Золотая трясина

Борис Бабкин, 2010

Оказаться не в то время и не в том месте – всегда плохо. Но для юной москвички Марины, приехавшей туристкой в суровый таежный край, эта случайность еще и смертельно опасна. Ведь она стала свидетельницей того, как местные бандиты жестоко убивают несчастных туристов, увидевших, где спрятано награбленное колымское золото… Отныне Марина – следующая в списке на уничтожение. Против нее – и преступники, и подкупленная ими местная милиция, и даже родственники, уже много лет втянутые в криминальный «золотой бизнес». Однако неожиданно на защиту девушки становится сильный, бесстрашный человек – охотник по прозвищу Волчара, единственный, кого боятся даже озверевшие от безнаказанности таежные «крестные отцы»…

Магаданская область, Штурмовой

— Вот это да! — Александра Ефимовна присела перед двумя полными грибов ведрами. Подняв голову, посмотрела на улыбавшуюся Марину. — Как ты смогла?

— Повезло. Меня баба Груня с собой взяла.

— Понятно! — Александра Ефимовна улыбнулась. — Значит, ты хороший человек, если баба Груня тебя по своим грибным местам повела. Она к людям придирчиво относится. Вот Иван-то удивится, он говорит, что баба Груня как была бандеровкой, так ею и осталась. Ее во Львове в сорок пятом как пособницу бандеровцев арестовали и на Колыму отправили. Ей пятнадцать было. Она освободилась, кажется, в пятьдесят первом, да так здесь и осталась. Раньше здесь было много бывших заключенных. Старики вообще в основном бывшие зэки.

— Мне она показалась милой и приветливой женщиной, — сказала Марина.

— Странно, но все равно хорошо, вон сколько грибов принесла.

— Мы с мамой в Тамбовскую область ездили и там грибы собирали. Там маслята тоже есть, но таких сыроежек я не видела.

— Привет женщинам, — вошел Иван Иванович. — Ого! — увидел он ведра. — Это когда ж ты успела? — спросил он жену.

— Это не я, а Маринка с бабой Груней ходила.

— Хорош заливать-то! Чтобы Павловская кого-то…

— Честное слово, я с ней ходила, — не дала договорить ему Марина.

— Мать моя женщина, — пробормотал Иван Иванович. — Вот это дела! В жизни не поверил бы…

— Да я только из подъезда вышла, — сказала Марина, — пожилая женщина выходит и тоже с ведром. Я ее спросила, где можно грибов набрать. Она предложила идти с ней. Вот и все.

— Тебе надо работать в разведке, — улыбнулся Иван Иванович. — Эта бандеровка сразу тебе поверила. Неужели что-то рассказывала?

— Что была в отряде, точнее, в каком-то УПА. Ой! — Марина закрыла рот ладошкой. — Украинская повстанческая армия, а еще бандеровцами их называли, они с фашистами против нас воевали. Еще говорила, что Павловских больше не будет. Сын ее не может, как она сказала, детей делать, — смущенно пробормотала Марина.

— Мы об этом не от нее узнали, — удивился Иван Иванович. — Ты, часом, гипнозом не владеешь?

— Нет! — Марина засмеялась.

— Проверили все вокруг, — сообщил парень в шляпе с накомарником, — нет золота. Мы все тщательно…

— Хорош. Но не могли они просто так неделю там копаться. Значит, было золото, шло. Только бы менты не нашли их, — сказал Шах. — А где Лихой?

— В Ягодное укатил. У него маман приболела.

— Вот сука, — пробормотал Шах.

— Шах, — вмешался бритый мужик в болотных сапогах, — не базарь так про Лихого. Парни его уважают. Понял?

— Понял, Болото, — отозвался Шах.

— Вот и правильно. А насчет золотишка этих копателей… зря ты парнишек туда посылаешь. Во-первых, не для того прячут, чтоб вот так запросто найти можно было. А во-вторых, если трупы найдут, то поймут, кто их сделал. Твоих там увидят и въедут, кто чего искал. Наверняка кто-то видел там тех мужиков. Кстати, — взглянул он на парня, — жратва у них была?

— Да нет, мы еще удивились.

— Значит, к ним кто-то из поселка ходил, — уверенно проговорил Болото. — Больше туда не суйтесь.

— Понятно? — спросил парня Шах. Тот, улыбаясь, кивнул.

— Все, — сказал Болото. — Иди. — Парень вышел. — Кстати, Ахмет, — выдержав паузу, Болото посмотрел на Шаха, — хозяин тобой недоволен. Что-то у тебя дела не идут. Да и на Лихого ты зря наехал. Или законником себя возомнил? Зря. Ты отморозок по жизни и по понятиям — и спрашивать с тебя так и будут. Понял?

— Да я все делаю, что хозяин просит, — недовольно ответил Шах. — И товар отправили, и на Сенокосном одного под несчастный случай подвели…

— Ты ничего про гоп-стоп в Берелехе не слышал?

— Вроде каких-то двоих там за приличные бабки кинули. И замочили, кажется.

— От кого слышал?

— От Генки-водилы. Он ездил в Сусуман и попал там под гребенку. Менты всех подряд шерстили. Ништяк, у него с собой ничего не было.

— Точно, двоих повязали там, у них две «дуры» с собой были, ну и загребли их. Минимум по пятере ухватят. Если еще за «дурами» нет ничего. Узнать бы, кто тех двоих сделал. Правда, там тоже непонятка какая-то. Базар был, что покупатели прикатили, а им вместо золота по пуле всадили. Базарок пошел, что это был якутский общак. А еще базарят, что на Омчак Питерскому грев шел. Или даже откупать Питерского хотели. Бабки там немалые. Седой тоже начал искать этих двоих. Но не поймешь, чьи бабки и кого обули. Седой докопается. Правда, непонятно, чего он так уцепился за это. Впрочем, дело его. Ты доберешь к концу месяца нужный вес?

— Без проблем, — ответил Шах.

— А девчонка, внучка Ивановых, очень хорошая, — улыбнулась пожилая женщина с резкими чертами лица. — И приветливая, и добрая. Угостила меня фруктами и шоколадку дала. Маринкой ее зовут. Я-то надеялась, что ты мне внучку или внука подаришь, — взглянула она на сидящего за столом небритого мужчину лет сорока. — А ты… — Она махнула рукой. — Поначалу я на твою Ритку грешила, да ты сам…

— Хорош, мать, — остановил ее сын. — Что ж теперь поделаешь? Если бы жили в центре, можно было бы взять ребенка. Хотя там нищими были бы. Знаешь, мать, я уже смирился. Раньше не по себе было, а сейчас вроде ничего страшного. А ты как? Может, тебе лекарство какое надо? Я в Магадан собираюсь, повезу мясо, рыбу и немного мехов. Так если что надо, говори, я привезу.

— Да ничего не надо. Я сейчас телевизор смотрю. И даже думала, может, назад на Украину податься? Там же сейчас мои соратники героями стали. И Степка Бандера — национальный герой. Но вспомню, как наши хлопцы вырезали хутора, которые русских солдат кормили, и не хочется. Как я в глаза их родственникам смотреть буду? — вздохнула она. — Да и на Украине, того и гляди, гражданская война начнется, все власть никак не поделят. Верно говорили: панове ссорятся, а у холопов чубы трещат. Так что решила — здесь умирать буду.

— Виталик! — радостно воскликнула по телефону Марина. — А я несколько раз пыталась позвонить…

— Ты почему из Москвы уехала? И матери не звонишь? Совсем ты что-то…

— Послушай, Виталий, это тебя не касается. Я рада, что ты позвонил, но в наши с мамой дела не лезь.

— Как это — не лезь? Я люблю тебя, и, между прочим, если ты не забыла, собираюсь на тебе жениться. А ты говоришь — не лезь.

— Вернись домой, все объясню. Ничего страшного, просто мне кое о чем сказали, и я не решилась сразу спрашивать маму, правда ли это. Но обязательно все выясню.

— Может, расскажешь мне, что произошло?

— Это не телефонный разговор.

— Ну ладно. Как ты там?

— Все нормально. А ты как? Я по телевизору видела, что там какие-то провокации…

— Все нормально. В ноябре буду дома. Ну ладно, до свидания и целую. Я люблю тебя!..

Связь прервалась.

— Алло! — закричала Марина. — Алло! — Поняв, что связи нет, положила трубку.

— Парень твой? — спросил Иван Иванович.

— Да, — кивнула Марина. — Можно сказать, муж. Да нет, — увидев, как Иван Иванович посмотрел на жену, торопливо забормотала она, — я не спала с ним, он говорит, что поженимся мы с ним… — Она покраснела.

— Это хорошо, — кивнул Иван Иванович. — Хотя, может, только пока он в армии, так и говорит. А то ведь сейчас…

— Виталик любит меня, — ответила Марина. — И мы обязательно станем мужем и женой.

— Очень хорошо! — воскликнула Александра Ефимовна и недовольно посмотрела на мужа. — Главное в любви — вера. Вера позволяет прощать кое-какие мелочи и споры разрешает. Если вера друг в дружку есть, то и семья будет крепкая. А он где сейчас?

— В Южной Осетии, миротворец. Говорит, что там спокойно, а по телевизору вчера говорили, что там провокации и против населения Осетии, и против миротворцев. Страшно, наверное… — Девушка вздохнула.

— Да там этот Мишка Саакашвили, — пробормотал Иван Иванович, — шестерка американская, того и гляди с войной кинется. Не понимает дурак, ему ж враз зубы повыбивают. Америке и НАТО он как шел, так и ехал. Те, кто политику держит, сами никогда в драку не полезут.

— Хватит, политик, — улыбаясь, остановила мужа Александра Ефимовна.

— А что, я неправду говорю? Начнет этот придурок какую-нибудь провокацию, и наши пацаны на себя удар примут.

— Перестань! — увидев погрустневшую Марину, одернула его жена.

Иван Иванович подошел к девушке.

— Да все нормально будет. Кто сейчас на Россию замахнуться посмеет. Медведев же заявил, что своих в обиду не дадим. Так что не волнуйся, вернется твой, как его зовут-то?

— Виталий, — сердито напомнила ему жена. — Он же тебе по телефону назывался.

— Да запамятовал я.

— А я про маму подумала. Надо, наверное, позвонить ей, объяснить, почему я уехала. Может, и неправда это.

— Конечно, — согласилась Александра Ефимовна, — надо было сразу все узнать, а уж потом и…

— Правильно сделала, — подмигнул удивленной жене Иван Иванович. — А так бы и не приехала. Выяснить потом все можно, а сейчас она у нас, и раньше чем через месяц я ее не отпущу.

Марина засмеялась.

— Конечно, хорошо, что ты приехала, — сказала Александра Ефимовна. — Но лучше было бы, если бы с согласия мамы. Хорошая она у тебя. А вот у нас… — Тяжело вздохнув, Александра Ефимовна вышла.

— Почему она заплакала? — тихо спросила Марина.

— У нас сын погиб, — ответил Иван Иванович. — Ему и трех месяцев не было. В больницу поехали, мы тогда в Хабаровском крае жили, ну и в аварию попали. Сынок наш… — Не договорив, он отвернулся.

— Извините! — Всхлипнув, Марина выскочила из комнаты.

— Да ничего, — пробормотал он, — сердце уже не так щемит. А сначала ой как плохо было. — В дверь позвонили. — Кто там? — Иван Иванович вышел в прихожую.

— Да это я, — пробормотал знакомый голос, — Лешка Павловский. Твоей внучке гостинец принес, за маманю мою. Уж больно девка ей понравилась.

— Привет! — Иван Иванович открыл дверь и пожал руку Павловскому.

— Как дела, Иваныч?

— Да потихоньку. А у тебя как?

— Нормально. Мясо хорошо берут, рыбу тоже. Да и меха потихоньку расходятся.

— А что ты Марине-то принес?

— Воротник и шапку.

— Маринка! — позвал Иванов. — Поди-ка сюда!

— Здравствуйте! — Марина вышла в прихожую.

— Ты чё, старый черт, человека у дверей-то держишь? — В прихожую вышла Александра Ефимовна.

— Ой, действительно, проходи, Леха, сейчас и остограммимся. Тут у нас коньячок имеется французский, дочь моя передала, мать ее, — кивнул он на Марину.

— А вы и тетю Груню позовите, — попросила Марина. — Шампанское тоже еще есть.

— Я позвоню, — сказала Александра Ефимовна.

— Да все нормально, — сообщил по телефону Болото, — запала нет. И трупы пока не нашли, да и не найдут, наверное. Ну а подснежники если найдут, то нам уже все равно будет. До весны, я надеюсь, мы отсюда умотаем. А вот насчет товара дела не очень удачные. Не получается у Шаха. И с Лихим он на ножах, строит из себя…

— А ты на кой хрен там? Разрули ситуацию. Товар должен быть, ты знаешь — ни на грамм не меньше. Если будет меньше, чем надо, ты с Шахом пойдешь ставить на уши золотоприемный пункт или тачку, которая золото перевозит. Понял?

— Понял, — кивнул Болото.

— Не будет сколько надо, — усмехнулся Поляк. — Тогда пусть на ура идут на…

— Не гони гусей, — сказал Штурман. — Надо быть аккуратнее и не делать глупостей. Никаких жмуров и прочих делов на ура, пусть Камень отвезет бабки и пусть скупают у тех, кто нелегально золотишко моет. Понял?

— Да понял я.

— Привет! — В комнату вошел адвокат. — Седой сейчас в Сусумане. Я говорил по телефону с Маргаритой, она сказала, что Седой там что-то разруливает. Скорее всего про два трупа, у которых бабки приличные взяли. Так что Седому сейчас некогда.

— Да он и не нужен, — сказал Штурман. — У него там сейчас Болото. Выходит, мы на одного человека работаем. И Шах под нами ходить должен. Он решил самостоятельность проявить, вот так и вышло. Но Болото ему доступно объяснил. Думаю, Шах все поймет.

— Хорошо, — проговорил адвокат. — Я перезвоню Маргарите и скажу, что все разрешилось и без Седого.

— Ты вот что лучше скажи… Седой на кого работает? — спросил Штурман.

— Никого об этом так не спрашивай, — предупредил адвокат, — запросто можешь под гусеницы бульдозера попасть. Седой — козырный фраер.

— Он уже в законе, — усмехнулся Поляк. — Ты, похоже, боишься Седого, а сам с его телкой вась-вась. Если Седой узнает?

— Да ты что говоришь? — возмутился адвокат. — Я с Маргаритой…

— Да слышали твой с ней базарок, ты же в кафе с ней чирикал по мобиле. И слышали, как ты ей там поцелуи посылал! — Поляк засмеялся.

— Да хорош тебе, Поляк, — адвокат оглянулся, — я же…

— Поэтому не блатуй, — усмехнулся Штурман. — А она, в натуре, ничего телка?

— Красивая… — Адвокат вздохнул.

— А в постели как? — спросил Поляк.

— Тебе с ней, один хрен, не спать. Похоже, на Седого ей есть чем давить. — Штурман посмотрел на адвоката. — Не виляй, а говори как есть. Мы в это не полезем, а ты можешь неплохо заработать. Надо выяснить, на кого Седой работает. То, что он законник и в шестерках ни у кого ходить не будет, понятно. Но Седой в последнее время явно на золото глаз положил. Значит, нашел или покупателя, или кого-то, кто продать может.

— Этого я не знаю и знать не хочу, — ответил адвокат. — Уж пусть он узнает, что я с Маргаритой трахался, чем в его дела лезть. За бабу он не пришибет. Да и вообще, пожалуй, ничего…

— Узнать сможешь? — перебил Штурман.

— Седой ни на кого не работает, — помолчав, сказал адвокат. — А покупатель у него из Японии. Больше ничего не знаю. Я об этом случайно узнал, Маргарита с кем-то говорила по телефону и упоминала Японию. И о золоте кое-что говорила, вот и все.

— Ну что ж… — Штурман взглянул на Поляка. — Ты все узнаешь и сообщишь нам. Понял?

— Да не буду я ничего узнавать, — ответил адвокат.

–…кое-что говорила, — услышал он свой голос. Посмотрел на выключившего магнитофон Поляка.

— Понял, Яшенька? — улыбнулся Штурман. — Это попадет к Седому, и подумай сам, что с тобой будет. На нас стрелку перевести не сможешь, мы скажем, что ты предложил купить информацию о Седом. Мы согласились, чтобы ты не пошел к кому-то другому, и записали твой рассказ. Седой нам поверит. Поэтому давай проще, ты узнаешь о покупателе Седого и сообщишь нам. Мы выплачиваем тебе сто тысяч и процент от продажи партии золота. Вот так! Пока! — Он кивнул на дверь. — Запомни, Штейн, не вздумай слинять. Седой тебя из-под земли достанет, да и мы тоже не пальцем деланны! — Он засмеялся.

— Ну вы и гады, — пробормотал адвокат.

— За гадов можно было и спросить, но не будем мы тебе ничего предъявлять. Ты нам нужен, Яшенька. — Поляк хмыкнул.

— Ну вы и гады, — повторил адвокат. — Сколько я для вас сделал!.. И тебя вытащил…

— А ты за свое «сделал» получал прилично… Пойми, мы же тебя не за горло берем. Но нам очень нужна информация о Седом. На Колыме он может многое, очень многое, а мы решили — хорош прозябать в этом краю вечной мерзлоты, пора переезжать на материк, в центр России. И ты с нами. Там откроем пару магазинов, банк у нас уже есть в Воронеже. И ты станешь нашим партнером. Ты же классный адвокат, это очень пригодится. Нам нужна информация о Седом, — повторил Штурман. — Не бойся, Яшка, никто ничего о тебе не узнает. А ты получишь прилично и с нами уедешь.

— Вот что я вам скажу, — заявил адвокат. — Я все узнаю, и вы мне заплатите. Но если вы меня подставите, я вас тоже сдам. Ментам, — уточнил он. — И не советую меня убивать, потому что я подстраховался, спрятал кое-какую информацию о ваших делах в надежное место. В случае моей гибели менты все найдут. Конечно, вы можете меня пытать, — увидев, как переглянулись Штурман и Поляк, предположил он. — Но не советую это делать. Тогда менты появятся у вас гораздо скорее, чем вы что-то узнаете от меня. Да и не скажу я вам ничего.

— Ну вот видишь, — заметил Штурман, — тем более тебе бояться нечего. Кстати, о том, чтобы убрать тебя, мы и не думали, ты нам живой нужен. И я не забыл, как ты два раза меня от сроков спас. Я не из тех, кто такое забывает.

— Надеюсь, — вздохнул Яков, — что ты не забыл…

— Да хорош тебе, — остановил его Штурман. — Я же тебе говорю, это выгодное дело. Ведь мы не ментам Седого сдавать будем. Когда все выясним, предложим ему дело, и он согласится. Пойми наконец, что это шанс вырваться отсюда. У Седого есть дорога на материк.

— Послушай, — сказал Яков, — я постоянно слышу, что центр России называют материком. А почему? Ведь Магаданская область не остров.

— Раньше сюда зэков доставляли пароходами, — объяснил Штурман. — Вот и говорили — если в Россию, значит, на материк.

— Ну так ты поможешь? — спросил Поляк.

— А у меня есть возможность отказаться? — улыбнулся Штейн.

Все рассмеялись.