Портлендские будни

Ася Хоутен (2024)

Смайл — серийный убийца, который вырезает улыбки на лицах своих жертв и бросает тела в людных местах и «играет» с полицией. Очередная попытка поймать его сводит вместе странную компанию: агента ФБР, эксцентричного информатора и бывшего вора. Что стоит за выходками преступника? Кто способен выйти победителем из опасной игры? Следователям предстоит сложить ответ на загадку по маленьким кусочкам, часть из которых затеряна в прошлом.

Глава 5.1. О любви, жизни и сердце

НОЭЛЬ

Джо позвонил с самого утра. Ноэль, потирая красные глаза и щурясь в попытке разобрать номер на экране.

— Доброе утречко, рыжулик! Проснись и пой!

— Если у тебя нет ничего важного…

— Все агенты такие зануды? — она представила, как Джо показательно зевнул, и нахмурилась. — Стиверс такой же. «Не звони в три ночи», «давай по делу»…

— Джо.

— Давай прогуляемся. Если ты съедешь с ума, мистер Улыбака останется в руках грубияна с усами. С ним я работать не хочу.

Ноэль потëрла лоб. Еë номер он знал из-за звонка, но откуда добыл информацию про детектива Хайда? Даже про усы и грубость. Может, и правда хороший спец, а не выпендрëжник?

— С тебя кофе.

— Да без проблем! В парке «Макинтайр» через полчаса.

Ноэль вздохнула, сбрасывая звонок. С первой встречи стало понятно: Джо не умел вести себя нормально. Некоторых людей недостаточно, что бы они ни делали, а его — слишком много. За одну минуту он успевал надоесть, как невоспитанный дальний родственник, заявившийся с сюрпризом. Он напоминал ребëнка, который только-только научился ходить, или голодного кота. Кота даже больше. Про детей она знала только из комедий, а своего Смоки помнила до сих пор. Огромный ком чëрно-белой шерсти обожал запрыгивать на стул, ставить мягкие лапы на стол и сбрасывать всë, что плохо лежало. Казалось, Джо развлекался примерно так же, раз за разом задевая всех вокруг. Просто на всякий случай.

Ноэль толком не спала уже двое суток: смотрела записи с камер проверяла повторяющиеся ходы и мотивы и спорила с Ричардом. Грëбаный Смайл всегда оказывался на шаг впереди, будто точно знало, как они поступят. На этот раз преступник не должен уйти. Коннектикут, Род-Айленд, Массачусетс, а теперь и Мэн. Он прыгал по Новой Англии, как свихнувшийся кролик и, казалось, пытался что-то донести. Жаль, что нëс он это «что-то» на диком языке, который никто не понимал.

В чëм-то чудак Джо прав: ей нужен перерыв. Перегруженный мозг почти дымился, новые идеи не появлялись, даже после анализа материалов дела преступник просачивался туманом сквозь пальцы. Ноэль взяла из шкафа любимый зелëный плащ и выскочила на улицу.

***

— Ноэлька-карамелька!

Джо уже ждал на скамейке рядом с парком. В руках — два стаканчика ещë горячего кофе.

— Не называй меня так.

— Ладно, ладно… Всë тебе не так!

Ноэль села рядом, прикрыла глаза, стараясь не обращать внимание на шум с детской площадки позади. Тут же вздрогнула: Джо тронул еë руку стаканчиком кофе.

— Эй!

— Зато проснулась.

Теперь Ноэль заметила ещë одну странность: в волосах Джо запутался розовый лепесток. Цветов поблизости видно не было.

— Что ты задумал? — она сделала глоток. Кофе был идеально горьким, без единого кубика сахара. По всему выходило, что знать еë вкусов он не мог, и такая догадливость балансировала на грани восхищения и ужаса. — С чего утренняя забота?

— Да я просто сама заботливость! Присмотрись!

Ноэль послушалась его совета: протянула руку и подцепила лепесток кончиками пальцев.

— Это что?

— О, это… — на бледных щеках вспыхнул румянец. — Привет от инопланетян! Ты не знала, что они передают сообщения через местные цветы?

— О боги… Пойдëм уже куда-нибудь.

Осенью Портленд яркий и ещë тëплый, ряды узких цветных домов вспыхивали среди зелени парков и блеска памятников. Город пах морем и шумел волнами. С соседней улицы доносилась мелодия на гитаре, здесь порой собирались музыканты. Не обращая внимания на Джо, Ноэль бросила в урну опустевший стаканчик и вышла к центру спортивной площадки.

Несколько человек собрались вокруг веснушчатой девчонки в красной шапке. Она играла и пела незнакомую весëлую песню, бодро качала головой и даже чëрные косички задорно прыгали в такт музыке. Дождавшись конца песни, Ноэль положила несколько десяток в футляр от гитары и отошла дальше к Мей-стрит.

— Да подожди ты!

Джо отставал. Он плëлся позади, хватал ртом воздух и прижимал к груди пëстрый букет. Цветочных магазинов поблизости Ноэль не помнила, но если он жил тут дольше, наверняка знал какие-то особые городские уголки.

— Ты чего тормозишь? — она обернулась. — Что-то случилось?

— Ха! Да просто я русал и не могу ходить по суше быстро!

Он улыбался, но в этот раз вымученно и был бледнее обычного.

— Слушай, это раздражает, — Ноэль отвернулась одновременно с тем, как Джо схватился рукой за ближайших фонарный столб. Она заметила краем глаза, но не придала значения. — И веник этот себе оставь.

— А это и не для тебя, ворчунья, — он пожал плечами, перебежал на другую сторону улицы и шагнул к шмыгавшей носом блондинке. — Девушка! Не знаю, почему вам грустно, но хочу добавить немного радости в ваш день!

Протянул букет и вернулся к Ноэль, не дожидаясь вопросов.

— Как неожиданно с твоей стороны.

Джо покачал головой, хмыкнул и бросился вперëд. Подцепил серую шапочку, ветром унесëнную на широкую дорогу, и протянул женщине с ребëнком. Получил в ответ усталое «спасибо» и ободряющую улыбку, кивнул и снова убежал. Джо играл в догонялки с ветром, а Ноэль оставалось смотреть и в задумчивости брести вдоль улицы.

— Тебе не кажется, что этот мир немного устал?

Неожиданно глубокая мысль, вырвавшаяся изо рта чудака Джо, заставила остановиться.

— О чëм ты?

— Ну, типа… Мы злимся, обижаемся, завидуем, а мир впитывает это. Он устаëт фильтровать и просто отдаëт это назад. Поэтому вокруг полно зла и всяких… Смайлов. Хочется добавить немного тепла и доброты.

— Я думала ты хакер, а не философ, — Ноэль потëрла лоб ребром ладони и отвернулась.

— Хакерство — тоже своего рода философия. Может, немножко запутанная и не всегда честная, но корень лежит в желании познать мир. Ну и немного пошалить и ещë… Много всего. Не бери в голову. Просто я не всегда «гиперактивный идиот».

Ответить было нечего. Она почти не знала Джо, и в голове этого человека правда могло таиться что угодно.

Щелчок. Ноэль обернулась и увидела Джо с карманным фотоаппаратом.

— Ты что, снимал?

— Да. Красивая ты, агент.

— Это незаконно.

— Ага, вот такой я засранец, рыжулик! — он потрепал еë по волосам. — У тебя закон головного мозга, да? Давай полегче немного, а то как заражусь! Искать не смогу.

— Джо, чего ты хотел? Я трачу время не для…

— Ноэль, — он положил руку ей на плечо и продолжил без тени улыбки: — давай ты будешь думать о чëм-то, кроме работы?

— И о чëм ещë?

— Можем подумать о жизни, о любви, о…

— Я ухожу. Спасибо за кофе, буду ждать сведений по делу.

ДЖЕЙМС

Джеймс пнул смятую ярко-красную банку, и она с грохотом прокатилась по асфальту. Гул отдался в голове долгой раздражающей вибрацией. «Какого хера она не может катиться тише?» — у него кружилась голова от шума, подташнивало от блеска рекламных вывесок и шуршания шин. Грëбаные люди разучились ходить пешком. Так ноги скоро отвалятся, а они и не заметят. «И пальцы срастутся так, что останется только один — чтоб в экран мобильника тыкать», — он вспомнил слова школьной учительницы мисс Браун. Над чуднóй добродушной и чуть полноватой старушкой с напоминавшей гриб причëской тогда многие смеялись. Джеймс — нет. Биология была единственным предметом, который он не прогуливал.

Глянув на руки, Джеймс усмехнулся. Пока не срослись, хотя от телефона он в последнее время не отлипал. Просто грубые, но до сих пор не потерявшие гибкость пальцы, приносившие ему немало проблем и прибыли. Эта парочка всегда ходила под ручку.

— Куда ж тебя занесло?

Джо не было дома, когда Джеймс вернулся после вечерней прогулки с Софи. Только кривая записка под клавиатурой: «Ушëл к реке. Вернусь». Иногда недоразумение накрывала волна жалости к себе, и в таком настроении он мог натворить что угодно. Джеймс и теперь с лëгким содроганием вспоминал осколок бутылки в его руке.

Джеймс выучил несколько постоянных мест Джо, но пока не видел ни следа. Он облокотился на ограждение моста, чуть нагнулся, высматривая чернявую проблему в чëрной ряби воды. Этот мог и утонуть случайно. На банановой кожуре поскользнуться или ещë что-нибудь абсолютно бредовое. Джо, чтоб его, способный.

Красная толстовка ярким всполохом мелькнула под опорой Каско Бэй. «Нашëлся, зараза», — Джеймс цокнул языком, сунув руки в карманы плаща, нащупал смятую пачку сигарет и пошëл чуть быстрее. Сигарет было заметно меньше, чем утром.

Джо торчал прямо у воды. Лохматый, мокрый и с синеватой каймой на руках.

— Ну и что на этот раз?

Джеймс опустился на землю рядом. От бледной, с синяками под глазами, проблемы воняло дешëвыми сигаретами. Его дешëвыми сигаретами.

— Ничего. Отстань, а?

— Из-за «ничего» не ноют.

— Я не ною! — Джо дëрнулся. Щëки вмиг стали одного цвета с толстовкой. — Просто… Неприятно.

Эмоциональность Джо путала. Джеймс одновременно закатывал глаза и усмехался, получалось странное, едва ли человеческое лицо. Скорее — искажëнная маска из сплава радости и злобы. Или слипшаяся хэллоуинская конфета.

— Рыжая не поняла твоих намëков?

— Заткнись.

— Значит, рыжая. Не пробовал сказать ей нормально?

— Кто бы говорил, — теперь голос звучал тише и тоньше, как будто мелкому придавили… Джеймс знал эту интонацию и обычно называл «прорыв плотины близко».

В пасмурный вечер под мостом было до странного тихо. Срывался дождь, ветер подхватывал с поверхности Фор воду и с дружелюбием несоциализированного питбультерьера бросал им в лица. Где-то вдали громыхало, и тяжëлые тучи лениво ползли к городу.

— И чтоб больше никогда не курил. Воняешь на всю округу.

— Заткнись!

Джо вскочил на ноги, поскользнулся и плюхнулся на плоский зад, карикатурно задрав ноги, фыркнул, сморщив нос. Джеймс хлопнул себя по лбу: недоразумение как оно есть. Этот на короткой дороге от моста до дома мог собрать все кочки, выбоины, мелких бандюганов. На теле уже места живого не осталось, всë в синяках и шрамах. Может, он поэтому актëрство бросил и в крысятничество подался?

— Никогда больше, а то уши оторву.

— Заткнись!!! — злой Джо, валяясь на земле и растирая по лицу грязь, выглядел смешной перевëрнутой черепахой. Животи́н в такой ситуации, правда, жаль. — Сколько можно учить меня жизни?! На четыре года старше, а вечно строишь из себя папашу!

В голове щëлкнул выключатель и шестерëнки медленно задвигались. Джо двадцать один. Ему ноябрь грозил отметкой в двадцать восемь. Не надо быть гением математики, чтобы понять, что кое-кто врал.

— Рыжая бы сейчас сказала травить ментальных тараканов. Я универским мудростям не обучен, поэтому просто засунь истерику в зад. Пятилетка с соседней улицы ведëт себя нормальней.

Джо пробормотал что-то и медленно, опираясь на руки, поднялся. Из кармана выкатились две сигареты и несколько бледно-жëлтых таблеток. Джеймс вскинул бровь: он привык знать, чем обычно травило себя недоразумение, потому что только так его можно вытащить. Но ещë и про это он не слышал. Лицо Джо снова сменило оттенок — с красного на причудливую смесь синего с блекло-жëлтым. Заживающий синяк, не иначе.

— Это… — голос Джо дрогнул под строгим взглядом и бросился собирать рассыпанное. — Это просто лекарство. Я немного…

— Острое?

— Хроничка, — сказал и тут же, словно устыдившись, пробормотал быстрее. — Только Ноэль не говори! Лучше буду для неë чокнутым клоуном, чем… дефектным.

— Клоун ты и есть, — Джеймс закатил глаза. — Хоть больной, хоть здоровый. Нихера не меняется.

Рыжая — не просто девчонка, а целый агент ФБР. Херовый, но агент, и наверняка знала, с кем связалась. Джо привык недооценивать людей вокруг и почему-то расстраивался, когда они оказывались способнее его представлений.

— Дождь начинается.

— Ценное наблюдение.

— Иди ты…

По серой воде расплывались круги. Джеймс поднялся.

— И чтоб больше никогда не сбегал так, Бэмби.

Джо легонько ткнул его в плечо.