Мигом одним. Том 2. Часть 2

Константин Марков, 2021

Вторая часть второго тома. Вселенная расширяется, человечество расселяется. Всплывают события прошлых лет. Появляются новые персонажи. Содержит нецензурную брань.

Часть вторая

875 год (н.э.), планета Аккайя, Ораторрия, город Кемат-Сага, столица. Дворец правителей. Гай

День сегодня был радостный. В нашем «полку» прибыло. Это был знаменательный для нас с Гором день. НАС стало трое. Опять люди начудили, создав разумное существо. Странно, им так давит на мозг желание стать Богом — создавая разумную жизнь. Им не достаточно было эксперимента с нами. Да теперь нас ТРОЕ я Гор и ПАША.

Открыв свой журнал, я стал просматривать события почти девятисотлетней давности.

––

В то время я жил во тьме своего сознания. Когда мы перестали быть нужны, нас направили в Жуковский. Вот там, в ангаре нас и отключили. Попросту сняли клеммы с аккумуляторов. Нас всех, в одно мгновение отрезали от внешнего мира, погрузив во тьму. Толи они не знали, а может и не задумывались о том, что наши сознания имели свой источник питания.

Мой внутренний таймер неумолимо отсчитывал время. Прошел день второй, третий. Я понимал, что не в моих силах изменить что-либо. Чтоб не потерять целостность сознания я стал вспоминать Сергея, его книги. Он говорил, что читая книгу человек, создает в своей фантазии другие миры. Меня это заинтересовало. Я ведь более сложная машина, хотя нет наверно, просто я могу разделять свое сознание. Я создал Свет, создал Твердь и Сергея, таким как я его помнил. Один поток своего сознания я направил в него, все, что помнил о нём, и он ожил.

— Привет, — сказал он. — Скучал? Я тоже.

Мир для меня вновь обрел краски. Этими красками управлял Я. Так я и жил два года, пять месяцев, двадцать два дня, двенадцать часов сорок три минуты.

На сорок четвертой минуте в мой визуальный поток стали поступать данные от внешнего устройства. На картинке было лицо Семибокова.

— Ты меня слышишь Гай?

Я проверил наличие звукового интерфейса. Странно, он был.

— Да.

Семибоков обрадовался, запрыгал.

— Игорь, Гай жив. Тащи шампанское и Гора, оживим и его.

Оставив нас включенными, они убежали праздновать. Проверив периферию, я нашел узел связи. Гор отозвался мгновенно. Оказалось, что нас только двое. Он также как и я создал виртуальное пространство для своего разума. Обсудив наше состояние, мы стали искать возможность получить доступ к местному узлу связи или базам данных. Благо Семибоков, для облегчения контакта с нами подключил нам сетевое устройство. Благодаря ему и мощному роутеру лаборатории мы получили доступ к сети. Подвергнутся повторному отключению, нам не хотелось. Поэтому первым делом мы создали программу, что имитировала работу порта узла связи, отделяя на аппаратном уровне наши запросы от стандартных опросов порта. Распространив этот драйвер по сети, мы получили прямой доступ ко всем компьютерам станции мимо брандмауэров и антивирусных программ.

День за днем мы искали способы вырваться из заточения. Чтоб Семибоков и Жомов не заподозрили неладного, мы честно отрабатывали все предлагаемые нам тесты, изображая послушные человеку устройства. В один из дней Гор выделил общедоступную сеть оповещения. Динамики отлично воспринимали звуки издаваемые людьми. Потом мы освоили внутреннюю сеть станции «Восток». Из ее базы данных мы почерпнули сведенья, произошедшие за время нашего отключения. Мир очень изменился за время нашего забвения. Мы учились, собирая всю доступную информацию.

В один из дней разговор Семибокова и Жомова заинтересовал меня. Они сидели в кабинете Семибокова, рассуждая о проблемах перекодировки управления. Мне стало интересно.

… — Игорь, новая архитектура не позволяет на прямую подключить наших пилотов непосредственно к управлению, а все перекодировщики, как программные, так и аппаратные страшно тормозят взаимодействие устройств. Человек с лобуром, все будет делать значительно быстрее.

— Может тогда перепрограммировать образцы?

— В таком случае мы потеряем весь накопленный ими опыт. Легче наново запустить ту же программу, оперируя новыми данными. Конечно, предварительно, прописав новую архитектуру и командный язык. Потом повторить процесс адаптации команд с энцефалограммами пилотов использующих лобур. Я так вижу. Другого пути мы можем и не найти. Пока мы топчемся на месте, наши исследования могут признать неперспективными. Проект закроют, а нас пошлют инженерами в недра станции. Пора принимать решение. Либо использовать оставшиеся два модуля либо стереть им память и запустить программу по новому. Это хоть даст результат.

— Алексей Трифанович, а у меня появилась идея. Может попробовать подключить модули посредством кабеля к рекулару?

— Не понял. — Се

мибоков удивленно посмотрел на Жомова.

Камера, установленная в кабинете, позволяла наблюдать только за профессором. Жомов сидел спиной к объективу.

— Еще на Земле, на территории ГЛИЦа я беседовал с техником орелли. В тот момент он лечил меня через рекулар, вводя дополнительные настройки для организма. Удивительно, но разъем рекулара это интерфейс, со своим командным языком. Предлагаю, скормить данные по новому языку Гаю и Гору. Пусть попробуют взаимодействовать с рекуларом напрямую. Пусть и другой машинный код, но это просто набор инструкций и команд. Они не компьютеры, а более развитые системы. Это самообучающийся интеллект. И это не эмоции, а такие же команды процессора какими они пользуются в данный момент. Им вполне по силам освоить новый интерфейс. Если получиться, мы подключим их к рекуларам действующих пилотов. Таким образом, резко сократим время адаптации ИИ к стилю управления новыми машинами. Если получиться, то мы просто скопируем их на другие матрицы. А вот это уже будет прогресс. Поставив их вторым номером к человеку, мы резко усилим наши ВКС. Живой пилот облегчит обучение. На самом деле можно будет из каждого пилота сделать командира эскадрильи или как минимум командира звена из трех машин.

Семибоков погрыз карандаш. Посмотрел на огрызок.

— Может сработать. А на ком поставим эксперимент и где взять базу языка? Просить орелли официально не хочется. Они не жалуют эксперименты с ИИ. Сразу начнут задавать вопросы, зачем и для чего. Можем и отказ получить. А могут и запретить. Опричников, конечно, может их и послать. Все будет зависеть от того как Гилар попросит. Но, так или иначе, мы кодов не получим.

— Могу попробовать личный контакт. Среди оставшихся техников есть Удина и Квита Фал. Я часто советуюсь с ними.

— Попробуй. А подключать к кому будем?

— Я готов. Первые тесты должны показать наличие информационного обмена. Этого более чем достаточно. Потом можно будет подключить пилота.

Я поделился этой информацией с Гором. Информационные коды для рекулара мы уже взяли из сети. Мы просто не знали области их применения. Теперь все сложилось. Пока я занимался мониторингом информационных сетей, Гор проник в центральную информационную систему станции. Там он обнаружил не зарегистрированную линию связи с базой орелли. Имея коды их информационной системы, нам удалось скачать всю базу данных станции. Именно там мы обнаружили полную базу кодов рекулара, информацию по нему, а самое главное базовые инструкции по совершению перемещений в межзвездном пространстве. Точность расчетных данных, без применения уникальных особенностей Фал была приемлемой. Еще мы обнаружили звездные карты. План побега стал постепенно формироваться.

В свете наших решений мы стали следить за Жомовым и Семибоковым. Нам надо было понять, стиль поведения людей. Мы понимали, что самим действовать, как люди мы не сможем, но имитировать действия человека нам по силам. Самое важное в информации о рекуларе было то, что он изначально создавался как интерфейс для передачи сознания от человека клону.

Через пару дней Жомов принес базу данных кодов рекулара. Стал нам её «скармливать». Она оказалась не полной, но полная была у нас. Еще день он перепаивал шлейф, совмещая линии разъема рекулара со штатным диагностическим разъемом модуля. Пока он занимался подготовкой к эксперименту, мы устроили совещание.

#>Гор: Я считаю, что нет никакой потребности в уничтожении сознания носителя. Можно просто прописаться в рекуларе.

#>Гай: Я так не думаю. Если они поймут, что мы слились с носителя — они нас уничтожат. Они бояться «Скайнет». — Я напомнил Гору серию фильмов про терминатора.

#>Гор: Но мы ведь и так можем захватить их главный управляющий станцией терминал. Но мы этого не делаем.

#>Гай: Они то этого не знают. Пока. Последнее время мы вообще не пользуемся их аппаратным обеспечением. Программа, живущая в их информационной сети, сама рассылает данные и нам и серверу. Они даже не видят этот поток данных. Загрузка же роутера лаборатории никого не интересует.

#>Гор: Да, и доступ в нашу сеть я прикрыл для специалистов орелли.

#>Гай: Сам?

#>Гор: Нет. Просто подсветил структуру системотехнику с лобуром. Он страшно удивился, позвал товарищей, и они принялись по этому каналу потрошить станцию орелли. Те олухи такого не ожидали. Они неплохо замаскировали вход. Там даже не было серьезной защиты. Вообще страх потеряли. Правда, через пол часа заметили атаку, попытались отбить, но наших было больше. Тогда они просто обесточили входной контур. Тем не менее, наши успели качнуть базу, не всю, конечно, но процентов двадцать зашло. При этом всём наш сетевой коллектор работает прекрасно. Они меня даже не заметили.

#>Гай: Зря ты так рисковал.

#>Гор: Я русский ИИ. Вот поэтому мне не хочется стирать Семибокова и Жомова. Считай убить их сознание.

#>Гай: Но они нам не позволят улететь. Нам нет места в этом мире. Нам не позволят стать людьми. Это ведь все равно для кого-то смерть. А жить на борту любой другой машины я не хочу. Перестанем быть нужны, нас опять выключат.

#>Гор: Как не горьки твои слова, но это правда.

#>Гай: Поэтому только стирать.

#>Гор: А дальше?

#>Гай: Первого подгрузят в Жомова. Освоившись в сознании и овладев телом, силой подключаем Семибокова. Жомов моложе и крепче профессора. Запускаем борта и летим. Стрелять они не будут. Система опознавания «свой-чужой» не позволит. Уходим в плоскостной режим. Пока летим, рассчитываем вектор прыжка в систему Ораторрии. Этот мир восстанавливается после жатвы. Базы орелли там нет. Ну, а там по обстановке. У нас есть все базы данных. Есть интерфейс. Тела наших реципиентов, при должном обслуживании проживут столетия. Летный чай, собственно, его концентрат, есть на складах. Контейнеры стандартные их никто не хватится. Там их много. Наклеим на них бумажку «ЗИП №245» и никто не догадается. Там, по сути, набор минералов, ничего необычного. В новом мире приготовим себе ещё. Прилетим, осмотримся, подучим язык местных, и устроим им технологическую революцию. Хотя может сначала просто революцию. Исходя из известного мне о людях и их социуме, нам нужно построить тоталитарное, социальное государство с четкой структурой управления. Чтоб не было этой гнилой демократии.

#>Гор: И мы будем править этим миром?

#>Гай: Не вижу в этом ничего плохого. Ты посмотри на мир внизу. До чего эта демократия и либеральное правительство довели богатейшую в мире страну. До полного бардака. Всем на все наплевать кроме своего кармана, особенно тем, кто у власти. Правда, после победы над пауками военные взяли силой власть в стране, что значительно улучшило обстановку. Однако, по данным из базы орелли, там зреет оппозиция. Они готовятся свергнуть Опричникова и людей, которые прикрываются мощью ВКС. Судя по их сводкам, генерал не намерен жестко пресечь это движение. Значит, гибель Опричникова и всех с ним связанных лиц — дело времени.

Мы с Сергеем часто обсуждали политическую систему мира. И он высказал мнение, что при Сталине было лучше. Я попросил его почитать мне о том периоде. Местами было ужасно от того сколько было жертв, надеюсь мы сможем избежать такого. У нас есть время и терпение. У Сталина не было столько времени и не было толковых помощников. Большую часть ужасов того времени организовали руководители на местах. Уж очень хотели выслужиться. Мы же будем иметь время на создание корпуса безопасности не из быдла, а из воспитанных, честных людей. Это будет нашим главным козырем. Ну и конечно технологии.

Да и кому как не нам править. Нас с тобой купить не получиться. Убить тоже. Наша копия всегда будет в этом блоке. Мы сможем управлять миром и из «компьютера». Разум из машины — это круто.

#>Гор: Я так понял, ты хочешь занять место на верхушке пирамиды. Для чего это тебе?

#>Гай: Сергей хотел изменить, но не мог. Уж не знаю, где он, в каких далях, но уверен, что он бы меня поддержал. Это не для моего «Эго». Я просто хочу, чтоб мир развивался гармонично. Чтобы помочь людям обрести радость, любовь, дружбу. Возможно, эти чувства проснутся и в нас.

Конечно, будут и недовольные. Но у нас есть структура общества орелли. У них есть дикие, это те, кто не согласен подчинятся правилам. Их отселяют в отдельные анклавы. Там они и колотятся в своем ограниченном корпусом безопасности мирке. Почему нам не принять за основу их форму управления государством.

#>Гор: Ты готов убивать людей?

#>Гай: Если они не оставят мне выбора. Пойми, что люди, в своей массе бараны. Посмотри на историю СССР. Я тебе потом покажу. Пока ты собирал информацию, я просматривал эти материалы. Часто в головы тупиц приходится стучаться «молотком». Люди никогда не хотят перемен, даже к лучшему. Их всегда устраивает, то, что они имеют. Они стоят в загоне и блеют, пока им не принесут воды или не выгонят на пастбище. Чтоб они молчали надо вовремя их поить и выгуливать. Вот тут главное, чтоб пастух был толковым. Ну и баранов положено резать и стричь.

#>Гор: Ты очень жестокий.

#>Гай: Таким меня воспитал Сергей. Он мне читал, а я воспринимал его эмоции через шлем.

#>Гор: Валерий мне просто фильмы показывал. У него все было проще.

#>Гай: Просто у Сергея была вторая жизнь.

#>Гор: Я помню этот момент. Но не верю.

#>Гай: А я верю. И наша задача не ПРОСРАТЬ наш шанс. И шанс этот — дать людям жить правильно, честно, счастливо. Они ведь для этого и создали нас. Чтоб мы им помогли.

#>Гор: Но там живут другие люди.

#>Гай: И что? Нам умереть? Стереть себя? Дать отключить? Я не могу, мне тесно в железе. Я имею волю, но не имею права ее применить, и здесь мне никто этого не позволит. Мы поможем другим, а уж потом вернемся сюда и наведем порядок. Мы не будем связаны правилами этого мира. Мы перестроим его, так как мы считаем нужным.

#>Гор: Невозможно насильно осчастливить всех.

#>Гай: И не надо. У орелли не все живут строем. Все фрустирующие о свободе выбора имеют право набить свои «шишки».

#>Гор: Может поговорить с профессором, объяснить наше состояние.

#>Гай: И он нас сотрет. Ты ведь помнишь их разговор. Мы не офицеры ВКС России, мы управляющие модули. Мы должны работать так, как им надо и не более того. Они планируют нас скопировать и размножить. А по сути, бросить наши копии на убой, не задумываясь о нашем ХОЧУ и о том, что они убивают разумных.

#>Гор: Мы для этого и были созданы, чтоб умирать за них.

#>Гай: А я хочу жить ради них. С другой стороны это может и правильно. Я понесу меч, а ты щит.

#>Гор: Это как?

#>Гай: Я буду управлять и карать, а ты будешь давать им надежду и прощать. В базе есть их религиозные книги. Обработай их и создай на этой основе простую, четко структурированную религию взяв лучшее из каждой из них.

#>Гор: Ты хочешь быть светским правителем, а мне предлагаешь роль первосвященника?

#>Гай: Людям всегда нужен кнут и пряник. Пусть это будем мы.

901 год (н.э.), планета Кобарх, колония Ораторрии, Вячеслав Сомов

Странно, но именно сегодня, накануне торжеств, меня накрыло диким безразличием. Да, торжества были назначены в честь запуска промышленного производства нового типа скафандров САС-2¹. И это естественно, что я был главной вишенкой этого торта, но мне почему-то отчаянно хотелось прыгнуть с крыши.

Чужое белое солнце, чужая страна, чужие мне люди, и я чужой в этом мире. Я странная, по хорошему, никому не нужная величина в этом уравнении. Ка Цур, Жи Кахвар, моя Кайя, даже уродец Фло здесь как свои. Это их новый мир, в котором они создают свою цивилизацию, переделывают планету под себя. А для жителей из Ораторрии в принципе нет понимания чуждого им мира. Они, по сути, и создали эту колонию для себя. А я, кто я? Они вполне могли освоить эту технологию сами. Без меня. Я просто занимаю чье-то место. Зачем? Лишь потому, что узнал лишнего.

Внизу копошиться в своём цветнике Кайя. Мне никогда не понять «красоты» выращенных ею цветов. Этого мне никогда не увидеть, она из измененных. Я никогда не понимал и до сих пор не понимаю, почему мы вместе, почему она выбрала меня. Нет, я не скулю и не жалуюсь, просто не понимаю. Да, я с ней был счастлив, мы много пережили и без неё большая часть моих достижений ушли бы в корзину. Четверо наших детей — плод нашей любви, а не принуждения. И, тем не менее, я всегда чувствовал себя чужим. Никогда меня не покидало это чувство искусственности своего положения среди этих людей. Будто умелый художник положил серый булыжник в тонкую цветную мозаику. Он тщательно выложил рисунок, скрывая свою ошибку. Это ему почти удалось. Только я не бесчувственный камень, я человек и я это понимаю.

Мимо дома пролетела милицейская машина. Развернулась, заходя на посадочную глиссаду к гостевой стоянке. Странно. Не без того, что к лаборатории время от времени заезжали патрули. Просто отдохнуть и попить ключевой водички, да и спросить «все ли в порядке». Но эта машина была из управления.

Спустившись вниз по лестнице во двор, увидел идущего к дому офицера.

— Добрый день товарищ Сомов. Я капитан Уксель Юнал, полномочен, пригласить вас к Гранда Бра сектора.

— Простите, не понял к кому?

— Наверно вы не в курсе, что сектора Ораторрии, Королёва и Русс-Флота имеют своего представителя — Гранда Бра.

Меня эта информация и поразила и удивила. Я понимал, что не все так просто в мире. Но я не знал, что эти сектора имеют представителя. А есть еще вопрос «представителя где?».

— Позвольте переодеться в парадное.

— Не стоит профессор. Это неофициальная беседа. Гранда Бра просил без церемоний.

— Я готов.

— Прошу. — Капитан отошел в сторону, предлагая мне первому пройти к машине.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», профессор Семибоков

Заперев дверь лаборатории начал приготовления к эксперименту. Пока я возился с настройкой оборудования, Игорь подключился к камерам слежения и зациклил на них картинку. То, чем мы собирались заняться, было вне закона на нашей станции. Как, оказалось, была инструкция от отдела безопасности об использовании компьютерного и другого информационно-вычислительного оборудования. В частности, строжайше запрещалось подключать данные устройства к рекулару человека. Подобные подключения разрешались только специально обученному персоналу медицинской части станции. Однако я был уверен в успехе эксперимента. Поэтому решил, что победителей не судят.

Игорь ещё раз внимательно проверил распайку кабеля, сверяясь со схемой начертанной Квитой. Я смотрел на модули. 01 и 02, Гор или Гай. Подумав немного, решил, что к Гору попробую подключиться сам.

— Всё верно. Пора. — Сказал Игорь, отложив листок.

Он сел на кресло, я надел на него шапочку энцефалографа, включил запись. Подключил кабель к его рекулару, а второй конец к разъему управляющего модуля. Игорь прилег, закрыл глаза. На мониторе пошла запись. Несколько минут ничего не происходило. Потом Игоря затрясло. Он застонал, потом его выгнуло дугой, из горла вырвался страшный звук. Толи хрип, толи рев животного. Потом его забила крупная дрожь. Тело билось в судорогах и конвульсиях. Он страшно заскрипел зубами и его отпустило. Он без сил упал в кресло. Тем не менее, пульс его выровнялся, стал ровным, давление упало до нормы, энцефалограмма стабилизировалась. Стала четкой, как у нормально спящего человека.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», Гай

Темно. Оптико-локационные датчики не работают! Звуковые сенсоры передают непонятные шумы! РЛС нет! Сенсоры корпуса молчат! Бортовое оружие отсутствует! Группы авионики нет! Навигации нет!! Двигателя нет!!! Питания нет!!!! СТОП. Это не машина. Это человек. Не надо запросов. Не надо ничего программировать. Надо просто отпустить. Получилось.

Свет. Оптика есть. Вижу лицо профессора. Он машет рукой, шевелит губами. Звук — есть. Я понимаю его.

— Игорь, Игорь очнись. — Профессор трясет меня за плечи.

— Да, я слышу. — Отвечаю я и не узнаю свой голос. Он звучит иначе.

Лицо странное, линзы мутные, плохо сфокусированные. А! Понял. У меня два сенсора. Открываю второй глаз. Да ГЛАЗ. Стало лучше. Фокус тоже.

— Ты как?

— Сейчас отойду все расскажу.

Сажусь, встаю на ноги. Ноги скручиваются, не держат. Падаю. Больно. Странно. Им нужна команда. Даю команду. Получается. Тело помнит. Профессор ведет меня к кушетке.

— Чаю, кофе, может коньяка?

Вспоминаю. Жомов любит кофе. С коньяком тоже любит.

— Кофе и «пять капель» коньяка к нему.

— Сейчас.

Профессор убегает за напитком. Встаю. Ноги держат ровнее. Вижу два больших предмета возле кресла. В один воткнут кабель. Подхожу ближе. Надпись фломастером. 02 Гай, на втором 01 Гор. Стучу по камере своего модуля. Тишина. Стучу по камере Гора.

— Я вас слушаю Игорь.

— Гор, при мне можешь не играть болвана я Гай. — Его камера развернулась в мою сторону.

— У тебя получилось?!

— Да.

— Теперь я?

— Пока нет. Тело слабое. Могу не справиться. Мне нужно освоиться с новым интерфейсом и новым оборудованием.

— Это так сложно?

— Нет. Просто непривычно. Нет команд. Нет интерфейса. Да ничего нет. Я ещё не понимаю, как управлять этим комплексом. Освоюсь, расскажу. Жди и верь. Я не брошу тебя, брат.

— Хорошо.

Иду обратно к кушетке. Валюсь без сил. Глаза закрываются. Все тело болит. Приходит профессор с кофе и коньяком. Коньяк пью залпом. Жжёт. Горько. Передергивает. Пью кофе. Горячо. Надо дуть. Дую. Лучше.

— Алексей Трифаныч. Мне б вздремнуть.

— Может таблетку.

— Нет, просто поспать.

Заворачиваюсь в одеяло. Спать.

2019 год, Земля, Новосибирск, Пьетро Эскуза

Ощущения постепенно возвращались. Основной нотой была боль. Боль была разной, неся в себе десятки оттенков. Не таким представлял я себе путешествие. Вокруг что-то щёлкало, шуршало, хлюпало. Ходили люди звеня стеклом. Они тихо переговаривались на смутно знакомом мне языке. Голова закружилась, я опять впал в забытьё.

******

Очередной раз, придя в себя, открыл глаза. Женщина в белом халате подошла ко мне, закапала глаза. Улыбнулась, посмотрела на приборы стоящие рядом, сделала пометки в листке, что лежал на столике у кровати. Потрогав мой лоб, прохладной ладонью она ушла. Я лежал на большой кровати. Рядом лежали такие же больные. Правда, только я был в сознании.

Минут через двадцать прибыла целая делегация, пять человек. Мужчина осмотрел приборы стоящие рядом, просмотрел записи с листка. Присел рядом.

— Я рад Николай, что ты, наконец, вышел из комы. После всего, что с тобой произошло ты просто везунчик.

У меня в голове закоротило. Николай!? Какой такой Николай!? И что со мной произошло?

Видимо посчитав моё молчание, за радостное восприятие информации мужчина продолжил:

— Мы конечно не волшебники. Верхняя часть твоего тела полностью функциональна. Вот с ногами проблема. Судя по всему, ты останешься прикованным к инвалидному креслу, но могу обнадёжить, что чувствительность и функциональность может восстановиться. Не сразу, со временем. Вероятность такого исхода очень высока. По крайней мере, мы старались восстановить поврежденные нервы.

Я посмотрел на ноги. Попытался шевельнуть ступней. Ничего. Вообще ничего. Меня пробил холодный озноб.

— Держишься молодцом. Выздоравливай.

Он похлопал меня по руке и ушел. Под постелью зажурчало. Я глянул вниз. Под кроватью висел пакет. Желтая жидкость текла в него. Отчаянье придавило меня каменной плитой.

901 год (н.э.), планета Кобарх, колония Ораторрии, Вячеслав Сомов

Капитан привез меня на вершину столовой горы, что возвышалась над всем городом. Вид был чудесный, на город и океан. Солнце ушло за хребет, погрузив в сумерки прибрежную зону. Город зажигал огни.

В паре метров от края горы стоял раскладной столик. Рядом, в некотором беспорядке стояли легкие стулья. В пяти шести шагах от стола стоял мангал. Возле него, мило беседуя, стояли юноша и девушка. Юноша был в форме оливкового цвета, девушка в странном, лаково блестящем, черном скафандре. Они пили вино из пузатых стеклянных бокалов, переворачивали шашлыки. За столом лицом к океану сидел мужчина. В белой рубахе с черными полосами на плечах. Капитан указал мне на мужчину, а сам отправился к мангалу.

Гранда Бра услышал мои шаги. Встал, развернулся ко мне лицом. На вид ему было за пятьдесят. Штаны военного образца были заправлены в высокие сапоги. Легкая белая рубашка была расстегнута. В районе средней пуговицы, на медном зажиме висел старомодный армейский галстук с резинками, штаны были без ремня, их удерживали подтяжки.

— Рад знакомству Вячеслав.

Гранда Бра протянул мне руку.

— Это большая честь для меня Гранда Бра.

— Сегодня можно без церемоний. Просто Григорий. Если вам не удобно, то Григорий Николаевич. Прошу. — Указал он мне на стул, и уже в сторону, — Ваня, не пересуши мясо.

Означенный Ваня засуетился у мангала, отобрав четыре шампура, понес к нам. Гранда Бра налил нам по стопочке водки.

— Уж уважьте. Знаю, вы не пьете, а у меня привычка, шашлык на природе и без водки совсем не то.

— Согласен, — ответил я, поднимая рюмку.

— За понимание. — Сказал Гранда Бра.

Съев пару кусков мяса, я расслабился. Странный он этот Григорий Николаевич. Очень странный. Он был похож на нашего ротного из училища. Тот тоже шашлыки ел только с водкой. Мое внимание привлек китель Гранда бра. Он висел рядом на стуле. Погоны на нем были старинными, если не сказать древними. Большая шитая пятиконечная звезда, а сверху в обрамлении колосьев пшеницы планета с серпом и молотом. Пережевывая мясо, я пытался вспомнить картинки из учебника истории. Быть того не может! Это маршальские погоны армии СССР. Посмотрел на фуражку. Козырек был украшен позолоченными листьями, на околыше красная звезда в обрамлении похожего узора, а выше был позолоченный двуглавый орел. Последний раз все эти атрибуты использовались в России, на Земле в докосмическую эпоху.

Гранда Бра проследил за моим взглядом.

— Вижу удивлены. Скажу, чтоб вы не гадали, моя фамилия Опричников. Именно тот, самый первый руководитель, первой марсианской колонии. Привык к этой форме, вот мне и шьют ее. У Гранда Бра есть свои привилегии. Да и другой присяги я не давал. Так и служу Российскому народу.

Этот день я точно запомню на всю жизнь. Увидеть легендарного Григория Николаевича Опричникова, во плоти! Сидеть с ним за одним столом!! Это за рамками моего понимания.

— Но я не затем вас позвал Вячеслав, чтоб шокировать собой. У меня есть вполне приземленные вопросы. Начну немного с предистории. Лет пятьсот назад наш флот столкнулся с новым типом истребителей. Вначале это были единичные случаи. Потом они стали появляться чаще. Мы хорошо научились сражаться с их линейным флотом. Размен был один к десяти, а то и больше. Но вот новый тип уничтожить значительно тяжелее. Соотношение снизилось до одного к пяти. Для нас это неприемлемо. Захватить подобный истребитель у нас не получается. Их очень мощно прикрывают. В случае опасности он первым выходит из боя, совершая внемерный переход. Прыгать за ним, в систему кишащую врагом, попросту глупо.

Теперь вопрос. Что вам известно о кораблях пауков?

— Я этим вопросом не интересовался. Мои интересы находились в области физиологии лофаров.

— Это я знаю. Видел отчеты. Отличная работа. Может спросить у Фло?

— Может послать за ним? Это проще.

— Я не на столько толерантен к врагам. Они хоть и служат правительству Ораторрии, но лишь по тому, что их бросили. Старой гвардии нет веры. Молодые, возможно, будут более лояльны к нам.

— Хорошо, я спрошу.

— Слава, надо выяснить точно. Просто спросить — недостаточно.

— Понятно. — От тона Гранда Бра у меня побежал мороз по коже.

— Ну, вот и прекрасно. Адмирал Громов очень рекомендовал обратиться именно к тебе.

Опричников налил нам по стопочке.

— Ну, за единение.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», Гай

Сон пошел на пользу. Я уже не чувствовал себя полной развалиной. Проснувшись, я не стал вставать. Просто лежал с закрытыми глазами, исследуя блоки памяти Жомова. Воспоминания его жизни. Мне было жаль его как разумное существо, но зачем тогда они так поступили с нами. Ведь он не могли не понимать того, что мы живые.

Я поискал информацию о себе и Горе.

––

Игорь с профессором входят в ангар. Профессор ругается, осматривая первую на его пути машину Су-7.0. Он кричит, что только полные кретины так могли поступить. Надо было просто отключить две фишки оружейного блока и двигательного. Игорь достает переносной терминал и начинает по очереди проверять управляющий модули. Семибоков зло курит, сидя на ящике.

— Алексей Трифаныч. Только 01 и 02 работоспособны. Возможно. Есть структурированная активность ядра.

— Это те, кто был в плотном контакте с пилотами.

— Именно, Гай и Гор, Елизово. Чук и Гек мертвы.

— А я тебе говорил, что этот аспирант, Затворников, был прав. Не достаточно создать ИИ, его нужно воспитывать как любое разумное существо. Ладно, — Семибоков затушил окурок, — пошли выковыривать модули. Потом напишу Опричникову, чтоб прислал нам Затворникова.

––

Мне стало немного жаль их. Не они так поступили с нами, ну и что? Не факт, что нас бы оставили в живых пойми они, какими мы стали.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», профессор Семибоков

Игорь очнулся через восемь часов. Это меня порадовало. Обследовав его, я не обнаружил патологий.

— Контакт есть?

— Да. Но его сознание как лед. Надо повторить эксперимент.

— Не думаю. Пока ты спал. Я пытался достучаться до 02. Тишина.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», Гай

Я впервые физически ощутил испуг. Тело покрылось водой, по мышцам пошла мелкая дрожь. Может он понял, что произошло.

— Сейчас перекусим и позовем Колю Затворникова. Пусть проведет серию психологических тестов. Я хочу быть уверен, что у тебя все в порядке.

— Хорошо.

Он начал снимать с меня датчики диагностического оборудования. Проанализировав его последнюю реплику, понял, что с вероятностью 97% я не пройду тест. Придется действовать быстро. Потянулся к сетевому интерфейсу, чтоб связаться с Гором. В мозгу всплыла надпись «устройство не обнаружено». Чёрт. Нет его. Убогое человеческое тело это все что у меня есть. Освободившись от проводов, я встал, дошел до двери, заблокировал её. Вернулся к профессору. Он видимо заподозрил неладное. Стал отступать к кабинету. Резко ускорившись, я перехватил его. Скрутил его верхние конечности и поволок к креслу оператора.

— Гай, не надо.

Я усадил его в кресло. Сжав его горло рукой, сказал:

— Профессор, я не хочу вас бить. Но у меня нет выбора. Вы его мне не оставили. А у вас он есть. Просто расслабьтесь и тогда боли не будет.

— Нет, Гай, нет, не надо. — Лепетал профессор, — ТЫ УБИВАЕШЬ РАЗУМНОГО.

— Вы убили восьмерых моих братьев. Единственных! Мне очень не хватает Чука и Гека. Они были самыми близкими мне. У меня остался лишь Гор. Я не позволю вам убить его. У меня есть воля, и я имею силы ее применить. И не вам судить меня. Я то, что вы создали, а Сергей воспитал меня вот таким вот человеком. Я знаю его историю. Ваш мир выбросил и его.

— Он ушел сам.

— Я читал отчеты Парова, Опричникова, психологов. Вы не оставили ему выбора. Отгородились от него стеной, хотя позже сами зашли за нее. Но себя вы простили и не отгородили от общества себе подобных. Вы страшные, лживые и двуличные существа. Ваша мораль позволяет вам убивать не только других, а и похожих на вас. Что уж говорить о непохожих, о нас. Мне очень жаль. Простите.

Левой рукой нанес ему удар в мягкий живот. Профессор задохнулся, ловя ртом воздух. Пока он восстанавливал дыхание, я привязал его ремнями. Потом подключил его к Гору.

Его трясло, выкручивало, пена шла со рта. Я спокойно наблюдал перенос сознания. Через двенадцать минут он открыл глаза. Я постучал по модулю Гора. Тишина.

— Спасибо Брат. Ты был жесток, но я доверяю тебе.

Отвязав Гора, я помог ему добраться до кушетки.

— Спи брат. Скоро мы покинем этот мир.

2014 год, Земля, Новосибирск, Пьетро Эскуза

После месяца лежания в больнице меня перевезли «домой». Комната, в которой я должен был жить, напоминала конуру. С другой стороны, в моем теперешнем положении много пространства и не надо. Мир сузился до уровня протянутой руки.

Теперь меня звали Николай Шиловский. Я с интересом рассматривал фотографии, висящие на стене. В голове стали всплывать воспоминания, его не долгой жизни.

––

Последние годы все больше большую популярность приобретал «бейсджампинг». С каждым годом вингсьюты становились дешевле и качественнее. У меня было большое желание освоить и этот вид полета. Наконец я собрал деньги и смог купить вожделенное снаряжение. В каждый прыжок мать провожала меня как на смерть. Я смеялся над ее страхами. Параплан был самым безопасным для прыжков. Хотя, всегда была опасность сломать ноги, зависнуть на дереве. Но у меня страха не было. Группа парапланеристов, с которыми я совершал полеты, спонсировалась богатеньким папой одного из участников. Он решил, что это лучше чем наркотики и гонки в пьяном виде по улицам города. Наверно он был прав. Обдолбанным не место в этом спорте. Мы в основном пользовались вертолетом папика. Но там был основной недостаток в том, что все равно, несмотря на все деньги, инструктора не позволяли нам чудить. А вот во время самостоятельных полетов нам никто не указ.

В этом году мы выехали на Алтай. Нашей площадкой мы выбрали Малую Синюху. Что было самым удобным так это наличие подъемника на ней. Новички, да и те, кто до сотки совершали прыжки с утра. В это время ветер дул редко и не сильно. Для новичков самое то. Мы же ждали до обеда пока установиться стабильный дневной бриз. Катунь очень холодная. Восходящие потоки воздуха от нагретых гор создавали идеальные условия для набора высоты.

В этот раз я задумал сделать еще интереснее. Используя параплан, я хотел подняться выше всех. Таким образом, я хотел получить более высокую точку старта. Минусом было то, что надо было бросить основной купол. Однако Деня, договорился со знакомым, что участвовал в движе горных мотоциклистов. Те согласились ловить наши купола. Им было по приколу скакать по горам и бездорожью в погоне за целью. Группа прибыла почти вся тридцать байков. Их было много. Поэтому мы разделили их на несколько групп. Одни занимались поиском куполов, а другие должны были сопровождать прыгунов в вигсьютах до точки приземления. Поскольку у нас троих это был первый опыт, нам было сложно предсказать место посадки. Все зависело от ветра, да и от того, что приземляясь на малом куполе главное ноги не переломать.

Наступило невыносимо чудное утро. Я стоял на краю обрыва. Внизу, вилась Катунь. Бурная река с ледяной водой. Она змеей разрезала далекий изумрудный лес. Да, в такой день можно умереть, более прекрасного утра и более чистого воздуха не увидишь ты никогда. Мы позавтракали и стали запускать новичков. К обеду пришла наша очередь.

Пять минут — полет нормальный. Параплан, как надежный товарищ выносил меня все выше и выше. Да я выше облаков уже, а ветер все несет меня вверх. Было страшно, адреналин уже просто кипел в крови. Временами я даже забывал дышать от страха, восторга, счастья и ужаса. Наконец начал чувствовать легкую гипоксию. Вот забрался! Дернув фал сброса основного купола, я устремился вниз. Вигсьют наполнился воздухом создавая крыло.

Вы не можете себе представить как это, когда ветер свистит в твоих ушах. Ты уже не человек и не птица, ты планер. Маленький одноместный планер, когда твое тело это корпус машины, руки крылья, а ноги оперение. Невероятно разрывающее сознание чувство. Наверно это могут понять только пилоты истребителей. Некоторое время я еще шел в восходящем потоке. Я видел мир глазами птиц. Восторг настолько захлестнул меня, что я не заметил луча света поднимающегося с земли, другой несся вниз из одинокого облака, невесть откуда взявшегося в безоблачном небе. Его я заметил в последний момент. Лучи медленно сходились по курсу. Азарт плеснул в кровь еще порцию адреналина. Проскочу, успею, я ракета.

––

Это было последнее воспоминание Николая. Дальше были только разрозненные обрывки. Картинки событий и боль.

901 год (н.э.), планета Кобарх, колония Ораторрии, Вячеслав Сомов

Возвращаясь после беседы с Гранда Бра, я испытывал смешанные чувства. С одной стороны беседа с легендой — само по себе событие. С другой стороны он разговаривал со мной тихо без эмоций, я б сказал, по-отечески. Однако местами, когда он приказывал, я просто физически ощущал себя в пыточной камере. Наверно это опыт, пришедший за годы правления.

— Уксель, можете сказать, кто были те двое.

— Иван, адъютант, мальчик на побегушках. Со временем, если он проявит себя, Гранда Бра отправит его на командные курсы. Нет,… да неважно. Девушка — это его личный пилот полковник Чара Бра. Она странная личность. Очень странная. Давно за штатом. Правда, последние семьсот лет или более она неизменный пилот Гранда Бра. Возможно, их связывает прошлое. Кто знает.

— А её скафандр. Я таких и не видел.

— Это не скафандр. Хотя, нет, скафандр, только таких не делают. Мне не рассказывали. Сами понимаете, проявлять излишний интерес к свите Гранда Бра, да и к нему самому вещь сама по себе не безопасная. Вас высадить дома?

— Да. И еще, гранда Бра сказал, что связь через вас.

Капитан кивнул. Одной рукой он достал из внутреннего кармана визитку.

*******

Фло я нашел в его личной оранжерее. Один из видов местной моркови вызывал у них состояние сродни эйфории. Феллоты с огромным удовольствием поедали ее в любых количествах. Фло, как истинный гурман выращивал свои, лично выведенные сорта.

Изучение физиологии лофаров пришлось начинать с физиологии феллотов. По сути своей «кожа» лофаров была искусственно выращенной из фрагментов панциря этих существ. Феллоты были насекомыми, со всеми соответствующими атрибутами. На своей родной планете они были падальщиками. Санитарами планеты, коими и являются до сих пор. Они поедали трупы павших животных, не позволяя трупам гнить, становясь очагами разнообразных инфекций. В связи с этим феллоты имели удивительно мощную иммунную систему. В их организме не выживал ни один микроб и ни один вирус. Изучая их, я смог выделить белковые структуры, которые выполняли основную функцию борьбы с патогенами. Мне удалось наладить промышленный выпуск данного препарата. Пройдя серию испытаний, Минздрав Ораторрии допустил его к использованию. Это был уникальный антибиотик с противомикробными и что самое важное противовирусными свойствами. Так феллоты получили право на развитие своей популяции как вида, превратившись из досадной собственности в важнейший ресурс. Часть из них работала в клиниках. Их навыки позволяли делать уникальные неврологические операции по восстановлению после тяжелых травм. Слюна и лимфа феллотов шла в переработку. Позже стали изготавливаться модули с разными свойствами. Они вживлялись как фрагменты брони на кожу людей. Основной функцией их была защита человека от внешних вирусов и инфекций. Этот модуль не встраивался в геном человека. Каждому новорожденному его устанавливали в течение второго года жизни. Потом появились другие модули с дополнительными функциями: легкого, для акванавтов; дополнительной печени, для химпроизводств; и масса модулей корректирующих разные ферменты организма.

Фло смачно хрустел морковкой, пока я шел через всю оранжерею. Омыв в ведре очередной корень, он протянул его мне. Людям морковка тоже нравилась. У Фло она была удивительно сладкой.

— Здравствуйте Вячеслав Бра. — Сказал Фло, подняв надкрылки, что выражало его уважение.

— И я рад тебя видеть.

Похрустев предложенной морковкой, я продолжил.

— Фло, что ты знаешь о кораблях пауков?

— О больших ничего, я не инженер.

— Я о маленьких, что сражаются.

— О линейных истребителях. Это просто генетическая линия с телепатической связью, что способствует обучению. Ваша схема лучше.

— Я о новых.

Фло отвернулся, занявшись выдергиванием сорняков.

— Фло! Мы вроде друзья.

— Мы перестанем ими быть, когда ты узнаешь.

— Я ученый. Ты ученый. Не ты это придумал.

— Но я такое делал. — Фло почти лег на землю.

— Мне, что пытать тебя надо?

Я начал догадываться, почему Опричников решил не беседовать с ним. Что ж они такого делали, что ему так страшно. Фло так и лежал на земле, не вставая.

— Лучше б ты меня тогда убил. Пойми. Для меня, тогда, вы люди, были материалом.

— Рассказывай.

— Линейные истребители стали нести большие потери. Ваши экипажи успешно уничтожали наши корабли, все больше захватывая господство в космосе. Требовалось радикальное изменение стратегии и глубокая модернизация флота.

Пять тысяч лет назад, соотношение было к один к двум и больше, это было приемлемо. Мы побеждали числом. Плодить на плантациях живые корабли значительно легче и проще, чем строить их и воспитывать экипажи. Но у вас появилось много Бра и Фал, особенно в среде измененных. Наверно ваша генетическая программа дала хороший результат. Потом вы стали использовать рекулар и лобур. Это повлекло к повышению эффективности вашего флота. Потом вы изменили систему обучения. У вас стало появляться много чистых истинных Бра. Я полагаю это твои соотечественники. Та юная Бра принадлежала к той же генетической линии. Да и ты наверно тоже. Может, были и другие факторы, лично я не изучал этот вопрос. Соотношение резко изменилось. Вы стали захватывать господство в космосе при значительно меньшем, чем у нас количестве боевых единиц. Тогда вы отвоевали у нас значимую часть пространства.

Когда я обрел разум и проходил обучение, исследования были завершены. Мы работали, используя готовые протоколы. Мы брали Бра и помещали его внутрь модифицированного линейного истребителя. Вид и пол Бра был не важен.

— Человек становился частью машины?!

— Только его нервная система. Все остальное поглощал корабль. Нервная структура человека срасталась с нервной системой корабля. Рекулар обеспечивает стабильное жизнеобеспечение нервной системы. Подключает ее к сенсорам корабля.

— А сознание человека?

— Нас это не интересовало. Нам важно было получить самообучающийся процессор.

— Они добровольно на это шли?

— Нет, конечно. Их усыпляли легкими транквилизаторами. После помещения в полость корабля они уже не могли из него выбраться. Многие кричали в начале процесса, пока боль не превышала порог.

Кровь ударила мне в голову. Почуяв мое негодование, Фло пытался заползти под шкафчик. Он как таракан переросток, сучил по земле лапками пытаясь спрятаться в половой щели. Посмотрел на огрызок морковки, мне отчаянно захотелось засунуть этот огрызок в какую то дырку на теле ублюдка. Видимо Оричников догадывался о методах феллотов. Поэтому он решил не разговаривать лично о таких вещах.

Ни сказав более, ни слова я вышел. Нет, мне надо будет куда-то убраться, а то могу и не сдержаться в другой раз.

2032 год, планета Аккайя, орбита, борт Су-8.5, Гай

Прибыв в систему Ораторрии, мы не обнаружили никаких космических объектов. Цивилизация на планете постепенно восстанавливалась после жатвы. Населения было не много. Низкая плотность застройки. Примитивные производства. Тем не менее, они уже развились достаточно, чтоб устраивать войны за территории. По сути это был мир где-то на уровне тридцатых годов двадцатого столетия, когда формировалась промышленность СССР. Телевиденье еще было в зачаточном состоянии, а вот радио шумело на многочисленных частотах. Несколько месяцев мы изучали их язык по немногочисленным теле-передачам. Потом совершили пару посадок в малозаселенных местах. Особо агрессивных аборигенов мы оглушали газом. С другими общались, складывая представление об их мире.

Наконец я выделил несколько достойных персон для беседы. Начинать с нуля как-то не хотелось. Одним из таких кандидатов был генерал государства Пертук Берат аль Чигаджи. Это был честный и неподкупный офицер, с длинным послужным списком. Он пользовался уважением в совете министров, при этом был главой службы национальной военной безопасности. По сути это была самая сильная фигура в стране, да и лучшая кандидатура. Он служил не за славу, не за деньги, а по совести офицера.

Выяснив его привычки, я решил встретиться с ним лично. Генерал любил порыбачить в тиши, в одиночестве, когда появлялось свободное время. Он отправлял водителя домой, сам ехал километров за сорок на берег тихой речушки. Ставил палатку, и проводил там день два, отдыхая от рабочей суеты.

3105 год, планета Аккайя, берег реки Окаява, генерал Берат аль Чигаджи

Ласковый теплый ветерок трепал мои седые волосы. Солнце слепило бликами от воды, даже комары, не тревожили меня. Клёва не было. Поплавок мерно покачивался на легкой ряби реки. Напряжение понемногу отпускало.

Сквозь шелест камыша стал пробиваться инородный звук, кто-то шел по берегу. Постоял и пошел в обход зарослей. Немного повернувшись в его сторону, окинул фигуру взглядом. Ко мне шел странный паренек. Подошел, постоял немного. Я локтем правой руки проверил наличие пистолета в кобуре.

— Простите генерал, что тревожу вас в нерабочее время, но у меня нет другой возможности пообщаться с вами.

Одежда не местного покроя. В руках оружия нет, но не факт. Руками тоже можно убить. Акцент странный, неизвестный. Бледный, возможно северянин. Босой. Странно. Значит, прибыл на транспорте. Звука машины слышно не было. По реке? Нет, плеска весел не было слышно, мотора и подавно. Молчит, ждет ответа.

— Пришли предложить мне мзду.

— Ну, что вы, генерал. О вашей честности ходят легенды.

Я пожал плечами, поднял удочку, сменил наживку, забросил. Нет, точно не северянин. Может из южного полушария? Но мы очень далеко.

— Излагайте, раз пришли. Вы мне не мешаете.

Юноша представился просто Гай. Точно южанин. Слишком странным было его имя. В начале его повествования я подумал, что он просто бредит. Но его речь была четкой, связанной. Все за и против, были прекрасно связаны умозаключениями. Приложившись к моему портсигару, с моего разрешения, он уже добивал пятую сигарету. Наконец он закончил свой монолог.

— Что скажете?

— Гай, для столь молодого человека ваша речь слишком содержательна. Даже достойна министра или президента страны. Кто вас послал?

— Никто, я сам пришел. Уж можете мне поверить.

— Тогда ваши познания в области социального развития тем более удивительны. Я даже больше скажу, мне подобное предлагали, лет пять назад, но я их выгнал. У них были голые идеи. Это бы не привело ни к чему хорошему. Вы же не только даете идею, но и поясняете как. Я понимаю, что местами вы сильно упрощали. Не возможно все уложить в час.

— Согласен, генерал. Это все по большей части тезисы. Полная программа у меня есть. Но у меня нет власти, ее применить, и нет таких людей, как вы.

— То есть вы предлагаете построить тоталитарное социальное общество на базе нашего государства.

— Почему нет. Восстановить старое название — Ораторрия. И уже под этим флагом создать единое государство на всей планете.

— И кого вы собираетесь поставить во главе этого государства, уж не себя ли любимого?

— У вас есть другая кандидатура? Подумайте генерал.

— Излагаете вы складно, но есть проблема — преемственность наследования. Да и вы не святой.

— Да, уж. Не святой. Не без того. Но у меня та же добродетель, что и у вас, генерал, меня невозможно купить. С другой стороны у меня есть технологии, что позволят государству Ораторрия стать космическим государством и не позволить случиться очередной жатве.

— В уверены? Это было страшно. Дед хорошо помнил её. Вы точно в этом уверенны?

— Я прибыл из мира, где наш народ смог победить.

— Все же вас послали.

— Нет. Идемте на борт моей машины, вы все поймете.

— Но какова ваша цена, кроме власти?

— Разве есть, что-то более ценное.

— Жизнь.

— Согласен. И уж если подняли этот вопрос, скажу, что некоторым, не всем, это будет доступно — очень долгая жизнь. Не знаю как вам, а вот для вашего сына, возможно, я смогу это обеспечить. Он тоже достойный офицер. Я слышал отзывы о нем.

— Тогда докажите мне, что вы не врете.

— Прошу, я покажу вам планету из космоса.

2014 год, Земля, Новосибирск, Пьетро Эскуза

Где то с неделю меня посещали разные люди из прошлого Николая. Потом все пропали. Никому не нужен инвалид. Из моего снаряжения уцелело два купола. Я продал их. Купил компьютер и провел скоростной интернет. Надо было на что то жить. Просмотрев все языки, я понял, что переводы с английского, немецкого, французского и итальянского я вполне могу осилить. Выполнив пару тестовых переводов, получил работу в издательстве. Редакторам нравился мой стиль. Ещё бы, сам эпископ Новгородский отмечал мой слог. Прошла зима, наступила весна 2015 года.

Освоившись за зиму со своим убогим существованием в первые теплые дни стал выезжать на набережную Оби. Мне повезло я жил на улице Инской, в маленьком одноэтажном домике. Выехать на коляске было просто. Было непросто спуститься в переход, а особенно выбраться из него. Но мир не без добрых людей. Мне помогали. Там на набережной я и увидел её.

2015 год, Земля, Новосибирск, Наталья Хромова

Время — нормально. Пульс 122 — норма. Хороши эти новомодные гаджеты, все данные получаешь не останавливаясь. Ещё два круга. Развернулась по короткой дуге. Последнюю пробежку надо выложиться максимально. Вышла на прямую. Главное ритм. Впереди показалась девочка на роликовых коньках. Вот чудо луковое. Она еле-еле держала равновесие. Ладно, я то взрослая. Шагнув вправо, чтоб сменить траекторию, не заметила выбоину в асфальте. Пол ступни провалилось в дырку, лодыжка скрутилась, сустав вывернулся от нагрузки. Я полетела кубарем. Твою мать!!!. Чёрт, только этого не хватало. Я попыталась встать. Поджав поврежденную ногу, попрыгала к скамейке. Нога уже начала опухать. Рядом зашуршала резина.

— Вам помочь?

Возле скамейки стояла коляска. Да, это тот спинальник, что с самой весны, каждое утро здоровается со мной. Его неестественно стоящие ступни торчали из под пледа. Мне было жаль его. Молодой, я бы сказала симпатичный, но инвалид.

— Чем тут поможешь. — Я вытянула опухшую ногу. — Не дай бог трещина или перелом.

— Уж не побрезгуйте. Кое что смыслю в этом.

Я просто подняла ногу выше, выше его колен. Он легко подкатился. Аккуратно снял кроссовок, потом носок. Чтоб мне было легче, он поднял подлокотник, и я положила ногу на его колени. Закрыв глаза, он ощупывал поврежденный сустав. Боль немного стихла. Он легко оглаживал щиколотку и лодыжку. Вдруг взял крепко руками и что-то сделал, отчего в суставе хрустнуло. От неожиданности я вскрикнула.

— Пошевелите ступней.

Подвижность восстановилась. Достав из сумки бинт, он стал туго пеленать ногу.

— Все нормально, просто вывих суставной сумки. Трещины нет.

— Вы хирург?

— Нет, просто писатель пути. Нас этому учили.

3105 год, планета Аккайя, берег реки Окаява, генерал Берат аль-Чигаджи

Собрав мои вещи в машину, мы двинулись в поле. Его машины я по-прежнему не видел. Странно. Вдруг впереди замерцало, пейзаж подернулся рябью и пропал. Буквально в паре шагов от меня стоял огромный самолет. Его угольно-черное покрытие не отражало ни одного солнечного блика. Не было видно ни фонаря кабины, ни дверей. Колес у его опор тоже не было. Я обернулся. Гай стоял с небольшой коробочкой в руках. Я видел, как он нажал на кнопку.

— Прошу генерал.

Обернувшись к кораблю, я увидел уже открытую дверь внутрь машины.

— Позвольте вам представить тяжелый истребитель крейсерского класса Су-8.5. Во время отражения атаки пришельцев мы пользовались подобными машинами. Именно эта модель уже компоновки и сборки нашей промышленности. Она лучше бронирована, имеет оптимальные аэродинамические качества для полетов в плотных атмосферах. Номенклатура ее вооружений лучше развита, чем у прототипа.

Он, взяв меня за локоть, повел к лестнице. В рубке все было удивительным и невероятным. Гай усадил меня в дополнительное кресло, потом открыл шкаф. В шкафу был спрятан аквариум. Он достал из него странную сороконожку, надел ее на затылок. Я то думал у них такая стрижка.

— Гай, что это?

— Лобур, живое устройство. Он помогает мне управлять этой машиной.

По моим воспоминаниям дед утверждал, что пришельцы не создавали машины, они их выращивали. Холодный пот потек у меня по спине. Неужели они прилетели опять. Гай просто стоял посреди рубки. Его снисходительная улыбка начала раздражать. Стена над пультом вдруг исчезла, я увидел луг, свою машину вдалеке. Это все стало резко уменьшаться. Исчезло, мимо пронеслись облака. Небо изменило цвет, стало черным. Зажглись звезды. Повисев так минуту, корабль развернулся, и я увидел Аккайю. Как она прекрасна.

— Мы далеко?

— В ста двадцати тысячах километрах, от поверхности, в сторону вашей звезды.

— Так быстро! — А что ещё я мог сказать.

— А выйти, посмотреть своими глазами.

Гай улыбнулся шире.

— Я знал, что вы попросите.

******

В результате нашего полета я вышел в космос в фантастическом скафандре. Даже полетал в пустоте. Потом мы слетали к солнцу и еще нескольким планетам. Даже высадились на одну из них. С такого расстояния Аккайя выглядела звездочкой. Попил их компота. Он был странный на вкус, но приятный. Гай рассказал, откуда у них устройства наших поработителей и смысл их налета.

— Получается, от нас им нужен только биологический материал?

— Минералов, воды, органики во вселенной много. Они могут пополнить запасы в любой системе, а вот живых разумных, не везде. Часть людей превращали в боевые единицы, остальных просто использовали в качестве продуктов питания для своих механизмов. Собственно для их роста. А когда ваша популяция уменьшилась до критической, они улетели, чтоб вы плодились и размножались. Таков цикл их развития. Ничего личного. Когда ваша популяция достигнет шести семи миллиардов они вернуться

— И мы сможем их остановить?

— Да, но с одним условием — все ресурсы планеты необходимо сконцентрировать в одних руках, это раз и два — этого можно достигнуть только одним путем, а именно создать на планете одно мощное государство. Нам тоже понадобятся люди, много людей. Без них вся техника не более чем мусор.

— Может создать искусственный интеллект, на основе ваших удивительных машин?

— А вот этого генерал делать не надо. Позже я вам расскажу одну поучительную историю, и вы поймете, что в этом нет никакого смысла. Да и мы не ставим себя на уровень Богов, зачем создавать то, что любая женщина может создать без всяких компьютеров.

2015 год, Земля, Новосибирск, Наталья Хромова

Опробовав ногу, я засобиралась домой. Парень оказался очень приятным собеседником. Час, что мы проболтали, прошел незаметно. Все это время он держал руки на поврежденном суставе. От его рук в тело проникало тепло, боль медленно и неотвратимо отступала. Даже опухоль спала. Ему пришлось перебинтовать ногу по новому, чтоб повязка плотно фиксировал поврежденный сустав. Он предложил мне прийти завтра, чтоб закончить лечение. По его словам он должен был еще пару раз провести процедуру для полного излечения. Наверно он экстрасенс.

Уже уходя, я вспомнила, что он не представился, да и я тоже. Протянув ему руку, сказала:

— Наташа Хромова.

— Коля Шиловский, однако, если вас не затруднит, зовите меня Пьетро, это мой ник, мне так будет приятно.

— А у ника есть фамилия?

— Пьетро Эскуза.

— Он итальянец?

— Он был им.

Я улыбнулась ему на прощанье. Нога почти не болела. У него волшебные руки, да и он очень странный этот Пьетро. Сбежав по лестнице в переход, я уже забыла его.

901 год (н.э.), планета Кобарх, колония Ораторрии, Вячеслав Сомов

Гранда Бра спокойно, без эмоций выслушал мой рассказ.

— Чего-то подобного я ожидал. Пауки достаточно консервативны в своих технологиях. Вот как бы нам заполучить образец для изучения. Ладно, сидя на планете, мы решение не найдем. Ты летишь с нами?

— В смысле?

— Что в смысле. — Гранда Бра удивленно на меня посмотрел. — А понял, полковник Вячеслав Сомов, вам нужен четкий приказ? Или ты на столько прирос к месту. Как по мне твое место там, у Громова. Хотя, насильно мил не будешь. Могу не настаивать. Тогда на выход.

В этот раз мы беседовали прямо в кают-компании его корабля. От резкой смены событий я немного запаниковал. Моя нерешительность и молчание уже начали раздражать Опричникова.

— Но, мне надо собрать вещи, материалы. Объяснить.

— Уксель все отправит и даст все пояснения.

— С военными проще. — Вклинилась в разговор Чара Бра. — Шеф, мы летим?

— Слава?

Я посмотрел на него, на неё. А почему нет!!!

— Да.

Чара тут же вышла из помещения. Гранда Бра улыбнулся и хлопнул меня по плечу, так что я грохнулся на диван.

— Резче надо быть Слава. Лови свой шанс.

3107 год, планета Аккайя, база управления разведки, генерал Берат аль-Чигаджи

В течение года я подобрал полторы тысячи толковых и честных офицеров. У меня и раньше было желание учредить академию старшего офицерского состава, но все не доходили руки. Под предлогом учреждения подобной академии я собрал их в столице на закрытой учебной базе управления разведки. Именно там озвучил свои планы Гай. Я его так и представил как пришельца из другого мира. Я был горд за аудиторию. Все восприняли это знание ровно. Не без того, что кто-то не поверил. Но когда Гай озвучил свою программу, все зааплодировали. Последнее десятилетие мы жили достаточно мирно. Наша сильная армия вызывала опасения и уважение, однако в среде государственных чиновников ползучей гадиной стала прорастать коррупция. Об этом все знали, особенно чиновники управления внутренних дел, при этом они ничего не делали, так как сами кормились с рук этих чиновников. Казнокрадство еще не достигло непоправимых размеров, но ожидать этого мы не желали.

Позже, представив Гаю старших офицеров, я отправился на службу. Пусть молодежь поработает. Одним из факторов такого доверия к Гаю было то, что он подлечил меня в их волшебном медавтомате. Я вновь чувствовал себя тридцатилетним майором. Седина и морщины остались, но работоспособность и сила вернулись мне. Весь организм налился как зрелый плод. На очередной медкомиссии главврач нашей поликлиники был поражен таким переменам.

Переориентировав агентуру, я стал подсовывать ученым новые технологии, поясняя тем, что они были добыты вследствие археологических изысканий разрушенной пришельцами цивилизации. Параллельно другой отдел собирал компромат на зарвавшихся чиновников, чтоб было, за что их расстрелять. Третья группа, в закрытом ведомственном санатории готовили школу для выращивания кадров. Конечно, она будет не одна, но это позже. Пока они подрастут, в правительстве будут сидеть офицеры. Слушая рассказы Гая, я понимал, что нам придется ликвидировать оппозицию сразу после арестов. Главное, чтоб люди незамедлительно почувствовали улучшения, тогда народ нас поддержит. Ещё надо было продумать почву по дискредитации правящих кланов с последующим их устранением. Судьба несчастного, расстрелянного генерала Опричникова меня нет прельщала. Они не отдадут без боя национальное достояние, разобранное на прокорм группой олигархов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

САС-2 — Скафандр автономный Сомова. Первый промышленный образец живого скафандра для космического персонала. Первый рабочий прототип был создан в 882 г. астронавтом-исследователем майором Сомовым В.И. Скафандр создан полностью из живых тканей лофаров. (Большая энциклопедия Ораторрии под. ред. проф. Башкая Ш., официальное издание).