Театр Синей Луны

Атаман Вагари (2024)

Клот Итчи — школьница с двойной жизнью: она секретный агент организации «Только Для Ваших Глаз», исследующей аномальные явления. Однажды, соглашаясь пойти за компанию с подругой в театральный кружок, Клот начинает замечать странности, от которых мурашки по коже: загадочные учительницы, гипноз, фантасмагоричные рисунки на стенах. Запреты на разговоры о происходящем, одурманивающий оранжевый напиток и ужасающие заклинания — всё это кажется подготовкой к какому-то тёмному ритуалу. Клот предстоит сложный выбор: оставить всё и уйти, либо сражаться, чтобы спасти тех, кто стал марионеткой в руках основателей драмкружка. Сможет ли она разрушить мистические планы Театра Синей Луны, или завеса этого мрака навсегда останется закрытой?

Глава 3. Очень странный театральный кружок

Мы пришли на улицу Сэкон, и стали блуждать между одинаковыми высотными домами в семнадцать этажей. Мы нашли кучу 65-х домов аж с шестью корпусами, 67-й никак не находился. Наше внимание привлёк невысокий, пятиэтажный кирпичный дом, утопающий в зелени, я предположила:

— Наверное, это шестьдесят седьмой.

— Да нет же, вряд ли! — сомневалась Кэт и собралась потащить меня снова петлять по жарким дворам меж многоэтажек.

Но я упрямо подошла к дому и обнаружила там указатель, что это и правда есть 67-й дом. Он довольно старинной постройки, имеет четыре подъезда, и с его тыльной стороны располагается заросший неухоженный двор. Мы зашли туда и увидели блеклую еле заметную дверь с покосившейся ручкой. Никакой яркой завлекающий вывески о том, что тут находится знаменитая театральная школа таких-то сяких-то известных педагогов, не было и в помине. А Кэт в состоянии эйфории и ожидания резкой перемены в жизни бесстрашно, подобно супергероине из комиксов, распахнула скрипучую тяжёлую дверь.

На нас дыхнуло мраком, сыростью и холодным воздухом подсобного помещения чёрного домового хода.

— Ты уверена, что нам сюда? — спросила я.

— Так ты ж сама говоришь — шестьдесят седьмой дом! И в билете написано — вход через пятый подъезд со двора! — уверенно заметила Кэт.

Мы очутились в узком помещении-предбаннике, окантованном сырым бетоном и кирпичами с плесенью. Вниз вела крутая лестница, которая поворачивала под уклон под прямым углом. Оттуда мерцал еле заметный свет где-то болтающейся лампочки.

— «И днём и ночью стороной тот дом обходит люд — и суеверные твердят — там призраки живут!» — процитировала я одну весёлую песенку.

Наши шаги отдавались эхом от бетона, мы спускались всё ниже. Я уже ожидала, что наше приключение окончится тем, что на нас вылетит полоумный дворник и начнёт орать благим матом, зачем мы сюда забрались. Это в лучшем случае. Но я также решила, что тут действительно находится Театр Синей Луны, а раз он новый, да ещё и бесплатный, значит, на вывеску и обустройство входа не хватило денег.

Мы скоро дошли до закрытой двери, из-под которой струился мягкий свет. Кэт вежливо постучала. Никто не отозвался. Тогда я повернула ручку и открыла.

Первое, что бросилось в глаза — изображение синей трёхглазой морды, висевшее напротив входной двери ярко освещённой комнаты. Справа за большим письменным столом восседала женщина лет тридцати, с крашенными белыми волосами, завитыми в большие локоны. У женщины голубые глаза, узкие дугообразные брови, тонкий нос, слегка пухлые губы и острый подбородок. Она стройная, имела аристократические руки с длинными накрашенными ногтями, одета в голубую блузку с кружевом на воротнике и трикотажную кофточку на пуговках, а внизу — в длинную юбку в клетку. Эта женщина заинтересовано посмотрела на нас, и в её взгляде я прочла жадное неподдельное внимание. Кэт растерялась и остановилась как вкопанная, перегородив мне путь, и мне пришлось её немного сдвинуть, чтобы выйти пред очи этой дамы.

Женщина мило улыбнулась:

— Девочки, пароль?

На столе перед ней лежали аккуратно сложенные листы бумаги, папки, документы. А ещё там стояла колоритная чернильница с гусиным пером, какими писали в средние века, и лежал толстый журнал записей. Позади администраторши на стене висело несколько детских рисунков странного содержания: животные о трёх ногах, семи головах, двугорбые барсы и фиолетовые крокодилы. Стены гладкие, белые — как после капитального ремонта и недавней сдачи помещения в эксплуатацию. Слева комод, вешалки, на них висели чьи-то лёгкие летние куртки. Ещё слева, прямо и справа были аккуратные белые двери. На противоположной стене висело большое прямоугольное зеркало.

— Синяя луна, — ответила я, видя, что Кэт совсем растерялась то ли от испуга, то ли от радости того, куда она попала.

— Абсолютно верно, — улыбнулась дама во все свои тридцать два или сколько там у неё зуба. — Ваши приглашения?

Кэт тут уж спохватилась и достала из кармана ту бумажку. Дама отметила что-то на ней ручкой, и вопросительно посмотрела на меня.

— Э-э… — начала я думать, что нужно объяснить, но Кэт, стоит ей отдать должное, меня выручила:

— Она со мной, это моя соседка! Можно? — Кэт тут же стушевалась, понимая, что, если сейчас ответят отказом, она поставит этим меня в очень неловкое положение.

Но дама расплылась в благожелательной улыбке:

— Конечно, можно! Даже нужно! Какая ты молодец, что привела подругу! У нас как раз сейчас недобор учеников.

Голос у дамы мелодичный, хорошо поставленный, учительский. Я подумала, что она, вероятно, одна из педагогов.

— Давайте я вас запишу! Назовите сначала ваши имена и знаки зодиака.

Знаки зодиака? Это что-то совсем новенькое.

— Кэт Дишоп, Близнецы! — гордо ответила Кэт, прежняя беззаботность и бесшабашность возвращались к ней в два счёта.

— Клот. Клот Итчи, — назвалась я. — Дева.

Дама записала нас в свою тетрадь-журнал.

— Улица, где вы живёте? — спросила она, заполняя следующую графу.

— Хороший Путь, — ответила Кэт.

— Квартал Хороший Путь, — ответила я.

— Представлюсь также. Меня зовут Мата Сонко. Я родилась под знаком Скорпиона, и моё призвание — учить юных одарённых ребят становиться талантливыми актёрами!

— Вы преподаватель? — уточнила Кэт.

— Я Учитель, — сделала Мата особое ударение на этом слове.

— А как тут проходят занятия? Я уже выучила текст этой листовки наизусть и очень хочу начать заниматься! — пролепетала обаятельно Кэт.

— Занятия проходят индивидуально и в группах, — поведала Мата с очень благожелательной улыбкой. — Помимо театральных занятий у нас есть рисование, музыка, шитьё, вышивание. Каждый сможет найти занятие по вкусу. Сегодня должны ещё прийти новые ученики, но у нас уже несколько дней занимаются ребята. Молодые люди особенно рьяно стремятся к творчеству, к единению душ. Девочки, можете пока тут освоиться, познакомиться с другими учениками. У нас приветствуется и поддерживается свободная обстановка. Здесь всё-таки не школа, где педагоги заставляют выполнять скучные задачки и приказывают высиживать по семь-восемь уроков с двумя контрольными на каждом. Устали от репетиции постановки — можно пойти в одну из комнат отдыха порисовать, поиграть в компьютер, почитать. Устали шить костюм или рисовать большую декорацию — можно сыграть на пианино или пообщаться с ребятами в буфете. Вся атмосфера тут для творчества и для развития. Всегда дан выбор!

— Это супер! Сразу понятно, что тут не школа, — обрадовалась Кэт.

— Место, где можно не только научиться новому, но и отдохнуть душой и телом — ведь игра в театре очень развивает пластику и гибкость движений.

— Классно, — улыбнулась Кэт и посмотрела на меня: — Пойдём, тут посмотрим всё?

Я кивнула, продолжая разглядывать рисунки за Матой.

— К кому нам потом подойти, когда мы нагуляемся? — деловито спросила Кэт.

— К вам подойдут. Либо я, либо Тес. Вы можете заходить в любые двери, которые открыты.

— А которые не открыты? — спросила я.

— В те, которые не открыты, вы по определению входить не можете, — Мата на этот раз очень внимательно на меня посмотрела.

Кто такой этот или кто такая эта Тес, оставалось только догадываться.

— Я пойду прямо, — Кэт устремилась к двери.

— А я — налево! — подхватывая азарт исследователя terra incognita, я устремилась к двери, что слева от входа. Не ходить же мне с Кэт всё время за ручку и хвостиком?!

Постепенно начинаешь понимать, что попал не в логово к людоедам, а в настоящий Театр Синей Луны. Вон тётя какая сидит ласковая и добрая, наши имена записала. Это значит, что с нами действительно будут заниматься. Возможно, по пока не известной нам методике, да много ли методик этих? Я смекнула, что имя «М. Сонко» на листовке — это имя самой Маты Сонко. Известнейший преподаватель театрального искусства. При всей своей эрудированности я ни разу о такой не слышала. А вдруг она правда знаменитая театралка, снизошедшая до просвещения масс юных талантов?

Выйдя через дверь, я попала в просторную светлую комнату. В ней стояло несколько уютных кожаных кресел, круглый стол, угловой диван и пианино. В одном из кресел, поджав ноги под себя, сидела девочка лет двенадцати в ярко-голубом платье в белый горошек и что-то увлекательно читала.

— Привет, — поздоровалась я.

Девочка подняла на меня голову. Длинные распущенные прямые тёмные волосы, карие глаза, бледноватое лицо — видимо, не пришлось загорать летом у бабушки на даче. А на шее — кулон из лунного камня в форме капельки.

— Привет, — тихо ответила она, окинув меня отрешённым взглядом.

Может, она не выспалась? Или книжка очень интересная?

— Меня зовут Клот. Я здесь новенькая, — сообщила я.

— Мирабелла, — представилась девчушка.

И снова уткнулась взглядом в книгу.

— Извини, я тут слишком мало времени, мне госпожа Сонко ничего толком не рассказала, — попыталась я аккуратно вывести Мирабеллу на беседу. — Ты давно сюда ходишь?

— Два месяца, — ответила Мирабелла странным, механическим голосом.

Она отложила книгу рядом с собой на соседнее кресло и посмотрела вроде бы на меня, а вроде бы и сквозь меня, сложив руки на коленках.

Может, она слепая? Но книжка вроде не для слепых. Кстати, что за книжка? На тёмно-красном фоне книжки было чёрными гравированными буквами написано: «Учение о демонах. Практическое пособие по Чёрной Магии».

— Ого! Это ты такое читаешь? — проговорила я.

— Ну и что? — равнодушно посмотрела на меня Мирабелла.

— Или тебе такое здесь задают читать? — пытливо посмотрела на неё я.

— Нет, это моя книга, — ответила Мирабелла. — Тут каждый занимается, чем хочет.

— А театр вообще тут бывает? — поинтересовалась я.

— Бывает. Каждый день кто-то что-то репетирует. Сначала было интересно, потом надоело. Я вышивала, рисовала, потом читала.

— Сколько тут примерно учеников ходит заниматься?

— Около ста. Может больше.

— О, как много! А преподавателей сколько здесь?

— Трое, — ответила девочка. — Учитель Мата Сонко, Учитель Теслиция Хануа и Учитель Айзек Никома.

Какие странные у всех имена. Почему Мирабелла отвечает как робот?

— Извини ещё раз, что отвлекаю тебя. Где здесь туалет?

— Там, — Мирабелла кивком головы показала на дверь позади себя.

И снова взяла книгу, открыв её, как мне показалось, наугад.

Я вошла в туалет. Он поразил меня чистотой. На белоснежных раковинах лежали свежие новые кусочки мыла, висел аппарат с бумажными полотенцами. В углу за раковинами была даже душевая кабина. Три кабинки с унитазами слева, четыре справа. Я зашла в четвёртую.

Там я обнаружила плотно прилегающую к стене дверь, находящуюся прямо за унитазом. Куда она может вести? Я подёргала ручку. Дверь оказалась заперта. Я приложилась к ней ухом, постучала слегка в неё. По звуку можно решить что угодно — за дверью могли располагаться всего-навсего водопроводные трубы с вентилями или потайной ход.

Услышала, как в туалет кто-то вошёл. Возможно, Мирабелла. Раздался звук щелчка запираемой изнутри соседней кабинки. Я вышла, помыла руки, вернулась в комнату с фортепьяно. Мирабелла всё сидела там, читала про своих демонов. Значит, в туалет вошёл кто-то другой.

Я вышла обратно в прихожую, где нас записывала Мата Сонко. Сама Мата продолжала там сидеть, писала в тетради. Когда я проходила мимо, она подняла голову, улыбнулась ободряюще и подмигнула мне. Я улыбнулась доброй учительнице в ответ и прошла через дверь, которая находилась за ней.

Там я обнаружила чистенькую, уютно прибранную комнату с диваном, выключенным телевизором, небольшим шкафом-комодом и табуреткой. А слева — ещё одну дверь, приоткрытую. Оттуда раздавался хорошо поставленный женский голос, читающий лекцию:

— Мизансцена — это расположение актёров на сцене в тот или иной момент спектакля. Когда режиссёр приходит на репетицию с заранее разработанным рисунком эпизода, он проверяет, подходит ли предложенная им мизансцена для актёров, создаёт ли она художественный эффект, а также он импровизирует, принимает встречные предложения актёров по изменениям в мизансцене. Актёр в образе пытается объяснить поведение своего персонажа и стремится передать это зрителям, в том числе и с помощью мизансцен. От правильного решения мизансцен зависит впечатление зрителей от спектакля. — Женщина перестала говорить, видимо, дожидалась, пока запишут. — На сегодня по теме мизансцены всё. В конце лекции — традиционное упражнение-игра.

Я на цыпочках подкралась к двери и заглянула в щель. Спиной ко мне стояла женщина с чёрными, почти до пояса, волосами, в длинном приталенном красном платье-сарафане и туфлях на каблуках. На запястьях дамы звенели многочисленные браслеты. Позади неё я успела разглядеть классную комнату, в которой за партами в два ряда сидело около двадцати учеников — ребят примерно моего возраста. Они все увлечённо наблюдали за дамой.

Серьёзные у них тут лекции, прямо как в режиссёрском университете.

— Игра на чувствование актёром зрительного зала! — сказала дама. — На прошлой лекции мы проходили основы сценического искусства. Мой очень тонкий слух мне подсказывает, что прямо сейчас за этой дверью притаился доброволец, который позволит нам отыграть зрительный зал!

Я не успела даже понять до конца смысл этой фразы, как дама резко развернулась к двери и распахнула её.

— Привет, девочка! Ты новенькая? Отлично, заходи! — весело провозгласила дама и, схватив меня за плечи, тут же ввела в класс, представив перед аудиторией: — Это наша новая актриса, которая должна пройти наш с вами экзамен, если она серьёзно намерена у нас заниматься.

Признаться, меня застали врасплох. Никак не ожидала, что, проходя мимо лектория, стану подсобным методическим материалом. Наверное, у них так принято экзаменовать новеньких. Проверять, на что человек, пришедший в Театр, способен. Но странно — как это она меня услышала? Я же подкрадывалась абсолютно бесшумно!

Дама имела несколько восточные черты лица, узкие раскосые глаза, полные ярко накрашенные губы и нос с маленькой горбинкой. Помимо браслетов, у неё на шее висела куча бус и амулетов. Вылитая цыганка!

Двадцать пар незнакомых глаз с интересом уставились на меня. Тут были мальчики и девочки, мои ровесники, ребята помладше и постарше.

Женщина хлопнула в ладоши и, пройдя быстро вокруг меня круг, снова хлопнула и громко сказала:

— Так! На раз-два-три-четыре-пять закрыть глаза! — приказала она аудитории.

Что за странный приказ? Все абсолютно ребята послушали её беспрекословно. Я обратила внимание, что стены тут серые, и на них ничего не висело. От этого комната приобретала некое сходство с тюремной камерой.

Дама снова хлопнула в ладоши два раза и громко проговорила:

— Раз-два-три-четыре-пять открыть глаза!

Меня озадачил тон, каким она это проговорила. Повелительный, жёсткий, властный и какой-то механический что ли. Или даже металлический. Я подумала, что тут разыгрывается театральное упражнение для разгогрева или что-то в этом роде.

Но когда двадцать парней и девчонок открыли глаза, меня поразило в них отсутствующее выражение как у слепцов, будто они смотрели рассеянно в никуда. Как Мирабелла, читающая книжку про демонов в холле с пианино

Возможно, они отыгрывают тут вхождение в роль! И ещё я пришла к выводу, что я слишком уж много думаю.

— Раз-два-три-четыре-пять — смейтесь над ней! — внезапно приказала дама, указав обоими указательными пальцами на меня, а взгляд её был целенаправленно устремлён на аудиторию.

И они все засмеялись. Это выглядело настолько дико и не укладывалось ни в какие рамки, что я даже не высказала никакой реакции. Я стояла и смотрела, как они смеются. Кто-то держался за живот, кто-то запрокидывал голову, кто-то сползал со стула.

— Мы тут репетируем комедию, и я должна показывать рожицы? — посмотрела я на цыганку, стоящую ко мне в профиль и метающую взоры на своих подопечных.

Все продолжали смеяться. Я не могла понять, искренен ли их смех, или это блестящая игра юных актёров. Дама медленно стала поворачивать голову на меня. Её взгляд чёрных огненных глаз столкнулся с моим непонимающим вопросительным взглядом. Ноздри её надулись. Она смотрела на меня так напыщенно, так… театрально!

Интересно, какую пьесу они тут репетируют? Наверняка сейчас проверяют мои способности, насколько я могу войти в роль и сыграться с ними со всеми. Это же театральный кружок! Вполне вероятно, что опытные педагоги предъявляют повышенные требования к новичкам, чтобы потом обучать их, вкладывая все силы.

Я улыбнулась смеющейся аудитории. И стала корчить рожицы. Как умела. Сама себе показала рожки. Изобразила уши как у слона. Оттянула нижние веки и показала язык. А потом показала толпе указательный палец. Потом второй — мизинец. Потом — поднятый вверх большой. И в итоге рассмеялась сама. Смех оказался настолько заразительным! Было в нём что-то шальное, неуправляемое. Смех витал в воздухе, и создавалось чувство попавшей в рот смешинки. Бывает, когда начинаешь смеяться, порой не остановишься, впадаешь в исступление, почти что истерику. Я рассмеялась так, что у меня выступили слёзы.

Не сразу меня вывело из оцепенения хлопанье в ладоши этой странной театральной руководительницы и её голос:

— Раз-два-три-четыре-пять, перестать смеяться!

Я увидела, что ребята приходят в себя. Их взгляд становился более осмысленным, будто они медленно возвращались из той роли, в которую их загнали.

Дама с внешностью и повадками цыганки доброжелательно улыбнулась мне:

— У тебя обалденный актёрский талант, милая! — дама схватила меня за плечи, в её глазах плясали огоньки неподдельного потрясения. — Как тебя зовут?

— Клот Итчи, — представилась я.

— Ты будешь с нами, Клот! Скоро! Совсем скоро ты войдёшь в нашу великолепную труппу Синей Луны! — торжественно провозгласила дама.

— Синей Луны? Что это? — задала я вопрос.

Но дама, казалось, меня не услышала. Она продолжала страстно говорить:

— Ты большая умница! Прирождённая артистка! Ребята, знакомьтесь, это Клот Итчи! — громко объявила она. — Добро пожаловать к нам! — тепло и мило улыбнулась мне дама. И протянула руку: — Меня зовут Теслиция Хануа, я Учитель Театра Синей Луны!

Так вот кто такая Тес или Т. Хануа, как значилось на той бумажке! Я пожала руку преподавательнице. Ладонь её оказалась очень горячей и при этом влажной.

— Ребята, поприветствуйте Клот! Покажите ей тут всё, и помните — она своя! — произнеся эту странную фразу, Теслиция куда-то вышла.

— Привет, Клот! — поздоровалось сразу несколько ребят.

Кто-то из них тоже встал и пошёл, наверное, по своим делам. В кабинете с серыми стенами осталось около десяти человек. Кто-то разделился по группкам и стал что-то переписывать друг у друга из тетрадок. Двое «занялись» мной — парень и девушка.

— Мы тут для каждого новенького такое проводим, — сказал один из ребят. — Театр Синей Луны — далеко не для всех. Чтобы тут остаться заниматься, мы должны понять, что ты свой. Кстати, меня зовут Нел.

— Очень приятно, Нел.

— Я из сто сорок пятой школы. А в Укосмо переехал недавно с родителями, — охотно поведал Нел.

Ему, наверно, лет 15.

— Ты нас смогла рассмешить по-настоящему! Не каждый так может, — улыбнулась одна из девушек лет тринадцати и протянула руку: — Мари.

— Что это у вас за группа? — спросила я.

— Группа Посвящённых Первой Четверти, — ответил Нел. — Тебе только что объявили, что ты почётно вошла в группу Посвящённых Новолуния. Учителя готовы взять тебя в Синюю Луну.

Нел пристально смотрел на меня. Был он белобрысым, коротко стриженным, голубоглазым.

— Это названия ваших спектаклей, в которых вы играете?

— Нет. Это название наших степеней, — поправила Мари.

— И в зависимости от чего они присваиваются?

— Как увидят Учителя твою готовность постичь Синюю Луну, — ответила неопределённо Мари.

— Так что же такое Синяя Луна? — попыталась я в который раз добиться ответа.

Нел и Мари медленно переглянулись. И Нел сказал, слегка улыбаясь:

— Вообще-то, это пока тайна. Ты только в группе Новолуния ещё пока, и не сразу всё можно знать. А то не интересно будет тебе в Театре Синей Луны.

— Здесь, безусловно, очень интересно, — подметила я. — Что можете показать? Костюмы? Декорации? Сцены? Что вы тут проходите? Может, покажете тетради? — осторожно попросила я, не рассчитывая, впрочем, на согласие.

Мари спустя большую паузу удостоила меня ответом:

— Я могу тебя проводить, показать, где у нас какие классы.

Тон её говорил явно, что я слишком много хочу знать. Даже Нел нахмурился. Что ж, в чужой театр, как говориться, со своим сценарием не ходят.

Мы вышли из серой комнаты, прошли мимо помещения с диваном в главный холл, я заметила, что Маты там уже не было. Мари провела меня в дверь напротив главного входа, на этом её опека окончилась:

— Там слева есть коридор, справа наши кабинеты. Есть Рукоделие, есть Рисование, Библиотека, Компьютерный класс, Музыка, Комната отдыха. Ну и Костюмерная тоже.

И Мари быстро и тихо исчезла. Я прошла дальше, оказалась в небольшом коридоре. Вся левая его стена увешана различными рисунками. Несколько ребят здесь стояли, рассматривали рисунки, тихо что-то обсуждали. Творческая, рабочая обстановка. Справа несколько дверей, ведущих в небольшие по площади помещения. В одной из комнат девушки вышивали, в другой ребята рисовали, где-то просто сидели и общались. На меня практически никто не обращал внимания, лишь удалось познакомиться ещё с двумя ребятами — Тедом и Бенедетто. Мальчики сказали, что занимаются тут три недели, им тут всё нравится, и что тут можно пообщаться с нормальными людьми, интересующимися творчеством, а не с такими долбаками, как в школе и на улице. Расслабляющая спокойная атмосфера. Ребят я насчитала в общей сложности около сорока. Может, где-то ещё были кабинеты — я всё помещение не смогла обойти за раз, и поэтому не получилось составить впечатление о его размерах.

На одной из дверей значилось — «Библиотека». Я подёргала ручку, но дверь оказалась закрытой.

— Сюда не ходят. Только начиная от степени Полнолуния, — услышала я.

Мари, оказывается, наблюдала за мной.

— Тебя ищет твоя подружка, — сообщила юная надзирательница.

— Как? Кэт?

— Да, она в комнате отдыха, там, — пояснила девушка, показывая.

Я отправилась туда. Кэт была не одна, а в компании аж целых трёх мальчиков. Впрочем, двое из них увлечены друг с другом собиранием конструктора из пластмассовых деталей, а сама Кэт общалась с курчавым симпатичным пареньком, и разговор у них шёл о театре.

— О, а вот и моя подруга! Клот! — весело подскочила ко мне Кэт. — Мне тут нравится, я остаюсь! Я встретила даму, которая меня сюда пригласила, и она сказала, что я понравилась! Меня даже за группой закрепили. За группой первой чего-то там…

— Первой Четверти, — подсказал новый товарищ Кэт.

— Знакомься, это Ален, — представила Кэт. — Мы в одной группе. И будем заниматься у учительницы госпожи Хануа! Это и есть та дама!

— Знаю, мы тоже познакомились, и меня тоже приняли. Кэт, я думаю, что мне, к сожалению, пора. Дела дома у меня были запланированы, — я намерено и решительно собралась домой. У меня была потребность всё обмозговать.

— О, жалко. А я ещё посижу! Хочешь с нами? Печенье хочешь? — предложила мне Кэт упаковку. — Мы тут все приносим, а вкусняшками госпожа Хануа угощает, она сама печёт!

Комната Отдыха представляла собой уютно обставленную кухоньку с холодильником, двумя электрическими чайниками. На стене висело несколько полок, где лежали печенья, конфеты, пастила, баранки, пряники. Я обратила внимание, что на кухне, как и во всём остальном помещении, аккуратно убрано.

— Нет, не хочется. Рада знакомству! Пойду.

— Клот, придёшь сюда завтра? — спросила Кэт.

Я чуть подумала и кивнула:

— Приду.

Не знаю, стоило ли искать Мату или Теслицию и сообщать, что я сегодня ухожу и что приду завтра. Ребята тут предоставлены сами себе. Дружелюбная доброжелательная атмосфера общения на здоровые интеллектуальные темы. У меня сложилось много разных мнений насчёт этого Театра Синей Луны.

Творческий клуб талантливых подростков? Или всех собрали, чтобы потом пропагандировать какие-то идеи? Или это уже перебор с опасениями, а на самом деле тут просто особенная методика преподавания театрального искусства. А может, не стоит делать скоропалительных выводов? Походить в этот кружок, посмотреть. Благо, время позволяет. Можно два-три, ну пять дней максимум походить, чтобы понять, что тут такое. Зато опыт приобрету. А если мне понравиться, то буду ходить после школы.

Много странностей. Общая обстановка, атмосфера. То, как мы с Кэт туда попали. Кстати, я так и не успела спросить, как экзаменовали Кэт. Театр Синей Луны — что это? А отрешённый взгляд нескольких десятков пар глаз? И хлопки в ладоши и «раз-два-три — четыре-пять» этой цыганки? А девочка по имени Мирабелла? И что там за дверь в туалете? И ещё почему такое, казалось бы, невинное место, как библиотека, закрыто? Почему так мало преподавателей, и почему они пускают ребят на самотёк? По какому принципу отбирались ребята? Теслиция выходила на улицу и раздавала листовки понравившимся подросткам? Почему луна синяя? Необычный это кружок, ох, необычный. Чувствую, предстоит мне ещё поломать голову.