Кодекс хореканца: успешная карьера в 50 шотах

Бек Нарзи, 2019

Это настоящая Одиссея от Душанбе до Лондона, от Москвы до Перу, из огня да в полымя, со дна к звездам, со всеми остановками, включая огонь, воду и медные трубы. «Кодекс хореканца» – лучший коктейль в биографии опытного миксолога Бека Нарзи. В нем много биттера и мало сахарного сиропа, много соли и перца и мало воды. Книга разделена не на привычные главы, а на лонг дринки и шоты, в каждом из которых заключена уникальная ценность и практический совет, который не вычитан, а прожит ее автором. Пьется она легко, ибо адресована современному поколению, но от иных шотов – трещит голова, так метко они бьют в цель, не щадя ни автора, ни читателя. Бек Нарзи – действующий практик, и сам является ярким примером того, что те лайфхаки, которые предлагает «Кодекс хореканца», действительно работают.

Лонг дринк № 2 Fast Track

В медицине есть такое понятие, как предрасположенность. Это склонность или повышенная вероятность развития какого-либо заболевания. Бывает склонность к полноте, инсульту или алкоголизму. Все опять же зависит от наследственности. В карте моих генетических заболеваний значится хореканская чума. Она вызывает необратимые изменения в мозгу и практически неизлечима. Мой иммунитет был ослаблен годами застолий и изучением премудростей бабушкиной кухни. Отягчала анамнез хроническая потребность в посещениях рынка Баракат, но спровоцировал развитие заболевания наш переезд в Лондон. Огромный, алый, как его знаменитые телефонные будки, пышущий силой и полнокровием город мог запросто проглотить меня, маленького чужака. Я был совершенно не готов к путешествию в жерло страны, о которой лишь что-то читал в книжках и видел ее контур на пожелтевшей от времени карте мира, висевшей в школьном кабинете географии.

Переезд стал тотальной перезагрузкой. Я как будто бы заново должен был постигать мир. То, что было привычным и будничным для местных, для меня было в новинку. Новизна привлекала и пугала одновременно. Незнакомые изгибы улиц, строгие очертания домов, люди, отличавшиеся иной повадкой и менталитетом, другой климат и микроклимат общества — все это обрушилось на меня в один момент. При этом огромный кусок жизни, остров, на котором остались мои близкие, друзья, приятели, знакомые, понятный мир и язык — все это словно откололось от материка моей жизни. Но ощущение потери очень скоро с лихвой компенсировалось теми возможностями, которые подарила нам наша вынужденная миграция. Именно в Лондоне мы с братом получили образование, познали новую культуру и образ жизни, и на крепком фундаменте, дарованном нашими предками, выстроили прочное здание, которым можно гордиться. У меня было 50 долларов в кармане, но, бродя по улицам Лондона, успевшего стать родным, я чувствовал себя богачом, сознавая скрытый во мне, пусть пока спящий, но ждущий своего часа потенциал умений и талантов. И час этот не заставил себя ждать.

Шот № 5 Низкие истины высокой кухни

Слово «ресторатор» мне всегда казалось отдающим чопорностью и высокомерием. Вид и манера поведения многих рестораторов, гордо носящих ярлык профессии, этому немало способствовали. Некоторые из них несут себя так, словно они ответственны за восстановление мировой гармонии и кто-то сверху наделил их особыми секретными полномочиями. Настолько секретными, что кроме них об этом никто не знает. Спору нет, ресторатор во многом действительно реставратор окружающей действительности. Само слово это происходит от французского глагола, означающего не только кормить, но и восстанавливать, укреплять. Ресторатор властен подправить случайные черты не всегда гостеприимного мира, создав в пространстве собственного кафе или бара уголок, свободный от негатива, суеты сует большого города, сора и вороха проблем и забот. Все так, но лицо иногда надо делать попроще, не принимая себя и свою миссию слишком уж всерьез.

Ах, эти рестораторы с безупречными маникюром и укладкой! Они предстают в залах своих заведений в дорогих рубашках с небрежными, но на самом деле выверенными чуть ли не до миллиметра отворотами. Они несут себя, как драгоценную чашу амброзии, которую ни в коем случае нельзя расплескать. Но от этих памятников самим себе несет унынием и атмосферой эпохи работорговли. У них можно научиться только высокомерию в обращении с персоналом. Да и гостей они недолюбливают, потому что те всегда чего-то недопонимают, что-то пачкают, разбивают и что-то смеют требовать в обмен на свой презренный металл. По-моему, эти люди в принципе не очень любят жизнь, отсюда их гримаса хронического недовольства. Но, конечно же, я могу заблуждаться. Так вот, от таких рестораторов я всегда бежал, понимая, что они могут погасить во мне раздувающийся огонь хореканской чумы, который на самом-то деле был светочем моей жизни. Подобные люди как антибиотики — убивают все живое. А я любил и люблю жизнь и всегда искал места, где она кипела и била ключом. Таким местом силы стала для меня маленькая улочка Прайд-стрит близ знаменитого вокзала Паддингтон.

Но сначала вопрос залу. Когда вы последний раз были счастливы? Я имею в виду счастье в гастрономическом смысле. Когда вы ели с таким аппетитом, что время за пределами вашего столика останавливалось и вы ненадолго забывали обо всем? Спрошу иначе — где вы видели людей, которые ели так, что у вас, глядя на них, невольно возникало влечение к еде и непроизвольное слюноотделение? Признайтесь сами себе честно, ведь читая эти строки, вам не нужно поражать собеседника названием знаменитых и дорогих (но не сердцу) ресторанов. Не надо стесняться своих желаний! Готов поспорить, что это не было одно из тех мест, где нужно заранее бронировать столик и напяливать смокинг.

В элитных ресторанах все так пафосно и возвышенно, что кажется, даже официанты ходят на котурнах. Чувство голода там воспринимается как нечто низменное, контрастирующее с высоким штилем заведения. В таких местах люди думают о том, как держать спину, как не испачкать скатерть и как сдать официанту экзамен на знание непонятных слов в меню. Там едят так, как будто боятся быть изгнанными под порицающие взгляды немногих избранных, дорвавшихся до высшего общества. Искренние эмоции тут под запретом, а этикет уничтожил на корню такие «непотребства», как попытки есть руками и смешивать на одной тарелке несовместимые блюда. Фи, какой моветон!

Конец ознакомительного фрагмента.