Изменить этот мир

Артём Патрикеев, 2014

Обычный человек. Обычный город. Казалось бы, что может случиться такого, чтобы человек кардинально изменился и превратился в убийцу? Оказывается, не так уж и много. Роман жёсткий, но не жестокий. Он рассказывает о том, как человека устаёт от окружающей действительности и решает предпринять хоть что-то, чтобы изменить этот мир – он обращается к убийствам. Хладнокровно продумывая каждое новое дело, главный герой не замечает, как сам начинает меняться. Ему всё сложнее и сложнее себя контролировать. Жажда убийства выходит из-под контроля…

Мнение автора может не совпадать с мнением героев книги.

© ЭИ «@элита»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Был самый обычный день

Я возвращался домой. Мрачные серые облака — как это прекрасно! Наверняка меня поймет не каждый. Не все видят красоту сумерек, серого неба, темных, почти черных облаков. А я вижу! Тот, кто играл в DOOM, особенно в первые две части, поймет меня, но это неважно. Все в этом мире неважно, и в тоже время все прекрасно! Я привык во всем видеть красоту — красоту дождя, осени, даже зимы. А уж о красоте тумана можно говорить вечно. Эта серая, сказочная атмосфера, когда из белого молока выплывают размытые фигуры, дома, деревья — это же так великолепно! Я вижу это, я это чувствую.

Сегодняшний темный осенний день, подходя к своему концу, вобрал в себя все самые лучшие природные явления: теплый ветерок, мягко шелестящий листьями и нежно перебирающий волосами, заходящее солнце, окрашивающее пурпурным цветом набегающие тучи и горизонт, безмятежное спокойствие, сквозившее во всех проявлениях природы. Возвращаться после работы прямиком домой не хотелось, такие дни выпадают нечасто, поэтому упускать их было глупо. Проходя мимо пруда, я не мог не остановиться. Утки что-то весело крякали и барахтались в воде, осенние листья, подгоняемые ветром, плыли к берегу. Идиллическая картинка. Я не мог не засмотреться…

— Что за…, твою…,……!

Эти слова, хотя эту гадость даже словами называть противно, вырвали меня из грез. Обернувшись и увидев говорившую, я оторопел. Говорившей, а точнее изрыгающей из себя эту гадость, оказалась молодая миловидная девушка. Черная мини юбка, открывающая всю красоту ее точеных ножек, была одета не по погоде, а открытая блузка демонстрировала со всем возможным откровением ее молодую, еще не оформившуюся грудь.

Неужели под этой прекрасной оболочкой скрывается такая мерзость?! Удивление быстро переходило в злость.

Как так можно? На свете столько хороших слов, но надо было сказать именно это! Я отвернулся и сжал кулаки. Трудно такое выдержать. Трудно. Но надо быть сильнее своих эмоций, я буду бороться.

Решительным шагом, постаравшись отбросить негативные мысли, я бросился домой. Только бы больше ничего не слышать, только бы никто не заговорил! Сейчас я готов был нагрубить всякому.

Мне повезло, знакомых поблизости не оказалось, и я беспрепятственно добрался до дверей лифта.

— И почему только, когда я прихожу, лифт всегда стоит на четырнадцатом этаже? Причем лифтов у нас два, но когда я вызываю, спускаться начинает тот, что повыше. И ведь это не случайность, это закономерность, — негативные мысли уже поглотили меня целиком и полностью.

Через некоторое время лифт все же спустился, хотя я уже думал идти пешком. Да я бы и так всегда ходил пешком, но чтобы подняться наверх, приходится открывать и закрывать кучу дверей! Все эти лестничные пролеты, пожарные лестницы… Да при пожаре люди сгорят раньше, чем смогут протолкаться через все эти двери! Поэтому я езжу на лифте. А еще по лестницам ходить противно — вечно кто-то пиво пил, или семечки грыз, или еще что похуже.

— Оплеванные кнопки! Ну что за бред! То ли день у меня такой, то ли это знак свыше. Знак свыше? Об этом стоило подумать, — увиденное в лифте не радовало, но наводило на разные мысли.

Живу я на 13-м этаже. Люблю эту цифру, хотя квартиру, конечно же, выбирал не я. Я в ней родился, точнее, родился я в роддоме, но жить начал в ней. Прекрасная двухкомнатная квартира, я так ее люблю! Возможно, это всего лишь привычка и воспоминания детства, но мне на это наплевать. Здесь мне хорошо, остальное неважно.

Кнопку лифта пришлось нажимать шариковой ручкой, которую я тут же и бросил. Понимаю, что мусорю, но ничего с собой поделать не могу. Я попросил прощения у лифта, но побороть отвращение просто не было сил. Неужели этому человеку (человеку?), не пришло в голову ничего более интересного, ничего более осмысленного и полезного? Полезного для себя, не для других? Похоже, нет. Чувства юмора у него хватило только на оплеванные кнопки. В какой-то степени я еще могу понять тех людей (это обычно дети), которые жгут кнопки лифта спичками и зажигалками, здесь хотя бы есть место эксперименту. А смогут ли кнопки оплавиться, а что будет, когда они оплавятся? Конечно, это напоминает вопросы дебилов, но все же это хоть что-то! Но опплевывание! Это уже слишком. Мне бы хотелось стереть слюни физиономиями этих идиотов, или этого идиота. Но я не супергерой, а совершенно обычный человек. Вот выбрал бы меня Бог своим архангелом или ангелом-мстителем! Я быстро разобрался бы со всякими недоделанными людьми.

Преображение состоялось мгновенно, и вот я уже с крыльями и огненным мечом в руках. Рука занесена над провинившимся, и громовой голос, исходящий из моего рта, вещает: «Помнишь оплеванные кнопки лифта? Думаю, да! Прими же свою кару!» Меч опускается на голову хулигана, разрубая его на две ровные половинки. Все чисто, крови нет, кишки и внутренности не вываливаются, от огненного меча кровь свернулась, а все внутренние органы припаялись к телу.

Фантазия пролетела в моей голове и исчезла, оставив только злорадную усмешку на губах. Эту усмешку я увидел в зеркале. Все-таки не зря в новых лифтах повесили зеркала, так ехать намного веселее, да и кабина кажется больше, чем есть на самом деле.

Все, приехал. Наконец-то дома.

Дома меня ждала мама, она всегда меня ждет. Не знаю зачем, я ведь уже довольно взрослый, двадцать пять — это уже много, практически четверть жизни столетнего человека, хотя я надеюсь, что не проживу столько. Зачем жить, когда немощен и недееспособен? Когда ты сам еле передвигаешь ногами, а руки трясутся так, что не могут переключить кнопку пульта? Это, конечно, моя точка зрения, но в то же время я не считаю самоубийство выходом. Не зря церковь осуждает самоубийц, ведь это люди, которые сдались, они проиграли. Только люди со слабой силой воли на такое способны, ведь для решительного шага достаточно собраться на одну секунду, а вот чтобы жить долго, надо собираться с силами ежедневно, день за днем, год за годом, и так пока сам организм не скажет — хватит.

Я не люблю самоубийц, я их не уважаю. А вот стариков, которые, какими бы немощными они ни были, но которые продолжают жить, а лучше еще — продолжают радоваться жизни, — таких уважаю, это достойные люди. Думаю, и смерть они примут достойно. Поэтому, когда я боюсь старости, скорее всего, я просто боюсь, что не выдержу. Не выдержу изменений своего состояния, физического, психического. Я мало чего боюсь, но немощной старости очень.

А мама всегда ждет, она будет ждать и в тридцать, и в сорок лет, ведь для нее я всегда остаюсь ребенком. Она была женщиной, как говорится, в самом расцвете сил. Невысокая, полноватая; глядя на нее, никто не давал ей больше тридцати-тридцати пяти лет, хотя ей уже было под пятьдесят.

— Привет. Что-то ты какой-то мрачный? — мамин вопрос разбил мое мысленное построение. — На работе что-нибудь?

— Конечно же нет! — довольно грубо ответил я, о чем тут же пожалел, потом добавил уже намного спокойнее, — Все нормально, просто иногда по улице так противно ходить, что просто жуть.

— Да, я пока в магазин ходила, все штаны испачкала. Но на то она и осень, чтобы радовать нас дождем и лужами, — мама не поняла, что я имел в виду, а уточнять смысла не было. Пусть лучше думает, что я недоволен погодой, спокойнее будет.

— Ты давай быстрее раздевайся, мой руки и садись за стол, все уже горячее, — мама прошла на кухню.

И зачем она все время напоминает вымыть руки? Это же и так понятно! Я уже давно, лет двадцать назад, начал сам мыть руки перед едой и без всякого напоминания. Видимо, это уже вошло у нее в привычку. Что ж, не стоит обращать внимания на всякие мелочи. Еда — это вещь хорошая и полезная. На работе, конечно, дают обед, но сколько бы я там ни съедал, домой всегда прихожу голодный. Может, это организм такой, а может это из-за того, что на работе дают обезжиренную пищу. Временами вкусно, но явно низкокалорийно. Вроде бы объешься хорошенько, а через час смотришь, а вроде как и не ел. Ну да ладно, это уже отдельный разговор.

Сегодня мама приготовила суперужин — жареную картошку с жареной же курицей. От такого отказаться невозможно. Даже если бы я не был голоден, я бы все равно все съел, и пусть даже потом мне будет плохо (хотя на самом деле плохо мне еще не было ни разу).

Мы сели перед телевизором в большой комнате и, уминая картошку с курицей и запивая все это дело компотом, смотрели новости.

Я вообще-то люблю смотреть новости, но некоторые моменты меня просто раздражают. Из телевизора донеслось: «Я передаю слово моему коллеге в Кыргызстане Олегу Пончикову. Здравствуйте, Олег!»

В ответ тут же донеслось: «Здравствуйте, Татьяна! У нас в Кыргызстане сегодня…»

Честно говоря, дальше слушать уже не хотелось. Почему современные журналисты нас не уважают? Нас — я имею в виду зрителей? Когда-то в стародавние времена (я еще помню их) дикторы и репортеры не забывали здороваться с нами, а теперь они ведут диалог между собой, а мы тут, понимаешь, с боку припеку! Отвратительно!

Поблагодарив маму и помыв посуду, я уселся за компьютер. Как уселся, так и встал. Ни играть, ни печатать не хотелось. В душе все бурлило и клокотало, даже ужин практически не способствовал смягчению моего настроения.

Именно сегодня я решил записывать все, что со мной происходит. Кому и для чего это делается, я не решил. Видимо, это просто выход моей энергии, выход моей злобности и вредности. Многие для этих целей вешают дома грушу, у меня же нет места, да и стучать вряд ли придется — стены тонкие, соседи рядом. Помнится, в детстве я решил немного поиграть с мячом, так тут же прибежали. Причем сначала, видимо, чтобы меня вразумить, стали стучать по батарее. А когда прибежали, стали жаловаться, что у них спит маленький ребенок, а я своим стуком ему мешаю. Если я их правильно понял, батарейным грохотом они ему не мешали…

Я опять представил себя ангелом, карающим всяких моральных уродов направо и налево. Вроде немного помогло, но лишь немного. Помечтал полчасика, и в голову опять полезли безрадостные мысли о том, что наша планета, вероятно, одна из самых прекрасных планет во вселенной. В ней есть все хорошее, что может быть где-либо, но у этой планеты есть один недостаток — люди, населяющие ее. Люди — это ужасное зло, которое призвано исковеркать и испоганить все красивое, прекрасное и великолепное. Тяжело это осознавать, но я и сам принадлежу к этому классу существ. Я человек, и это явно звучит не гордо. Но может быть, не все так плохо? Хотя, похоже, все. Природа уже не справляется, а естественный отбор сейчас отбирает матерящихся, плюющих, жующих моральных уродов, их с каждым днем становится все больше и больше. Неужели нет выхода? Планета обречена? Но ведь есть и неплохие люди, я не говорю хорошие — неплохие. Например, я, моя мама. Да мало ли еще кто! Есть один выход: надо, чтобы наша планета очистилась от этих моральных уродов, и все будет замечательно. Но есть проблема — нельзя их всех собрать в одно место и истребить. Оружие массового поражения здесь бессильно, да я к нему и не доберусь. Как говорится — не тот уровень допуска. Но нельзя же сидеть сложа руки. Я жизнь готов отдать, чтобы эта мечта осуществилась! Необходима израильская тактика точечных ударов. Это единственный верный способ на данный момент. Возможно, я ненормальный, но я не псих, который ради достижения своей цели готов уничтожить все живое. Уничтожь землю — и проблема отпадет сама собой! Конечно, это не вариант. Тогда я как раз уподоблюсь этим маньякам, рвущимся к власти, которые способны загубить все что угодно, лишь бы оказаться на высоте, урвать свое кресло и не вылезать из него до конца своих дней. Жаль, в их гробы это кресло не влезает, а то еще и там бы сидели…

Эта мысль серьезно засела в моей голове. Время было уже позднее, и пора было отправляться спать, завтра же опять подъем в 6 часов. Как же мне все это надоело! Как хочется найти такую работу, при которой можно высыпаться! Но, видимо, судьба у меня такая, ничего не поделаешь…