Лучшие немецкие сказки

Братья Гримм

Пропитанные народной мудростью и суевериями сказки братьев Гримм. Написанные ярким, богатым языком, сказки Вильгельма Гауфа. Архаично-суховатые, пронизанные, словно ветром Балтийского моря, строгой моралью сказки Эрнста Морица Арндта. Все эти, так непохожие друг на друга сказки собраны под обложкой этого сборника. Переводчик Ганс Сакс поставил своей задачей максимально точно воспроизвести слово и дух немецких сказок и заставить их заиграть новыми красками. Для детей сказки из этого сборника – это калейдоскоп чудес и приключений, а для взрослых – возможность вновь прикоснуться к «золотому веку» немецкой сказки и вновь погрузиться в безоблачное детство. Книга предназначена для широкого круга читателей.

5. О рыбаке и его жене

(сказка братьев Гримм)

Жили-были рыбак со своею женой в одной рыбацкой хижине у кромки моря, куда старик на целый день ходил удить рыбу, и ходил, и ходил, и удил…

Так сидел он со своей удочкой и глядел как всегда в прозрачную воду, так и в тот раз, сидел и сидел…

Тут пригнулась удочка к земле, глубоко вниз, и когда старик её вытянул, вместе с ней вытянул и огромную камбалу. И тут камбала ему и говорит:"Послушай, рыбак, умоляю тебя, пощади: я ведь не простая камбала, а заколдованный принц. В чем тебе польза от моей смерти? Тебе же мой кусок в горло не полезет: отпусти меня лучше в воду, да дай мне уплыть."–"Что ж, — сказал мужчина, — мне больше слов не надобно: уж камбалу, что человечьим языком говорит, я, так и быть, отпущу." — и опустил её обратно в воду. А камбала поплыла на дно, только оставив после себя длинный кровавый след. А рыбак встал, да и побрёл к своей хижине.

— Муж, — спросила жена, — неужели ты сегодня ничего не поймал?

— Нет, — ответил рыбак, — я поймал только огромную камбалу, что сказала мне, что она заколдованный принц, и я её отпустил дальше плавать в море.

— И ты себе ничего не пожелал? — удивилась жена.

— Нет, — сказал муж, — а что я должен себе желать?

— Ах, — всплеснула жена руками, — но это же дурно, вечно жить здесь, в этой хижине, здесь так отвратительно воняет! Мог бы хоть маленький домик себе пожелать… Ступай и позови его снова, скажи, что мы хотим маленький домик, тебе-то он не откажет!

— Ох, — простонал рыбак, — опять туда идти?

— Так, — встала жена руки в боки, — ты его поймал и потом отпустил обратно. Он тебе не откажет. Ступай немедля!

Не хотелось старику идти, но жене не хотелось перечить ещё боле, и пошёл он к морю.

Как пришёл он к морю, стало море зелено-белым, да и не столь прозрачным. Встал он перед морем и сказал:

— Человечек — человек

Зовёт тебя весь Божий век

Илзебиль, моя жена

Другого хочет, нежели я.

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — сказал рыбак, — я-то тебя поймал, а супруга говорит, что ты моё желание должен исполнить. Ей больше не нравится жить в рыбацкой хижине, теперь желает она жить в маленьком домике.

— Иди с миром, — ответила ему камбала, — это у неё уже есть.

Пришёл рыбак обратно, и глядь — а супруга уже не в рыбацкой лачуге, на месте лачуги маленький домик, а перед дверью на скамейке сидела его жена. Взяла она его за руку, да и говорит:"Заходи, посмотри внутри, там все гораздо лучше."Они зашли и увидели в доме маленькую прихожую, опрятную горницу и каморку, где у каждого было по кровати, кухоньку и кладовую, и в каждой комнате была вся необходимая утварь, оловянная и латунная, что теперь принадлежала им. А рядом с домом был маленький двор с курями и утками да небольшой садик с зеленью и фруктовыми деревьями.

— Смотри, — сказала жена, — разве не мило?

— Да, — ответил муж, — так и есть. Теперь заживём!

— Ну, об этом мы ещё подумаем, — сказала жена. После они поели и пошли спать.

Так прошло дней восемь, а может и все четырнадцать, тут жена и говорит:

— Послушай, муж, а домик-то у нас тесный, да и дворик маленький. Твоя камбала могла бы нам задарить домик и побольше. Я вот хочу жить в просторном каменном замке. Пойди-ка ты к рыбе, пусть он нам подарит.

— Ах, жена, — грустно вздохнул рыбак, — домик наш вполне уютен, зачем нам жить в замке?

— Так! — встала жена руки в боки, — иди к рыбе, чтоб дал нам замок!

— Не пойду, — заупрямился муж, — камбала нам уже подарила домик раньше. Не нравится мне идти опять, камбала может рассердиться.

— И все же сходи, — настояла жена, — он домик сделал легко, и это выполнит с радостью.

А муж с тяжёлым сердцем и неохотой сказал про себя:"Неправильно все это…" — но всё — таки пошёл.

Когда пришёл он к морю, было оно тёмного иссиня-лилового цвета, а кое-где и вязко-серым; ушёл жёлто-зелёный цвет, хотя ещё оставалась вода спокойной. Встал он на берегу, да и крикнул:

— Человечек — человек

Зовёт тебя весь Божий век

Илзебиль, моя жена

Другого хочет, нежели я.

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — ответил ему мужчина немного грустно, — теперь она хочет жить в большом каменном замке.

— Ступай с миром, она ждёт тебя у дверей, — сказал принц.

И шёл старик домой и думал, как ему хочется поскорей придти, но как только подошёл он к месту, где был его маленький домик, то увидел он огромный каменный дворец, и супруга его стояла наверху, на лестнице и хотела спуститься к нему. И вот, взяла она его за руку и сказала:"Пойдём". Итак, вошёл он с ней во дворец, и вошли они в огромную залу с мраморным полом, и множество слуг, бывших там, распахивали перед ними огромные двери, а на чистых стенах были наклеены прекрасные обои, в комнатах сверкающие золотом столы и стулья, а с потолка свисали большие хрустальные люстры, а в горницах и даже в каморках были расстелены паласы. На столах было столько яств и изысканнейших вин, что, казалось, они были готовы надломиться. Позади от дворца был двор с конюшней, коровником и каретным сараем: все было как в лучших домах. Также был и прекрасный сад, полный причудливых цветов и отлично плодоносящих деревьев, и парк, в полмили длиной, где была тишина, олени и все, чего только можно пожелать.

— Ну, — сказала жена, — разве не прекрасно?

— О, да, — сказал муж, — пусть так и остаётся. Теперь мы счастливы: жить в таком красивом замке и радоваться.

— Об этом мы подумаем, — ответила жена — а сейчас пора спать, — и они пошли спать.

На следующее утро жена проснулась первой, был уже день, и она взглянула с кровати на красивую землю, лежащую перед ней. Муж ещё потягивался, а старуха ткнула уже его локтем в бок, и сказала:

— Встань, муж, да выгляни-ка из окошка. Посмотри, неужели мы не можем править этой землёй по-королевски? Иди к рыбе, нам нужно стать королями.

— Ах, жена, — вздохнул старик, — зачем нам быть королями?

— Так! — взъелась жена, — ты не хочешь быть королём, а я хочу! Ступай к камбале, я хочу быть королевой!

— Ох, жена, — простонал рыбак, — далось тебе это королевство! Не хочется мне ему такое говорить.

— А почему бы и нет? — подбоченилась жена, — сейчас же к нему, мне нужно быть королевой!

И пошёл муж, и был он совершенно раздавлен тем, что жена хочет королевой стать. Только думал, что неправильно все это, и идти не хотел, а пошёл.

И как подошёл он к морю, было море всё серо-чёрное. Вода дыбилась снизу вверх и пахла гнилью. И встал рыбак у моря и промолвил:

— Человечек — человек

Зовёт тебя весь Божий век

Илзебиль, моя жена

Другого хочет, нежели я.

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — ответил старик, — она хочет стать королевой.

— Ступай, человече, — ответил принц, — уже готово.

И пошёл рыбак домой, и как только пришёл ко дворцу, увидел, что стал замок гораздо больше, появилась большая башня с прекрасными украшениями; перед главными воротами стоял караул, с множеством солдат, труб и литавр. И когда зашёл он в дом, то увидел под потолок золота и чистейшего мрамора на стенах, и тут и там висели большие золотые кисти. Вот растворились двери в залу, где была вся придворная знать, и увидел он свою жену, сидевшую на высоком троне, украшенном золотом и алмазами, с короной на голове и скипетром в руке, сделанным из золота и чёрного дерева. А с обеих сторон от неё фрейлины стоят в линию, и головки одна другой меньше. И встал он перед ней и спросил:

— Ну, жена, теперь ты королева?

— Да, теперь я королева, — тогда встал он и посмотрел на неё; посмотрев, сказал:

— Ах, жена, как же хорошо, что ты теперь королева! Теперь-то нам нечего больше желать!

— Нет, муж, — беспокойно сказала жена, — столько времени и досуга я не вынесу. Иди к камбале: королевой я уже стала, теперь мне нужно стать Императрицей!

— Жена, — простонал рыбак, — почему ты хочешь быть императрицей?

— Муж! — настояла жена, — иди к рыбе, мне нужно быть императрицей!

— Ох, жена, — вздохнул муж, — не сделает он императрицы, да и не хочется мне этого говорить ему. Император, он ведь один в царстве, не сможет он сделать императрицы.

— Что? — возмутилась старуха, — я королева, а ты ещё мой муж. Хочешь, не хочешь, все равно ты туда пойдёшь! Смог сделать королевой, сделает и императрицей! Я хочу и ещё раз хочу быть императрицей!!!! Ступай немедля!!!

Пришлось ему идти. Как пошёл он, стало ему совершенно тошно, и как он шёл, так и думал и думал: нехорошо получается: император — это слишком нагло, Принц может совсем огорчиться.

А тем временем он уже подошёл к морю: было оно ещё более чёрным и уже начало клокотать снизу, будто кто туда пузырей напустил; а над водой тут и там носились такие вихри, что вода тут и там выгибалась и вспучивалась. И стало мужчине все серым-серо. Встал он, да произнёс:

— Человечек — человек

Зовёт тебя весь Божий век

Илзебиль, моя жена

Другого хочет, нежели я.

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, государь мой, жена моя хочет быть императрицей!

— Ступай — усмехнулся рыб, — она уже ей стала.

И пошёл Рыбак домой. А как пришёл домой, так глядь! — а весь дворец облицован полированным мрамором да украшен алебастровыми и золотыми фигурами. А у ворот маршировали солдаты, гремели фанфары и отбивали дробь барабаны и литавры; а в доме кругом сновали бароны, графья да герцоги и делали то, что обычно делали слуги: отпирали двери из чистого золота. Войдя в залу, он увидел свою супругу сидящую на троне из цельного куска золота около двух миль высоты; на ней была корона трёх локтей высоты, обрамлённая бриллиантами и рубинами. В одной руке она держала скипетр, в другой — державу, а по обе стороны от неё стояла свита в два ряда, один меньше другого: от великанов в две мили высотой до мельчайшего карлика, что меньше твоего мизинца. А перед ней стояло множество князей и баронов; прошёл среди них рыбак и спросил:

— Жена, теперь ты императрица?

— Да, — сказала жена, — я Императрица — и как стал он туда, так и начал её рассматривать, а рассмотрев какое-то время, сказал:

— Ах, жена, а всё же хорошо стало, что ты теперь Императрица.

— Муж, — сказала она, — а ты-то что здесь стоишь? Я-то теперь императрица, но ныне я хочу быть Папой Римским; иди к рыбе.

— Ох, жена, — простонал старик, — что же тебе ничего другого не хочется? Ну не можешь ты быть Папой, не было ещё такого в христианстве; не сможет Он сделать тебя Папой!

— Муж, — настаивала жена — я хочу стать Папой, сейчас же иди к нему, мне нужно сегодня же стать Папой!

— Нет, жена, — упирался рыбак, — не любо ему такое говорить, это уже слишком, не сможет камбала тебя сделать папой

— Муж, не болтай чепухи, — прервала его жена, — смог сделать императрицей — сможет сделать и Папой. Ступай к нему немедля. Я императрица, а ты мой муж. Иди по-хорошему!

Переживал он, но пошёл; шёл медленно, ибо его трясло и колотило, подгибались колени и болтались икры. И поднялся ветер над землёй и погнал облака, и стало мрачно будто в вечерних сумерках. Листья срывало с деревьев, а вода вздымалась и бушевала так, будто все море разом вскипело, и вода бултыхалась о берег, и вдали виделись ему корабли, подающие сигналы бедствия, скачущие в безумной пляске на гребне волны. Но небо было только в середине немножечко синим, а со всех сторон густела краснота, как будто во время жестокой грозы. И вот, совсем отчаявшийся, пришёл он берегу и встал, и в ужасе крикнул:

— Человечек — человек

Зовёт тебя весь Божий век

Илзебиль, моя жена

Другого хочет, нежели я.

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — воскликнул старик, — хочет она стать Папой римским!

— Ступай, она уже им стала.

И побрёл Рыбак обратно, а как пришёл, то увидел огромную церковь, окружённую дворцом. В ней было тесно от огромного количества людей; всё было светлым-светло от тысячи огней и его жена, вся в золоте, сидела на троне ещё выше прежнего, и три золотых венца были на ней. Вокруг неё стояло великое множество духовенства, а по обе стороны были расположены два ряда горящих свечей, самая большая из них как самая высокая башня а самая маленькая как маленький кухонный огонёк. И все короли и императоры стояли перед ней на коленях и целовали ей туфли.

— Жена, — промолвил старик и пристально на неё посмотрел, — ты теперь Папа?

— Да, — ответила она, — я теперь Папа, — чуть отойдя, он ещё раз присмотрелся и привиделось ему, что светлый лик солнца стоит перед ним. Полюбовавшись женой какое-то время он промолвил:

— Ах, жена, всё же хорошо вышло, что ты стала Папой, — она сидела в застывшей позе и не жилка не дёрнулась на её окаменевшем лице. Тогда он сказал:

— Теперь радуйся, жена, что ты стала Папой, выше тебе уже никем не стать.

— Об этом я ещё подумаю, — ответила жена. С тем они и пошли спать. Но радости у неё не было, наоборот, не давали ей спать жадность и жажда [власти]; все время думала она, кем же она ещё может стать?

Муж же хорошо и крепко проспал до светла, ведь ему много пришлось побегать днём. Жена же ночью не сомкнула глаз, и ворочалась всю ночь с боку на бок, и все размышлял, кем же она теперь может стать, и больше ни о чем не смогла и помыслить. Между тем забрезжило солнце, и как только увидела она утреннюю красноту неба, то села на кровати прямо и заглянула в неё. И как только она увидела в окно наливающееся солнце, то подумала: ха, а почему не в моей власти позволить вставать Солнцу и Луне?

— Муж, — позвала она и толкнула его локтем в рёбра — вставай, иди к рыбе. Я хочу стать как Господь Бог.

Муж ещё был совсем сонный, но испугался так, что свалился с кровати. Ему показалось, что он ослышался, поэтому, протерев глаза, он переспросил:

— Что ты сказала, жена?

— Муж, — сказала она — я не могу выносить, что я не могу приказать Солнцу и Луне остановиться в небе и у меня не будет ни минуты покоя до тех пор, пока их движения не будут мне подчиняться, — при этом взглянула она на него так злобно, что старика переполнил ужас, — тотчас же иди к нему Я хочу стать Господом Богом!

— Ах, жена! — взмолился старик упав перед ней на колени, — не сможет этого сделать рыба. Императором и папой она смогла тебя сделать, — так умоляю тебя, остепенись, останься папой!

Тут взяла старуху такая злоба, что волосы дыбом на голове стали; и как она закричит:"Я этого не вынесу! Ни секунды боле я этого не вынесу! Пойдёшь ты наконец?" — тут натянул старик портки и выбежал из дома, словно умалишённый.

А снаружи ревел шторм и бушевало так, что старик еле мог передвигать ноги. Деревья и дома стелились к земле, горы дрожали и скальные глыбы катались по морю, а небо было чёрное как смоль, громыхало и полыхало и по морю шли чёрные волны, высокие, словно горы или шпили церквей, и у всех было по белоснежному пенному венцу. И вскричал он, хоть и не смог услышать своих слов:

— Человечек — человек

Зовёт тебя весь Божий век

Илзебиль, моя жена

Другого хочет, нежели я.

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — сказал старик, — захотелось ей стать Господом Богом!

— Ступай туда, она сидит опять в рыбацкой хижине.

Так и сидят они по сей день.