Золотая трясина

Борис Бабкин, 2010

Оказаться не в то время и не в том месте – всегда плохо. Но для юной москвички Марины, приехавшей туристкой в суровый таежный край, эта случайность еще и смертельно опасна. Ведь она стала свидетельницей того, как местные бандиты жестоко убивают несчастных туристов, увидевших, где спрятано награбленное колымское золото… Отныне Марина – следующая в списке на уничтожение. Против нее – и преступники, и подкупленная ими местная милиция, и даже родственники, уже много лет втянутые в криминальный «золотой бизнес». Однако неожиданно на защиту девушки становится сильный, бесстрашный человек – охотник по прозвищу Волчара, единственный, кого боятся даже озверевшие от безнаказанности таежные «крестные отцы»…

Магаданская область, Штурмовой

— Что?! — Крепкий, коротко остриженный молодой человек вскочил со стула. — Как ничего? Да я вас…

— Погоди, Лихой, — остановил его черноусый плотный мужчина в камуфляже. — Спокойно разжуйте, что там было. Кто лапу Соленому вспорол?

— Да мужик этот, — хмуро проговорил верзила. — Один к двустволке дернулся, мы его сразу угрохали. А второй с пером на Соленого полез. Тот его в ручей уложил и стал жути гнать. А тот, как ниндзя, крутнулся и ножом Соленому достал. Здорово порезал… сука.

— Что с тем храбрецом?

— Его Оленевод прикладом огрел, тот дуба двинул.

— Двинул!.. — Лихой скрипнул зубами. — Они уже месяца полтора лазают по старым участкам. Наверняка золотишко у них есть. Точнее, было. И где теперь искать?

— Если бы его Оленевод не уделал, — испуганно проговорил верзила, — он бы точняком Соленого…

— И хрен с ним! — заорал Лихой. — Таких, как Соленый, море и маленький котлован. А золото надо было брать. Вот пошлю вас искать и, пока не найдете, не возвращайтесь.

— Да ты чё, Лихой, — в один голос закричали Оленевод и верзила, — мы-то при каких? Если бы Соленый приказал искать, мы бы землю рыли. А он как баба визжать начал. Сейчас грибы пошли и ягода, народ ходит по сопкам. Запросто мог услышать кто-нибудь.

— Ладно. Сдерните! — Лихой кивнул на дверь.

Парни поспешно вышли.

— Зря ты, Лихой, так с парнями себя ведешь, — произнес усатый. — Ты сам недавно из грязи в князи вылез, а уже и голос прорезался, и пальчики веером держишь. А по жизни ты простой баклан. Ну, завалил пару чертей за бабки. А пулять-то где научился? Когда погоны носил. Сейчас, конечно, уже не то время, но погоны западло…

— Шах, — перебил его Лихой, — армию не тронь. Я не шпалы таскал, а воевал.

— Эх, Лихой, — усмехнулся Шах, — никак ты жизни этой не поймешь. Тебе приподняться дали, потому что Зубатого упрятали, а здесь бугор нужен. Чтоб присматривал за делами и за пропажу или запал ответ перед Седым держал. Понял? Не блатуй и на парней зубы не скаль. А вот с Соленым разберись, пора его на пенсию провожать.

— Я по мокрухе не пойду! — Лихой понял, что имеет в виду Шах.

— Прикажет Седой, так и маму родную… — Договорить ему не дал удар в подбородок. Лязгнув зубами, Шах упал в угол. Двое парней выхватили пистолеты и замерли.

— Бросьте пушки, придурки, — посоветовал им один из держащих их под прицелом небритых мужиков. — Пулю слопает тот, кто дернется.

— Запомни, Шах, — сказал Лихой, — за маманю свою я любому голову отпилю тупой ножовкой! — Он вышел. Двое, пятясь задом, держа под стволами карабинов охрану Шаха, выбросили свои карабины в открытое окно и неторопливо пошли по улице. Парни, подхватив пистолеты, бросились к двери.

— Сидеть, мать вашу! — процедил Шах. — Тут менты сейчас. Я с Лихим сам разберусь.

— А здорово тут у вас, — улыбаясь, проговорила вошедшая в комнату Марина. — Воздух какой-то другой. И вообще…

— Ты где была? — спросил, выходя из ванной, Иван Иванович.

— Бегала она, — улыбаясь, ответила выглянувшая из кухни Шура. — Марина, умывайся и завтракать иди.