За два часа до старта. Воспоминания

Бахаудин Меслауров

Воспоминания о жизни. Учёба в Куйбышевском авиационном институте. Работа на Смоленском авиационном заводе. Зарисовки о страницах о жизни.

Самолет

Давно это было. Еще в те годы, когда я был очень молод и, не удивляйтесь, но было и такое, еще более симпатичен. Нас было несколько человек на курсе, которых собрал как-то преподаватель по теоретической механике и предложил, если мы хотим достичь чего-нибудь серьезного по выбранной специальности, бегите, мол, отсюда подальше в базовые институты. И мы разбежались. Я занялся переводом в Харьковский авиац. институт. В аэропорту Воронежа ко мне подошел один парень и попросил о помощи. Он работал моряком в торговом флоте на Дальнем Востоке, направляясь в отпуск в Харьков, перевел по почте свои деньги домой, а те, что оставил при себе кончились. Он просил у меня 5 руб., с тем, чтобы по прилету в Харьков вернуть. Я одолжил. По пути познакомились, стали почти друзьями. В Харькове, по прилету, он нанял такси, и мы отправились к нему домой. Приехали в один из микрорайонов, встретили нас очень бурно (оказывается он долго отсутствовал). Я очень хорошо провел время в радушной, доброжелательной обстановке и с хорошим настроением отправился по своим делам. Походив по начальству в институте, я понял, что за сегодня не управлюсь и решил переночевать у своего новоявленного друга, благо они настойчиво меня приглашали. Сел на нужный автобус (на котором приехал оттуда), доехал до знакомой остановки, пошел по знакомой улице (ведь это было буквально сегодня утром), подхожу к знакомому дому, напротив вижу пейзаж, который я запомнил, глядя из их окна… Что такое, дом то стоит ко мне обратной стороной?! Та-ак, спокойно, без паники. Поворачиваюсь обратно, словно только что вышел, иду назад. Все правильно, вот из этого дома я вышел, вот по этой улице пошел к автобусной остановке, вот остановка, здесь я сел вон на тот автобус. Еще раз, без паники. Поворачиваюсь, словно я только что приехал. Вот я как бы сошел с автобуса, пошел по улице (вон знакомые ориентиры), вот дом, из которого я выходил, а вон пейзаж, которым я любовался из окон дома. И опять я подхожу к нему с тыльной стороны… Обхожу его кругом — совсем не тот подъезд, и нумерация квартир другая… Поверишь ли, я раза четыре или пять проделывал этот маршрут туда и обратно, и так и не нашел квартиру, которую преотлично, как мне казалось, запомнил. Что ж, видно не судьба, и я, офонаревший, отправился в аэропорт, чтобы вернуться в Воронеж. Здесь выяснилось, что на сегодня уже все самолеты улетели, и до завтрашнего утра рассчитывать не на что. Но вдруг, слоняясь неприкаянным по зданию аэропорта, я услышал, что объявляют какой-то внеочередной рейс на Воронеж. Обрадованные, мы кинулись к кассам и вот, мы уже в самолете. Всего нас набралось человек 12 и салон самолета Ан-24 практически пустой, если не считать каких-то ящиков, уставленных по проходу. На этом основании я пришел к выводу, что самолет, наверное, везет какай-то спецгруз, а нас взяли по пути. Было около полуночи, когда экипаж стал раскручивать двигатели. Сперва, как это принято на самолетах данного типа, начали крутить левый двигатель. Крутили его, крутили, а потом почему-то, оставив его, раскрутили правый, и лишь потом опять левый. Я в глубине души удивился такой последовательности запуска моторов, но не придал этому значения, и мы пошли на взлет. Прошло минуты полторы полета, самолет еще шел с набором высоты, как вдруг тот самый мотор, который не запустился сразу, начал громко «чихать», самолет накренился на левое крыло, и пошел вниз. Раздался характерный вой падающего самолета.

Так в фильмах про войну, подбитый самолет стремительно падает вниз, оставляя за собой густой, черный шлейф дыма. Ровный гул моторов резко переходит во все более усиливающийся вой, словно он из последних сил пытается выйти из крутого пике, и только раскатистый грохот да облако взрыва ставят точку в этой борьбе творения рук человека и законов тяготения.

Я так растерялся, что даже не успел испугаться. Единственная мысль, которая во мне забурлила: «Вот ч-черт, если откажет и второй двигатель он же топором к земле пойдет!» Можно было подумать, что самолет падает не достаточно стремительно… Это продолжалось секунд двадцать, после чего двигатель вошел в режим, мы вышли-таки из крутого пикирования и продолжили полет. Но спокойствия уже не было. Весь полет я с неослабным вниманием прислушивался к мерному гулу двигателей, ловя каждый подозрительный звук. Было уже далеко за полночь, когда мы стали подлетать к Воронежу. В отблеске огней угадывалась река Дон, вот она все шире и шире, плавно переходя в «Воронежское море» в центре города, залитого не щедрыми огнями полуночного города. Самолет пошел на посадку: легкий толчок вперед обозначил, что выпущены закрылки, пора выпускать шасси. Тут черт дернул меня мысленно пошутить: «Вот бы сейчас шасси не выпустилось» и в тот же миг под правым крылом раздалось та-та-та-та, как из автомата, и солон самолета заходил со стороны в сторону. Это не вышла правая стойка шасси и по этому нарушилась аэродинамика самолета. Натужно загудели двигатели, и, шедший на снижение самолет, вдавив нас в кресла, пошел вверх. Заложив правый разворот, пошли на посадку второй раз. Здесь уже страха не было, посадить самолет с невыпущенным шасси, для квалифицированных пилотов дело не хитрое, к тому же на воду. Единственно, не хотелось мокнуть в два часа ночи. Самолет опять пошел вниз, опять раздалась автоматная трель натужный рев двигателей, пошли вверх… И так три или четыре раза. Наконец стойка шасси выпустилась, мы благополучно сели. На завтра мне надо было с утра лететь обратно, а самолеты были только после обеда. Поэтому я подошел к справочной аэропорта и стал выяснять, не ожидается ли завтра какой-нибудь внеочередной рейс на Харьков. На удивленный контрвопрос девушки: «А почему он должен быть?» я ответил, мол, как же, вот прилетели же оттуда, на внеочередном… На это девушка с поразившей меня беспечностью ответила: «А-а, этот? Да он сломанный, и пока еще тепленький его наши пилоты перегоняли домой»…!?

Я понял, что за спецгруз в деревянных ящиках стоял по проходу самолета: это для балансировки в него загрузили всякое барахло, а поскольку барахла не хватило, прихватили и нас…

Никогда не летайте самолетами Аэрофлота… вне рейсовыми.