Забытый легион

Бен Кейн, 2008

Ромул и Фабиола – близнецы, родившиеся в рабстве, и с детства им предначертана незавидная судьба. В тринадцать лет хозяин продает Ромула в школу гладиаторов, Фабиолу же – в Лупанарий, публичный дом, где она попадется на глаза одному из самых влиятельных мужчин Рима. Тарквиний – этрусский воин и прорицатель, враг Рима, волею судеб обреченный сражаться за Республику в Забытом легионе. Бренн – галл, семью которого убили римляне. Движимый ненавистью, не сломленный, он становится одним из самых грозных и непобедимых гладиаторов своего времени – и наставником мальчика-раба Ромула, который день и ночь мечтает лишь о побеге и мести. Жизни этих четверых тесно сплетаются в эпическом романе Бена Кейна «Забытый легион», первом из одноименной трилогии, захватывающем события, которые начинаются в Древнем Риме периода Республики, раздираемом коррупцией, насилием и политикой, и приводят героев к самым дальним рубежам известного мира.

Пролог

Рим, 70 г. до н. э.

Шел гора ундецима — одиннадцатый час, — и широко раскинувшийся город утопал в алом свете заката. Легкий бриз всколыхнул воздух меж тесно прижавшимися друг к дружке зданиями, принося облегчение жителям, страдавшим от душной летней жары. Люди вышли из домов и квартир, чтобы, закончив дневные дела, поболтать возле лавок или выпить стоя в открытых уличных тавернах. Торговцы, пронзительно крича наперебой, зазывали прохожих, у порогов под бдительными взглядами матерей играли дети. Откуда-то из центра, от Форума, доносились ритмичные звуки храмового пения.

Это был мирный, спокойный час, но в переулках и маленьких двориках тени уже удлинились. Высокие каменные колонны и статуи богов закрывали и рассеивали свет солнца, отчего улицы постепенно обретали серый, а затем и темно-серый цвет, утрачивая дневное дружелюбие. Дольше всех купались в лучах заката семь холмов, образующих сердце Рима, а потом на столицу опускалась тьма.

Несмотря на время, Римский форум был заполнен народом. На расположенной между храмами и Сенатом базилике — гигантском крытом рынке — толпились лавочники, прорицатели, юристы и писцы, предлагавшие свои товары или услуги. Было уже поздно, но все равно кто-нибудь желал написать завещание, узнать свою судьбу, вчинить врагу судебный иск. Расхаживали разносчики, пытаясь продать фруктовый сок, уже давно нагревшийся на жаре. Политики, допоздна засидевшиеся в Сенате, спешили наружу, неохотно останавливаясь и вступая в разговор, только если ускользнуть от назойливого собеседника было вовсе невозможно. Рабы, увлеченные играми на расчерченных для этой цели ступенях, завидев своих хозяев, поспешно вскакивали на ноги. Страшась ударов кнута по обожженным на солнце плечам и спинам, они подхватывали носилки и уносили их прочь.

На ступенях храма осталась лишь горстка нищих, привыкших ко всему и никогда не терявших надежды на подаяние. Среди них были увечные, но не утратившие гордости ветераны легионов — непобедимой армии, принесшей республике богатство и всемирную славу. Они донашивали остатки форменной одежды — кольчуги, в которых ржавчины было уже больше, чем железа, и коричневые военные туники, не разваливавшиеся на клочки лишь благодаря множеству заплат. За медную монетку они могли развлечь вас военными рассказами о пролитой крови, отрубленных руках и ногах, друзьях, похороненных в чужой земле.

Все во славу Рима.

На Бычьем форуме, где, несмотря на быстро спускавшуюся темноту, все еще торговали скотом, тоже кипела жизнь. Нераспроданные животные ревели от жажды и духоты; овцы и козы, напуганные запахом крови из близлежащей мясной лавки, сбивались в кучи. Их хозяева — небогатые окрестные крестьяне — готовились отогнать животных на ночной выпас за городские стены.

Признаков надвигавшейся ночи не замечали и на Овощном форуме — вокруг прилавков со снедью толкались покупатели, аромат свежих дынь, слив и персиков смешивался с запахом восточных пряностей, свежей рыбы и не раскупленного за день хлеба. Пытаясь распродать фрукты и овощи, торговцы предлагали скидку каждому, с кем встречались взглядом. Болтали между собой плебейки, закончившие делать покупки и спешившие в храм, чтобы вознести короткую молитву. Рабы, посланные за продуктами для организованного в последнюю минуту пиршества, ворчали в спускавшихся сумерках.

Но те, кого ночь застигла вдали от этих многолюдных мест, спешили поскорее укрыться за надежными стенами своих домов. Ни один здравомыслящий римлянин не хотел оказаться на улице после захода солнца, особенно в мрачных переулках, разделявших инсуле — тесные многоквартирные дома, где обитало большинство граждан. Темные ночные улицы населяли лишь воры и убийцы.