Салага-2

Борис Омский

«Салага-2» – продолжение остросюжетной криминальной повести «Салага», где ее главного героя, случайно попавшего в темную историю, связанную с нелегальным оборотом золота, и чудом избежавшего ликвидации, ожидает новый виток приключений.

Глава 2

Разговор с Рожновым отбил у генерал-лейтенанта Лазуткина охоту играть в теннис. Он извинился перед партнером и с задумчиво склоненной головой, покинул корт.

В раздевалке не было ни души.

Отнеся свой сотовый телефон подальше от страдающих дальнозоркостью глаз, генерал набрал на клавиатуре номер председателя Ассоциации бывших военнослужащих «Слава» Воронина. Договорившись о встрече, Лазуткин снял с себя тренировочный костюм, достал из закрепленного за ним шкафчика банные принадлежности и отправился в душ.

Юрий Денисович был человеком умным, к тому же без предрассудков. К своим пятидесяти пяти годам он достиг очень многого и в служебной карьере, и в бизнесе, хотя по закону заниматься им не имел права. А как устоять от соблазна, когда такие бешеные деньги вокруг в конце восьмидесятых закрутились? Получишь свое офицерское жалование, пересчитаешь, потом неделю чувствуешь себя униженным и оскорбленным. Ты, вершитель судеб людских, щит и меч мировой державы, зарабатываешь как какой-нибудь мелкий торгаш. Лазуткин, в то время полковник, начал с малого — с неофициальных услуг по защите коммерческих фирм от рэкета. Не жлобствовал, не норовил каждую копейку себе в карман засунуть. И не забывал со своим непосредственным начальником делиться, благодаря чему спокойно спал по ночам и всех своих коллег-полковников легко обскакал, когда вдруг освободилась генеральская должность.

В начале девяностых Юрий Денисович развернулся по-настоящему. Создал сеть фирм, в том числе на офшорах, под формальным руководством доверенных людей заставил платить отступные ряд крупных подпольных дельцов, производивших табачные изделия, оттяпал кусок у нелегального бизнеса морепродуктов. И так далее, и тому подобное. Нечистые денежки тщательно отмывались в запутанной сети подконтрольных фирм. Позже в поле зрения потихоньку богатеющего Юрия Денисовича попала Ассоциация бывших военнослужащих «Слава». Его заинтересовали принадлежащие ассоциации предприятия инвалидов, пользующиеся налоговыми льготами. Возглавлял «Славу» небезызвестный Лазуткину бывший генерал КГБ Анатолий Герасимович Воронин, погоревший в девяносто первом из-за симпатий к ГКЧП. Наведя о генерале справки, он узнал, что Воронин до сих пор является убежденным коммунистом, ярым сторонником возрождения социалистического строя и, что самое примечательное, продолжает всерьез верить в возможность восстановления в России свергнутого режима. На этих слабостях Лазуткин и сыграл, нагрянув к нему с визитом.

Для начала Юрий Денисович представился особой, озабоченной положением бывших военнослужащих и страстно желающего внести свой вклад в святое дело борьбы за их достойное существование. Оставив свою визитку, Лазуткин, в случае надобности, предложил Воронину без стеснения обращаться к нему. Председатель ассоциации проглотил наживку. Генералы начали встречаться. В их беседах Лазуткин неизменно поругивал бардак во власти и при всякой возможности выставлял себя приверженцем социализма. Симпатия Воронина к нему росла. Он сам предложил перейти Лазуткину на «ты», хотя по возрасту был старше, более чем на десять лет. Тут Юрий Денисович понял, что его час пробил и поделился своей мечтой уйти в отставку и оставшуюся часть жизни посвятить себя политической деятельности. Создать партию под названием Независимая народная партия России, выйти на политическую арену и, завоевав доверие избирателей, пробиться на выборах в Думу. Конечная же его цель — лишение власти кучки политических авантюристов, разрушающих Россию, навязывающих народу чуждые ему формы государственного устройства. Рисуя перед Ворониным радужные перспективы, Лазуткин намекнул, что у него на примете немалое количество влиятельных единомышленников, готовых стать ядром будущей партии. Потом, испустив «искренний» вздох сожаления, заговорил о трудностях. Мол, в современном мире на одной моральной поддержке грандиозного начинания далеко не уедешь. Сегодня для популяризации молодой партии в массах, для создания и технического обустройства работоспособных представительств по всей стране, для подготовки высокообразованных партийных кадров, способных побеждать в дискуссиях своих политических противников, требуются огромные средства. Какую-то их часть дадут добровольные пожертвования. Остальное нужно заработать. И он знает, как и на чем. Но вот беда! Как лицо государственное, он не имеет права заниматься предпринимательством. Потому идет другим путем. Он находит подходящих партнеров и предлагает долгосрочное сотрудничество в части реализации их фирмами высокодоходных проектов. Суть его в том, что всю техническую часть проекта осуществляет фирма, а он прикрывает проводимые ею операции от возможных происков со стороны криминального мира, конкурентов и придирок коррумпированных чиновников из контролирующих учреждений.

Перспективы, рисуемые Юрием Денисовичем, заинтересовали Воронина. К концу разговора он почти уверовал в свой шанс в будущем заполучить депутатское кресло. С неменьшим интересом отнесся Воронин к идее экономического сотрудничества, как бы невзначай вброшенной в разговор собеседником. Ассоциация едва сводила концы с концами. И Воронин был непрочь заткнуть дыры в ее бюджете за счет творческих идей Лазуткина.

Через три месяца «Слава» вовсю пахала на Лазуткина. Со временем в ключевые звенья ассоциации Юрий Денисович внедрил верных людей и по существу стал ее «серым кардиналом».

Около двух лет дела, проворачиваемые через ассоциацию, шли без сбоев. Правда, приходилось мириться с одним неудобством: Воронин, периодически донимал расспросами о ходе создания обещанной партии. Лазуткин вдохновенно врал об успехах, но в конце всегда подчеркивал, что задача эта нешуточная и требует тщательной подготовки, иначе их партия по примеру многих других может оказаться недолговечным карликом со смехотворным рейтингом поддержки населения в один-два процента. Старый коммунист проглатывал успокоительное и продолжал работать. А работать и руководить он умел. Скажи только, что от него требуется и, будь спокоен: в назначенный срок придет и доложит о выполнении. Именно поэтому Юрий Денисович терпеливо выслушивал его хвалебные речи в адрес Советского Союза и его создателей—коммунистов, сопровождая их одобрительными репликами. Словом, не торопился отнять у старика трон председателя «Славы».

Когда в наступившем 1999 году по кабинетам ФСБ прокатились первые слухи о скорой досрочной перемене власти в стране, притом в пользу «конторы», Лазуткин сразу подумал о главном ее последствии — переделе собственности. Прежний правящий клан начнет ослабевать и распадаться. Те, кто сейчас находится под его зонтиком, потеряют былую неуязвимость и станут куда сговорчивее, чем раньше. Тут к кое-кому из них постучится он и предложит свои услуги в плане безопасности, при этом на кристально честных условиях. Его давно интересовали некоторые пакеты акций. Он попросит продать их указанной им фирме по цене немного ниже рыночной, зато в будущем пообещает не требовать регулярных откатов. Они — воробьи стреляные, сообразят, что у него условия выгоднее, чем у других. Сделка выйдет мирной, честной и чистой. Фирму-получателя предполагалось искусственно обанкротить, и тогда акции в счет погашения долгов по кредитам отойдут к ее банку-кредитору, принадлежавшему сыну Лазуткина. Таким образом, не бросив на репутацию сына ни единого пятнышка, отец собирался обеспечить отпрыска контрольными пакетами акций высокорентабельных сырьевых предприятий.

Стоимость акций, по которым Юрий Денисович исходил слюной, была велика. Чтобы поскорее наскрести необходимую сумму, Лазуткин принялся искать дополнительные способы обогащения. Один из них заключался в налете на бывшую турбазу в глухом районе Забайкалья, а ныне перевалочный пункт нелегально добытого золота в огромном регионе, простирающемся от Байкала до Камчатки и Приморья. Турбазой владела организованная преступная группировка, с которой вот уже много лет бесплодно боролись порядком погрязшие в коррупции сотрудники тамошнего РУБОП. Вследствие беспомощности РУБОП к делу подключилась ФСБ. Недавно ее осведомитель стукнул о скоплении на объекте крупной партии драгметалла и назвал дату его вывоза в Приморье с целью последующей переправки за границу морским путем. Стоявший на кону куш стоил риска.

Фургон был захвачен на выезде с турбазы и временно спрятан на заброшенном руднике. Операция, как доложил Воронин, прошла гладко. И вдруг этот звонок Рожнова…

Смыв в душе пот, выжатый из него игрой, Лазуткин отправился в район площади Гагарина. Там среди окружавших ее жилых массивов затерялся двор, где он договорился встретиться с Ворониным. Центральную часть двора занимала детская площадка, прикрываемая от солнца и взглядов с верхних этажей разросшимися старыми деревьями. По углам площадки, спинками к живой изгороди, фиксировавшей ее границы, стояли четыре скамейки. Изобилия молодых семей в близлежащих домах не наблюдалось, поэтому детей сюда приводили редко. А если и приводили, то, как правило, не более одного или двух. Так что дефицит свободных мест для сидения здесь никогда не испытывался.

Лазуткин вошел во двор.

Воронин сидел на скамейке, с которой через проход в живой изгороди можно было видеть каждого входящего сюда с улицы. Поджарый, седой, с заостренным носом и немного гипнотическим взглядом серо-голубых глаз он, сильно смахивал на покойного идеолога КПСС Михаила Андреевича Суслова.

Лазуткин с надутым лицом молча, протянул руку.

— Ты, Юрий Денисович, гляжу, сегодня не в настроении, — пожав руку, первым заговорил Воронин.

— Откуда же ему взяться, настроению-то, если ты, Анатолий Герасимович, мне такую свинью подложил? — сверкнул на него глазами Лазуткин. — Я ночами не спал, прибрасывая да прикидывая, как у криминала украденные у народа богатства вернуть и на благое дело создания нашей партии направить. Прибросил, прикинул. Львиную долю всей работы на себя взял. Тебе оставалось лишь точку последнюю в ней поставить. А ты вместо точки корявую запятую вывел и от меня сие скрыл.

Воронина умом бог не обидел. С первых слов догадался, в чем его Лазуткин обвинить собирается, потому что всего один за ним грех числился — выживший свидетель Петров из их последнего дела, связанного с забайкальским золотом.

— Прости, Юрий Денисович! — покаянно роняя голову на грудь, с чувством глубокой вины произнес он. — Сам из-за этого вторую ночь не сплю. Новая власть народ вконец испортила. Добросовестного исполнителя днем с огнем не сыщешь. Уж насколько я в командире забайкальской группы не сомневался, а и он подвел — упустил свидетеля. Спасибо, тот обыкновенным мужиком оказался и о том, как правильно на дно лечь, никакого понятия не имел. Несмышленыш в наших делах, одним словом. Больше чем на неделю не хватило. Засветился. Ну, я и рассудил: зачем тебя по пустякам тревожить, сам управлюсь. С виновного стружку снял и велел промах исправить.

— И что, исправил виновный промах? — насмешливо спросил Лазуткин.

Воронин потупился:

— Еще не докладывал.

— И не доложит. На том свете он, со всеми своими помощниками. Покрошил их твой несмышленыш, как сухарики для птичек.

— Всех четверых?! — Пораженный Воронин даже привстал со скамейки.

— Троих лично, а четвертый еще раньше под грузовик попал, когда после неудачного покушения ноги уносил.

— А сам?

— Парой царапин отделался. Сейчас в больничке их залечивает.

— Вот везучий.

— Может, везучий, а может, кадры у тебя так себе. Но ни первое, ни второе, как понимаешь, для такого зубра, как ты, не оправдание. Однако ругать тебя задним числом пустая трата времени. Время сейчас не на ругань тратить надо, а на спасение золота. И на нашу удачу, тот, за кем твой Столяр так неуклюже охотился, пока не выболтал точные координаты места, где оно спрятано. С него из-за ранения даже показания по всей форме не сняли. Нет ни протокола допроса, ни вещественных доказательств. Пожалели, дали до понедельника здоровье поправить. Выходит, ничего у сотрудников местного УФСБ нет, кроме свидетеля. Как его не станет, вообще на мель сядут. Тут еще я за них возьмусь, прикажу убийц Петрова в недельный срок найти. А через неделю разгоню всех к чертовой бабушке. Видишь, у меня все просчитано, лишь бы твои мастера опять не напортачили.

— Сам поеду! — с неожиданной для Лазуткина экспрессией воскликнул его собеседник. — За всем прослежу, все лично проконтролирую.

Юрий Денисович, чей взгляд до этого лениво бродил в пространстве между качелями, шведской стенкой и песочницей, повернулся к Воронину.

— Остынь и дослушай до конца, — остановил он компаньона. — Петров этот признал в командире твоей незадачливой группы бывшего товарища по оружию. Ребятки, как мне доложили, встречались на войне в Афганистане, и он вспомнил имя Столяра и некоторые подробности его биографии. Один ретивый подполковник по фамилии Володин отправил запрос на установление Бориной личности в министерство обороны. Я, разумеется, запретил копать дальше, велев в понедельник передать все наработки по делу и свидетеля моим людям. Но если Петров будет нынешней ночью убит, положение изменится. Оно вынудит меня поневоле санкционировать активность по линии Столяра. И до того, как мои люди выйдут на охранное предприятие «Титан», где директорствовал майор, ты должен замести все дорожки, ведущие от него к нам. Значит, тебе, мой друг, лучше оставаться здесь, в Москве, и вплотную заняться «Титаном».

Воронин, скрестив руки на груди, тяжело навалился спиной на спинку скамейки:

— Виноват. Сам обязан был сообразить насчет «Титана».

— Да бог с ними, с извинениями, — махнул рукой Лазуткин. — Главное, еще и с «Титаном» не накосячь.

— Что ты! Что ты! — вновь оживился Воронин, — Положение под контролем. Дискету из тайника с данными на наше секретное подразделение «Меч» я сегодня же изыму. Кое-какое оружие, снаряжение и учебные пособия, не используемые в работе и обучении охранных служб, прикажу вывезти. В той или иной степени осведомленных о «Мече» сотрудников фирмы хорошенько проинструктирую, как вести себя на случай проверки. Для страховки подброшу в кабинет Столяра две-три улики, косвенно намекающие на связи покойного директора с криминальным миром. Валюты чуток в сейфе оставлю. В общем, создам видимость, что он на свой страх и риск подрабатывал на заказных убийствах, для чего привлекал себе в помощь кое-кого из алчных до денег охранников.

— Правильно мыслишь. Узнаю прежнего генерала Воронина, — улыбнулся Лазуткин. — А с Петровым чтобы твои люди к утру управились. Работа несложная. Больничка, где Петров лечится, в глухомани, именуемой пригородным поселком Павловский, находится. Охрана — один человек из местного УФСБ. Больничная не в счет, одно название что охрана.