Техносоциализм. Как неравенство, искусственный интеллект и климатические изменения создают новый миропорядок

Бретт Кинг, 2022

Новая книга футуролога Бретта Книга (в соавторстве с Ричардом Пэтти), издавшего ряд нашумевших бестселлеров – «Банк 3.0», «Банк 4.0» и «Эпоха дополненной реальности», поднимает ряд самых острых вопросов современности. Влияние пандемии COV1D-19 на будущее мировой экономики; проблемы глобального изменения климата; автоматизация производства и сопутствующая ей технологическая безработица; внедрение безусловного базового дохода (ББД) рассматриваются в свете перспективы построения справедливого общества на технологической основе и принципах трансгуманизма. Авторский тандем пишет о неизбежности мирового кризиса: финансового, энергетического, экологического и миграционного – и предвещает социальные сдвиги тектонического масштаба. Какой мир унаследуют наши дети и внуки: тот, в котором несправедливость возведена в абсолют, или тот, где всеобщее процветание и богатство легли в основу существования общества, а земляне освоили новые планеты? Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся проблемами глобализации, развития технологий, мира и общества. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 1

Взрывоопасная неопределенность

«Цель правительства — дать людям возможность жить в безопасности и счастье. Правительство существует для интересов управляемых, а не правителей».

— Томас Джефферсон

Потребовался всего 21 день, чтобы поставить на колени крупнейшую экономику мира. С 20 января 2020 года, когда подтвердился положительный результат первого пациента с COVID-19^[2] в Сиэтле, до 11 февраля. В этот период начался худший спад в истории фондового рынка США, уничтоживший более трети рыночной стоимости, прежде чем всё закончилось. Причиной всему этому вирус, диаметр которого всего 0,125 микрона, или 125 нанометров. Для сравнения: один человеческий волос в 400 раз больше, чем «скрытый враг» SARS-CoV-2.

К концу мая 2020 года каждый четвертый американец подал заявление на получение пособия по безработице, в результате чего общее число безработных превысило 40 млн человек. До коронавирусного кризиса в Америке ни разу не регистрировался один миллион заявок на пособие по безработице в неделю, но к выборам в США в 2020 году мы получали в среднем один миллион новых безработных каждую неделю в течение шести месяцев (пиковое значение превысило два миллиона заявок на предпоследнюю неделю мая 2020 года). По оценкам Международной организации труда (МОТ), к концу второго квартала во всем мире было уничтожено не менее 195 млн рабочих мест, а также потеряно 6,7 % от общего количества рабочих часов. Но эти негативные последствия неравномерно распределились среди социальных классов.

В Соединенном Королевстве смертность от COVID-19 в самых неблагополучных районах более чем в два раза превышает смертность в наиболее процветающих районах (Национальная статистическая служба Великобритании). Бывший в то время председателем Федеральной резервной системы США Джером Пауэлл заявил в своей майской речи, что в 40 % домохозяйств с доходом менее 40 000 долларов в год по крайней мере один член семьи потерял в течение марта 2020 года свое рабочее место. В исследовании, основанном на прогнозируемых потерях рабочих мест и заработной платы, проведенном программой финансовой безопасности Института Аспена и Проектом защиты от выселения из‐за COVID-19, содержатся выводы, что от 19 до 23 млн арендаторов в Соединенных Штатах находились под угрозой выселения до конца 2020 года, что составило до 21 % арендаторских домохозяйств. Amherst Capital, инвестиционная компания в сфере недвижимости, также подсчитала в июне 2020 года, что 28 млн домохозяйств (64 млн человек) находятся под угрозой выселения из-за COVID-19. По состоянию на ноябрь 2020 года 88 % нью-йоркских ресторанов не смогли оплатить аренду. Даже с внедрением вакцины эти экономические последствия мы будем ощущать еще очень долго.

Департамент здравоохранения Нью-Йорка объявил во время кризиса, что смертность от вируса среди афро — и латиноамериканцев более чем в два раза выше, чем среди белых обитателей городов. Это говорит не о генетике, а о неравенстве в здравоохранении между беднейшими и богатыми слоями общества.

Неудачи на рынке

Можно утверждать, что COVID-19 стал не столько провалом медицинской науки, сколько провалом свободного рынка и управления. При прочих равных США могли бы легко позволить себе иметь достаточное количество аппаратов ИВЛ, противовирусных препаратов и других лекарств на случай неминуемой пандемии, но этого не произошло. Свободный рынок просто не мог реагировать достаточно быстро. Функционирующий рынок здравоохранения не способен возникнуть в течение нескольких недель из-за болезни, появившейся из ниоткуда и поразившей миллионы людей одновременно. Систему здравоохранения США называют примером модели свободного рынка, но COVID-19 показал, что подобный рынок не был справедливым и равноправным для всех американцев, столкнувшихся с болезнью, которая не проверяет ваш банковский счет, прежде чем вас поразить. Он показал, что свободный рынок сам по себе не имеет основных показателей для большего общественного или социального блага, — даже тогда, когда фондовый рынок стремительно растет, а число ежедневных смертей превышает количество погибших 11 сентября, когда закрывается более 100 000 предприятий и по меньшей мере 30 млн человек оказываются вынуждены полагаться на пособия по безработице и стимулирующие выплаты, чтобы выжить.

Поскольку о возможных пандемиях нас предупреждали на протяжении более 20 лет, также трудно утверждать, что именно недостаток воображения привел к таким результатам вспышки COVID-19. В 2005 году Министерство здравоохранения и социальных служб США вместе с Центром по контролю и профилактике заболеваний разработало План реагирования на случай пандемии гриппа^[3], который предполагал именно тот тип сценария событий, по которому и развивалась пандемия COVID-19. Мы не знали, что это будет COVID-19, но знали, что грядут пандемии. Почему? Потому что в истории человечества они случаются регулярно.

«Люди спрашивают: „Что особенно не дает вам спать по ночам в мире биологической защиты?“ Пандемия гриппа, конечно. Думаю, все в этом зале, вероятно, разделяют мою озабоченность».

— Министр здравоохранения и социальных служб Алекс Азар на Национальном саммите по биозащите (17 апреля 2018 г.)^[4]

ВОЗ также занималась планированием ответных мер на пандемию гриппа типа «испанка» — по меньшей мере с 2004 года (см.: готовность ВОЗ к пандемии^[5]). Когда дело дошло до драки, реализация этого плана оказалась сопряжена с международной политикой, научными дебатами, несовершенством коммуникаций и плохой координацией между городом, штатом, федеральными агентствами, странами, национальными государствами и многосторонними организациями. Хорошо подготовленные правительства, сумевшие отреагировать немедленно и решительно, оказались не застрахованы ни от воздействия вируса, ни от экономических последствий. Это не политическое заявление. Реальность такова, что прошло 100 лет с момента последней крупной пандемии, и, несмотря на всё время, отведенное нам на подготовку, эта болезнь тем не менее ввергла весь мир в глобальный хаос. В момент, когда наша книга готовится к печати, нам еще далеко до понимания последствий COVID-19 и социальных изменений, которые потребуются для возвращения к некоторому ощущению нормальной жизни.

Билл Гейтс выступил на конференции TED в 2015 году, где подчеркнул возможность пандемии, такой как коронавирус 2020 года, побуждая всех нас работать над созданием системы эффективного глобального реагирования.

Когда разразился COVID-19, люди сочли его предсказания настолько сверхъестественными, что сторонники теории заговора сразу предположили, будто это он создал вирус, чтобы доказать свою правоту и получить прибыль от производства вакцины. Представьте себе, что вы Билл и Мелинда Гейтс. Вы тратите миллиарды долларов на борьбу с бедностью во всем мире и успешно лечите такие заболевания, как полиомиелит, исключительно для того, чтобы вас обвинили в том, что вы занимаетесь всем этим, чтобы внедрить микрочипы, каким-то образом встроенные в будущие вакцины против COVID-19, и управлять мозгами. Дело в том, что Гейтс не был особенно прозорлив, он знал (как и весь международный коллектив иммунологов и эпидемиологов), что пандемия — это просто вопрос времени.

Тут же разгорелись споры об эффективности изоляции, о нетипичном подходе Швеции и о том, почему азиатские страны добились гораздо большего успеха, чем такие государства, как США. По всему миру прокатились марши протеста, на которых люди призывали выйти из карантина. Медицинский персонал в крупных городах, доведенный до истощения физически и эмоционально, уже был на пределе своих возможностей. С наступлением зимы 2020–2021 годов всплеск заболеваемости в США привел к обострению ситуации с пандемией.

COVID-19 проиллюстрировал возможность сбоев в наших политических, социальных и экономических системах. Что же произойдет, когда мы столкнемся с еще более серьезными кризисами?

Первые ответные меры

Действия, предпринятые некоторыми странами, показали явные успехи в замедлении распространения коронавируса на ранней стадии пандемии, хотя правительства других стран часто отвергали подобные стратегии. Например, на Тайване все прибывшие из Уханя подвергались медицинскому осмотру еще до того, как была подтверждена передача вируса от человека к человеку. К 1 февраля 2020 года Гонконг, Тайвань и Сингапур ввели ограничения на поездки для пассажиров, прибывающих с материкового Китая, даже несмотря на то, что ВОЗ изначально утверждала (ошибочно), будто такие ограничения не нужны.

После вспышки атипичной пневмонии в 2003 году на Тайване создали командный центр по борьбе с эпидемиями. К 20 января 2020 года он координировал ответные меры правительства на коронавирус. Командный центр составил список из 124 «пунктов действий», включая пограничный контроль, школьную и рабочую политику, планирование связей с общественностью и оценку ресурсов больниц^[6].

Двадцатого января Тайваньский центр по контролю и профилактике заболеваний объявил, что государство обладает запасом из 44 млн хирургических масок, 1,9 млн масок N95 и держит в резерве 1100 изолированных больничных палат с отрицательным давлением. Вице-президент Тайваня того времени оказался известным эпидемиологом. Он проводил регулярные брифинги, рассказывая о важности мытья рук, объясняя людям, когда носить маску, и убеждал, что складирование масок про запас лишает медицинских работников на передовой доступа к ним. Сейчас такая позиция кажется простой и понятной, но в первые дни пандемии она не была особо популярной. Благодаря этому подходу в первой половине 2021 года на Тайване погибло всего 187 человек.

В Сингапуре всех, у кого наблюдались симптомы гриппа, простуды или жар, немедленно проверяли на коронавирус. Правительство размещало объявления на всю полосу в местных газетах, а также прокручивало рекламные ролики на телевидении и радио, призывая людей оставаться дома, если они больны. Еще в 2003 году во время атипичной пневмонии Сингапур создал целевую группу из нескольких государственных учреждений для координации действий и обмена сообщениями во время любых будущих пандемий. Эта целевая группа прошла испытания в 2009 году во время пандемии H1N1 и в 2016 году во время вспышки вируса Зика. Ее заново собрали в январе 2020 года для SARS-CoV-2. К середине февраля в Сингапуре открылось более 1000 клиник для тестирования на вирус по всему городу-государству. Остров Манхэттен в Нью-Йорке составляет десятую часть от площади Сингапура, однако к июню 2020 года у них было уже 100 площадок для тестирования, хотя в середине апреля их насчитывалось всего девять. В Сингапуре от болезни погибли 33 человека.

Гонконг — город, сильно пострадавший от вспышки атипичной пневмонии в 2003 году. Мы оба жили в Гонконге в то время и своими глазами наблюдали перемены. Маленькие темные переулки вычистили от мусора. Все граждане носили маски в общественных местах. В каждом порту, каждом банке, каждом крупном торговом центре и здании установили термографические камеры и датчики температуры: если выяснялось, что у вас жар, вас отправляли домой или в больницу. Когда вы возвращались домой, обувь необходимо было оставлять вне комнаты. Оказавшись внутри, в первую очередь следовало вымыть руки, прежде чем прикасаться к чему-либо еще. Кроме того, надо было переодеться и выстирать одежду. Двадцать восьмого января правительство Гонконга издало распоряжение оставаться дома. Нью-Йорк не делал этого до 20 марта, Великобритания — до 23 марта. В Гонконге погибло всего 200 человек.

Такого уровня дисциплины и соблюдения мер перед лицом коронавируса на Западе в основном не наблюдалось. В Италии мэры пострадавших городов были вынуждены угрожать хозяевам домов, в которых проходили вечеринки выпускников, что если они не прекратят, то к ним придут с огнеметами. В США в штатах Канзас, Мичиган, Северная Каролина, Огайо и Флорида прошли уличные протесты против навязанного правительством режима самоизоляции, при этом многие люди отказывались как-то ограничивать себя и, конечно же, не носили маски. В Майами-Бич, Кан-куне и Новом Орлеане тусовщики отмечали весенние каникулы и праздник Марди Гра^[7]. Брэди Слудер, 22-летний студент из Милфорда, штат Огайо, провозгласил: «Если уж заболею коронавирусом, то заболею… В конце концов, он не помешает мне устраивать вечеринки. Я ждал, мы все ждали весенних каникул в Майами. Мы запланировали эту поездку около двух месяцев назад. Два, три месяца, и вот мы просто весело тусим»^[8].

За две недели весенних каникул сотни студентов по всей стране, посетивших подобные мероприятия, заразились коронавирусом; неделю спустя более дюжины умерли. В Луизиане, где местные власти считали риск заражения низким, через месяц после Марди Гра только в округе Орлеан зарегистрировали 6000 подтвержденных случаев заражения и почти 400 смертей. Президент Трамп продолжал поощрять политические митинги, и кто-то высказал предположение, что, возможно, он несет ответственность примерно за 30 000 случаев заражения и 700 смертей^[9]. Лондонская школа гигиены и тропической медицины составила список мероприятий, ставших причиной столь быстрого распространения инфекции. Они выяснили, что 20 % инфицированных людей несут ответственность за 80 % случаев заболевания коронавирусом во всем мире из-за своего участия в мероприятиях, где игнорировалось социальное дистанцирование и ношение масок. Однако и сегодня мы видим множество американцев, утверждающих, будто маски не нужны, а перебои (шатдауны)^[10] в работе экономики нарушили их права или даже стали преступлением. Не помогло и то, что ранее во время пандемии CDC разослали неоднозначные сообщения о нехватке медицинских средств индивидуальной защиты.

В декабре 2020 года население США составляло всего 4 % от общего населения Земли, и именно на них выпало более 25 % случаев заболевания COVID-19 в мире^[11]. Казалось бы, цифры невероятные — как так вышло, что самая передовая экономика планеты столь критически неправильно отреагировала на пандемию?

Законодательство Европы запретило такие приложения, как сингапурский TraceTogether. В большинстве стран Запада индивидуальные свободы всё чаще превалируют над коллективными потребностями, и пандемия оказалась настоящим испытанием для нашей свободы действовать против общественных интересов. Ношение маски стало простым тестом: что для вас важнее — личные права (право отказаться от маски) или права окружающих (тех, кого вы можете заразить)?

Гидеон Личфилд, главный редактор MIT Technology Review, сформулировал это так: «Мы настолько тесно взаимосвязаны, что вирус может поразить любого из нас. В то же время мы настолько изолированы, что не можем и представить, будто происходящее в одном месте повторяется в другом». Когда появились четкие доказательства того, что некоторые страны справляются с кризисом лучше других, те, кто оказался в осадном положении, в большинстве своем проигнорировали эти результаты.

Возникли и неожиданные побочные эффекты от шатдауна, которые привлекли внимание к другим системным проблемам, беспокоящим человечество.

Всего за несколько недель фактически глобального шатдауна в некоторых крупнейших городах мира резко упал уровень загрязнения. В таких европейских городах, как Милан, Рим, Барселона и Париж, уровень диоксида азота снизился примерно на 50 %.

Рисунок 1. Уровни диоксида азота в Европе во время сдерживания распространения коронавируса (изображение предоставлено: KNMI/ESA Copernicus)

В индийском штате Пенджаб впервые за 30 лет жители наконец-то полюбовались Гималаями на расстоянии более 100 километров (62 мили). В Венеции вода в каналах настолько очистилась, что можно было увидеть рыбу, плавающую у дна, — что в последний раз наблюдалось почти столетие назад. На пляжи Бразилии, в обычное время заполненные людьми, выползли находящиеся под угрозой исчезновения черепахи и отложили яйца.

Прошло целых 100 лет с момента последней мировой пандемии, а именно пандемии гриппа H1N1 1918–1919 годов, который часто называют «испанкой». Всё это время мы обсуждали будущие пандемии, готовились — потратили на эту подготовку миллиарды долларов, — и всё же, когда разразился COVID-19, мы бросили все свои наработки. Почему?

По большей части коронавирус усугубил неопределенность одного из самых экономически спорных периодов в истории человечества, в который мы уже вошли. Почему же самая богатая экономика из когда-либо созданных людьми и невероятные технологические достижения так и не помогли нам решить проблему коронавируса? Становится ли мир лучше или хуже?

Как представитель вида homo sapiens вы могли бы подумать, что угроза собратьям заставит нас активнее поддерживать международные усилия по борьбе с распространением вируса, искоренением бедности или уменьшением воздействия климатических изменений на планету. Однако пока что мы даже не объединились, чтобы снизить риски. На самом деле чаще всего мы даже не можем договориться, реальны ли эти проблемы вообще, не говоря уже о том, чтобы совместно разработать такую политику, которая поможет исправить ситуацию.

Мы обсуждаем разумные меры по сокращению выбросов углерода и снижению отходов, в то время как повышение уровня моря минимум на 60 сантиметров (два фута) и повышение температуры на 2 °C к 2050 году уже практически предопределены, даже если мы немедленно сократим все выбросы до нуля.

Вот уже 100 лет как мы знаем, что из-за ущерба, который люди наносят окружающей среде, качество воздуха и воды снижается, а также возникают другие, более серьезные проблемы. От загрязнения ежегодно умирают от семи до восьми миллионов человек, что более чем в два раза превышает смертность от COVID-19, и тем не менее мы продолжаем менять человеческие жизни на прибыль от ископаемого топлива. В то время как появляется всё больше свидетельств того, что этот ущерб навсегда изменит наши береговые линии, сельскохозяйственную промышленность и приведет к массовой миграции и нехватке продовольствия, мы всё еще спорим о том, какой должна быть общемировая реакция со стороны всего нашего вида. Почему?

Недостаток воображения?

Сегодня у 1,6 млрд человек нет нормального жилья. Установлено, что в США после COVID-19 число бездомных превысило 2,5 млн человек, в то время как в Америке пустуют более 17 млн домов. Свыше 10 % населения мира голодает, а коронавирусный кризис резко повысил уровень тревоги по поводу продовольственной безопасности. В лучшие времена США уничтожают 40 % объема произведенных за год продуктов питания, а это более 63 млн тонн, тогда как в одних только Штатах ежегодно голодает 38 млн человек. Во всем мире люди в панике бросились скупать продукты в магазинах и супермаркетах, тем самым раздув проблему с пищевыми отходами, поскольку вскоре выяснилось, что они не способны съесть всю еду, которую накупили в начале коронавируса. Да и эта истерия с туалетной бумагой тоже не привела ни к чему хорошему.

Кризис, разразившийся в мире за последние пару лет, дал нам отличную возможность проанализировать самих себя и переосмыслить системы, которые нас подвели и, вероятно, подведут снова. Захотим ли мы просто вернуться к нормальной жизни или будем готовы создать «новую норму», которая начнет работать на будущее всех людей?

После гибели Джорджа Флойда, Ахмеда Арбери и Бреонны Тейлор десятки тысяч протестующих вышли на улицы городов США. Двадцать пять городов в 16 штатах^[12] ввели комендантский час, поскольку протесты переросли в беспорядки. Для молодых афроамериканцев, живущих сегодня в Соединенных Штатах, насилие со стороны полиции является шестой по значимости причиной смерти^[13]. Эти протесты в США заставили полицию, Национальную гвардию, спецслужбы и частные охранные предприятия разгонять толпы разгневанных, разочарованных и лишившихся иллюзий граждан, умолявших правительство решить наконец проблему расизма и несправедливости, возведенных в систему, — в форме разумного социального дискурса. Однако протесты против несправедливости и неравенства нарастали многие годы, даже до этой реакции на действия полиции. Как вы узнаете из последующих глав, частота и масштабы глобальных протестов увеличиваются на порядки, что свидетельствует о фундаментальной дисфункции в наших обществах.

В последнюю неделю октября 2019 года правительства Ливана и Ирака ушли в отставку из-за непрекращающихся протестов. Через неделю то же самое сделало правительство Боливии. За предыдущий год лидеры в США, Великобритании, Чили, Гонконге, Франции, Индонезии, Нидерландах, Перу, Гаити, Сирии, Израиле и России столкнулись с политическими протестами, в которых приняли участие от десятков тысяч до более миллиона человек. Девятнадцатого и двадцатого сентября 2019 года шесть миллионов протестующих из 185 стран приняли участие в крупнейшей в своем роде глобальной акции протеста против бездействия в вопросе климатических изменений. Шестого января 2021 года около 30 000^[14] сторонников Трампа штурмовали здание Капитолия США и прилегающие к нему районы, требуя отмены результатов выборов.

Взглянув на всё это в совокупности, можно сделать убедительный вывод, что современная демократия и капитализм терпят поражение как с точки зрения широких слоев человечества, так и с точки зрения всех других видов, с которыми мы вместе живем на одной планете.

В мировом масштабе коронавирус гораздо сильнее повлиял на более бедных граждан, нежели на богатых. Когда происходит шатдаун, вы теряете доход, а доступ к быстро развивающемуся фондовому рынку для вас весьма ограничен, трудно не осознать наличие двух разных экономических реалий.

Вирус усугубляет неравенство

Сегодня бóльшая часть планеты живет в условиях экономической и социальной неопределенности, но в то же время до этого человечество в целом никогда не было более богатым и технологически развитым. Статистически, согласно большинству показателей, сейчас идет лучшая для жизни эпоха в истории человечества, с самым низким уровнем бедности, голода, детской смертности и болезней, наряду с увеличением продолжительности жизни и благосостояния и улучшением образования.

Как это ни парадоксально, беднейшие жители богатейших демократий оказались словно вброшенными в своего рода неосредневековье, где феодальные землевладельцы и политическая элита отняли у них воображаемый экономический потенциал. Коронавирус усилил эти эффекты, поскольку он сильнее затронул более бедных граждан и представителей среднего класса.

Неравенство между так называемым 1 % «богатой» элиты и остальными 99 % наиболее ощутимо в богатых демократиях, таких как Соединенные Штаты и Великобритания. В немногих местах столь асимметричное распределение богатства более заметно, чем даже в самой Кремниевой долине. За последние 25 лет средний доход в Калифорнии не менялся, но за тот же период цены на жилье выросли на 187 %. Недавнее исследование приложения для рабочего чата Blind показало, что 70 % технических специалистов, получающих шестизначный доход, по-прежнему не могут позволить себе купить дом или квартиру в районе залива Сан-Франциско.

По иронии судьбы, рынок недвижимости Сан-Франциско очень сильно пострадал от COVID-19, но не из-за экономического спада. Изменение политики удаленной работы такими игроками, как Google, Facebook, Twitter и Apple, привело к тому, что значительный процент специалистов начал искать жилье за пределами залива, и это изменило тенденцию спроса, формировавшуюся более двух десятилетий^[15].

История учит, что подобный уровень имущественного неравенства не остается без ответа. Политические и социальные движения не рождаются в интеллектуальных или политических дебатах, они возникают из социальных потрясений. Когда мы смотрим на движущие силы Brexit^[16] или прихода к власти Трампа, Бориса Джонсона, Болсонару и Ле Пен, официальные СМИ часто озвучивают угрозу давним традициям или «культуре», но скорость технологических изменений здесь, вероятно, самый влиятельный фактор.

В опубликованном в 2019 году отчете Edelman Trust Barometer^[17] сообщается: 47 % населения Земли считают, что технологические инновации происходят слишком быстро и приведут к изменениям, которые негативно повлияют на «таких людей, как я». В свою очередь, 59 % людей полагают, что у них нет знаний и навыков, необходимых для получения более перспективной работы, а 55 % думают, что автоматизация и другие инновации сокращают количество рабочих мест. Фактор неопределенности, который уже вызвал широкое распространение инакомыслия, протестов и дебатов, набирает обороты.

В основе этой книги — наша оценка того, как четыре основных фактора стресса объединяются и вызывают острую долгосрочную экономическую неопределенность, продолжающую угрожать социальной сплоченности. Данные факторы приведут не только к переосмыслению традиционной экономики и политики, но и к новому возрождению человечества. Мы знаем, это громкое заявление.

Общемировое сопротивление стимулирующим неравенство факторам при поддержке растущих опасений по поводу безработицы, вызванной внедрением технологий и усиливающимися последствиями изменения климата, выльется в коллективные действия, с помощью которых мы попытаемся спастись от хаоса. Пандемия — всего лишь кратковременный кризис, но вероятны и новые пандемии. Зарождающееся глобальное движение уже возглавляет поколение людей, которые отвергают общепринятую точку зрения, идеологически ориентированы на более всестороннее мышление, обладают большей социальной сознательностью и верят, что технологии можно использовать для решения самых сложных мировых проблем. Они хотят подтолкнуть нас вперед, тогда как старая гвардия бесится из-за того, что мы движемся слишком быстро, и вспоминает старые добрые времена. Это известный конфликт поколений, но, когда политики стареют и ностальгируют, всё перерастает в более широкий социальный конфликт.

Рисунок 2. Основные факторы стресса, ведущие к эпохе разрушительных социальных перемен

Как и во времена промышленной революции, политика и экономика должны будут эволюционировать, ориентируясь на совершенно другое будущее. Ни демократия западного типа, основанная на необузданном капитализме, ни коммунизм, стоящий на марксистских принципах, не смогут вновь объединить всех перед лицом этих непреодолимых сил. Социализм также не решит бóльшую часть самых сложных проблем, но, безусловно, потребует более сплоченного общественного сознания. Технологический прогресс способен как помочь нам преодолеть самые острые проблемы, так и усугубить неравенство и разделение.

Человечество никогда не сталкивалось с подобным уровнем глобальной неопределенности.

Назад в будущее

Если мы хотим дожить до такого будущего, в котором нам перестанут мешать постоянные мировые кризисы, в котором будет меньше политических и социальных конфликтов и больше широкого экономического партнерства, нам необходимо решить проблему неравенства.

Неравенство в той или иной стране можно измерить при помощи так называемого коэффициента Джини. Коэффициент Джини — это число от 0 до 1, где 0 соответствует миру, в котором все получают одинаковый доход, а 1 — миру, где один человек получает весь доход (у всех остальных ноль). В Соединенных Штатах этот коэффициент ясно говорит о том, что неравенство сегодня такое же, как и во время Великой депрессии 1930-х годов, а может быть, даже хуже, учитывая покупательную способность.

В то время как многие другие западные страны за последние несколько десятилетий пострадали от аналогичного роста неравенства, форма крайнего капитализма в Соединенных Штатах имеет свои недостатки. Как отметил экономист Томас Пикетти в своей книге «Капитал в XXI веке»^[18], в настоящее время в Соединенных Штатах уровень неравенства «вероятно, выше, чем в любом другом обществе в любое время в прошлом и в любой точке мира». И так было еще до того, как пандемия коронавируса обострила эту проблему.

Рисунок 3. Коэффициент Джини в США с 1910 года по сегодняшний день. К концу 2020 года расчетный коэффициент Джини составлял 0,54 (самый высокий показатель в истории)

Джонатан Теппер и Дениз Хирн в своей книге «Миф о капитализме: монополии и смерть конкуренции»^[19] утверждают, что провал капитализма в США связан с тем, что Америка перешла от открытого высококонкурентного рынка к экономике, в которой несколько очень мощных компаний доминируют в ключевых отраслях, таких как технологии, банковское дело, фармацевтика и энергетика. Это отсутствие конкуренции и привело к консолидации прибыли, сокращению участия более широких слоев населения в экономической жизни и по большому счету создало дисбаланс, который мы наблюдаем сегодня.

Сможет ли капитализм исправиться, если оставить всё как есть? Способен ли он решить глобальную проблему неравенства, обеспечив стабильность, в которой снова нуждается общество? История показывает, что капитализм просто не заинтересован решать крупномасштабные социальные проблемы. Его движущая сила — экономический рост, а не социальная политика.

Капитализм вознаграждает компании и рынки за то, что они приносят экономическую прибыль, а не за то, что они решают социальные проблемы или посвящают часть своего бизнеса общему благу. В ежеквартальных и годовых отчетах о результатах очень редко увидишь, как аналитик «поджаривает» руководство какой-нибудь компании, потому что оно предпочло прибыль потребностям общества. У капитализма и фондовых рынков просто нет показателей, требующих от компаний действовать этично и в интересах граждан в целом, если только эти показатели не закреплены в законе (обычно после явных злоупотреблений). Если бы компании действительно заботились об общественном благе, у нас не было бы рака легких из-за сигарет, загрязнения окружающей среды и выбросов углерода от энергетических и топливных корпораций, ожирения из-за некачественного фаст-фуда, медицинских банкротств из-за расходов на здравоохранение и т. д. Кризис, вызванный коронавирусом, показал, что системы охраны здоровья, которые долгое время оптимизировались ради получения прибыли, оказались уязвимы перед лицом глобальной пандемии. Единственный действующий президент свел на нет десятилетиями разрабатывавшийся план противодействия пандемии, к которой готовились США.

Стоит ли напоминать тем, кто утверждает, будто капитализм со временем всё преодолеет, о климатическом кризисе, к которому мы идем, поскольку рынок так и не удосужился решить данную проблему лет 40–50 назад, или об откровенной несправедливости, когда на COVID-19 тестируют профессиональных спортсменов, участвующих в соревнованиях, совершенно забывая об обитателях и персонале домов престарелых? Но проблемы с климатом еще не всё: с 1970-х годов нам известно о том, какое влияние оказывает на окружающую среду ископаемое топливо, а загрязнение — на население планеты в целом. Мы могли бы легко ускорить развитие технологий, позволяющих получать экологически чистую энергию, но рынок, похоже, ради прибыли гораздо охотнее пожертвует городскими жителями, ежегодно страдающими от загрязнения воздуха.

Следуя традиции, политики утверждают, будто капитализм — неотъемлемая часть экономической системы, гарантирующей права личности. Но капитализму не удалось предотвратить величайшие кризисы, с которыми мы столкнулись, а потому необходимо искать баланс между правами личности и интересами общества, поскольку экономика должна работать на благо всех граждан в долгосрочной перспективе. Таким образом, изменение климата, неравенство и продолжающиеся пандемии в течение следующих нескольких десятилетий будут подталкивать экономическую политику ближе к центру.

Рисунок 4. Экономическая неопределенность, вызванная неравенством, пандемиями и изменением климата, заставит капитализм решать общие проблемы, связанные с доходами отдельных лиц (источник: собственная иллюстрация автора)

Речь идет не столько об экономической теории, сколько о практическом применении законов экономики для осуществления более широких социальных целей. Индивидуальные права, безусловно, можно гарантировать, но только в рамках, не наносящих вреда другим. Демократическая социалистическая экономика, подобная скандинавской, демонстрирует, что здесь возможен некоторый баланс.

Кроме того, поколения Y и Z всё меньше заботятся о владении активами и их накоплении, поскольку они видели, как богатство их родителей было уничтожено глобальным финансовым кризисом и пандемией коронавируса. Это поколение, возможно, никогда не сможет позволить себе купить собственный дом, особенно в таких городах, как Гонконг, Нью-Йорк, Лондон, Сидней или Токио.

Вместо этого развитие структур совместного владения собственностью, услуг по коллективному использованию активов, да и сама экономика совместного пользования приведет к тому, что такие активы, как частные дома и автомобили, могут выйти из моды.

Социальные сети и распространение коллективного и родового взгляда на человечество также вовлекают всё более широкие слои населения в политическую жизнь по всему земному шару.

Рисунок 5. Управление государственными ресурсами на основе искусственного интеллекта позволит большому правительству снизить затраты, уменьшая количество аргументов против социальной политики (источник: собственная иллюстрация автора)

Многие консерваторы утверждают, будто большое правительство неэффективно, а частное предпринимательство и свободный рынок позволяют лучше распределять ресурсы, когда речь идет об экономическом росте. В основе данной идеи лежит представление о том, что экономический рост — это хорошо, независимо от того, как он влияет на равенство и доступность благ. Государственные услуги и распределение ресурсов при помощи ИИ перевернут эти старые представления с ног на голову. Крупные и весьма эффективные правительственные механизмы станут экономически жизнеспособными, поскольку автоматизация резко сократит влияние государства и бюрократии.

Что такое техносоциализм?

На страницах своей книги мы однозначно выступаем за реформирование капитализма в XXI веке. Растущий в мире уровень неравенства, вероятно, приведет к тому, что движущие силы экономики будут обслуживать постоянно сокращающуюся часть общества; а кроме того, существует риск, что политика, уступая усилиям лоббистов и подчиняясь чьим-то корыстным интересам, продлит этот цикл на неопределенный срок.

Что такое техносоциализм? Это не политическое движение, это социальное следствие. Во-первых, он перезапускает долгосрочный экономический рост в рамках, не наносящих вреда экономике в целом, обеспечивая при этом максимальное участие всех граждан в экономической жизни. Во-вторых, он предлагает правительству большие возможности для инвестирования в технологическую инфраструктуру, что радикально повышает эффективность управления и тем самым устраняет бóльшую часть споров по поводу финансирования и бюджетов, которые обычно ведутся вокруг государственных программ.

Если не техносоциализм, то что может стать альтернативой для нашей планеты в ближайшие 50 лет? Мы видим четыре возможных исхода для современного общества. Они покоятся на двух широких осях: коллективное против индивидуального и хаотичное будущее против упорядоченного, как это показано на рисунке 6.

• Неофеодализм. Необузданный капитализм, отвергающий потребность в равенстве и неспособный обеспечить широкий экономический рост при сокращении занятости и потребления. Существующая долгие годы пропасть между богатой элитой и бедняками достигает пиковой точки, нарастают революционные настроения и протесты, средний класс исчезает. Сверхбогатые получают доступ к технологиям долголетия, искусственному интеллекту и ни в чем не нуждаются в закрытых анклавах, в то время как массовая безработица, голод и болезни становятся нормой для тех, кто остался снаружи.

Рисунок 6. Вероятные варианты будущего для человечества (источник: собственный рисунок автора)

• Луддистан. Отказ от технологических достижений, таких как ИИ. Медленная и неумелая реакция на изменение климата тормозит мировую экономику, а повторяющиеся кризисы снижают прирост населения. Крупные прибрежные города становятся непригодными для жизни из-за повышения уровня моря. Дефицит продовольствия и голод усиливаются из-за неурожая.

• Банкротостан. Крупнейшие экономические державы впадают в правовой хаос и становятся реакционными, поскольку климат ухудшается, а рынки обваливаются из-за непредусмотрительности и отсутствия какого-либо планирования. Глобальная миграция из-за изменения климата исчисляется сотнями миллионов человек. Границы рушатся и везде бушуют войны за ресурсы. Правительства уходят в отставку.

• Техносоциализм. Общество становится высокоавтоматизированным, бóльшая часть человеческого труда заменяется машинным. Технологические достижения позволяют сделать жилье, здравоохранение, образование и прочие основные услуги повсеместными и дешевыми. Капитализм перестраивается ради долгосрочной устойчивости, равенства и прогресса человечества в целом. Усилия по смягчению последствий изменения климата порождают многовековое глобальное экономическое сотрудничество.

Если вам не нравятся термины «Луддистан» и «Банкротостан» или вы против подобной классификации, подумайте об этих формах как о Технозапретительных или Коллективно Несостоявшихся Государствах. Возможно, вы полагаете, что существуют альтернативные сценарии, и мы, разумеется, только приветствуем такую точку зрения. Выводы, которые сделали мы, основаны на давних исторических аналогиях и изучении человеческого поведения, того, как мы реагируем на надвигающиеся кризисы. В процессе чтения вам еще не раз выпадет возможность поспорить с нами.

Надеемся, что, читая о техносоциализме, вы поймете: это не политические споры. Точнее, это философские и экономические дебаты. Мы задаемся философским вопросом об истинной цели человечества, о тех целях, к которым мы стремимся как вид, и спрашиваем, служит ли равенство этим целям. С точки зрения экономики мы дискутируем о том, какая экономическая теория необходима для обозначения данных целей и усиления инклюзивности как основного общественного конструкта, ведущего к большему уровню счастья и всеобщему процветанию. По сути дела, споры идут о том, какой цели служит экономика: законна ли ее роль в расширении прав и возможностей небольшого сегмента членов общества, или она должна служить в первую очередь потребностям всех граждан?

За следующие 30 лет человечество столкнется со множеством кризисов, которые углубят разрыв между богатыми и бедными и обнажат неспособность свободного рынка решать самые насущные для нашей планеты проблемы. Каким образом справиться с данными трудностями — выбирать нам. Этот выбор определит, какие последствия ждут человечество и степень нашего успеха. Что же мы выберем? То, что принесет пользу всему человечеству, или то, что будет выгодно лишь немногим?

Примечания

2

COVID-19 или SARS-CoV-2 — это класс коронавирусов, поразивших мир в 2020 г.

3

CDC National Pandemic Response Plan (2005 & 2017) // CDC (https://www. cdc.gov/flu/pandemic-resources/national-strategy/index.html).

4

Advancing Biodefense. Biodefense Summit Transcript, 2019 // HHS Office of the Assistant Secretary for Preparedness and Response (ASPR) (https://www. phe.gov/Preparedness/biodefense-strategy/Pages/advancing-biodefense-transcript.aspx).

5

Pandemic Influenza Preparedness (PIP) Framework // World Health Organization (https://www.who.int/initiatives/pandemic-influenza-preparedness-framework).

6

См.: Wang et al. Response to COVID-19 in Taiwan Big Data Analytics, New Technology, and Proactive Testing // Journal of the American Medical Association. 3 March 2020.

7

Марди Гра — вторник перед началом католического Великого поста, день масленичного карнавала. — Примеч. ред.

8

CBS News, 18 Mar 2020.

9

Bernheim D. B., Buchmann N., Freitas-Groff Z., Otero S. The Effects of Large Group Meetings on the Spread of COVID-19: The Case of Trump Rallies (Stanford University Paper, 30 Oct 2020) // SSRN, 18 Dec 2020 (https://papers.ssrn.com/ sol3/papers.cfm?abstract_id=3722299).

10

От англ. shutdown — перерывы в работе, частичная приостановка работы федеральных служб, в том числе из-за отсутствия бюджетных средств. — Примеч. пер.

11

Williams A., Sedgwick J. US has 4 % of the world’s population, but more than 25 % of global coronavirus cases // Fox News, 6 July 2020 (https://www.fox5ny.com/ news/us-has-4-of-the-worlds-population-but-more-than-25-of-global-coronavirus-cases).

12

Источник: CNN.

13

Williams J. P. Study: Police Violence a Leading Cause of Death for Young Men // US News, 5 Aug 2019 (https://www.usnews.com/news/healthiest-communities/articles/2019-08-05/police-violence-a-leading-cause-of-death-for-young-men).

14

Highlights and analysis: Trump commits to «orderly transition» after mob storms Capitol (NBC News quoting National Park Service’s estimate) // NBC News, 7 Jan 2021 (https://www.nbcnews.com/politics/congress/live-blog/electoral-college-certification-updates-n1252864/ncrd1252964#blogHeader).

15

CBS San Francisco. COVID Exodus: Home For Sale Listings Soar As Pandemic’s Economic Impact Grips San Francisco // CBS News Bay Area, 10 Oct 2020 (https://www.cbsnews.com/sanfrancisco/news/covid-exodus-home-for-sale-listings-soar-as-pandemics-economic-impact-grips-san-francisco/).

16

Brexit — выход Великобритании из Евросоюза, от англ. Britain + exit. — Примеч. пер.

17

См.: Edelman Trust Barometer Technology Report, 2019 (https://www.edel-man.com/sites/g/files/aatuss191/files/2019-04/2019_Edelman_Trust_Ba-rometer_Technology_Report.pdf).

18

Пикетти Т. Капитал в XXI веке. М.: Ад Маргинем, 2015. — Примеч. ред.

19

Tepper J., Hearn D. The Myth of Capitalism: Monopolies and the Death of Competition. Wiley, 2018. — Примеч. ред.