Кувалда и любовь

Борис Егоров

Борис Егоров – автор трилогии «Исповедь раздолбая» и нескольких сборников рассказов. Его рассказы – и грустные, и смешные…

Сказать по правде…

Да не, мы выпили немного. Хотя… точно я не могу сказать — сколько.

Все начиналось в Центральном Доме журналиста (один из сокурсников был членом союза и по своему удостоверению протащил нас вовнутрь). По разным причинам вся наша компания была при деньгах. И мы заказали такой стол, вроде как были непогасимыми светилами отечественной журналистики.

Быстро дойдя до соответствующей кондиции, стали изучать окружающую среду. Петя, хорошо владеющий английским, ушел долбать мозги каким-то иностранцам. Серега — который член — ходил по залу хвостом за оч-чень симпатичной официанткой. А я оказался за столом у знакомого по газете «Правда» журналиста-международника, который занимался Латинской Америкой.

То, что мы уходили сами из ЦДЖ — этот точно. Типа, нас не выгоняли (в смысле, нас с Петей, потому как Серегу-члена где-то затырила официантка). Наверное, местные вышибалы постеснялись иностранцев-журналистов, с которыми подружился Петя, и которые, как оказалось, пригласили нас всех в гости.

А дальше… дальше все вспоминается… как-то эпизодически.

Эти буржуазные гиены и акробаты пера привезли нас в какую-то квартиру. Комнат там было много, помню, каждый раз, возвращаясь из туалета, я попадал куда-то в новое место. Гремела иностранная музыка, чего-то мы пили, кого-то я тискал, опять чего-то пили, опять… меня кто-то тискал…

Ну, просыпаюсь. По пояс голый, но в джинсах и в боксерках. Лежу на просторной кровати. Рядом — дама сидит голышом, газету читает. Век воли не видать — иностранную газету. Я на всякий случай просипел: «Кес ке се?» Дама повернула головку и презрительно меня оглядела: «Говно это, Василий Иваныч». Ни хрена себе, думаю, иностранка.

Кое-как поднялся я, спрашиваю: «А Петя где?» Дама отшвырнула газету: «Какая вам еще Петя! Ах, Петер! Вот он, в отличие от вас, вел себя прилично и сейчас отдыхает заслуженно в соседней комнате». Ох… Напялил я свою водолазку и пошел искать корефана. Лучше бы не ходил. Потому, как пришлось Петю тащить на себе. Он висел на мне, как старый пиджак, и бормотал: «Брось меня… мля… пристрели меня… мля…»

А у подъезда меня с грузом ласково встретили суровые дядьки. И в черной «Волге» куда-то отвезли.

Оказалось, что я опять подрывал устои социалистического государства и продавал Родину оптом и в розницу за капиталистические подачки. Ну, что я мог им ответить, когда в голове билась только одна мысль: «Выпить бы счас…»

Кончилось все тем, что позвонили моему папане, он их всех послал и сказал, чтобы делали со мной все, что полагается делать с врагами народа. Обескураженные дядьки совсем растерялись и в конце концов сказали: «Забирай свою дохлятину и вали отсюда. Враг народа, мля…»

Долго мы с Петей пивом отпивались…