Служба Дружеских Связей

Беверли Прайд, 2023

Ваш вид больше не имеет значения. Самое серьезное преступление – нарушение толерантности. Ваше личное дело ведется начиная с разрешения на ваше появление на свет. Забота о личности – первый приоритет Системы. Выпускники учебного корпуса Академии должны пройти через фильтр профессионального распределения. Но смогут ли тайные сексуальные желания оказаться вне уровня доступа? В тихом городке экозоны появляется списанный специалист из Индустриального центра.

Глава 6

На следующей неделе после начала занятий Иверин отказалась от поездки домой вместе с Люкой, сказав, что забыла забрать учебник. Подруга спешила на углубленный курс колористики, поэтому Иверин точно знала, что сегодня она не захочет ее ждать.

Основные занятия закончились, проектные тоже, сейчас в корпусе не было почти никого. Иверин, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась в техническое крыло, где в компании родственных дисциплин располагался кабинет информационной безопасности. Сердце стучало громче, чем ее шаги в пустом коридоре.

Дверь кабинета была приоткрыта. Отогнав ассоциацию с венериной мухоловкой, Иверин постаралась успокоиться.

«Стучать?» — она усмехнулась своей робости и опустила уже занесенную руку.

Просто открыла дверь и вошла. Он сидел за учительским столом в конце кабинета, сосредоточившись на экране электронного помощника.

— Можно, — из-за волнения не то спросила, не то констатировала она, привлекая его внимание.

Он поднял голову и посмотрел на нее. Это была радость? Она стояла у входа, ожидая его реакции на ее присутствие. Они не виделись около двух месяцев. У него появилась небольшая борода, смягчающая черты лица.

«Ему идет», — с раздражением отметила про себя она.

Пауза затягивалась.

Он сложил экран электронного помощника, выключая его, и поднялся из-за стола, не сводя с нее глаз.

— Я ждал вас, Иверин, — тихо сообщил он.

Она развернулась, пряча довольную кошачью улыбку, закрыла дверь, помедлила и повернула замок в позицию «не беспокоить», как делали педагоги во время контрольных тестов. Нервничая и стараясь не влететь ни в один из учебных столов по дороге, она подошла к нему.

Рядом он казался выше и больше, чем она помнила.

«Пришла. Она здесь», — не веря своим глазам, повторил про себя Эшсен. Ему нужно было какое-то материальное доказательство. Он взял ее руку, перевернул внутренней стороной вверх и поднял к своим губам. Сначала едва касаясь, затем смелее он поцеловал ее запястье, словно завершая прерванный ранее ритуал.

Иверин прислушалась к одобрительному мурчанию своих ощущений. Его жест придал ей уверенности.

Она положила руку ему на грудь.

Эшсен накрыл ее руку своей, удерживая, не давая разорвать контакт.

Она рассматривала их руки, соединенные вместе, оттягивая момент, когда нужно будет посмотреть ему в глаза.

Он не торопил ее и не отпускал.

Иверин положила его руки себе на талию, он соскользнул оттуда к спине, поглаживая ее и привлекая к себе. Она провела кончиками пальцев по его плечам, шее, коснулась его бороды, привыкая. Она хотела его, но еще больше хотела, чтобы он хотел ее.

Его глаза обжигали, не отпускали, словно он боялся, что она исчезнет.

Она потянулась к нему и чуть коснулась губами его губ. Полукасание, полуласка, разрешение. Иверин отстранилась, дразня его, но он притянул ее ближе.

Поцелуй — сначала бережный и очень нежный — запустил собственную необратимую реакцию, становясь все откровеннее, интимнее.

Она провела язычком по его губам.

Он ответил, запуская пальцы в ее волосы. Чем более контролирующими, демонстрирующими желание, становились его движения, тем большим возбуждением отзывалось ее тело.

Они остановились. Переводя дыхание, жадно вглядываясь друг в друга, словно боясь, что морок исчезнет и реальность вернется. Остановились, пытаясь осознать уже пройденные точки невозврата и то, как далеко они готовы зайти сегодня.

Эшсен по-прежнему не инициировал продолжения, готовый остановиться в любую минуту, если она захочет. Странным образом это заводило.

Она стянула зеленую форменную жилетку через голову и бросила на учительский стол. Взяла его руку и кончиками его пальцев провела по своей шее. Села на край стола и направила его руку ниже, к расстегнутым верхним пуговицам рубашки.

Он повторил это путь поцелуями, спускаясь к ее ключицам.

Иверин не смогла сдержать стон, прикосновения его губ и бороды дразнили, смешивая нежность и жесткость. Хотелось большего, ее пальцы потянулись к пуговицам на ее рубашке, нетерпеливо расстегивая их сверху вниз.

Он продолжил спускаться ниже, жадно целуя ее грудь через тонкую кружевную майку на бретелях.

Соски стали твердыми, он ласкал их, целуя. Через кружево она чувствовала его щетину, это сводило с ума. Она притянула его к себе и спустила бретельки с плеч. Опустила кружево ниже, давая еще одно разрешение.

Он играл с сосками, обводил языком, легко покусывал, сжимал их, чередуя нежное и слишком сильное, почти болезненное, прикосновение.

Она несколько раз почти остановила его. Возбуждение смешивалось с оттенками дискомфорта, почти доходя до болевой отметки, тут же возвращаясь к ласке. Она словно проверяла себя, но вместо желания прекратить чувствовала только растущее возбуждение и азарт любопытства. Иверин нетерпеливо расстегнула ремень на своих брюках.

Эшсен посмотрел на нее, любуясь, — он хотел бы взять ее прямо здесь.

«Она не готова!» — одернул он себя.

Он мягко поставил ее у стола, запустил пальцы под ее трусики. Ему хотелось попробовать ее запах там, но он сдержался. Прижав ее к столу, встал рядом с ней.

Иверин притянула его ближе к себе, разрешая, впуская его. Эшсен неторопливо и с наслаждением исследовал ее тело, внимательно запоминая ее реакции.

Он играл с клитором, скользя в ее шелковой смазке, усиливая прикосновения и сразу после этого делая их легкими, нежными. Он целовал ее шею, и прикосновения бороды в сочетании с его пальцами внизу вызывали в ее голове еще более неприличные желания. Наконец, она не выдержала, и сама направила его руку глубже. Горячая и тесная, сама того не зная, она значительно усложняла для него задачу быть осторожным.

Эшсен сел на учительское кресло и посадил ее к себе на колени. Он хотел, чтобы она кончила только от его ласки, но пока знал ее тело недостаточно. Приглашающе опустил ее руку вниз, заставляя прикоснуться к себе самой. Лаская себя под его взглядом и одновременно чувствуя его пальцы внутри, Иверин одновременно чувствовала себя смелой и пошлой. Она старалась прижаться к нему плотнее. Но когда она коснулась ширинки его джинсов, проведя по напряженному члену рукой, Эшсен замер и мягко вернул ее руку обратно в область ее собственного удовольствия.

Он снова запустил пальцы в ее волосы и немного потянул назад, обозначая контроль и не давая отстраниться, вернулся поцелуями к шее. Она отреагировала неожиданно для самой себя, открываясь ему навстречу и впуская его пальцы глубже. Довольный ее ответом, он заставил ее больше запрокинуть голову, удерживая и открывая жадным поцелуям шею и ключицы.

Он сменил нежные движения на резкие, почти грубые. Ее дыхание стало прерывистым, он почувствовал, как ее мышцы внизу сжались вокруг его пальцев, она плотнее прижалась к нему и сорвалась в терпкий оргазм.

Он остановился. Бережно прижимая Иверин к себе, он чувствовал, как восстанавливается ее дыхание. Он не получил разрядки, возбуждение отзывалось болью, но он знал, что сегодня это было верное решение.

«Возможно, единственное», — печально заметил он.

Находясь так близко, она вдыхала его запах… даже не парфюма, а скорее, геля для душа.

«Холодный, но не резкий, — определила она, — какой-то универсальный, обезличенный».

Сейчас он смягчался, смешиваясь с легким шлейфом ее духов.

Нужно было собраться, привести мысли в порядок.