Глубокая память (сборник)

Артур Сабиров, 2013

В сборник вошли две повести и рассказ. «Проект „Глубокая память“». XXII век. Группа юных биохимиков создаёт препарат, позволяющий проникать в глубины генетической памяти. Препарат успешно опробован на мышах, и двое учёных решаются провести эксперимент на себе. Но мозг человека – непостижимая тайна даже для корифеев науки. После введения препарата парни приходят в себя: один – своим прапрапрадедом, талантливым учёным своего времени, а другой – пьяницей и воришкой, умершим два века назад. И вернуть ребят назад практически невозможно… «Под лиловым небом Адониса». На колониальной планете Земной республики вспыхнуло восстание мутантов. Молодой учёный Андрей Буранов, обладающий незаурядными парапсихологическими способностями, прибывает на Адонис в миротворческих целях. В первый же день он замечает странности в поведении чиновников правительственного аппарата. Это вызывает вопрос: а кому на самом деле нужна эта война? В поисках ответа Андрей распутывает клубок лжи, мести и жестокости, сплетенный обиженным на весь мир психопатом. Рассказ «Читающая чувства» – трагическая история девочки, обладающей даром читать чувства других людей. Произведения Артура Сабирова объединяет высокий морально-этический уровень и искренняя вера в такие понятия как дружба, сострадание, взаимовыручка, самоотверженность.

Глава 5. В доме Ерёминых

Сафиуллин и Наташа вышли из здания и оказались на безупречно чистой улице. Прямо перед ними, там, где должна была находиться дорога, лежала широкая полоса, светящаяся в темноте мягким ярко-зелёным светом. По обе стороны от неё возвышались невиданной высоты дома, казалось, они поддерживают тёмное облачное небо, которое тоненькой полоской проступало между вершинами небоскрёбов. Вдоль дороги, освещавшей всё вокруг, медленно и почти бесшумно колесило нечто, похожее на маленький танк с двумя клешнями, напоминавшими скорпионьи. Провожаемая недоумённым взглядом Сафиуллина, машина скрылась за углом.

— Это робот-дворник, — ответила Наташа на немой вопрос Сафиуллина. — Повсеместно они стали использоваться совсем недавно. До этого всю работу выполняли люди. По-моему, это ужасно, когда люди в двадцать втором веке работают так, будто живут в девятнадцатом! Правда, появление роботов вызвало определённые проблемы. Например, волну безработицы, от которой снова начала набирать силу преступность. Пришлось опять набирать милицию, которую за отсутствием работы стали распределять на производства. Жаль, но, я думаю, это временные проблемы. Скоро занятость населения снова нормализуется, и будет, как раньше.

Сафиуллин подумал, что Наташа очень верит в своё государство и поэтому старается не нарушать установленных правил и законов. Конечно, правительство могло и измениться, но лично ему в это не верилось. По его устоявшимся взглядам в правительстве меньше честных людей, чем в тюрьме. Но он не стал говорить об этом Наташе.

Наташа немного демонстративно вскинула вверх руку, задирая рукав и обнажая запястье, на котором был блестящий чёрный браслет. Нажав на нём что-то, она опустила руку и застыла, ожидая чего-то. Ждать пришлось недолго. Через несколько секунд к ним бесшумно подлетел птеромобиль, с виду больше похожий на самолёт-истребитель, чем на автомобиль. Он остановился около них, повиснув в метре над светящейся трассой.

— Летающий автомобиль? Фантастика! — воскликнул Сафиуллин. — Но как?

— Видишь дорогу? Она не совсем обычная, не такая, какой была шестьдесят лет назад. Она сделана из сверхпроводящего материала, по ней электричество поступает в город, в каждый дом, в каждую квартиру абсолютно без затрат энергии. Нет сопротивления электропроводящего материала — нет и потерь электроэнергии. Электричество, проходя по материалу, создаёт мощное магнитное поле, которое и используют для полёта птеромобили, — объяснила Наташа.

— А почему дорога светится? — спросил Сафиуллин.

— Сверхпроводящая поверхность покрыта специальным слоем, состоящим из веществ, отдающих энергию, впитанную днём от солнца, в виде света. В облачные дни, когда света мало, дорога всё равно светится, так как самый верхний слой — это вещества, отражающие даже самый слабый свет.

— Здорово придумано! — изумился Сафиуллин изобретательности будущих инженеров и учёных. — То есть это и дорога, и линия электропередач, и уличное освещение?

— Да, — ответила Наташа, явно гордящаяся достижениями своего времени. — Это экономически очень выгодно!

Они залезли в птеромобиль, и Наташа начала набивать что-то на клавиатуре, которая была в машине вместо руля.

— Э-э… прости, что ты делаешь? — спросил её Сафиуллин.

— Даю компьютеру конечные координаты, — пояснила она. — Исходя из них, птеромобиль сам вычислит наилучший маршрут… Готово, полетели!

Из спинок единственных двух кресел, на которых они сидели, вырвались ремни и намертво пристегнули Наташу и Сафиуллина. Птеромобиль начал плавно набирать высоту. Только, когда они оказались на уровне пятого этажа, машина рванула вперёд с грандиозной скоростью. Кроме визжащего в ушах ветра, никаких звуков не было: ни от машины, ни с улицы. Дома по обе стороны от дороги слились в сплошные серые линии.

Под ними то и дело пролетали другие птеромобили, превращённые чудовищной скоростью в размытые пятна.

Сафиуллин покосился на Наташу: та, как и он, спокойно сидела, ничем не управляя. Видимо, в будущем исчезнет понятие о хорошем водителе, ведь все будут водить одинаково идеально.

— Почему мы летим на такой высоте? Нельзя спуститься ниже? — прокричал Сафиуллин, представляя, с какой высоты им придётся падать вниз в случае какой-нибудь неисправности или аварии.

Наташа удивлённо посмотрела на него, а потом, что-то вспомнив, вытащила из бардачка пару наушников с микрофонами и нахлобучила одни на голову Сафиуллину.

— Наверное, все нижние уровни дороги заняты, — отчётливо раздался голос Наташи из наушников, как только она надела свои. — Не беспокойся, компьютеру виднее.

— А попасть в аварию мы не можем? — спросил он напрямик.

— Нет, — категорично ответила Наташа. — Компьютер синхронизирует траекторию нашего движения с другими. Так что авария возможна только в случае поломки.

Это его не успокоило. Ему всё равно было немного страшно лететь на такой высоте с такой скоростью, в миллиметре уворачиваясь от движущихся навстречу птеромобилей.

Наконец, птеромобиль почти мгновенно остановился. Если бы не ремни безопасности, их бы точно размазало по лобовому стеклу. Машина плавно опустилась вниз и опять зависла над самой землёй.

— Вот твой дом. — Наташа кивнула на серый дом, ничем не отличающийся от других, одновременно нажимая что-то на панели, отчего ремни безопасности тут же всосались обратно в спинки кресел. — Десятый этаж, квартира 80. Помни: поменьше разговоров о себе, побольше о науке. И вообще, говори поменьше. Сразу ложись спать, сославшись на бессонную ночь. Завтра, ровно в семь часов утра, мы с Леной заберём тебя в школу. Твои родители вряд ли встанут в такую рань, так что разговаривать с ними снова тебе не придётся. До восьми часов мы попытаемся объяснить тебе, как ведёт себя Роман Ерёмин в школе. Я буду всю ночь разбираться с вашими анализами: посмотрю, какие отклонения в организме вызвал «Мемолин» и почему новые нейроны не распадаются через несколько часов, как у мышей.

— Может быть, я смогу чем-нибудь помочь тебе? — спросил Сафиуллин.

Наташа как-то странно улыбнулась.

— Нет, спасибо. Самое главное — правдоподобно играй Рому, пока мы не найдём способ вернуть его головной мозг в нормальное состояние.

— Постараюсь, — сказал Сафиуллин и вышел из птеромобиля. — До завтра.

— Пока.

Птеромобиль снова взмыл вверх и молниеносно скрылся за углом.

Сафиуллин вошёл в дом, поднялся на лифте на десятый этаж и, оглядевшись, увидел золотое «80» на одной из дверей. Подойдя к ней, он не обнаружил рядом звонка. Тогда он, повернув ручку, просто потянул на себя дверь — к его удивлению он легко поддалась, и Сафиуллин вошёл.

На звук открывающейся двери из соседней комнаты вышла красивая стройная женщина с длинными тёмными, как у Ромы, волосами. Она выглядела намного моложе своих лет и приятно улыбалась. Это была мама Ромы.

— Наконец-то, пришёл! — ласковым голосом сказала она, подходя к нему. — Почему же так долго, Ром? Ты обещал вернуться сегодня утром. Я, конечно, всё понимаю: проект, поступление. Но можно же было предупредить!

Сафиуллин, совершенно не готовый к встрече с потомками морально, замер, тупо уставившись на маму Ромы.

— Ну, ладно, иди садись за стол, сейчас что-нибудь приготовлю, — сказала она, не заметив его ступора.

Они прошли в уютную светлую кухню. Мама Ромы достала из холодильника тарелку, наполненную большими зелёными бобами, взяла со стола какой-то баллончик и начала распылять приятно пахнущую жидкость из него на бобы. Они почти мгновенно преобразились: стали ещё крупнее и поменяли цвет на ярко-оранжевый.

— Держи. — Мама Ромы поставила перед Сафиуллиным тарелку и опять отвернулась к холодильнику.

Сафиуллин получил немного времени, чтобы изучить бобы. На вид они были съедобны и пахли очень аппетитно. Он взял один и осторожно надкусил. М-м-м! У плода был вкус, напоминающий чем-то апельсин, и очень много сока, который тут же облил руку. Вытерев руку о штаны, Сафиуллин принялся с удовольствием поглощать неведомые бобы. Он только что ощутил, что очень голоден.

— Я так и знала, что опять ничего не ел в лаборатории! — с укором сказала мама Ромы, поставив перед ним стакан с соком. — Ты с этой своей биохимией всё на свете забываешь! Ну, что сегодня нахимичил?

Сафиуллин, вспомнив советы девушек, сразу ответил:

— Ничего особенного. Немного усовершенствовали DDNC. Представляешь, оказывается введение аминогруппы в бета-положение делает молекулу более цепкой благодаря новой водородной связи, образующейся между ней и молекулой нуклеиновой кислоты. Далее мы соединили DDNC с производным индола, которое в составе молекулы отлично размягчает оболочку ядрышка, что способствует лучшей проникающей способности препарата. И при всём при этом огромные молекулы нового DDNC сохраняют стабильность в довольно большом интервале температур, что позволяет без опасений вводить его человеку. К тому же есть предположение, что он будет усиливать действие N,N — диэтиламида лизергиновой кислоты. Эта работа достойна бессонных ночей, правда?

— Да, но… — Мама Ромы бросила на Сафиуллина недоумённый взгляд. — Мне казалось, что вы уже модернизировали DDNC в самом начале ваших исследований. Или я опять что-то напутала?

У Сафиуллина пересохло в горле: она ничего не перепутала. Он серьёзно ошибся, полагая, что мать-художница не знает самых элементарных вещей в проекте «Глубокая память».

— Э-э… мы решили опять усовершенствовать его, чтобы уменьшить его гигроскопичность и сделать его более устойчивым к гидролизу, — сказал Сафиуллин, понимая, что его слова — полная ахинея, но от души надеясь, что художники в будущем всё же не настолько хорошо разбираются в химии.

Но всё обошлось: мама Ромы довольно кивнула и отпила из своего стакана сок.

Сафиуллин в молчании (чтобы не сказать ещё что-нибудь лишнее) доел тарелку сладких бобов, поблагодарил Ромину маму и, сонно промямлив, что хочет отдохнуть, вышел из кухни в коридор.

«Где же комната Ромы?» — подумал он и открыл ближайшую дверь.

В комнате было темно. Сафиуллин начал шарить руками по стенам в поисках выключателя и, наткнувшись на что-то неустойчивое, опрокинул его.

— Бли-и-ин! — шёпотом протянул он.

— Чё ты там роешься! — прорычало что-то в темноте, да так, что Сафиуллин от страха подскочил.

— Извините… то есть… я… я тут нечаянно…

— Чё ты там бубнишь? — И на фоне окна, освещаемого зелёным светом дороги, появился нечёткий силуэт мощного человека. — Пшёл прочь! Не видишь, я с дежурства! Ночь не спал! А ты где-то шлялся, бездельник!

Сафиуллин, потрясённый до глубины души таким обращением к себе, сразу же вскипел:

— Простите, что потревожил Вас, но я всего лишь…

— Он ещё и издевается! — прогремел силуэт. — ВОН ОТСЮДА!!!

— Рома, что происходит? — спросил сзади испуганный голос матери Ромы. — Зачем ты сюда зашёл?

Вопрос показался Сафиуллину более чем странным. Разве он, Рома, не может войти в любую комнату в этой квартире?

— Иди в комнату, не мешай папе спать, — мягко сказала мама Ромы и, потянув его из комнаты, закрыла дверь.

Сафиуллин был ошарашен: этот грубиян — отец Ромы?

Значит, он его праправнук. Кошмар!

«В будущем не всё так идеально, как кажется с первого взгляда!» — подумал он.

— Иди в комнату, поспи. Завтра в школу, — сказала как ни в чём не бывало мама Ромы и ушла на кухню.

Сафиуллин прошёл дальше по коридору и свернул влево, в открытую настежь комнату. Выключатель он нашёл почти сразу. Яркий свет ослепил привыкшего к темноте Сафиуллина, и он, отморгавшись, осмотрел комнату.

Комната точно принадлежала Роме. У широкого окна стоял небольшой письменный стол, на котором лежал ноутбук и пара тетрадей. К противоположной стене примыкала кровать, над которой была прибита книжная полка, полностью набитая книгами. Между полкой и кроватью стену закрывала большая таблица Менделеева. Всю противоположную стену загораживал большой шкаф со множеством дверей.

Сафиуллин подошёл к книжной полке и прочитал название нескольких книг: «Общая химия», «Химия биологически активных соединений. Учебник для вузов», «Парапсихология и химия. Взаимное влияние», «Конструирование макромолекул», «Биологические полимеры», «Психотропные вещества и их действие на человеческий организм».

«Да-а, кажется, парень серьёзно намерен стать учёным-химиком», — не без гордости подумал Сафиуллин.

Он подошёл к шкафу и, не обращая внимания на внутренний голос, говоривший, что рыться в чужих вещах нехорошо (любопытство сильней!), стал открывать его дверцы. В самом большом отделе он обнаружил немного вещей, поверх которых лежал безупречно белый, идеально сложенный медицинский халат. Ещё несколько ящиков были забиты исписанными косым почерком тетрадями. Открыв следующую дверцу, Сафиуллин с огромным удивлением обнаружил три маленьких полочки, до отказа заставленные химическими реактивами и стеклянной посудой. Соли, запертые в маленьких стеклянных скляночках, кислоты, стоявшие бок о бок в изящных плоскодонных колбах, органические вещества в тёмных баночках, занимавших целую полку и тучи, тучи стеклянных пробирок в пластмассовых штативах!

Сафиуллин ошарашено смотрел на всё это богатство, и его переполняло невероятное чувство нежности к своему потомку, телом которого он временно владеет. Минилаборатория Ромы напомнила ему его собственную, которая у него была в детстве, правда, та была намного меньше.

— Потрясающий юноша! — со слезами на глазах сказал Сафиуллин вслух. — Достойная смена! Ты и твои друзья добьётесь успеха! Я уверен! С таким энтузиазмом ты легко станешь первоклассным химиком! И я тебе в этом помогу!