Тайна старого дома

Борис Бабкин, 2011

Талантливый геолог Иван Фролов, открывший в тайге богатейшее золотое месторождение, отказался продать информацию о своей находке и мафиози, и внешне законопослушным бизнесменам, и нечистым на руку банкирам и чиновникам – и дорого поплатился за свою неподкупность. Теперь он – в тюрьме за убийство жены и ее любовника, которого не совершал и не мог совершить… Но однажды случайный сосед по камере рассказывает Ивану, как его подставили. Потрясенный этим известием, Фролов совершает дерзкий побег из мест заключения. Отныне остановить его невозможно. Он будет мстить могущественным негодяям, разрушившим его жизнь, – и мстить, не зная ни страха, ни пощады. Потому что когда закон продается и покупается, загнанный в угол человек поневоле вынужден восстанавливать поруганную справедливость собственными руками…

Москва

— Иван Михайлович Фролов находится в Омской области, — сообщила Олеся Петровичу.

— А ты откуда знаешь?

— Ответ пришел, — она протянула ему конверт, — я его вскрыла, а вас дома не было.

— Ну, дочка, — Петрович поцеловал ее в щеку, — спасибо тебе, родная, уважила. А откель они прознали, что я разыскиваю Ваньку?

— Я от вашего имени написала. — Олеся смутилась.

— Да ты просто умница! — Мишин обнял девушку.

— Ты чего, дед? — спросила выбежавшая из комнаты Вика.

— Она Ивана нашла! — закричал Петрович. — В Омской области он, и адрес имеется. Сейчас же ему напишу. Матерком бы его, — пробормотал он. — Три месяца уже на зоне, а молчит, едрена корень. — Он ушел в свою комнату, но тут же вернулся. — Ты Витальку видела?

— Нет, — Вика вздохнула, — пропал он, уже двое суток не звонит и не появляется.

— Мать знает?

— Да. Она Зубова попросила помочь найти его.

— Правильно. Зубов быстро отыщет.

— Я боюсь, что с ним что-то случилось.

— В такое время запросто что-то случиться может, — не стал утешать дед. — И в газетах пишут, и по телику сколько раз говорили, что таксистов грабят. Правда, и они в долгу не остаются — один хотел бабу изнасиловать, так она его ножом пырнула.

— Хватит, дедушка, — вздохнула Виктория.

— Не знаю, что и сказать, — покачал головой Зубов. — Нет его нигде. Да, был скандальчик у него на работе. Кажется, виноват не Ивлев. Я узнаю точно и…

— Ты Виталия найди, — перебила его Зоя. — Я не представляю, куда он мог деться. Даже не звонит Вике.

— И машины его нет.

— Ой, Володька, я боюсь, свою вину чувствую. Надо было все сразу выяснить, а я…

— Успокойся, найдем Виталика. Надо будет надавить на этого Антуша, что-то он не договаривает. Имеются данные, что он связан с солнцевскими. И вполне может быть, что с Виталиком просто разобрались. Не убили, но поломать немного могли. Успокойся, все будет нормально. Сейчас больницы проверим.

— То, что он не звонит, уже ненормально. — Зоя вздохнула. — И я свою вину чувствую. А там, значит, что-то произошло.

— Я выясню. Там мой знакомый работает. В тот день он там был, у него я все узнаю.

— Значит, говоришь, просто шел? — присев на корточки перед связанным Виталием, усмехнулся плотный молодой мужчина. — Что-то не верится.

— Менты меня отпустили, — ответил Виталий. — А если бы…

— Но ты был с этой кодлой, — перебил его плотный. — И ты знаешь, кто это…

— Да иди ты на хрен! — Виталий плюнул кровью. — Я тебе говорю, не при делах я. Меня там спецназ чуть не пришиб.

— Менты, получается, забыли тебя спросить, когда… — Плотный ударил его кулаком в нос и поднялся.

— Слышь, Кабан, — негромко проговорил стоящий у ворот подземного гаража парень, — похоже, он в натуре не при делах.

— А тебя спросили? — повернулся к нему Кабан.

— Его менты ищут. — В гараж вошел невысокий худой мужчина в очках. — Петровка. Так что отвезите его подальше и выбросьте. И запомни, Таксист, если хоть слово вякнешь — ты труп.

— Погоди, Кощей, — недовольно поинтересовался Кабан, — его замочить?

— У тебя мозги есть? Его Петровка шарит и вот-вот выйдет на тебя, кретина. Ты же, придурок, его на своей машине увез. Найдут его, и все дела. Он слова не скажет, ему невыгодно вспоминать то дело. Кубик, — позвал Кощей, — отвези парня подальше. И не забудь глаза завязать. А ты считай, что тебе приснился страшный сон.

— А что он будет о своей побитой харе говорить? — усмехнулся Кабан. — Да и на теле у него…

— Он сам придумает, что сказать! — отрезал Кощей.

— Идти можешь? — разрезав веревки на руках Виталия, спросил невысокий бритоголовый парень.

— Могу. — Виталий поднялся и посмотрел на Кабана.

— Запоминаешь? — усмехнулся тот.

— Да, — хрипло ответил Виталий. — Надеюсь, встретимся.

— Обязательно, — кивнул тот.

— Пошли! — Надев на глаза Виталия черную повязку, Кубик вывел его из гаража.

— Значит, думаешь, не он? — спросил полный плешивый мужчина.

— Уверен, — ответил Кощей. — Зря мы его хапнули. Менты просто так не отпустили бы. К тому же его, сам говоришь, МУР ищет, а это уже…

— Да как-то странно ищут, розыск не объявили, проверяют больницы. В общем, на розыск не похоже.

— Может, просто кто-то заяву написал, что Ивлев пропал? — предположил Кащей.

— Нет заявления. А вы действительно дурочку сваляли. Вообще зря ты привлек Кабана. Он цепной пес и понимает команду «фас», если жирный кусок получит. А теперь Ивлев и его видел, и тебя, и…

— Он ничего сделать не сможет. А мочить просто так не стоит. У него мать умерла в прошлом году, пусть живет. Кроме того, если он как-то причастен к тому нападению, сразу будет связываться с организатором, и мы узнаем. Сейчас техника на грани фантастики и доступна всем.

— Понял. Соображать умеешь.

— Тем и живу.

— Никто не может понять, что тогда произошло. Те, кто напал, начали перестрелку между собой. А тут подоспели парни…

— И деньги никто не взял. Странно это. Я прикинул варианты, думаю, что просто хотели свести Хитрого с Кругом. Там же в основном бабки Круга были.

— Хитрый влез в этот мешок, были убиты и тот, и другой. Кто-то своего добился. Но менты ничего не выяснили. Хотя все понимают — кто-то их подставил. Взяли двоих, но они кончили себя. Один-то тот еще тип, Герцог. И там кто-то со «шмайсером» был. До этого они вдвоем магазин отоварили.

— Повез Кубик Ивлева, — вошел в комнату Кабан. — Зря вы его отпустили. Надо было…

— Не лезь, куда не следует! — осадил его Кощей.

— Счастливо, — сказал парень Виталию. — Минуты три повязку не снимай. Увижу, что номера запоминаешь…

— Да хорош тебе! — Виталий снял повязку и зажмурился от яркого солнца. «Десятка» рванула с места, он глубоко вздохнул и скривился от боли в боку. — Ребра, похоже, сломали, суки… — Он сел на землю. — Где я? За город куда-то вывезли. Да и был я за городом. Опа! — Он увидел свою «восьмерку» и с трудом поднялся. Правый бок сильно болел. Он сумел доковылять до машины. Увидел в замке связку ключей. Открыл дверцу и сел. Выругался: — Я этого Хряка из-под земли достану и переломаю все, что ломается! — Потом увидел лежавший на пассажирском сиденье сотовый и набрал номер.

— Да, — послышался он голос Вики. — Виталик, ты где? Мама и Зубов тебя разыскивают. Где ты есть?

— Потом все объясню. Узнаю, где я, и позвоню позже.

— Что с тобой, Виталий?

— Все потом. Ты только телефон не отключай.

— Буду ждать.

Виталий сунул мобильник в нагрудный карман и осторожно вылез из машины. Издалека послышался шум трассы, и он медленно пошел в ту сторону.

— Ну что там? — спросил Кощей.

— Звонил какой-то девчонке, — ответил парень, сидящий перед напоминающим магнитофон прибором. — Сказал, что узнает, где он, и позвонит.

— Понятно. Значит, мы действительно ошиблись. Он бы звонил подельникам. Твою мать! Кабан — полный придурок. Сказано ему было пасти Ивлева, а он, придурок, его сюда приволок. Но к ментам Ивлев не пойдет, девчонке какую-нибудь басню пропоет. А Кабана уже точно подловит.

— Звонил? — спросила по телефону Зоя.

— Да, — ответила дочь. — Он, видно, сильно избит или в аварию попал. Голос стонущий, и не знает, где он. Сказал, что как только узнает, позвонит.

— Что случилось? — поинтересовался сидящий за рулем Зубов.

— Твою мать! — Держась за бок, Виталий присел. — Никто не останавливается. Вот… — Послышался визг тормозов. Он поднял голову и увидел милицейский «уазик». — А вот вас бы лучше не видеть, — пробормотал Виталий.

— Так, — из машины вышел старший сержант, — и что же с тобой случилось? Кто ты есть-то?

— Где я? — тихо спросил Виталий.

— Да тебе, видать, мозги отбили, — рассмеялся милиционер. — А ну-ка…

— У меня там машина… — Виталий слабо махнул рукой.

— А ты в нашу садись, — усмехнулся милиционер. — Мы тебя куда хочешь доставим. Кто это тебя так?

— Скажите, где мы?

— Ну ты и набрался, паренек! — подошел к ним водитель. — И отделали тебя прилично. Что случилось-то?

Раздался вызов сотового.

— Да? — Виталий поднес телефон к уху. — Меня два мента берут, — успел сказать он, прежде чем сержант выхватил у него телефон.

— Кто говорит? — спросил милиционер. — Тут ваш приятель…

— Слушай сюда, — прозвучал ответ, — с тобой говорит инспектор МУРа капитан Зубов. Где вы?

— На Каширском. А ты, земеля, не заливаешь?

— Где именно? — настойчиво спросил Зубов.

— Да иди ты, я таких приколов…

— Позвони дежурному, — перебил его Зубов.

— Менты около него, — сообщил парень в сотовый. — Мы отваливаем.

— Давайте быстрее, — откликнулся Кощей.

Парень сел на заднее сиденье мотоцикла.

— Ну извини! — Из машины вышел сержант. — Сам подумай, едем и вдруг видим…

— Да ладно, ясно, — промычал Виталий.

— И кто же это тебя так?

— Без понятия. Остановился по нужде, заехал в кусты, а больше ничего не помню. И не взяли ничего, кроме денег.

— Скорее всего наркоманы, — сказал водитель. — Денег-то много было?

— Полторы тысячи.

Позади «уазика» остановился джип. Из него выскочила Зоя и бросилась к милицейской машине. Впереди затормозила «скорая».

— Вика! Пересмотрели дело Эдгара. Зубову спасибо и остальным, кто с ним был. Эдгара выпускают!

— Тетя Таня, — вздохнула Виктория, — пожалуйста, позвоните попозже. Потом все узнаете, но сейчас я не могу занимать телефон.

— Добрый день, — кивнул открывшей дверь Маргарите красивый худощавый мужчина.

— Если вы насчет долга, — сердито заговорила она, — то я уже все сказала. И если будете надоедать…

— Извините, — улыбнулся он, — я работал с Фроловым, моя фамилия Судин. Аликом меня зовут. Мы с вами виделись после суда.

— Ой, проходите, конечно…

— Вносите! — Судин отступил в сторону.

Двое рослых парней занесли в прихожую четыре больших сумки. Маргарита удивленно смотрела на них.

— Что это?

— Детям вашим, — ответил Алик. — А это вам! — Он поставил у ее ног большую сумку и сунул ей в руку визитную карточку. — Если будут какие-нибудь проблемы, звоните. Если не смогу помочь, то хотя бы что-то посоветую. До свидания.

Парни вышли вместе с Судиным.

— Подождите, — попыталась остановить их Маргарита.

— До свидания, — нестройным хором отозвались три голоса.

— До свидания! И спасибо! — Она вернулась в квартиру и закрыла дверь. — И что же это? — Присев, женщина расстегнула сумку.

— Так, — закрыв дверь палаты, Зубов присел на стул, — а теперь меня интересует, что произошло на самом деле.

— Так я же сказал, — вздохнул лежащий на кровати Виталий, — меня…

— Врачи говорят, что побои у тебя трехдневной давности, — перебил его Зубов. — Машина твоя туда, где ее нашли, приехала сегодня. Мне нужна правда.

— Да просто разборки старые. — Виталий отвел взгляд. — Не могу я сказать… — Он вздохнул.

— Ну как знаешь! — Капитан встал. — Но мой тебе совет — все-таки расскажи. А то тебя запросто могут снова…

— Больше такого не будет.

— Ладно… Но если решишься, я готов выслушать.

— Пустите меня! — раздался за дверью сердитый голос Виктории.

— А что у тебя на работе произошло? — спросил Зубов.

— Не буду я там больше работать, уж больно этот козел ставит из себя.

— Но в чем причина?

— Да так… — Виталий вздохнул.

— Товарищ капитан, — в палату заглянул молодой оперативник, — она мне сейчас глаза выцарапает.

— Впусти, — усмехнулся Владимир.

В палату ворвалась Виктория.

— Подожди, — удивилась Зоя, — как освобождают?

— Зубов твой со своими оперативниками заявили, что Эдгар нес пистолет сдавать. К тому же на капитана, который стрелял, еще несколько заявлений поступило. И пистолет у него не служебный был, а мент еще и пьяный оказался. В общем, адвокат добился отмены приговора. Эдгара освободят. И тот срок, что он отсидел, будет засчитан. Год ему дали. Осталось три месяца.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Зоя.

— Наверное, рожу не сегодня-завтра.

— Так. Я сейчас пришлю машину, и тебя привезут к нам. Ясно?

— Да… — Татьяна громко ойкнула.

— Ты что, Танька?

— Началось, кажется.

— Ты где?

— Дома… — простонала Татьяна.

— Сейчас приедет «скорая». Танька рожать начала! — Зоя набрала ноль-три.

— Да? — Маргарита подняла трубку.

— Вы еще ничего не надумали, Маргарита Павловна? — послышался голос Щербакова.

— Послушайте, — сердито, но негромко, поскольку в детской весело разбирали игрушки дочь и сын, сказала она, — я уже говорила, что ничего вам не должна. И если вы будете меня…

— Подумайте о детишках, госпожа Сазонова, да и о себе тоже. Ведь с ними может несчастье случиться, да и вы можете под машину попасть… или хулиган бутылкой по голове ударит. Сейчас ведь наркоманов столько, что просто ужас. А они ради дозы на что хочешь пойдут. И еще. Если вдруг вы решите обратиться в милицию, то, заверяю вас со всей ответственностью, будете выглядеть полной дурой. И несчастье произойдет гораздо скорее, чем вы себе можете представить. У вас двое суток, чтобы обстоятельно подумать. Поверьте, госпожа Сазонова, мы не собираемся пускать вас по миру. Нам вполне хватит загородного дома, и к тому же вы еще получите деньги. Но если вы попытаетесь привлечь к этому делу милицию, мы узнаем об этом сразу. К сожалению, оборотни не переводятся и плодятся. Поэтому не делайте глупостей. Я понимаю вашу заботу о детях и приветствую это, но мы не намерены из-за них терять свои деньги. До свидания. Надеюсь, вы не наделаете глупостей. — Телефон отключился. Маргарита застыла с трубкой в руках.

— Мама, — подбежала к ней девочка, — там и лесенка есть, и качели! Их у нас в доме повесят?

— Конечно… — Маргарита попыталась улыбнуться. — Завтра позову людей, они повесят и качели, и лесенку.

— Аленка! — громко позвал Алеша. — Тут кукла говорящая.

Девочка бросилась в свою комнату.

Маргарита обессиленно опустилась на стул.

— Я отдам им дом, — прошептала она, — только пусть отвяжутся.

В дверь позвонили. Она вздрогнула, осторожно вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Увидела миловидную брюнетку в темных очках. Облегченно вздохнула и открыла дверь.

— Привет, подруга! — Брюнетка вошла. — Я решила, что темный цвет мне больше идет! — Женщина посмотрелась в зеркало. — Правда? — Не услышав ответа, она повернулась к Маргарите: — Что с тобой, Марго?

— Снова эти звонили.

— И что ты решила?

— Отдам я им загородный дом, только пусть отстанут. В конце концов…

— Подожди, почему ты должна платить чей-то долг, к которому ты не имеешь никакого отношения? Ничего не отдавай. Ты ведь говорила, что решила отдать этот дом под детский санаторий. Хотя я бы на твоем месте просто продала его. Непрактичная ты, Ритка.

— Тебе легко говорить, Нина. Они угрожают детям.

— Попробуй обратиться к бандитам. Сейчас, пожалуй, они единственная реальная сила. Хочешь, помогу?

— Ты? — удивилась Маргарита. — Как?

— Сведу тебя с одним человеком, он запросто может…

— Перестань. Если я отдам дом, то признаю долг, и они потребуют все остальное — квартиру, машину и дачу, а потом еще и деньги. Наверное, ты права.

— Конечно. Почему ты должна платить чьи-то долги? Ладно, если бы Фролов был должен. Но он убил жену и ее любовника.

— Да тише ты! — Маргарита посмотрела в сторону детской. — Я не хочу, чтобы дети узнали, что Фролов осужден за убийство. Все-таки он дал…

— И отнял, — перебила Нина. — Хорошо, что ты взвалила на себя это… — Она прислушалась к детским голосам. — Хотя я говорила и повторю — зря ты так поступаешь. Тебе сорок лет, и ты вполне могла бы устроить свою личную жизнь. Родить в конце концов своего ребенка. А теперь ты вряд ли сможешь найти себе мужа. И еще неизвестно, кто из таких детей вырастет. Вполне может быть…

— Нина! — резко остановила ее Маргарита. — Никогда не смей так говорить, иначе я перестану считать тебя своей подругой. Не смей так говорить о моих детях. Никогда!

— Хорошо, не буду. Ну что, свести тебя с человеком, который сумеет защитить твои права?

— Но этому человеку придется платить. А кроме того, его методы наверняка незаконные. Я боюсь, что это отразится на мне и детях. Не знаю, что делать.

— Я все-таки поговорю с Никитой. Если нам это не подойдет, будем решать дальше.

— Господи, Нинка, тебе-то это зачем? К тому же ты не принимаешь детей…

— Но ведь ты моя подруга, и я не оставлю тебя в беде. Я вижу — ты счастлива, что они у тебя есть. Одну тебя в этой ситуации я не оставлю. — Она шагнула в детскую. — Ничего себе! Это же сколько денег ты угрохала? Балуешь их, Ритка!..

— Это не я. Знакомый Ивана принес.

— Знакомый? — Нина с интересом посмотрела на нее. — Он хорош собой? Сколько ему примерно лет?

— Нинка, — засмеялась Маргарита, — неужели ты никогда не успокоишься? Ведь сейчас с тобой рядом прекрасный человек, Анатолий Петрович, а ты…

— Если бы он еще был и прекрасным мужчиной, — вздохнула Нина, — может, я бы и успокоилась. А он, к сожалению…

— Да, — Маргарита улыбнулась, — правильно говорят, что горбатого могила исправит.

— Я запишу тебе номер этого Алика. — Нина достала ручку. — Может быть, пригодится.

— Записывай.

— Не думаю, что она согласится, — покачал головой Щербаков, — но в милицию вряд ли обратится. Ну а если все-таки решится, — он посмотрел на Прошина, — что тогда?

— Положим, в милиции над ней посмеются. Да и не думаю я, что она будет доводить дело до крайности, отдаст дом добровольно. Кстати, там прекрасное место. Рядом…

— Погоди ты с местом, — остановил его Левицкий. — Как бы не получилось так — мы дом почти продали, а она нам его не отдаст. Представляешь, что тогда о нас подумает Леван Георгиевич?

— Отдаст, — усмехнулся Прошин. — А кто этот Леван? Вроде на грузина не похож.

— Он грузин по отцу, а мать — немка. Но он имеет авторитет среди грузин. И ссориться с ним небезопасно.

— Подожди, Лев, почему ты говоришь мне об этом? В конце концов ведь это ты договаривался с ним, и если что-то не получится, я не при делах.

— Вот как, — усмехнулся Лев Николаевич. — Значит, товар тебе тоже не нужен? И твои магазины…

— А если не получится ему дом продать? Тогда можем и здоровья лишиться. Убивать, надеюсь, не будут. И я повторяю вопрос: при чем тут я? Я ничего не обещал Левану. Так что давай-ка ты сам это расхлебывай.

— Как говорят уголовнички, крайним меня делаешь? Хорошо, тогда я буду предельно жесток по отношению к этой несговорчивой даме и детдомовским чадам. Надеюсь, ты не станешь возражать?

— Нет, конечно. Главное, сдвинуть дело с мертвой точки. Если она отдаст дом, то можно получить и квартиры, и дачу, и машины. У нее есть своя тачка, будет ей возить детдомовских крысенышей. Я очень надеюсь, ты сумел убедить ее не обращаться в милицию? — Прошин посмотрел на Щербакова.

— Сумел, — кивнул тот.

— Привет, Судин, — поздоровался вошедший в комнату Жигунов.

— Здравствуйте, Александр Викторович! — Алик поднялся с кресла и пожал протянутую руку.

— Со мной будешь здороваться? — спросил появившийся следом Рокин.

— Добрый день, Михаил Петрович! — Алик протянул ему руку.

— А мы к тебе с предложением. — Усевшись в кресло, Жигунов поставил на стол бутылку коньяка.

— А этот пакет куда? — спросил один из троих телохранителей.

— Ребенку отдай, — откликнулся Жигунов.

— Извините, господа, — усмехнулся Судин, — но я не хочу иметь дело с людьми, способными подставить человека ради прибыли. А вы так поступили с Фроловым. Я не буду разговаривать с вами на эту тему. Выпить — выпью, все-таки почти два года сотрудничали. Но больше никаких отношений. Я имею в виду рабочие отношения. Предупреждаю, — увидев, что совладельцы переглянулись, сказал он, — малейшая попытка как-то оправдаться или купить меня — и я вас тут же выставлю.

— Подожди, Алик, — Жигунов вздохнул, — оправдываться никто не собирается. Поступили мы по-сволочному. Но даже мысли не было, что все так закончится.

— Да вы вообще не думали о Фролове. Все, — Судин кивнул на дверь, — спасибо за подарки дочке, но вам пора. И очень прошу, не заставляйте меня повторять. У вас три минуты. Время пошло.

— Алик, — в комнату вошла молодая женщина, — даже на суде дают последнее слово. И разговор с ними тебя ни к чему не обяжет. Мне очень интересно, что они думают сейчас. Хотя, конечно, раскаиваются, но…

— О каком раскаянии вы говорите, Евгения Владимировна? — посмотрел на нее Жигунов. — Мы подыграли этой Марине, мать ее! Мы понимали, что дальше обещания взять детей она не пойдет. Но думали о том, что вернется Фролов и все сделает сам. Мы бы ему обязательно помогли. Хотя это, наверное, я теперь так говорю. А тогда, — он открыл бутылку и сделал несколько глотков из горлышка, — мы ждали золото. Конечно, наняли Фролову хорошего адвоката, но… — Он снова сделал глоток.

Женя вышла и вернулась с подносом, на котором стояли рюмки и ваза с фруктами.

— Спасибо, — поблагодарил ее Рокин.

— А вообще-то я недавно женился, — неожиданно сказал Жигунов. — Ну как недавно, уж и сын есть, месяц ему, — улыбнулся он. — Так жена меня поедом за Фролова ест. Правильно делает. Но жизнь продолжается, и дела нам не поправить. Помочь ему освободиться раньше — вот сейчас задача номер один. Но отсидеть он должен не менее двенадцати лет.

— А ему это уже не нужно, — сказал Алик. — Он не освободится, думаю. Он даже говорить ни с кем не захотел и согласился на свидание только с директором детского дома — Маргаритой Павловной Сазоновой. Я вчера к ней заезжал, привез детям игрушки разные. Говорить ничего не стал, не о чем, да и как с ней разговаривать об Иване, которого мы и довели до этого?.. — Налив полную рюмку, он выпил.

— Ну, положим, ты тут вообще ни при чем, — покачал головой Жигунов. — Наверное, если бы сейчас все вернуть назад, так бы все и произошло. Он ведь к нам даже не заехал, сразу домой помчался. Мишин говорит, к жене и детям рвался. А потом они в детский дом поехали, а там ему говорят, что нет ни детей, ни директора. Адрес ее не назвали. А номер телефона она сменила. Оттуда их, Фролова и Мишина, забрали в милицию, ну и…

— Это я знаю, — сказал Алик. — А вот почему Иван никому не пишет? Даже Мишину не пишет. Афанасий Петрович его будет через Управление исполнения наказаний искать. Если, говорит, что-нибудь выясню, сообщу. Я боюсь, не убил ли себя Иван Михайлович. Он человек сильный, но тюрьма есть тюрьма. К тому же он узнал, что его жена была беременна, поэтому выходит, что он еще и ребенка убил. Не могу поверить, что Иван Михайлович сделал такое! — Алик покачал головой.

— Я и не верил, — наливая коньяк в рюмки, отозвался Жигунов, — да и не поверю, наверное, никогда. И приговор вынесен, и Фролов признал себя виновным. Но не верится мне, и все тут.

— Хватит, — вмешался Рокин. — Сколько можно себя казнить? В конце концов, мы не ожидали, что так получится. И если бы он сразу пришел к нам, все было бы по-другому.

— Но он ехал домой, будучи уверенным, что дети его ждут, — вздохнула Евгения. — И действительно, — увидев взгляд мужа, поспешно добавила она, — пусть все это останется на совести каждого. Давайте выпьем за то, чтобы у Ивана Михайловича Фролова, несмотря ни на что, все было хорошо. А главное, наверное, в любой жизни, чтобы рядом был верный и надежный человек. Я пью за это.

— У тебя очень хорошая жена. И вот что я скажу… — Жигунов поднялся. — Давайте выпьем за эту прекрасную женщину, и чтобы ей никогда не пересекаться с людьми, подобными нам! — Он залпом выпил. — До свидания и спасибо, что не набил нам морду. Хотя, — он кивнул на поднявшегося Рокина, — ему следовало бы. — Он вышел. Рокин, невнятно попрощавшись, вышел.

— А первый неплохой человек, — негромко проговорила Евгения. — Второй… — Она посмотрела на мужа. — Я бы с ним не то что в разведку, за грибами бы не пошла.

— А коньячок знатный. Давай еще по одной, — предложил Алик.

— Давай! — засмеялась Женя.

— Значит, его мы не получим, — сев на заднее сиденье «мерседеса», вздохнул Рокин.

— Я это знал, — отозвался Жигунов. — Но хотелось увидеть его и выслушать. И спасибо его жене. Если бы не она, Алик точно нам по разочку врезал бы.

— И кого посылать в тайгу? — недовольно спросил Рокин. — Усиленную охрану? Это встанет в копеечку. Там, может быть, ничего и нет. А с другой стороны, если послать хотя бы четверых охранников, можем попасть — вдруг там есть золото? Эх, жаль, нет Фролова.

— Давай устроим ему побег, — предложил Жигунов.

— Давай, — усмехнулся Рокин.

— Прежде всего узнаем, где он сидит, — вдруг серьезно заговорил Жигунов. — Месяца на то, чтобы подготовить побег, вполне хватит. А если он где-то в тайге, сразу выкрасть можно. В общем, организацию я беру на себя.

— Ты с ума сошел?! Выбрось это из головы! Я думал, ты шутишь, а ты…

— Эх, Мишка, ни на благородство, ни на преступление ты не способен. Останови, — сказал водителю Жигунов, — дальше я с охраной поеду.

— Вот так все и было, — кивнул плечистый мужчина.

— Понятно, — пробормотал Зубов. — Ну ладно. Ты-то как? Не собираешься к нам вернуться?

— Знаешь, Володька, даже не думал об этом. Но оттуда ухожу, достал уже этот Антуш. Для него люди — только те, у кого большой счет в банке. А Виталий Ивлев молодец, никто такого не ожидал.

— Спасибо еще раз. Если будут трудности, обращайся.

— Только ты и остался из всех, кто меня помнит, — вздохнул плечистый.

— Вот, значит, как было, — прошептала Зоя. — Ну ладно.

— Алло, — раздался в сотовом женский голос.

— Спасибо тебе, Рая.

— Кто родился, мама? — спросила Вика.

— Сын. Как Виталик?

— Врачи говорят, с неделю придется полежать, у него два ребра повреждены, но не сломаны…

— Ладно, после этого Виталик будет работать у меня, и это не обсуждается. Ты побудь здесь. Я быстро.

— Шеф у себя? — спросил по телефону Зубов.

— Да, — ответила женщина. — А вы, извините…

— У меня назначено. — Он отключил телефон.

— Все понятно? — спросила Зоя двоих телохранителей.

— Вы нам за это и платите, — проговорил рослый блондин. — А почему…

— Телохранитель вопросов не задает, — остановил его второй, лысый верзила. Зоя быстро направилась в офис.

— Их четверо, здоровенные лбы, — оценил возможных противников блондин.

— Только не покалечь никого, — предупредил лысый.

— Здравствуйте, Зоя Афанасьевна! — Из-за стола вышел Антуш. — Что вас привело ко мне?..

— Хочу выслушать вашу версию учиненного Ивлевым скандала. — Она подошла к нему вплотную.

— Я вам уже говорил. — Антуш поцеловал ей руку.

Сильная пощечина мотнула его голову. И сразу другую щеку обжег второй сильный удар.

— Вы что, — отскакивая, выкрикнул он, — с ума сошли?..

— Ты уже здесь, дорогая? — В кабинет вошел Зубов. — Очень кстати. Значит, говоришь, Виталика она к тебе на работу после бурной ночи устроила? — посмотрел он на Антуша.

— Да я, — испуганно забормотал Валентин Яковлевич, — не… — Словно подавившись, он замер и стал оседать.

— Пойдем, милая. — Взяв Зою под локоть, Зубов повел ее к двери.

— Дай я ударю эту мразь! — Зоя рванулась к лежащему на полу Антушу. — Как ты мог такое сказать Виталику?! — пытаясь вырваться, в то время как Зубов тащил ее к двери, кричала она. — Мало он тебя соком облил! Надо было башку тебе свернуть!

— Да помогите же! — обратился к телохранителям капитан.

— Мы ничего не видели и не слышали, — заявил один из чоповцев. — И вообще уходим от этого гада.

— А ты его не убил? — спросила Зоя.

— Даже следов не будет. А вот ты ему наверняка на щеках румянец оставила! — Зубов рассмеялся.

— Да все осталось по-прежнему, — сказал в сотовый немолодой мужчина. — Груз мы не забирали. Уголовнички Круглого и Хитрого до сих пор концы ищут. Насчет Хорина вроде дело по-новой будут заводить.

— Что в Питере? — спросил у него мужчина.

— Кажется, там была Светка Хорина. Убит Бугинский, его взорвали в машине.

— Вот что, Дед, мне нужна точная информация. Через три дня перезвоню, и ты расскажешь все, что знаешь.

— Сделаю, — кивнул Дед. — Пошлю в Питер надежного человечка.

— Позвоню через три дня. — Телефон отключился.

— Эх, — Дед покачал головой, — будь я на месте мужиков, забрал бы золото и хрен бы забил на все и на всех. Хотя куда бы я все это дел? Но я своего не упущу, есть то, что другим, особенно ментам, будет очень интересно. И я не при делах окажусь. Надо напомнить ему.

— Слышь, Сухой, — шепнул мускулистый узкоглазый парень. — Сколько нам еще тут сидеть? Мне, например, надоело.

— Что, в зону желаешь? — усмехнулся лежащий на кровати с газетой худой мужчина. — А мне в кайф. — Он сел. — Бабки есть всегда, конечно, не так много, но вполне хватает. Ты слышал, что говорил Дикий? Там еще менты шмонают. Да расслабься ты, Рысь. Цыганок, — обратился он к отжимавшемуся от пола крепышу, — скажи ему, пусть не напрягается.

— Да Рысь верно говорит! — Упав на спину, Цыганок прыжком встал на ноги. — Сколько мы тут торчать будем?

— А вы чего хотели? — зло спросил Сухой. — Сразу все раздербанить и разбежаться? Нас бы с ходу повязали. Осталось хрен да немножко. Как только там все совсем утихнет, поедем и заберем. Но сейчас вы же слышали, что Дикий говорил.

— А может, он уже все взял? — спросил Цыганок. — От него такого запросто ждать можно. А мы…

— Во-первых, он не знает, где все спрятано, — перебил его Сухой. — Во-вторых, он бы уже сидел. Дикий, он и есть Дикий — попался бы сразу с золотом и сдал бы нас.

— Насчет того, что он сдал бы, — усмехнулся Рысь, — я сильно сомневаюсь. Если с металлом, может под дурака закосить — нашел и хотел бабки сделать. Доказать ничего не смогут. Ну, получишь пару-тройку лет, и все дела, больше точно не дадут. Да могут и просто оштрафовать…

— Дикий не возьмет, — возразил Сухой. — Он не знает место, да и рисковать не захочет. В общем, что толку жевать об этом.

— Тс-с! — выхватив из-под подушки пистолет, остановил его Рысь. Цыганок вскинул АКМС. Сухой в обеих руках держал по ТТ.

— Да это я, — раздался голос Деда. Бандиты опустили оружие, но выжидающе смотрели на открывающуюся дверь. — Убрали свои пукалки? — Дед опасливо выглянул из-за двери, потом вошел.

— Ну что там? — спросил Сухой.

— Через три дня точно узнаю, — ответил Дед. — Надо в Питер наладить кого-то. Там Бугинского взорвали, и есть мысль, что Светка Хорина там загул начала. А она та еще стерва, папаню своего траванула и свинтила к немцу в Германию. Но фриц этот придурок полный, думал, золото у него будет. А вот выкуси, фашистский выродок, из России хрен чего увезешь!..

— Не гони гусей, Дед, — остановил его Сухой. — За Хорина менты горничную брали, а Светка после похорон уехала.

— Да я так, к слову сказанул, — пробормотал Дед. — Хрен знает, кто Хорина траванул. Может, и по натуре сам. Племянник его был замешан в нападении, он же Червонному наводку дал.

— Лихо подставили братву Червонного, — усмехнулся Сухой. — А бойцы немца так, наверное, и не поняли, что произошло. Не успели просто! — Он засмеялся. — А вот почему вертолет взорвался, до сих пор не пойму. Я думал, чухнутся, когда доберутся до места и начнется канитель. А тут слышу по радио — вертолет взорвался. Я прямо обалдел…

— Иностранец говорил, что все будет путем, — сказал Цыганок. — Но я не мог понять, как это все получится. А вышло…

— Хватит вам, — вздохнул Дед. — Я тут вот о чем подумал. А что, если нам прихватить золото, поделить и разбежаться? Куда сбыть золотишко, я знаю, — заявил он. — И по неплохой цене. Как вы на это смотрите?

— Знаешь, Дед, — усмехнулся Сухой, — если бы я не знал, что ты нас на вшивость проверяешь, сразу тебя кончил бы. Но из тебя провокатор хреновый! — Он рассмеялся. Рысь и Цыганок тоже захохотали.

«Значит, молодняк не подписывается, — улыбаясь, зло думал Дед. — Хреново. Я мыслил, что вы умные мужички, а у вас ветер в башке гуляет».

— Ты выпить принес? — спросил Цыганок.

— В пакетах. — Дед махнул рукой.

— Кого в Питер пошлешь? — поинтересовался Сухой.

— А тебя колышет? — недовольно спросил Дед. — Это уже мои проблемы. Вы молодцы, парнишки, не купились. А я решил промацать, не решили ли вы слинять со всеми делами. Короче, молодцы, — повторил он, но мысленно выматерился.

— Сын? — переспросил Зубов. — А как назовет?

— Сказала, поговорит с Эдгаром, как он решит, — улыбнулась Зоя. — И хочу тебе сообщить неприятную для тебя новость… — Она вздохнула.

— Что еще?

— У нас будет ребенок, и на этот раз я говорю правду.

Зубов резко тормознул и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я не вру, — Зоя вздохнула. — Да, в тот раз я обманула и себя, и тебя. Просто была задержка, вот я и подумала… Но сейчас точно… — Она уткнулась лбом в его плечо.

— Значит, влип капитан, — пробормотал Зубов. — Но с работы я не уйду. Опер я, и это навсегда. Конечно, быть мужем бизнесвумен не в кайф, по крайней мере мне. Но что поделать. Только ездить буду на своей, а все ваши приемы…

— Так ведь не получится не ходить на разные мероприятия, — засмеялась Зоя, — что же я за бизнесвумен, если буду без мужа. И еще одно, фамилия у меня останется моя.

— Я согласен на двойную — Зубова-Мишина.

— Хорошо! — Зоя весело рассмеялась.

— А кто будет, неизвестно еще? — Зубов посмотрел на ее живот.

— Конечно, нет. Мне все равно.

— Мне тоже. Главное, чтобы ты родила нормально. — Капитан поцеловал Зою.

— Спасибо тебе, Зубов! — Зоя обняла его. — Хороший ты у меня, капитан, настоящий офицер.

— Это ты у меня такая, — прошептал Зубов.

Прозвучал вызов его сотового.

— Да? — Он поднес трубку к уху.

— Срочно на Каширское, — послышалось в телефоне. — Двойное убийство.

— Придется тебе к своим перебираться — виновато посмотрел он на Зою.

— Елки-палки! — проговорил мужик в спортивных штанах и шагнул от двухъярусной койки навстречу вошедшему в камеру рослому блондину.

— Коряга! — засмеялся блондин. — Недолго же ты на воле побыл. За что угорел?

— Да по бухе хатенку одну посетил, — усмехнулся Коряга. — Там сигналка, а я пьяный в дупель. Менты все уши ломают, как я два замка открыл с секретом. Я в холодильник заглянул, а там пузырь красавец. Ну и хлебнул. В общем, проснулся в камере. А тебя-то какого хрена привезли? Неужели еще что-то вешать будут?

— Пересуд будет. И скорее всего на волю выйду. Против мента, которого я подстрелил, заявлений море, причем два от жены и дочери какого-то коммерсанта. В общем, скорее всего мне до года срок сбавят, ну чтоб не извиняться и не платить компенсацию. И все, буду я вольный казак.

— Фартит тебе, Швед, — вздохнул Коряга.

— Да потому что на работе не пью.

Обитатели камеры дружно рассмеялись. Кормушка в двери открылась.

— Шведов, — раздался голос, — на выход.

— Чего еще? — оглянулся Швед. — Не успел прийти, дергать стали. Вы чифирку сварганьте, — попросил он, — у меня там есть…

— Имеется чаек, — кивнул Коряга.

Швед вышел из камеры.

— Ну как ты? — спросила Зоя.

— Все у нее нормально, — улыбнулась медсестра. — Вы бы ушли, а то у нас врач строгий.

— Это вам! — Зубов протянул ей пакет. — А с врачом мы договорились. Посмотрит она на ребенка, и мы уйдем.

— А ты ему уже звонил? — спросила Зоя. — Поэтому так быстро вернулся?

— Нашли убийцу. Сосед по пьяному делу мужа с женой приговорил. Я звонил, — он улыбнулся, — Эдгара этапировали в Москву.

— Все-все, заканчивайте, — проговорил подошедший врач, — а то остальные тоже будут сюда рваться.

— Заключенный Шведов, — скороговоркой бормотал Швед. — Осужден…

— Сын у тебя родился, — не дал ему договорить майор тюремной администрации.

— Что? Что вы сказали, гражданин майор?!

— Ах как тебя прихватило! — Майор засмеялся. — Никогда от тебя на «вы» да еще «гражданин» не слышали.

— Вы что-то сказали, — нетерпеливо повторил Эдгар.

— Сын у тебя родился, знали, что ты в столице, и просили передать.

Шведов, коснувшись спиной стены, сполз на пол.

— Ты чего? — Майор вскочил.

— Не врешь, начальник? — прошептал Швед.

— Не позволено нам врать, да и вообще сообщать ничего нельзя. Но все-таки сын… Я, например, в Чечне был, когда узнал, что у меня сын родился, места себе не находил. На войне бояться нельзя, а тут такой меня страх охватил — убьют и сына не увижу. В общем, с сыном тебя, Шведов.

— Ура!!! — заставив майора вздрогнуть, крикнул Швед. — Танька! Я люблю тебя!

В кабинет заглянул контролер.

— Уведите его, — приказал майор.

— Спасибо, гражданин начальник. — Швед поклонился. — Сын у меня, мужики! — Заложив руки за спину, он пошел по коридору.

— Отметим на зоне, Швед! — крикнули из какой-то камеры.

— Поздравляем! — закричали сокамерники, когда в открытую дверь, улыбаясь, вошел Швед.

— Ну, — сказал Коряга. — Шведенок родился. Есть кому продолжить…

— Нет, — ответил Эдгар. — На криминале крест. В этих местах так не говорят, но я женщину нашел, и все, пора тормозить.

— Давай хоть чифирком отметим, — предложил Коряга.

— Тормози, земляк, — усмехнулся лежащий в углу небритый мужчина. — Сына надо отмечать путем. Горький, давай на четверых.

Крепкий мужик кивнул на дверь. Парень спиной загородил глазок. Горький разлил по кружкам водку и кивнул:

— Иди сюда, папаша. И ты, Коряга.

— Ну, давай за сына твоего! — Швед взял кружку. — За женщину, которая родила, и за новорожденного, — сказал небритый. Все выпили.

— Мама сказала, — сидя у кровати, проговорила Виктория, — что ты у нее будешь работать. Это хорошо, зарабатывать будешь прилично…

— Да не хочу я у твоей матери работать, — пробормотал Виталий.

— Будешь работать в моей компании, — твердо заявила вошедшая в палату Зоя. — Извини меня, Виталий, я виновата, что не разобралась сразу с тем, что случилось.

— Мы ему тоже навесили, — подмигнул Виталию Зубов. — А ты не дури, парень, твоя независимость никуда не денется. Но лучше работать под началом тещи, чем с таким, как твой бывший хозяин. И заработок хороший, и стабильность. А тебе, Вика, придется привыкать к тому, что мы будем жить вместе. Скоро у тебя сестренка или братик появится. На этот раз точно, — улыбнулся он.

— Ура! — воскликнула Вика и повисла у Зубова на шее. — Спасибо тебе. Сейчас ведь можно на ты?

— Даже нужно, — кивнул он.

— А вы, значит, обо всем в курсе? — спросил Виталий.

— Почему ты сразу не сказал, что там произошло? — сердито спросила Зоя.

— Он молодец, — покачал головой Зубов. — Признайся, ты бы ему ни за что не поверила. А теперь мы все выяснили.

* * *

— Все понял? — спросил Дед.

— Конечно, — кивнул сидящий за рулем мужчина в очках.

— Успокойтесь, Антон Вадимович, — улыбнулась женщина, — все будет хорошо.

— На тебя вся надежда, Зинка, — сказал Дед. — А ты, Владик, не лезь никуда, — предупредил он водителя.

— Все нормалек будет, — усмехнулся тот.

— Ты не скалься, — строго проговорил Дед, — а то и зубы потеряешь, и башку снесут. Все, с Богом! — Дед перекрестил машину. Влад завел мотор. — Только, блин, попробуй накуролесь — я тебе кишки выпущу!

— А парни где? — спросил Влад Зинаиду.

— Не волнуйся, одни не поедем. И ты смотри, Влад, не выделывайся там, да и по дороге не выступай.

— Да хорош тебе. К кому едем-то?

— Я знаю, к кому.

— А мне, значит, сказать не можешь?

— Ты все равно его не знаешь.

— Понятно, за придурка меня держите или просто за боевую машину.

— Да какая ты боевая машина, просто не нарвался еще на нормального мужика.

— Снова пробка, твою мать!

— Все живем плохо, а машин море, и иномарок больше, чем отечественных.