50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются

Борис Степанченко, 2023

Сергей Кислицин по кличке Кислый – троечник и хулиган. Случайно знакомится с настоящей ведьмой и по её вине оказывается в теле крепостного парня из, застрявшего в средневековье, параллельного Мира. Не желая всю жизнь ковыряться в земле, Сергей пытается любым способом разбогатеть и стать знатным вельможей. А это дело весьма сложное, грязное и очень опасное. Ведь такие как он лишь пешки в играх сильных мира сего.

Глава 3. Долги надо возвращать

Утром отец решил приступить к севу. Томас был в отличном настроении. Ночью землю увлажнил дождик, что способствовало его планам. Вся пернатая живность была заперта в небольшой пристройке, чтобы она не мешала посевным работам. Сергей вместе с отцом выволок из дома пять мешков зерна, оставленных Томасом под семена. Мать, которую звали Холли и младший брат Чарли находились тут же, с плетёными корзинками в руках. Участвовать в посевной готовилась вся семья. Они уже развязали один мешок и стали насыпать зерно в корзины, как сзади раздался топот копыт и лошадиное ржание. Оглянувшись, Кислицин увидел пятерых человек, четверо из которых явно были воины. Все в кольчугах, на головах шлемы в виде стальных тарелок, а на кожаном поясе короткие мечи. Пятый же, по всей видимости, являлся у них за главного. Тучного телосложения, он восседал на не менее тучной лошадке и с достоинством взирал своими припухшими глазками. На всаднике красовалась синяя накидка с гербом в виде щита. Сам герб был красным, с вышитой на нем золотой совой, которая несла в когтях дохлого зверька. Отвратительно жирные ноги всадника, обтянутые чёрными колготками, заканчивались зелёными башмаками с длинными, задранными вверх, концами. Кудрявую голову толстяка украшала шляпа-робингудка, тоже зелёного цвета.

— Доброго Вам дня, сэр Оливер — низко поклонившись толстяку, сказал Томас.

— Здравствуй, Томас — криво улыбнулся сэр Оливер — Я смотрю ты сеять готовишься.

— Да, Ваша милость. Припозднился немного. Сын болел.

— Да, да! — согласился толстяк — Все мы под Богом ходим. А ты не забыл про долг барону? За вола для пашни?

— Как можно, Ваша милость! Конечно помню — кивнул Томас — Два мешка зерна. Урожай соберём, так сразу всё и верну.

— Земля у нас скудная — вздохнул Оливер — Кто знает, соберёшь ты урожай или нет? А зерно потратишь! Вот барон и желает взыскать твой долг сейчас, пока ты его можешь вернуть.

Чуть поодаль ждала большая подвода с, запряжёнными в неё, парой волов. Там уже лежало несколько мешков, вероятно изъятых у таких же нерадивых должников.

— Как же так, Ваша милость — брякнулся на колени Томас — Помрём же с голоду! Все помрём!

— Ну, помрёте или нет, на то воля Божья, а долги надо возвращать — философским тоном констатировал толстяк и, повернувшись к солдатам добавил — Забирайте. Но только два мешка.

На Томаса было жалко глядеть. Он беспомощно стоял и смотрел, полными слёз глазами, вслед удаляющимся фуражирам. Рядом голосила Холли, Только Чарли был как всегда спокоен и зол.

— Это из-за тебя — тявкнул малец на Сергея — Болеет он видите ли! Отсеялись бы давно. А теперь что?!

— Успокойся, батя — тронул за плечо отца Кислицин — В доме же есть ещё мешок с зерном.

— А что жрать будем до урожая? — крикнул в отчаянии Томас — Солому?

— Зачем солому? — спокойно ответил Сергей — Лес же вокруг. Грибов наберём. На охоту сходим. Рыбу в речке можно наловить. Не пропадём!

— Про охоту и думать не смей — строго сказал отец — За браконьерство сразу вешают. Заметят, что мясо у тебя появилось или шкура оленья новая и всё. Конец тебе! Леса здесь в округе принадлежат барону Чандлеру — нашему господину, а там дальше за холмом барону Кэмбелу, а в той стороне вообще графские владения начинаются. Вот рыбу ловить можно. Рыба — она ничья. Только здесь на мелководье ловить нечего. Это надо дальше вниз по течению пройти. Там глубина большая и рыбы хватает.

— Ну, вот! — засмеялся Кислицин — Мордушек понаделаем. На ночь будем ставить, а утром вынимать полными рыбы.

— Чего будем ставить? — не понял Томас.

— Мордушки. Это такие ловушки для рыбы — пояснил Сергей. — В неё рыба заходит, а выбраться уже не может. Ума у неё не хватает. Только надо их больше наделать, чтоб сразу много рыбы брать. Завялим на зиму или закоптим. Короче, не пропадём!

Кислицин взял прутик и стал чертить на земле схему мордушки. Томас заметно приободрился.

— А лишнюю рыбу можно будет в Оксфорде продать — сказал он Сергею — Только идти пешком туда долго.

Отсыпав из четвёртого мешка примерно треть зерна, Томас приобщил его к оставшимся трём посевным. Всей семьёй они отсеялись довольно быстро. Час или два от силы. Отобедали традиционной кашей и принялись мастерить мордушку. Мастерил в основном Томас, а Кислицин контролировал процесс и давал очень важные советы.

— Небольшие дырки — это нормально — разъяснял отцу Кислый — Пусть через них мелочь уходит. Мы с тобой, батя, только крупную рыбу станем ловить.

Решили пока сделать одну мордушку на пробу. Посмотреть, как она будет функционировать. Мало ли! К концу дня, первое устройство, привнесённое Сергеем в этот мир, было закончено. Оно напоминало большое, дырявое осиное гнездо. Испытание мордушки отложили на следующий день. Устали слегка и далеко тащиться вдоль берега надо. Пока добредёшь до рыбных мест уже стемнеет. А бродить в темноте удовольствие ещё то. Да и фонаря у Томаса в хозяйстве не имелось.

Речка, на берегах которой расположилось их поселение, являлась одним из притоков Темзы. Сергей прикидывал в уме — если сделать небольшую лодку, то в город можно будет добираться гораздо быстрее и с большим комфортом. Правда, назад придётся грести против течения, а оно здесь довольно приличное. Но ведь можно приделать парус и использовать силу ветра. Так, Кислицин брёл вдоль берега реки, ища подходящее место для установки мордушки. Отец и Чарли сутра отправились в лес, собирать грибы, ягоды и другую разрешённую мелочь, предоставив Сергею самому испытывать, предложенное им, устройство ловли рыб. Томас не соврал. Чем дальше уходил Кислицин от поселения, тем речка становилась всё шире и полноводнее. А вскоре она совсем превратилась в нормальную реку, где уже может проплыть небольшое парусное судно. Впрочем, не так уж и вскоре? Больше часа прошло, как их село скрылось из виду. Но тут Сергею повезло. Дорога в город пролегала вдоль берега и ему не пришлось пробираться сквозь кустарники и высокую траву. Дорога, конечно, не высшего качества. Вся разбитая подводами, колдобина на колдобине. Но лучше уж такая, чем совсем никакой. На данный момент она была абсолютно безлюдной. Пока урожай не созрел, нечего в город везти. Чуть подальше, дорога уходила в сторону от реки и скрывалась за лесом, но Кислицин так далеко тащиться и не хотел. Река уже стала достаточно глубокой возле берега, и Сергей начал пробираться к воде через густой кустарник. Место просто отличное — тень, камыши кругом. Рыба такое любит. Кислицин подобрал пару приличных камней и сунул их в мордушку для веса. Затем Сергей положил в неё кусок лепёшки, который прихватил с собой в качестве приманки и стал опускать на верёвке под воду. Почувствовав, что мордушка коснулась дна, Кислицын приподнял её чуть-чуть и привязал конец верёвки за, свисавшую над рекой, ветку.

Закончив с делами, Сергей поднялся немного по склону и разлёгся на траве. Говорят, в Англии постоянные дожди, но сейчас погода была просто отличная. Солнце светит, облака в синем небе плывут. Не жизнь, а сказка. Только она могла стать ещё сказочнее, будь Артур хотя бы дворянином. Кислицин вздохнул. Надо что-то придумать. Не ковыряться же ему всю жизнь в земле. Эх, если бы это была действительно сказка. В сказках такие вопросы решаются легко. Вот, например, «Кот в сапогах». Увидел, что король едет. Быстро прячь лохмотья и прыгай в речку. Затем, кричи — Помогите! Тону! Тебя естественно тут же спасают. Ты им гонишь фуфло — мол так и так, я маркиз Карабас, меня обчистили до нитки, изнасиловать хотели, но передумали и бросили в воду. Знали гады, что я плавать не умею. И всё! Вопрос решён! Король тебя наряжает, как принца, кучу денег даёт. Ну, а как же? Такой человек! Сам маркиз Карабас! А тут дочка-принцесса рядом. Как удачно вышло. Можно замуж сплавить. И ты уже не хухры-мухры какой, а наследник престола. Остаётся только папашке королю яду в жрачку плеснуть и всё. Хепи енд! Кислицин мечтательно закрыл глаза. Но тут он услышал или, точнее сказать, почувствовал телом, конский топот. Сергей приподнял голову над травой и увидел вдалеке карету, которую мчала четвёрка белых коней.

— Однако! Нестись во весь опор по такой дороге! — подумал Кислицин, наблюдая, как возница нахлёстывает кнутом лошадей.

И тут, его сомнения оправдались. После очередной встряски, оглобля кареты не выдержала и переломилась. Получившие свободу кони рванули вперёд, волоча за собой незадачливого кучера. Так и не сумев остановить лошадей, возница отпустил поводья, и четвёрка белоснежных скакунов понеслась дальше, поднимая пыль и наслаждаясь, внезапно обретённой, свободой. Тем временем, неуправляемая карета подпрыгнула ещё три или четыре раза, прокатилась на двух колёсах и, завизжав пронзительным детским голоском, шлёпнулась на бок, шагах в тридцати от места, где прятался Сергей. Примерно минуту или две карета лежала молча, а потом завопила тем же писклявым голоском:

— Безмозглый осёл! Свинья! Бесполезный слепой пёс! Вытащи быстрей меня отсюда!

Кучер тяжело поднялся и прихрамывая поспешил к карете. Это был пожилой мужчина с седыми длинными волосами и морщинистым бледным лицом. На спине его синего камзола, Кислицин разглядел точно такой же герб с совой, как и у сэра Оливера. С трудом вскарабкавшись на карету, старик открыл дверцу и кряхтя достал источник визга. Им оказалась девчонка лет четырнадцати на вид, которая без умолку костерила старого слугу. На ней было красное бархатное платье с белым кружевным воротничком, а светловолосую головку венчал берет, из такого же красного бархата. Похоже, совсем недавно, этот берет украшало страусовое перо, но теперь вместо него торчал лишь пушистый обломок. Сергей сумел разглядеть на ручках у девчонки и в её маленьких ушках блеск драгоценных камушков, а на голубом шёлковом поясе, стягивавшим её детскую талию, маленький кинжальчик, украшенный золотой инкрустацией. Взор малолетки сверкал праведным гневом, а на щёчках играл яркий румянец. Оказавшись на земле, она подхватила валявшийся кнут и стала изо всех сил лупить им кучера.