Пена дней

Борис Виан, 1947

Борис Виан писал прозу и стихи, работал журналистом, писал сценарии и снимался в кино (полтора десятка фильмов, к слову сказать), пел и сочинял песни (всего их около четырех сотен). Редкий случай, когда интеллектуальная проза оказывается еще и смешной, но именно таково главное произведение Бориса Виана «Пена дней». Увлекательный, фантасмагорический, феерический роман-загадка и сегодня печатается во всем мире миллионными тиражами. Неслучайно Ф. Бегбедер поставил его в первую десятку своего мирового литературного хит-парада.

XV

— Как мило, что вы пришли, Ализа, — сказал Колен. — Но вы будете единственной девушкой…

— Не важно, — сказала Ализа. — Шик не против.

Шик это подтвердил. Но, по правде говоря, голос Ализы был не очень веселым.

— Хлои нет в Париже, — сказал Колен. — Она укатила на три недели на юг со своими предками.

— Так ты, наверно, очень несчастен.

— Что ты! Я еще никогда не был так счастлив! — сказал Колен. — Я как раз хотел вам объявить о нашей помолвке…

— Поздравляю, — сказал Шик.

Он старался не глядеть на Ализу.

— Что с вами происходит? — спросил Колен. — Похоже, где-то заело.

— Все в порядке, — сказала Ализа. — Просто Шик глупый.

— Да нет, — запротестовал Шик. — Не слушай ее, Колен. Ничего не происходит.

— Вы говорите одно и то же, но не согласны друг с другом, — сказал Колен, — значит кто-то из вас врет, а может, и оба. Давайте ужинать.

Они прошли в столовую.

— Садитесь, Ализа, — сказал Колен. — Вот сюда, рядом со мной. Вы мне расскажете, в чем дело?

— Шик совсем глупый, — сказала Ализа. — Он говорит, что не должен больше жить со мной, потому что у него нет денег, чтобы меня обеспечить. Ему, видите ли, стыдно, что он на мне не женится.

— Я негодяй, — сказал Шик.

— Право, не знаю, что вам сказать…

Колен сам был так счастлив, что все это его невероятно огорчило.

— Дело ведь не только в деньгах, — сказал Шик, — а еще и в том, что родители Ализы не согласятся на наш брак и будут правы. В одной из книг Партра как раз описана подобная история.

— Это великолепная книга, — сказала Ализа. — Вы ее не читали, Колен?

— Вот вы какие, — сказал Колен. — Не сомневаюсь, что вы по-прежнему тратите все свои деньги на Партра.

Шик и Ализа потупили глаза.

— Это моя вина, — сказал Шик. — Ализа больше ничего не тратит на Партра. С тех пор как она живет со мной, она почти перестала им заниматься.

В голосе Шика звучал упрек.

— Я люблю тебя больше, чем Партра.

Она готова была расплакаться.

— Ты прелесть, — сказал Шик, — я тебя не стою. Но коллекционировать Партра — это мой порок. А инженеру, к сожалению, это не по карману.

— Я в отчаянии, — сказал Колен. — Я так хочу, чтобы у вас все было хорошо… Разверните-ка ваши салфетки.

Под салфеткой Шика лежал томик «Блевотины», переплетенный в кожу вонючки, а под салфеткой Ализы — массивное золотое кольцо во вкусе Бенвенуто Тошнини^[35].

— О! — воскликнула Ализа.

Она обвила руки вокруг шеи Колена и поцеловала его.

— Ты мировой парень, — сказал Шик, — не знаю, как тебя отблагодарить. Впрочем, ты сам понимаешь, что я не могу отблагодарить тебя так, как хотел бы…

Колен несколько приободрился. И Ализа была в этот вечер на редкость хороша.

— Какие у вас духи? — спросил Колен. — Хлоя душится орхидеевой квинтэссенцией.

— Я не употребляю духов, — сказала Ализа.

— Это ее естественный запах, — добавил Шик.

— Просто чудо! — воскликнул Колен. — Вы пахнете лесом, где течет ручей и бегают крольчата.

— Расскажите нам о Хлое, — попросила Ализа, которая явно была польщена.

Николя принес закуски.

— Здравствуй, Николя, — сказала Ализа. — Как ты поживаешь?

— Хорошо, — сказал Николя и поставил поднос на стол.

— Ты меня не поцелуешь? — спросила Ализа.

— Не стесняйтесь, Николя, — сказал Колен. — Вы доставили бы мне большое удовольствие, если б согласились с нами поужинать…

— Да, да!.. — сказала Ализа. — Поужинай с нами.

— Месье повергает меня в смущение, — сказал Николя. — Не могу же я сесть за стол в таком виде…

— Послушайте, Николя, — сказал Колен. — Вы можете, если хотите, переодеться, но я вам просто приказываю поужинать с нами.

— Благодарю вас, месье, — сказал Николя. — Пойду переоденусь.

Он расставил закуски и вышел.

— Ну так вернемся к Хлое, — сказала Ализа.

— Ешьте, пожалуйста, — сказал Колен. — Не знаю, что это такое, но, должно быть, вкусно.

— Не томи нас!.. — сказал Шик.

— Я женюсь на Хлое через месяц, — сказал Колен, — но мне хотелось бы, чтобы это было завтра!..

— Да, вам везет.

Колену стало стыдно своего богатства.

— Послушай, Шик, — сказал он, — возьми у меня деньги.

Ализа с нежностью посмотрела на Колена. Он был настолько открытым, что видно было, как голубые и сиреневые мысли пульсируют в венах его рук.

— Это вряд ли нам поможет, — сказал Шик.

— Тогда ты смог бы жениться на Ализе, — сказал Колен.

— Ее родители против, — ответил Шик, — а я не хочу, чтобы она с ними ссорилась. Она еще маленькая…

— Вовсе я не маленькая… — сказала Ализа, выпрямляясь на мягком сиденье, чтобы они обратили внимание на ее соблазнительную грудь.

— Он совсем не это имеет в виду! — перебил ее Колен. — Послушай, Шик, у меня есть сто тысяч инфлянков, я дам тебе четверть этой суммы, и вы сможете спокойно жить. Будешь продолжать работать, и тогда вы вполне сведете концы с концами.

— Я никогда не смогу отблагодарить тебя должным образом, — сказал Шик.

— Не надо меня благодарить, — сказал Колен. — Просто меня в жизни интересует счастье не всех людей, а каждого в отдельности.

Раздался звонок в дверь.

— Пойду открою, — сказала Ализа. — Я ведь здесь самая маленькая, вы сами меня в этом упрекаете…

Она встала, и ножки ее засеменили по мягкому ковру.

Это был Николя, который вышел из квартиры черным ходом и теперь возвращался через парадный в пальто из плотного драпа в зелено-бежевую елочку и в америхамской фетровой шляпе. Перчатки его были из свиной кожи, а ботинки — из настоящего крокодила, но во всем своем великолепии он предстал, лишь сняв пальто: на нем оказался пиджак из коричневого вельвета в перламутровый рубчик и синие в радужный отлив брюки с обшлагом в пять пальцев, включая большой.

— О! — воскликнула Ализа. — До чего же ты шикарен!

— Как дела, племянница? Все такая же красивая?.. — И он провел рукой по ее груди и бедрам.

— Пошли ужинать, — сказала Ализа.

— Привет, друзья, — сказал Николя, входя в комнату.

— Наконец-то вы решили разговаривать нормально! — сказал Колен.

— Конечно! Я могу по-всякому. Но послушайте, — продолжал он, — не перейти ли нам всем на «ты»?

— Охотно, — подхватил Колен. — Опусти-ка свою задницу на стул!

Николя сел напротив Шика.

— Положи себе закуски, — сказал Шик.

— Ребята, вы согласны быть моими шаферами на свадьбе?

— Заметано, — сказал Николя. — Только, чур, чтобы с нами в паре не оказалось мордовороток! Знаем, как это бывает…

— Я попрошу Ализу и Исиду быть подружками невесты, — сказал Колен, — а братьев Демарэ^[36] — свадебными педералами.

— Договорились! — сказал Шик.

— Ализа, сбегай-ка на кухню и притащи сюда блюдо из духовки, — распорядился Николя. — Пора его вынимать.

Она в точности выполнила указания Николя и принесла судок из массивного серебра. Шик приподнял крышку, и они увидели, что там лежали две скульптурные фигурки из гусиного паштета, изображающие Колена в визитке и Хлою в подвенечном платье. Над их головами была начертана дата бракосочетания, а в уголке стояла подпись: «Николя».

Примечания

35

Бенвенуто Тошнини. — Обыгрывается имя великого итальянского скульптора и ювелира Бенвенуто Челлини (1500–1571).

36

Братья Демарэ. — Фирме братьев Демарэ принадлежали в 1940-е гг. французские бензоколонки и склады горючего, поэтому их имя было известно всем без исключения: отсюда пародийный эффект его переосмысления.