2027. Допотопный портал

Борис Андреевич Егоров, 2022

Продолжение рассказов «2024. Призрак перемен», «2025. Война или миф?» и «2026. Сувалкский коридор». События разворачиваются в 2027 году. Истинный президент исчез, вместо него появился загадочный двойник. Население страны находится под гнетом религиозных фанатиков… Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Исход.

Вдоль провинциальной автомобильной дороги неспешно двигалась баржа — большой американский седан выцветшего красного цвета. Колеса мерно отбивали стыки бетонных плит подложки асфальтированной дороги, верхний слой которой давно уже не видел ремонтных бригад. В машине двое — парень лет 35-40 за рулем и девушка лет 25-30 на переднем сиденье.

— Бензин скоро кончится…, — произнес водитель.

Проржавевшая и местами со сквозными дырами выхлопная труба всё еще выдавала наружу благородное бульканье старого могучего мотора с восемью котлами.

— На сколько хватит, столько и проедем, — ответила девушка. — Всегда же говорила тебе — ставишь на стоянку, заправь по полной. Никогда не знаешь, что случится через мгновенье.

— Знаю, ты, конечно, права. Но всегда возникают какие-то обстоятельства, которые мешают следовать указаниям разума. На то он и есть — закон подлости.

— Тёма, это не закон подлости, это следствие твоей безалаберности и твоего попустительства. Сколько тебе говорила, что надо недвижимость за городом? Ведь деньги были, в этом не было больших затруднений — мы бы выплачивали долг, но обладали своим собственным углом. Мой дом — моя крепость, разве не так? А теперь посмотри, что происходит — едем неизвестно куда, всё что у нас есть — этот автомобиль и то, что в нем.

Артем остановил машину и перевел кочергу управления коробкой передач в режим паркинга. Двигатель мерно отстреливал в атмосферу сожженную топливную смесь.

— Знаешь, шел как-то домой. Навстречу мне проходил один из мигрантов… Говорит мне «брат, есть зажигалка?». Я отвечаю — «нет, не курю». И иду дальше… а сам думаю — как же ты называешь меня братом, если для тебя я кафир? Если в любой момент ты подойдешь сзади и перережешь мне горло, чувствуя свою правоту.

— Религия смогла убедить людей, что есть невидимый мужик, который живет на небе, и наблюдает за тем, что мы делаем каждый день, каждую минуту… И у невидимого мужика есть список из десяти вещей, которые он не хотел, чтобы вы когда-либо делали! И если вы сделаете хоть одну из десяти вещей, у него есть специальное место… полное огня, дыма, жара, страданий, боли, куда он нас… чтобы мы мучались! Горели! Задыхались! Кричали! И плакали! На веки вечные, до скончания времен! Но при всем при этом он любит нас!

— Нет никого хуже, пожалуй, религиозных фанатиков… сколько было этих инквизиций, крестовых походов и так далее. Конфликты, конфликты, конфликты. Верные, неверные, староверные…

— Вон, смотри туда, видишь? — спутница прервала поток философской мысли молодого человека.

— Что там?

— Дом, заброшенный… мы как-то уже проезжали здесь мимо.

— Ну, вижу, и что?

— Пошли, посмотрим, что в нем?

— Да ну, чего там смотреть — он же брошенный, значит в нем нет ничего. Скорее всего, и окон нет и крыша течет.

— Да, ну и что? Сейчас у нас даже этого нет. Погнали посмотрим?

— Ладно.

Артем включил режим драйва и свернул на едва заметную колею редко используемой грунтовой дороги, которая вела в сторону дома на холме. От дороги до него было недалеко — метров шестьсот, не больше. При этом с дороги он не бросался в глаза — его можно и не заметить, если просто рулишь и осматриваешь при этом окрестности. Сразу на домом начинался смешанный лес.

Заглушив машину в естественной низинке около забора, они вышли из машины. Забор был весьма условным — некоторые пролеты штакетника уже завалились, некоторые отсутствовали полностью. Лишь в некоторых местах его очертания передавали представление о границах участка. Не сказать, что здесь наперебой стрекотали сверчки и пели птицы. Небольшой ветерок колыхал густую траву, заставляя её шуршать, наподобие шума прибоя. При этом, в границах участка, обозначенного в нескольких местах остатками забора, трава выглядела более ухоженной — как будто некоторое время назад её скосили и она не успела с тех пор сильно вырасти.

— Смотри, тебе не кажется странным, что трава здесь не такой же высоты, как трава за забором? — спросила девушка.

— Да не особо… может, кто-то приводит сюда коз на пастбище, вот они и выедают ненужные сорняки.

— Ну да, может где-то есть еще дома и кто-то в них проживает?

— Всё может быть.

— Если это славяне, то хорошо. Можно будет попросить оставить нас на некоторое время, пока не поймем, как жить дальше. Пошли внутрь?

Дом был деревянным, сложенным из бревен. Его некрашеные стены сильно полопались, а дощатые пристройки уже имели сильный крен и готовились развалиться раз и навсегда. Двери дома оказались не заперты, а сквозь сохранившиеся в окнах помутневшие стекла проникал солнечный свет.

— Смотри-ка, а тут весьма уютно. Прибрано, будто до сих пор живет кто-то.

— Странное место. Давай лучше уедем отсюда.

— Да ладно, мальчишка, ты что, струсил что ли?

— Не говори ерунды, Маруся.

Девушку звали Марьяна, однако Артем ласково, как ему казалось, называл её Марусей.

— Ой, смотри, фотографии старые. Бабушки, дедушки, дети, внуки… большая семья здесь раньше собиралась.

— Поехали дальше. Здесь наверняка есть хозяин и он может не обрадоваться незваным гостям.

— Тебя не поймешь — то ты говоришь, что дом явно брошен, то утверждаешь, что гостям тут будут не рады. Ты уж определись, Тёмочка.

Марьяна подошла к нему вплотную и положила руки на плечи, глядя прямо в глаза. Артем хорошо знал этот взгляд… Марьяна была моложе и гормональный фон явно превышал его собственный.

— Перестань! — мягко, но уверенно произнес Артем.

— Ну ты чего, малыш? — Она слегка отстранилась и сняла блузку. — Расслабься. Ты сильно напряжен. Ну, переночуем в машине одну ночь, потом, может быть, вторую… потом ты откопаешь мне землянку и выдолбишь корыто из бревна, а я буду твоей старухой и буду заставлять ловить золотую рыбку.

Грудь Марьяны волнительно вздымалась, размером была и не большой и не маленькой — она просто была сотворена природой в правильной пропорции относительно стройного тела. Эта грудь влекла. Артем начинал поддаваться ласковым заискиваниям девушки и увлекся любовной игрой, снимая с нее лишние элементы одежды. Стол хоть и мог подойти на роль полигона для любовных утех, но всё же был жестковат, по сравнению с прекрасно сохранившейся кроватью с набивкой из сена.

Повалив её на кровать, он вошел в нее слегка нагло, с нетерпением, свойственным только первым встречам. Она откинула голову и выгнулась от небольшой боли, вызванной столь неуклюжим входом партнера. Артем продолжал движения, калибруя их амплитуду. В какой-то момент он хотел поцеловать её в губы и посмотрел на ее лицо — взгляд Марьяны был чем-то заинтересован, но явно не им и не происходящим процессом. Он остановился.

— Ты чего, Марусь?

— Да так… показалось что-то.

Он посмотрел в ту же точку, куда смотрела она — на стене вокруг зеркала висели старые фотокарточки, которые они уже изучили. Ничего нового там не добавилось.

— Что именно?

— Да говорю же, показалось… в зеркале что-то померещилось. Ну, давай, чего ты? Щас остыну совсем.

Артем тут же переключился и продолжил процесс. Он не смотрел более на нее, решив сначала доделать начатое, а уже затем выяснять, что же ей там померещилось. Дыхание обоих сбивалось и уходило в зону одышки тренирующихся спортсменов, однако её дыхание звучало теперь совсем странно — как будто она задыхается. Пальцы её рук начали скользить по его спине, царапая кожу ухоженными ногтями, а детородный орган Артема начал испытывать затруднения при движении, как будто сопротивление её лона возрастало кратно. Он остановился и вновь посмотрел на нее. Прекрасное женское лицо исказилось от ужаса, а указательный палец показывал куда-то рядом…