Лунный синдром (сборник)

Михаил Бочкарёв, 2013

Миры в рассказах Михаила Бочкарёва, собранных в сборнике «Лунный синдром», порой абсурдны и фантастичны. Здесь всё не так. В городе Н-ске у всех горожан вырастают хвосты, под летними лавочками находятся бездонные кошельки, несущие несметные богатства. Простые медработники открывают способ манипулировать сознанием людей, а луна оказывается всего лишь иллюзорным искусственным спутником, вымышленным заодно со всем остальным миром сумасшедшим существом, которому кажется что сам он – человек… Эти рассказы погружают читателя в миры, рассматриваемые, словно сквозь стёкла хитроумного прибора, дающего ощущение полной свободы. Кажется, что здесь возможно невозможное – стоит только правильно настроить резкость и войти в этот удивительный мир…

Брахмапудра

На эту работу я устроился, можно сказать, случайно. Один приятель дал мне телефон и сказал, что сейчас фирма как раз набирает новых сотрудников. Я позвонил и узнал, что компании, занимающейся продажей офисной мебели, требуется вэб-дизайнер, но все подробности по телефону мне не расскажут, а только при личной встрече. Я договорился о дате визита и пришёл на собеседование, предварительно побрившись, и чисто и аккуратно одевшись.

Начальник, моложавый плешивый мужичок лет сорока пяти, протянул мне анкету и вышел из кабинета. Я заполнил все графы абсолютно бредового документа, кроме последнего пункта. Вопрос, которого гласил: «Чего вы ждёте от нового места работы?». Чего я жду?

А, правда, чего я жду от нового места работы? Покопавшись в своих чувствах и ощущениях, я убедился, что никаких ожиданий во мне нет. Ничего я от новой работы не ждал. Мало того: мне было абсолютно наплевать, возьмут ли меня на эту работу. Но в пункте я написал сакраментальную фразу — «карьерного роста и незабываемых впечатлений».

Закончив с анкетой, я принялся осматривать кабинет руководителя, который никакого абсолютно впечатления на меня не произвёл. Банальный офис с серым столом, на столе компьютер, вернее, жидкокристаллический монитор SONY, кожаное кресло на колёсиках, на стене часы, на подоконнике печальный маленький кактус в горшке, и фигурка то ли Будды, то ли ещё какого божка на полке для бумаг у стены.

Вернулся директор, и, забрав анкету, хмуро прочитал её. Поднял на меня глаза и представился.

— Виктор Степанович.

— Роман, — ответил я.

Виктор Степанович вяло расспросил меня о предыдущих профессиональных заслугах, спросил, как давно занимаюсь вэб-дизайном, и, получив ответы, почесал нос и взял меня на работу:

— В понедельник выйти сможешь?

— Смогу.

Он протянул мне руку, и я, попрощавшись, ушёл домой. На улице накрапывал осенний дождь, настроение было паршивое, и меня совершенно не радовал факт того, что теперь я работник фирмы «ИНДРА»^[1]. В понедельник я, как и обещал, впервые вышел на работу. Меня поручили голубоватого вида пареньку по имени Руслан. Руслану надлежало всё мне показать, рассказать и вообще помочь устроиться на новом месте. Руслан был худеньким, довольно смазливым и несколько жеманным молодым человеком, в поведении которого я сразу уловил неподдельный интерес к моей персоне. В принципе, к геям я отношусь параллельно, но иногда они меня скорее раздражают и настораживают, нежели кажутся забавными.

Руслан был как-то уж слишком рад тому факту, что в их скромном учреждении появился новый сотрудник. Он засыпал меня разными вопросами, рассказывал какие-то анекдоты и всё время звал в курилку. В курилку я, конечно, ходил, и над анекдотами смеялся, но на лукавый блеск глаз Руслана, отвечал твёрдым молчаливым «НЕТ!», что явно его огорчало.

Вообще работников в фирме было не так много, и, что очень меня не грело, особ женского пола было просто-таки мало. Проще говоря, всего четыре. Самой обаятельной и вызывающей в душе тепло и радость, и даже смутную надежду на нечто возможное в дальнейшем, была Марина, стройная двадцатилетняя шатеночка, обожающая короткие юбки и красную помаду. Правда, помимо меня на неё заглядывалась добрая половина мужского коллектива, и тут, конечно, был сложный вариант, потому как Марина, прекрасно понимая, что её хочет каждый второй работник, пользовалась этим в своих корыстных интересах. Она активно флиртовала и строила глазки, томно показывала обворожительные бёдрышки сходящим с ума от вожделения сотрудникам, и смеялась красивым белозубым ротиком, колыхая при этом третьеразмерную грудь.

Дальше шла Маргарита Петровна Лапушкина, женщина лет тридцати, с приятными формами и красивыми руками. Красавицей я бы её не назвал, но что-то в ней определённо было. Маргарита Петровна красила волосы в пепельный цвет, была замужем, и у неё дома сидел десятилетний сын, которому она часто звонила и назидательно внушала, что и как следует разогреть из приготовленной мамой пищи, и с чем это разогретое лучше всего скушать. Было видно, что, не смотря на удачный брак и мужа, не увлекающегося алкоголем, Маргарита Петровна не прочь закрутить роман на стороне. Мужчины ей явно нравились, и особенно менеджер Андрей, с которым она постоянно перешучивалась.

Самой шикарной среди всех четырёх была, конечно, Светлана Анатольевна Кораблёва. Что можно сказать о ней? Светлана Анатольевна была по-настоящему красива, как может быть красива женщина на подходе к сорока годам. Выглядела она так, как обычно выглядят бразильянки в телесериалах. Высокая, с крепким торсом, похожая на элитную кобылку, всегда подчёркнуто элегантно одетая. Карие глаза с таким специфическим прищуром и чувственные губы. Мужчины её явно побаивались, сразу убивая в себе даже малейшие зародыши мысли, что она может снизойти до хотя бы флирта с ними. Смотрела она на всех надменно и даже с какой-то жалостью. Меня, казалось, вообще не замечала, будто я был не новым вэб-дизайнером, а сломанным принтером, пылящемся в углу. Она была главным бухгалтером и два раза в месяц выдавала аванс и зарплату.

Последней в цветнике была Татьяна. Если говорить аллегориями, я бы сказал так: Марина — это жасмин, Маргарита Петровна — ландыш, Светлана Анатольевна — магнолия, а вот Татьяна, пожалуй — облетевший одуванчик. Толстая, если не сказать жирная. Впрочем, надо именно сказать: жирная. Глупая и шумная, вечно всем и всегда заинтересованная, алчущая карьерных успехов двадцатипятилетняя особа. Поросячьи глазки и сплющенный нос на бездарно нарисованном косметикой маслянистом блине лица вызывали у меня рвотные спазмы. Ей нравились абсолютно все мужчины в офисе, включая даже Руслана, который шарахался от неё, как от бешеной коровы. Она была готова отдаться всем сразу, прямо сию секунду, прямо на рабочем месте. Меня, как новенького, Татьяна принялась окучивать мгновенно, после того, как я попал в поле её зрения.

Честно признаться, первой мыслью после того, как она подбежала ко мне знакомиться и пахнула на меня смесью глубоко пропитанной потом блузки и завядшим от пота запахом одеколона, была мысль об увольнении к чёртовой матери подальше от греха. И я уже пошёл было писать заявление, но по пути встретил в первый раз Светлану Анатольевну. Я, поколебавшись, решил, что ради возможности лицезреть такую красоту можно вытерпеть и это нелепое создание природы, Татьяну.

Работа моя была необременительной, и совсем несложной. В мою задачу входило обновлять сайт, отвечать на вопросы клиентов по электронной почте и помогать другим сотрудникам офиса избавляться от коварных вирусов, которыми они умудрялись заражать свои компьютеры чуть не каждый день. Всё было скучно и однообразно. Я целыми днями шатался по кабинетам, пил кофе и болтал с сослуживцами. Пришла зима и все нетерпеливо стали готовиться ко всёпоглощающему снежному празднику — Новому году.

Так как бюджет фирмы был невелик, а тратить деньги на цивилизованное празднование большинство активно отказалось, решено было, что ни в какой ресторан мы не пойдём, и отпразднуем приход Нового года в нашем офисе двадцать седьмого числа.

Марина охотно взяла на себя функцию организатора праздника, и, благодаря своим внешним данным, быстро собрала со всех установленную сумму, расписала, посоветовавшись с остальными, что купить из закусок и спиртного, и каждому определили сроки, в которые всё это нужно купить. Мне выпала банальная закупка вина по списку, составленному лично руководством, Марина даже дала адрес магазина, где я мог бы его купить, что я и сделал, причём с некоторым для себя интересом, так как вино, выбранное нашим боссом, оказалось родом из Индии, а я такого никогда в жизни не пил, и, конечно же, хотел упущение наверстать. Марина дала мне визитку нашей фирмы, и написала какие-то загадочные иероглифы на обороте, а когда я пришёл и отдал визитку со списком требуемых напитков миловидной продавщице, та, сделав какую-то уж совсем невероятную скидку, нагрузила две сумки бутылок, и, поклонившись, просила передавать своё почтение Виктору Степановичу и всем остальным. Я притащил вино в офис, но, разумеется, никаких почтений передавать не стал. А тихо и мирно ретировался домой на два часика пораньше.

Двадцать седьмого декабря на улице было жутко холодно, выла вьюга, и, не прекращаясь ни на секунду, шёл снег. Я на работу опоздал, так как накануне с друзьями уже отметил приближающийся праздник. Но на это никто особенного внимания не обратил, так как каждый был занят собственными приготовлениями: кто-то в течение дня срывался за подарками на часок-другой, кто-то зачарованно беседовал по телефону, планируя встретить в этот раз Новый год так, как никогда не встречал. Дамы с начала дня были заняты приготовлением стола и к непосредственным обязанностям не притрагивались.

Жирная Татьяна, вырядившись как дешёвая проститутка с Ленинградского шоссе, весь день бегала по офису, тряся безбожным целлюлитом и громко хохоча. Она строила всем, в том числе и мне, глазки, невероятно часто курила, и явно планировала кого-нибудь сегодня опоить водкой и увезти к себе домой. Лично мне она три раза прямолинейно намекнула, что у неё сегодня дома никого нет, и что при желании мы, все те, кто пожелает, и у кого останутся силы для дальнейшего поглощения алкоголя, можем поехать к ней и оставаться там столько, сколько захотим, хоть до самого первого числа.

Никто, конечно, ехать к ней не собирался, но и честно в глаза ей об этом не говорил, поэтому она была крайне воодушевлена предстоящим банкетом и полна самых смелых надежд. В четыре часа было решено садиться за стол, всё равно никто уже работать не хотел, да и давно уже не работал, а только мельтешил по офису в ожидании пьянки.

Из холодильника достали заледеневшую водку и шампанское, выставили вино и коньяк на стол, где давно поджидали всевозможные салаты, колбасная нарезка, оливки, дольки лимона и литровые пакеты с разнообразными соками. Все были определённо счастливы, и даже в глазах Светланы Анатольевны я увидел не надменное высокомерие, а что-то совсем другое. Во время сервировки стола она неожиданно назвала меня нежно по имени, и, вручив в одну руку салатницу, а в другую — две бутылки шампанского, отправила к столу, указав, куда это поставить.

Я и впрямь удивился, что она знает моё имя. Выглядела она просто сногсшибательно: она надела тёмно-красное платье с глубоким декольте и вырезом сбоку, который предоставлял на всеобщее обозрение загорелые красивые ноги почти до самых трусиков. Потный и непривычно растрёпанный Виктор Степанович весь день кидал на неё молящие взгляды и вертелся вокруг, как преданная собачонка.

Наконец-то сели за стол. Со мной рядом с одной стороны, как воробей на жёрдочке, примостился Руслан, с другой плюхнулся, как мешок картошки, Тольпик Иван, толстый менеджер по продажам, отличительной особенностью которого был ничем не истребимый запах изо рта и вечно потные ладони. Он тяжело дышал и нетерпеливо ёрзал на стуле, всем своим видом показывая, что крайне хочет выпить. Я, улыбнувшись, успокоил его, сообщив, что не более чем через пять минут его желание сбудется, он же, нервно хохотнув, посмотрел куда-то мимо меня и дыхнул в мою сторону настолько ужасно, что я решил больше к нему не поворачиваться и бесед с ним не вести.

Самое приятное в моём местоположении за столом было то, что напротив меня, ну или почти напротив, через двух всего человек, слева сидела несравненная Светлана Анатольевна. Правда, с другой стороны так же близко располагалась жирная Татьяна. Прямо передо мной сидел Исаков Матвей Эдуардович, наш кадровик, но как конкурент он был неопасен, так как был стар, безвкусно одет, сморщен бурными годами жизни и крайне глуп. Он сидел, и, словно гриф, вертел из стороны в сторону лысой головой, пытаясь принять участие в шутках, улыбался металлическими зубами и держал на вилке круглый маринованный шампиньон.

Началась гулянка. Первый тост, как руководитель, взял на себя Виктор Степанович. Он произнёс длинную речь о том, что очень рад, что все мы столько лет вместе, что ещё один год канет в Лету, что новый обязательно принесёт что-то хорошее и светлое, и всё в новом году будет хорошо и замечательно, и что белые хлопья снега, которые кружат за окном — предвестники новых открытий и свершений, и что непременно нужно выпить стоя первый тост. Все, конечно же, встали и выпили, и потом ещё раз выпили, и поднимался с рюмкой коньяка Петр Шавович Шуршуретников, руководитель отдела межрегионального сбыта, и косноязычно поздравил четырёх прекрасных дам, вероятно, всё-таки причислив к трём действительно прекрасным дамам моего жеманного соседа Руслана, потому что жирную Татьяну и в самом диком забытьи нельзя было назвать прекрасной.

И все аплодировали и пили. И Матвей Эдуардович, уже пошатываясь, провозгласил, лязгнув челюстью, странный тост о вечном здравии Шивы^[2] и об изгнании с неба, и восславил почему-то великого Каладевана^[3], дарующего всем вечную жизнь. И все ему охотно хлопали, поспешно усадив на место, и всё более и более обворожительная Светлана Анатольевна, которую почему-то Матвей Эдуардович почтительно назвал Бхагавати^[4], что-то запальчиво шептала ему на ухо и странно посматривала на меня, а я, уже сам изрядно приложившись к коньяку, горел щёками, и, ревнуя её, отбивался от якобы дружественных обниманий Руслана и сально-алчных взглядов жирной Татьяны, которая норовила перелезть через стол, поближе ко мне.

Потом я, плеснув в воспалённый ревностью организм водки, вскочил с места, и под кем-то предусмотрительно включённый музыкальный центр изъял почти всю облизанную с ног до головы Решетниковым Андреем, чёрт знает чем занимающимся в нашем офисе молодым парнем с крючковатым носом и серьгой в носу, Марину, тоже изрядно пьяную и такую податливо нежную, и, запутавшись носом в её волосах, прижался к ней, как сумчатый медведь к пальме, в медленном танце. А потом мы развязно целовались в тёмном закутке, на рабочем столе Руслана, и она, уже почти достигнув моего разгорячённого достоинства прохладно-нежной рукой, вдруг зашептала мне в ухо какую-то абракадабру и просила называть её Арахари^[5].

А мне было всё равно, и я называл, и получалось у меня нечто среднее между «арахис» и «харя». Но тут нас обнаружили пьяно-весёлые сотрудники офиса, которые затеяли новогодний хоровод, и, не досчитавшись нас, включили свет. Я, еле успев одёрнуть платье Марины, впопыхах натянул штаны, и, упав на пол, был тут же поднят жирной Татьяной, от которой, еле отмахнувшись, убежал в уборную умываться.

И там, кое-как освежившись, снова вернулся в гремящий и звенящий бутылками офис, где в темноте при горящих свечах увидел странную картину, как вокруг сидящего в позе лотоса Виктора Степановича женщины офиса танцевали танец живота, а Матвей Эдуардович, закатив глаза, бил в невесть откуда взявшийся бубен и воспевал все десять имён Вишну^[6]. Но, не успев ничего сообразить, я был пойман Русланом, который, еле держа в руках миниатюрный кальян, сунул мне в рот мундштук, и я, втянув в себя две большие затяжки, повалился на пол, к удивлению своему, успев насчитать у Руслана аж шесть рук^[7], а очнулся уже на столе в кабинете директора.

Но самое удивительное было то, что меня, полностью раздетого, уже почти оседлала жирная Татьяна, которая в какой-то момент вдруг показалась мне человеком с головой слона, и которая, к великому моему счастью, была на моих глазах бесцеремонно выгнана взашей Светланой Анатольевной со словами, — Пошла отсюда вон, мерзкая Айравата^[8]!!!

И когда «мерзкая Айравата» поспешно ретировалась, похватав с пола свои зловонные одежды, Светлана Анатольевна плавно, словно плывя по воздуху, подошла ко мне, и при виде её в организме моём разлилось невероятное блаженство и неумолимое желание познать все её женские тайны, а она всеми своими действиями, что было для меня непостижимо, желала явно того же. Ибо, скинув с себя пленительное красное платье и окончательно раздев меня, она вознеслась надо мною и прильнула горячим чувственным телом к моему, и, целуя в губы и шею, приняла в своё лоно мой готовый лопнуть от нетерпения «жезл отмщения», как она его странно, но страстно назвала. И когда я, обезумев от неземного накрывшего меня вдруг счастья, излился в неё, она поблагодарила меня, назвав лучшим среди смертных, и, спустившись ниже губами, испила остатки моих соков, и я обессиленно уснул…

Наутро очнулся я дома, с жутким похмельем и непониманием, как очутился в своей кровати. Я подумал, что, возможно, мои коллеги, увидев моё пьяное тело на директорском столе, переправили меня от греха подальше на такси, и, возможно, даже довели до квартиры и уложили в кровать, но ничего этого решительно не помнил.

Я еле дошёл до кухни и дрожащими руками нащупал невесть откуда взявшуюся в холодильнике бутылку пива, открыл и выпил ровно половину. Присел на табурет и закурил. Спустя минуты две пришло облегчение, и я почувствовал, что жизнь не просто теплится в моём теле, а снова питает живой интерес к событиям, и готово к новому дню. Пиво я с удовольствием допил, и мысли мои обрели некую гармонию, но воспоминание о пришествии моём в родную обитель так и не возникло.

Я, питаемый жгучим любопытством, нашёл телефонную трубку, которая отчего-то валялась на полу в прихожей, и набрал телефон своего сослуживца Руслана, ибо только он и мог прояснить мне вчерашний вечер и дать исчерпывающие ответы на столь волнующие меня вопросы. Но когда, после долгих гудков, в трубке ответил гулкий мужской бас, я первым делом сообразив, что это, возможно, некто близкий трепетному сердцу моего коллеги, чуть не положил трубку, боясь вызвать необоснованные подозрения и даже ревность, но всё-таки осмелился, плюнув на чужое счастье, и попросил к телефону Руслана. Мне, в довольно грубой форме, ответили, что таких в квартире не проживает, не проживало, и проживать ни в коем случае не будет, и убедительно красноречиво попросили более с данным вопросом не обращаться. Трубку, конечно, первым бросил «гулкий бас».

Я сообразил, что с похмелья вероятность пальца угодить в не входящую в код номера цифру крайне повышена, и, тщательно сверяясь с бумажкой, на которой телефон Руслана был им собственноручно запечатлён, набрал снова.

Но и в этот раз трубку, будто ожидая звонка, схватил всё тот же гулкий бас, и произнёс в моё ухо такие слова, от которых у молодой романтичной девушки случилась бы если не мгновенная смерть, то затяжная депрессия точно. Да мне и самому от них стало как-то не по себе, и я поспешно положил трубку, с твёрдым убеждением, что по этому номеру звонить больше не буду ни при каких обстоятельствах.

Однако удивительным был тот факт, что я неоднократно общался с сослуживцем своим Русланом именно по этому, только что дважды набранному номеру.

Тогда, уж не знаю зачем, я набрал телефон офиса, хотя понимал, что никого в офисе быть в это время не должно. Но, на удивление быстро трубку сняли, и я услышал доброжелательное женское «Алло?».

Но голос не принадлежал ни одной из женщин моей фирмы. Конечно, я понимал, что в столь бурные предпраздничные дни и работники телефонного коммутатора, вполне возможно, уже отмечали, а может, и отмечают в данную минуту, и им совершенно наплевать, что кто-то никак не может попасть к требуемому адресату. Но всё же: три раза кряду соединить неверно?..

Я, как можно деликатнее, осведомился, не попал ли я в офис фирмы «ИНДРА», на что услышал удивлённо-вежливое:

— Нет. Вы ошиблись.

Но, не желая сдаваться, я, придав голосу как можно более бархатистый тембр, уточнил все цифры номера, по которому звоню. И, уж совсем ничего не понимая, получил полное и бесповоротное подтверждение, что звоню именно по этому номеру, и что номер этот давно находится в полном распоряжении хозяйки частной квартиры, с которой я, собственно, и разговариваю. Я совершенно ошарашенно положил трубку, и молча уставясь в одну точку на полу, попытался сосредоточенно всё обдумать. Но ничего путного в голове не сложилось, а сложилась одна катастрофически пугающая мысль:

— А как же зарплата???

Я, лихорадочно одевшись, выбежал на улицу и помчался к ближайшему банкомату с зажатой в руке кредитной карточкой, на которую до этого необъяснимого дня исправно начисляли зарплату. По дороге я, чтобы хоть немного успокоить расшатанные, как высоковольтные провода ветром, нервы, вбежал в магазин, и на последние остатки обнаруженных в кармане смятых купюр купил маленькую плоскую бутылку дешёвого трёхзвёздочного коньяка, который и выпил за десять минут, потребовавшихся, чтобы добежать до банкомата.

Слава богам, банкомат работал, и я, снова ощущая в голове смутный алкогольный угар, вставил карточку в прорезь важнейшего из современных электронных устройств, набрал код и запросил, как можно осторожнее прикасаясь к сенсорам дисплея чуда техники, сколько денег имеется на моём счету. Мне кажется, что в томительном пятисекундном ожидании я называл чудесную машину нежнейшими словами, даже теми, которыми не одаривал никогда и любимых женщин, и даже есть подозрение, что вся моя жизнь промелькнула перед глазами, в предчувствии убийственного ответа.

Но вот экран моргнул, и я, открыв от изумления рот, увидел, что счёт мой не пуст. Более того, банкомат выдал такую заоблачную сумму, о которой я, пожалуй, умолчу, дабы не навлечь на себя зависть или ещё какие беды. Я протёр глаза, чтобы убедиться, что это не моё пьяное воображение рисует удивительные цифры. Но нет, всё было наяву. Тогда, я не медля ни секунды, снял со счёта максимально допустимую сумму и благодетельный банкомат незамедлительно мне её вручил. Я, подгоняемый каким-то странным чувством, которое, возможно, и не является добродетелью, повторив запрос, получил ещё одну порцию наличности. Оглядываясь по сторонам, я снова и снова выуживал из банкомата свою невероятную зарплату, наверное, подсознательно страшась, что это всего лишь необъяснимая ошибка электронного мозга удивительного устройства.

Когда я понял, что наличности у меня столько, сколько я с трудом смогу донести до дома так, чтобы это не стало видно окружающим, я с отчаянием остановился и вытащил кредитную карту. Экран только что сделавшего меня богатым устройства моргнул, и дружественно поблагодарил меня за то, что я им воспользовался, что было крайне странно в данной ситуации, потому как я сам готов был, стоя на коленях, целовать его металлический торс. Я было развернулся, и вдруг заметил, как монитор померк, а потом, исказившись на секунду помехами, вновь включился и выдал яркую надпись.

Я приблизился и прочёл:

С цветами кораллового дерева, дерева каравира, гвоздичного дерева и жасмином

От Богини в цветках лотоса и одеждах цветов карникары

От великой богини жены бога Шивы

Прими сие злато в награду за вечность

Зачатие сына неба и семя земного

Спасителя Индры

Сандаловым деревом, алоэ и ароматной смолой

Ибо руины неба из праха и пепла будут воздвигнуты

Сыном земли и неба Брахмапудрой^[9]

Во благо всех

Перечитал ещё раз, и ничего не понял. Но понял одно, и понял ясно и точно: банкомат сам бы до такого не додумался. Но забивать себе голову непостижимыми загадками времени у меня не было. Тем более что деньги надо было поскорее уносить, и я, уж не знаю зачем, поклонился Банкомату, и, будто бы впав в какой-то минутный транс, из меня как-то сами собой вылетели странные строки:

О Бхагавати! Окурив ароматом алоэ,

Твои волосы, и гребешком их причесав

И ароматной водой обрызгав,

Золотыми нитями их я, полный почтения, украшаю.

Сказав это, я попятился от банкомата, вышел на улицу и побежал, что есть силы, домой.

На работе я с тех пор не объявлялся, и не звонил туда больше. И мне никто с работы не звонил. Имея свою кредитную карточку, мне, в общем-то, работать как-то не с руки. Думаю заняться международным туризмом: поездить по миру, посмотреть, что да как. Как люди живут, что делают вообще. Думаю, для начала съезжу в Индию, что-то меня последнее время туда неудержимо тянет.

Примечания

1

Индра — индусский бог неба и атмосферы, в старой ведийской религии могущественное божество, позже ставился ниже Вишну и Шива.

2

Шива — один из основных богов индуистского пантеона, воплощающий в себе и разрушительное и созидательное начала…

3

Каладеван — (букв. Бог времени) — имя бога смерти Ямы.

4

Бхагавати — (санскр. «обладающая долей, благодатная»), дравидская богиня, культ которой распространён на Малабарском побережье Индии. Богиня-разрушительница, покровительница болезней. Почитание её включает принесение в жертву петуха, а также оргиастические обряды.

5

Арахари — имя жены бога Шивы.

6

Вишну — верховное божество, хотя в более ранний период он был не так известен и не был верховным и популярным богом и считался всего лишь карликом, сопровождающим могучего Индру.

Вишну составляет вместе с Брахмой и Шивой божественную триаду. Наряду с Шивой является самым почитаемым божеством индуистского пантеона. В виде Нараяны Вишну стал первым двигаться в космических водах, заполнявших всё пространство Вселенной и таким образом положил начало творению мира. Вишну изображают либо в виде ребёнка, сидящего на листе лотоса, либо прекрасным четырёхруким юношей, одетым в царские одежды и восседающим на тысячеголовом драконе Шеше, который плывёт по космическому океану.

7

Кама — в древнеиндийской мифологии бог любви (обычно изображается с шестью руками)

8

Айравата — повелитель слонов. В ведийской и индуистской мифологии слон, появившийся в начале творения, выступает также как принадлежность Индры.

9

Брахма, Брама — один из трёх высших богов брахманизма и индуизма, бог-творец, создатель Вселенной и её олицетворение и душа. Практически Брахма не является объектом культа. Брахма обычно изображается четырёхликим, четырёхруким, сидящим на лебеде.