Из воспоминаний и мыслей о пианисте и педагоге В. Г. Апресове

В. Б. Храмов, 2021

Выдающийся педагог, пианист, заслуженный деятель искусств России, профессор, организатор музыкального образования В. Г. Айресов – ярчайший представитель отечественной фортепианной школы. В монографии представлен уникальный педагогический опыт Апресова. На эмпирическом биографическом материале обсуждаются, как общие вопросы педагогики, истории и теории фортепианного исполнительства, так и конкретные – непосредственно связанные с интерпретацией классической и современной фортепианной музыки. Исследование предназначено студентам, аспирантам, преподавателям фортепиано и музыковедческих дисциплин и для всех, интересующихся фортепианным исполнительством. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

2. Консерватория

Апресов как выпускник Московской консерватории. Г. Г. Шароев. Конкурс. Учеба у М. В. Юдиной. Отрытые уроки Г. Г. Нейгауза. Среда как фактор, формирующий личность. Возвращение в Баку и самостоятельная педагогическая работа

Владимир Григорьевич был «человеком из Московской консерватории». Хотя учился в Баку — и долго. Как раньше говорили — «прошел полный курс обучения». Потом, уже после кратковременного пребывания в Москве, вернулся обратно — на родину, где проработал до конца войны на должности старшего преподавателя, что по тем временам было серьезным достижением. Затем еще трудился, как уже отмечалось, «на серьезных должностях» в Казани, Владивостоке, Ростове на Дону, опять в Казани. В Москве проучился всего-то год. Но был как музыкант, как пианист — из Москвы, из Консерватории. Так он себя чувствовал, так «идентифицировал». Когда что-либо рассказывал о себе, а было это всегда повествование с чуть педагогическим, чуть назидательным уклоном, в связи с делом, с работой, с конкретными исполнительскими задачами, то вспоминал Москву — Консерваторию. Учился у знаменитой пианистки Марии Юдиной, но правильно будет сказать — учился у Консерватории. Нам рассказывал не только о Юдиной. Говорил о многих профессорах — о Нейгаузе (о нем, конечно, вспоминал чаще, чем о других), о Гольденвейзере, Игумнове, Рихтере, Когане, Гилельсе, Оборине… Как иногда казалось, он продолжал находиться там — в Московской консерватории.

Год, проведенный в Консерватории, был и важнейшим жизненным рубежом. Обычно рассказы его начинались с очерчивающей время фразы — «еще до консерватории» или «уже после консерватории». И всегда было ясно, что до и после — Московской. Все остальное было как бы и не в счет. Учеба с большой буквы была в Москве. Здесь она и закончилась — «на фортиссимо!» А потом началась самостоятельная жизнь: пианиста, педагога, администратора, точнее организатора дела музыкального образования.

Как-то раз, обсуждая итоги экзамена, в ответ на жалобы студентов на строгость комиссии (а на фортепианном факультете учились ребята, избалованные с детства высокими баллами по специальности) Владимир Григорьевич отметил:

Конец ознакомительного фрагмента.