарм — как причинно-обусловленных, так и абсолютных — был подвергнут радикальной ревизии сначала в рамках школы саутрантика, а затем и в махаянских школах.
Введение термина «дхарма» как единицы описания психической жизни и обеспечивающих ее психосоматических процессов представляет собой, быть может, величайшее достижение буддийской и, в целом, индийской классической философской мысли. Концепция психики как динамической целостности, как потока дхарм впитала в себя поиски древнеиндийских ученых, за два тысячелетия до наших дней вплотную подошедших к пониманию тех реальных проблем, которые были выявлены в современной науке лишь в последней трети XX в. и получили название"парадокс психических процессов".
Как известно, суть этого парадокса сводится к тому, что описание психики всегда строится только в терминах внешнего мира, которому она, однако, отнюдь не тождественна. Как следствие этого «объективного» описания психической жизни у индивида возникает иллюзия совпадения содержаний сознания и внешнего мира, благодаря восприятию которого и формируются эти содержания.
Динамическая концепция индивидуальной психосоматической организации была построена в буддийской философии таким образом, чтобы раз и навсегда элиминировать две идеи — идею способности объектов внешнего мира порождать у индивида различные аффекты и идею онтологического статуса личности.
Казалось бы, утверждение, что объекты внешнего мира способны порождать у человеческого индивида ответные аффективные реакции, представляется бесспорным и самоочевидным. Однако при более пристальном интеллектуальном анализе удается обнаружить, что эпитеты «любимый»,"желанный", «смешной»,"ненавистный"и т. п. приписываются все-таки не объектам внешнего мира, а их образам — идеальным слепкам с реальности, которые и составляют содержание индивидуального сознания. Будучи помещенными, например, в иную культурную среду, одни и те же объекты воспринимаются на аффективном уровне по-другому. И даже в рамках одной и той же культуры святого не искушают те объекты, которые глубоко волнуют и привлекают обычного мирянина. Установив этот факт, буддийские теоретики и обратились исключительно к сфере сознания, к сфере психической жизни, которая одна только и способна, по их мнению, порождать аффекты. Корень аффектов, привязывающих сознание к сансаре, в психике, а не в материальном мире, и этот корень — неведение.
Классификация дхарм рассматривалась буддийскими мыслителями как важнейшая теоретическая проблема. Как говорилось выше, в канонической литературе уже на раннем этапе были сформулированы три классификации — по пяти группам соотнесения (скандха), по источникам сознания (аятана) и по классам элементов (дхату).
В абхидхармистской философии этим классификациям предпосылается разделение всех дхарм на два типа: причинно-обусловленные (санскрита) и причинно-необусловленные, абсолютные (асанскрита)19. Дхармы первого типа возникают, существуют и погибают, поскольку человеческий организм и психика функционируют во времени.
Непрерывное течение потока причинно-обусловленных дхарм из прошлого через настоящее в будущее и есть, согласно абхидхармистской концепции, психическая жизнь в ее эмпирическом модусе. Дхармы этого типа и подвергаются классификации в соответствии с пятью группами соотнесения: материя (рупа), чувствительность (ведана), понятия (санджня), сознание (читта) и формирующие факторы (санскара).
Дхармы второго типа, т. е. причинно-необусловленные, по определению не связаны с взаимозависимым возникновением и в силу этого не входят в рассматриваемую классификацию.
В плане языка описания абсолютные дхармы представляют собой логико-дискурсивную интерпретацию религиозно-доктринального понятия нирваны — идеологемы, противостоявшей изначально другой базовой идеологемесансара. В классической абхидхармистской концепции указываются три абсолютные дхармы. Две из них именуются прекращениями (ниродха). Это — дхарма, прекращающая воздействие причинности, и дхарма, устраняющая условия протекания потока причинно-обусловленных дхарм. Третья дхарма — акаша (акаша) — есть перцептивное пространство, трактуемое как априорная предпосылка опыта. Абхидхармисты называли эту дхарму шахта, месторождение, где возникает сознание.
В этой связи немаловажно отметить, что представление об акаше как особом виде пространства, отличном от пространства геометрического, уходит своими корнями к самым ранним истокам индийской духовной культуры и связано с осмыслением психофизического аспекта звука. Первоначально под акашей понималась только среда, в которой распространяется звук. А звуку в форме артикулируемой речи уделялось огромное внимание, особенно брахманистскими мыслителями, поскольку звук выступал носителем сакрального слова вед. Но представление об артикулированном звуке неразрывно связано с актом его осознаваемого восприятия. Отсюда — один шаг до истолкования среды распространения звука, т. е. акаши, как пространства психического опыта в целом, того пространства, где рождается сознание со всеми своими потенциальными содержаниями. В абхидхармистской философии акаша определяется как пространство, в котором"отсутствует материальное препятствие"20. Это определение, в конечном счете, призвано подчеркнуть тот важнейший для буддийской доктрины факт, что сознание имеет дело не с материальными объектами, но только с их образами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Космос и карма. Введение в буддийскую культуру предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других